Штрафные роты

Приказ НКО № 227 обязал военные советы армий сформировать от пяти до десяти штрафных рот (от 150 до 200 человек в каждой), куда направлять провинившихся по трусости или неустойчивости младших командиров и рядовых бойцов.


Поначалу отдельные штрафные роты (ошр) формировались по образцу линейных. Их штат № 04/392 центр определил лишь 28 сентября 1942 года. Структура ошр действующей армии предусматривалась такой: командование, три стрелковых взвода, взвод 50-мм миномётов, санитарное и хозяйственное отделения.

Постоянный состав ошр включал 17 средних командиров и начальников и 2 младших. Переменный – 216 человек, и в их числе 58 на должностях младшего комначсостава.

Роте по штату полагалось 9 обозных лошадей, 3 парные и одна одноконная повозки, а также кухня походная пехотного или артиллерийского образца. Рота имела на вооружении три 50-мм миномёта, 12 ручных пулемётов ДП, 12 пистолетов-пулемётов и 179 винтовок.

Командование ошр представляли командир, военный комиссар (позднее заместитель командира по политчасти), два заместителя командира роты, агитатор и заведующий делопроизводством, он же казначей.

В октябре 1944 года штрафные роты перешли на новый штат № 04/395, по которому в роте оставалось 12 человек постоянного состава (из них 6 офицеров) и 141 переменного. Вооружение роты штат определил таким: два 82-мм миномёта, 12 ручных пулемётов, 49 пистолетов-пулемётов, 82 винтовки и карабина.

Кого военные советы армий отбирали на должность командира штрафной роты, можно судить по тем, кто на этом посту удостоился звания Героя Советского Союза.

Буниятов Зия Мусса-оглы, окончивший Бакинское пехотное училище, с началом Великой Отечественной войны командовал миномётным взводом на Южном фронте. В 1942 году принял стрелковую роту в 9-й гвардейской стрелковой бригаде, а в 1944-м – учебную роту в 416-й стрелковой Таганрогской Краснознамённой ордена Суворова дивизии Белорусского фронта. Был тяжело ранен. В командование 123-й ошр 5-й ударной армии вступил по возвращении из госпиталя. После победы в звании капитана служил помощником военного коменданта Берлина генерал-полковника Н.Э. Берзарина.

Балакин Николай Пименович в 1941 году окончил курсы младших лейтенантов, а в 1942-м – Чкаловское кавалерийское училище. Командовал взводом разведки, был адъютантом командира 120-го стрелкового полка, офицером связи, командовал ротой автоматчиков. Звание Героя получил, командуя 326-й штрафной ротой 8-й гвардейской армии. Был дважды ранен.

Кикоша Михаила Ивановича Великая Отечественная война застала в строю: он был призван в 1939-м. В 1942 году окончил курсы младших лейтенантов. Перед тем как был назначен командиром 3-й ошр 65-й армии, в звании лейтенанта командовал обычной стрелковой ротой, имел ранение.

Примерно такую же военную подготовку и такой же боевой опыт имели и другие офицеры, назначаемые командирами отдельных штрафных рот. Пребывание в этой должности исчислялось месяцами: особо отличившихся отзывал отдел кадров армии, другие погибали, получали тяжёлые ранения, отчислялись по болезни.

В переменный состав штрафных рот в отличие от штрафных батальонов в значительном количестве поступали лица, осуждённые судами общей юрисдикции и отбывавшие наказания в тюрьмах, исправительно-трудовых колониях и лагерях. Это было особенно характерно для 1942-го и первой половины 1943 года.

Во второй половине 1943-го и в 1944-м в ошр неиссякаемым потоком направлялись так называемые окруженцы из числа рядовых и сержантов, призываемые повторно, а также лица, сотрудничавшие с оккупационными властями – старосты, полицаи, председатели общин, служившие в немецкой армии на вспомогательных должностях, власовцы.

Хватало и тех, кто серьёзно провинился в рядах армии. Показательно в этом отношении сводное донесение, направленное из 62-й ошр в отдел укомплектования 64-й армии 17 января 1943 года. Из него видно, за какие именно проступки и преступления отбывали в роте дисциплинарные наказания бойцы переменного состава: 66 – за дезертирство, 6 – за самовольный уход с поля боя по трусости, 35 – за членовредительство, 18 – за кражу имущества, 4 – за уклонение от обязанностей службы, 3 – за сон на посту.

В донесении, кроме того, числятся единичные случаи сдачи в плен, изнасилования, самовольного перехода из части в часть, неосторожного убийства, мародёрства, пьянства, пререкания с командиром, вооружённого грабежа и иные деяния, квалифицированные судом и командирами либо как преступления, либо как грубые проступки.

Из донесения видно, что в переменном составе ошр значительную долю составляли осуждённые военными трибуналами с отсрочкой исполнения приговора. Их число во всех штрафных частях существенно сократилось, после того как нарком обороны приказом № 0413 от 21 августа 1943 года предоставил командирам полков действующей армии и командирам дивизий и им равным в военных округах и недействующих фронтах право направлять подчинённых сержантов и солдат, совершивших ряд воинских преступлений, в штрафные роты своей властью, без суда. Архивные документы свидетельствуют: после этого военные прокуроры и председатели военных трибуналов стали гораздо чаще напоминать командирам об их властных полномочиях, во многих случаях отказывались в расследовании и рассмотрении дел, к примеру, о членовредительстве, если обвиняемый в этом тяжком преступлении сохранял боеспособность и мог искупить вину кровью в штрафной роте.

Штрафные роты решали такие же боевые задачи, как и штрафные батальоны. Но действовали в отличие от них всегда полным составом.

Если полку, а часто и всей дивизии предстояло взять штурмом высоту, превращённую противником в опорный пункт, военный совет армии непременно направлял им в помощь ошр, а иногда и две. Задача штрафников при этом чаще всего определялась так: преодолеть заграждения, выбить противника из первой траншеи и удержать её. Но это и есть самый кровавый момент боя.

Многие ошр показывали образцы стойкости и упорства. Одна из штрафных рот 51-й армии (командующий генерал-полковник Ф.И. Кузнецов), приданная 91-й стрелковой дивизии, 29 августа 1942 года, ещё до того, как ей присвоили постоянный номер, отбила атаку противника, поддерживаемую десятью танками. Будучи отрезанной от своих войск, рота вырвалась из окружения. Бойцы 60 километров несли на себе раненых, а через сутки приняли участие в наступательном бою. Приказом военного совета армии с роты был снят статус штрафной. При 91-й стрелковой дивизии приступили к формированию с нуля новой ошр.

В штрафных ротах 64-й армии (командующий генерал-лейтенант М.С. Шумилов) в период боёв под Сталинградом за мужество были досрочно освобождены от наказания 1023 штрафника. Некоторые из них были награждены орденами: Ленина – 1, Отечественной войны II степени – 1, Красной Звезды – 17, медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги» – 134.

По подсчётам автора, в действующей армии во исполнение приказа НКО СССР № 227 с 1942 по 1945 год было сформировано 814 штрафных рот. 57-я ошр 53-й армии, 128-я, 129-я и 150-я ошр 5-й армии, 43-я ошр (II формирования) и 44-я ошр 39-й армии, 336-я ошр, переименованная в октябре 1943 года из ошр 21-й армии, участвовали и в войне с Германией, и в войне с Японией.



Заградительная служба в действующей армии существовала с первых недель войны. После того как Третье управление НКО СССР (контрразведка) постановлением Государственного комитета обороны СССР № 187сс от 17 июля 1941 года было преобразовано в Главное управление особых отделов НКВД, ответственность за охрану тыла фронтов была возложена на оперативные войска Наркомата внутренних дел. Заградительные отряды, укомплектованные главным образом пограничниками, несли службу в 40–50 километрах от передовой на коммуникациях, транспортных узлах, у мостов, лесных массивов. Непосредственно за боевыми порядками соединений и частей РККА они ни в обороне, ни при наступлении заслонов не выставляли.

Определённая часть этих войск была передана в непосредственное подчинение особых отделов. Особые отделы дивизий и корпусов располагали взводом бойцов в синих фуражках, особый отдел армии – ротой, а фронта – отдельным батальоном. Из этих небольших по составу частей при необходимости также выставлялись посты, засады, обычно из 3–5 человек. Они решали оперативные задачи ближе к передовой линии фронта, но не за боевыми порядками армейских полков и дивизий.

К осени 1941 года, когда лучшая часть кадрового состава Красной Армии была потеряна в боях и сформированным из мобилизационного резерва соединениям не хватало стойкости, в войсках в инициативном порядке начали создавать свои нештатные заградительные отряды, отбирая для них самых надёжных командиров и бойцов.

Эта практика была поддержана Ставкой ВГК. Заградительные батальоны в неустойчивых дивизиях и роты в бригадах были узаконены директивой № 001650 от 5 сентября 1941 года.

Приказ НКО № 227 от 28 июля 1942 года предписывал военным советам армий сформировать 3–5 хорошо вооружённых заградительных отрядов (по 200 человек в каждом) в качестве отдельных частей на штатной основе.

Первые заградотряды (озо), образно говоря, поля боя были в пятидневный срок созданы в общевойс­ковых и танковых армиях на базе дивизионных заградбатов, комплектовались исключительно из представителей РККА и структурно делились на роты.

Но после первого применения заградительных отрядов новой подчинённости директивой из центра было предписано поставить во главе их наиболее опытных в боевом отношении особистов. Таким образом, озо, состоящие из офицеров и бойцов РККА, на какое-то время возглавили начальники в званиях и форме, принятых в НКВД. Отряды использовались по решениям военного совета армии, но через особый отдел.

Постоянный штат озо № 04/391, доведённый до войск в сентябре 1942 года, устранил это своеобразное двоевластие.

Структура озо устанавливалась такой: 11 человек начсостава, 42 – младшего начсостава и 147 рядовых. Итого – 200 человек. Все они представляли Красную Армию. Заградотряду кроме винтовок полагалось иметь на вооружении 107 пистолетов-пулемётов (ППШ), 8 ручных и 6 станковых пулемётов. Транспорт озо – три грузовые автомашины.

Комначсостав включал: командира (уже не начальника), двух его заместителей – по политической и строевой части, адъютанта старшего, завделопроизводством-казначея, 5 командиров взводов (двух взводов автоматчиков, двух стрелковых и пулемётного) и фельдшера. Транспортно-хозяйственным взводом командовал старшина.

«Из-за паникёров гибнут лучшие, самые смелые и отважные. И поэтому приказ 227 стоял на страже храбрых, чтобы у них была возможность спокойно и рассудительно, расчётливо и профессионально бить врага».

Из воспоминаний генерала армии Петра Лащенко, в июле 1942 года заместителя начальника штаба 60-й армии Воронежского фронта

Миссия НКВД в зоне боевых действий полностью себя исчерпала в апреле 1943 года, когда постановлением ГКО особые отделы НКВД в Красной Армии были преобразованы в отделы Главного управления контрразведки «Смерш» Наркомата обороны.

Заградительные отряды, особенно под Сталинградом, способствовали стабилизации обстановки. К.К. Рокоссовский в мемуарах «Солдатский долг» писал, что на войне трус, шкурник, был способен инициировать цепную реакцию панического отступления, остановить которое можно было лишь угрозой смерти либо расстрелом зачинщика на месте. «Драп-марш», вызванный малодушием одного или нескольких человек, обычно приводил к гибели значительно большего числа людей. Образумив охваченных паникой, вернув их на позицию, в окопы, заградотряд спасал от смерти и их, и тех, кто занимаемый рубеж не покинул».

В армиях штрафные роты и заградительные отряды формировались параллельно. Но их пути на войне не пересекались, за спиной у штрафников заградительные заслоны никогда не выставлялись. Во-первых, штрафные части по понятным причинам в бою проявляли, как правило, большую стойкость, чем линейные. А во-вторых, сам характер боевых задач, решаемых штрафными ротами, просто не оставлял места для озо. Штрафники, часто жертвуя собой, прокладывали дорогу следовавшим за ними полку или дивизии, которым были приданы.

О заградотряде за наступающим или обороняющимся штрафным батальоном не могло быть и речи. Штрафбат – часть фронтового подчинения, заградотряд – армейского. Противопоставлять их, кроме всего, не позволяла этика, а ещё субординация. Переменный состав ошб – офицеры, хотя и лишённые на время соответствующих званий, а заградотряд состоял из сержантов и солдат.

Всего во исполнение приказа НКО СССР № 227, как установил автор, в Красной Армии было сформировано 252 отдельных заградительных отряда. Все озо представляли собой стрелковые части, кроме 97-го отдельного Дагестанского национального кавалерийского заградительного отряда, сформированного на Кавказе в 44-й армии и применявшегося по назначению чуть более месяца.

Приказом НКО СССР № 0349 от 20 октября 1944 года армейские заградительные отряды (их к тому времени оставалось 135) были расформированы, а их личный состав направлен на пополнение стрелковых дивизий.

* * *

Приказ НКО СССР № 227, отмечают многие военачальники и рядовые фронтовики, отечественные и зарубежные историки, способствовал перелому в развитии обстановки на советско-германском фронте в самый драматический момент войны.

«Если в начале наступления на юго-западе, – говорится в одном из исследований нового времени, – оккупанты измеряли темпы наступления десятками километров, затем – несколькими километрами, в сентябре – сотнями метров в сутки, то в октябре как большой успех расценивалось продвижение на 40–50 метров, а к середине октября и такое движение прекратилось. Вот когда приказ № 227 с его знаменитой фразой «Ни шагу назад!» был выполнен буквально. Хотя оккупанты в районе Сталинграда ввели в бои 22 дивизии и почти столько же соединений своих союзников, военная машина вермахта забуксовала».

Ситуацию изменили, конечно, не штрафные батальоны, роты и заградительные отряды. Трудно не согласиться с сержантом-фронтовиком, выдержку из письма которого К.М. Симонов привёл в документальном повествовании «Разные дни войны»: «Если рядовые по состоянию своего духа не хотят или не способны по-настоящему воевать, то никакие самые грозные приказы, никакие крутые меры не заставят их это сделать и не удержат от бегства. Самые талантливые военачальники и опытные командиры будут бессильны что-либо сделать. Рядовые – это сам народ. А Отечественная война была всенародной. Достойны жить только те народы, которые не боятся и умеют умирать, такова, видать, суровая логика истории…»