Идея патетического музыкального полотна, прославляющего непобедимый русский народ, возникла у Дмитрия Дмитриевича Шостаковича в конце 30-х. Но в полную силу над будущей симфонией композитор начал работать с первых дней войны, когда строил оборонительные рубежи, дежурил в местной ПВО уже сражающегося Ленинграда. Об этом композитор рассказал в радиовыступлении в сентябре 1941-го, которое транслировалось на всю страну: «Я говорю с вами из Ленинграда в то время, когда у самых ворот его идут жестокие бои с врагом. Я говорю с фронта. Вчера утром я закончил партитуру второй части моего нового большого симфонического сочинения. Работаю я над ним с июня 1941 года, несмотря на военное время. Если мне удастся написать сочинение хорошо, тогда можно будет назвать это сочинение Седьмой симфонией. Для чего я вам это сообщаю? Для того, чтобы все знали, что жизнь нашего города идет нормально. Все мы несем боевую вахту. И работники культуры так же честно, самоотверженно выполняют свой долг, как и все граждане нашей необъятной Родины. И чем лучше, чем прекраснее будет наше искусство, тем больше возрастет уверенность, что его никто никогда не разрушит. Через некоторое время я закончу свою Седьмую симфонию. Заверяю вас от имени всех ленинградцев, работников культуры и искусства, что мы непобедимы и что мы всегда стоим на своем боевом посту».
В октябре 1941-го Дмитрия Шостаковича с семьей самолетом вывезли из блокадного Ленинграда вначале в Москву, а затем в Куйбышев. К тому времени основа симфонии уже была готова. Вспомним: широкий распев русской души прерывает вероломное, жестокое нашествие врага, но жуткую какофонию захватчиков пересиливает мужественная и мелодичная тема Родины, где слышатся память, скорбь и надежда. Как вспоминал композитор, первые части произведения были написаны на одном дыхании: нужно было перенести на ноты пульс обороны Ленинграда. Работа над финалом монументального произведения продвигалась не столь стремительно. Безусловно, Шостакович ни на секунду не сомневался в нашей победе, что и должна была предвосхитить мощная концовка симфонии во славу русского народа, его духа и оружия. Между тем ситуация на фронте оставалась тревожной и непросто было представить музыкальное воплощение будущей Победы. Ведь нужно было так сформировать звуковую палитру радости, гордости, памяти о погибших, уверенности в светлом завтра, чтобы не пережать, не сфальшивить. И это удалось.
27 декабря 1941 года финальные аккорды были написаны. И под Новый год
Дмитрий Шостакович в квартире на улице Фрунзе, куда его поселили, с
пианистом Львом Обориным в четыре руки сыграли на фортепиано симфонию по
только что завершенному клавиру. Первым оценил произведение живший по
соседству тоже эвакуированный главный дирижер Большого театра Самуил
Самосуд. Музыка настолько захватила участников импровизированного
прослушивания, что незамедлительно было принято решение – исполнить.
Нотную бумагу доставили из Москвы. Артисты оркестра Большого театра сами
расписали партии для своих инструментов. Репетировали в фойе Дворца
культуры имени Куйбышева. Писатель Алексей Толстой, заглянувший на
прогон, так описывал свои впечатления: «В большом фойе между колонн
расположился оркестр московского Большого театра, один из самых
совершенных музыкальных коллективов в мире. За пультом – Самосуд,
по-рабочему, в жилетке. Позади него на стуле – Шостакович, похожий на
злого мальчика… Сейчас после корректур будут проиграны все четыре части.
Взмахивает мокрыми волосами Самосуд, пронзает палочкой пространство,
скрипки запевают о безудержной жизни счастливого человека. Седьмая
симфония посвящена торжеству человеческого в человеке».Премьера Ленинградской симфонии состоялась 5 марта 1942 года. Зал был переполнен. Большую часть билетов получили как поощрение лучшие работники предприятий, круглосуточно выпускавшие продукцию для фронта. Люди, вроде бы неискушенные в музыке. Но когда после краткого вступительного слова Шостаковича заиграл оркестр, все слушали, затаив дыхание, сопереживая каждой музыкальной картине, пропуская через себя колоссальную энергетику великого произведения.
Когда отзвучали финальные аккорды, воцарилась гробовая тишина, а потом зал взорвался овациями, отмечал кинокритик Алексей Каплер: «Слова «овация», «успех» ни в какой мере не передают того, что творилось в зале. У многих на глазах стояли слезы. Вновь и вновь выходил на сцену создатель этого творения, и не верилось, что это именно он, 35-летний худощавый интеллигент-очкарик, выглядевший совсем юным, мог вызвать такую бурю эмоций».
Уже на следующий день после премьеры партитура Седьмой симфонии самолетом была отправлена в Москву, где ее с триумфом исполнили в Колонном зале Дома союзов 29 марта 1942 года.
Ольга Берггольц вспоминала: «Мне выпало счастье быть на исполнении Седьмой симфонии 29 марта 1942 года в Колонном зале, когда я находилась в Москве в кратковременной командировке. Не буду подробно рассказывать о том потрясении, которое я, как и все присутствовавшие (больше половины из них были фронтовики), испытала, слушая эту симфонию, нет, не слушая, а всей душой переживая ее как гениальное повествование о подвиге родного города, о подвиге всей нашей страны. Помню, как на сверхъестественные овации зала, вставшего перед симфонией, вышел Шостакович с лицом подростка, худенький, хрупкий, казалось, ничем не защищенный. А народ стоя все рукоплескал и рукоплескал сыну и защитнику Ленинграда. И я глядела на него, мальчика, хрупкого человека в больших очках, который, взволнованный и невероятно смущенный, без малейшей улыбки неловко кланялся, кивал головой слушателям, и я думала: «Этот человек сильнее Гитлера, мы обязательно победим немцев»…
Создание Седьмой симфонии стало событием для всего музыкального мира. Известнейшие американские дирижеры – Леопольд Стоковский и Артуро Тосканини (Симфонический оркестр Нью-Йоркского радио – NBC), Сергей Кусевицкий (Бостонский симфонический оркестр), Юджин Орманди (Филадельфийский симфонический оркестр), Артур Родзинский (Кливлендский симфонический оркестр) обратились во Всесоюзное общество культурной связи с заграницей (ВОКС) с просьбой срочно, самолетом выслать партитуру Седьмой симфонии Шостаковича в Соединенные Штаты. Такой же запрос пришел из Англии. Первое исполнение Ленинградской симфонии в Нью-Йорке передавали радиостанции США, Канады и Латинской Америки.
Но самой памятной, дорогой, пронзительной стала премьера Седьмой симфонии в осажденном Ленинграде 9 августа 1942 года. Когда обескровленный оркестр радиокомитета укрепили музыкантами, отозванными с фронта. Когда во время исполнения на город не упал ни один вражеский снаряд – фашистские позиции подавила наша артиллерия. Когда в условиях блокады специалисты Ленинградского радио организовали трансляцию симфонии из Большого зала филармонии на весь мир, благодаря чему планета узнала: город жив, борется и уже точно не будет покорен.
Сегодня Седьмая симфония Шостаковича входит в репертуар ведущих оркестров мира. Каждое поколение находит в великой музыке наиболее близкие и понятные ассоциации, интонации. И наверное, не случайно именно это произведение, символизирующее победу Добра над Злом, маэстро Валерий Гергиев с оркестром Мариинского театра исполнил 21 августа 2008 года в разрушенном грузинскими войсками Цхинвале, который защитила от агрессоров Российская армия. 28 февраля 2015-го симфония прозвучала в Донецкой филармонии как часть благотворительной программы «Блокадники Ленинграда – детям Донбасса». Музыкальный символ Победы русского народа продолжает служить Отечеству.