7 сентября 1566 года в своем роскошном походном шатре у стен венгерской крепости Сигетвар в четыре часа утра кончался султан Сулейман Великолепный. Ни враги, ни подданные не брали под сомнение его заслуги или титулы. С его жизнью заканчивалась и целая эпоха в истории Османской империи, эпоха ее неудержимой экспансии, множества побед и редких поражений. Блистательная Порта была по-прежнему сильна и могущественна, однако с этого момента ее звезда будет медленно, но неудержимо тускнеть, а острый ятаган – терять остроту и стремительность. На следующий день крепость Сигетвар была взята, а территории к югу от острова Балатон стали турецкими. Но это было лишь началом спуска с высокой горы, у подножия которой через три с половиной столетия будет ждать своего часа Мустафа Кемаль.

Благодаря хлопотам находившегося при армии великого визиря Мехмеда-паши Соколлу, смерть правителя удалось скрыть на некоторое время во избежание всяких казусов, связанных с престолонаследием. Так что сын султана и его любимой жены Хюррем Селим смог беспрепятственно достигнуть столицы из своей резиденции и вступить в права на престол. Правление нового властителя Стамбула началось с очередного бунта янычар, требовавших выплат задолженности по жалованию. По настоянию мудрого визиря Селим был вынужден пойти на уступки: поскрести по сусекам и выплатить причитающееся недовольным. С такого вот деяния и началось правление Селима II, прозванного подданными Красноносым за чрезмерное употребление спиртосодержащих зелий. Именно при этом султане Османская империя впервые столкнулась на военном поприще с новым противником. Далеко на севере крепло и обрастало новыми землями Русское царство, которое иностранцы именовали (не без злого умысла) Московией, где правил своей властной рукой Иван IV.


Астрахань становится русской



После падения в 1552 году Казанского ханства пришел черед его южного соседа, ханства Астраханского. В октябре 1553-го в Москву прибыла делегация от ногайцев – с просьбой принять меры в отношении астраханского хана Ямгурчи, постоянно трепавшего своих соседей, – обещавших в свою очередь «исполнять государеву волю». Владение Астраханью давало бы царю контроль над всей Волгой и, соответственно, над всеми водными торговыми артериями. Весной 1554 г. русское войско под командованием князя Юрия Ивановича Пронского-Шемякина в количестве 30 тыс. человек двинулось по Волге к Астрахани. Чуть позже эта армия была усилена контингентом вятских служилых людей во главе с князем Александром Вяземским. Первое боестолкновение с астраханскими татарами произошло в районе Черного острова на месте современного Волгограда. Татар разбили, взяли пленных, которые и сообщили русским, что сам хан Ямгурчи с главными силами стоит лагерем ниже Астрахани.

После внесения корректировок в планы кампании Пронский-Шемякин далее по воде двинулся прямо на Астрахань, а князь Вяземский получил приказ атаковать войско Ямгурчи. Город достался русскому войску без сопротивления – оборонявшие его татары посчитали за лучшее спастись бегством. Хан тоже не пожелал встречаться со своим противником, тем более в его армии началось дезертирство. С небольшим отрядом преданных ему воинов он ушел в Азов. Многочисленных жен и детей вместе с некоторым количеством ценного имущества Ямгурчи отправил водным путем вниз к Каспию. Русским, однако, удалось перехватить ханский конвой и пленить его.

Впрочем, в делах престолонаследия у Москвы были свои планы, в которых, разумеется, ни хан, ни его семейство никак не фигурировали. Вместе с русской армией в Астрахань прибыл новый хан, Дервиш-Али. Ранее Дервиш-Али находился тут при власти, однако, потерпев поражение в очередной междоусобице, был вынужден бежать на Русь, где некоторое время жил в Звенигороде при полном покровительстве царских властей. Местное население присягнуло новому правителю, был опубликован царский указ: под страхом смерти освободить всех находящихся в рабстве русских. Дервиш-Али обязывался выплачивать ежегодную дань в размере 40 тыс. алтын и значительное количество ценной рыбы. Царские рыболовы получали право на бесплатный промысел от Казани до Астрахани, впрочем, и татарам тоже разрешалось ловить. Чтобы исключить дальнейшие нюансы в борьбе за власть и престолонаследие, в случае смерти Дервиш-Али местным жителям надлежало отправить царю соответствующую челобитную. В такой ситуации царь сам назначал нового правителя по своему усмотрению. Всех пленных из числа воинов беглого Ямгурчи освободили, взяв с собой только его жен и детей.

Пока совершались все эти события, в соседних ногайских Ордах происходила обычная для них междоусобица. Инициатор отправки послов к Ивану IV мурза Измаил боролся со своим братом Юсуфом и другими родственниками. Несмотря на свое непростое положение, Измаил находил время для написания челобитных в Москву с настоятельными просьбами ввести прямое царское правление в Астрахани и убрать оттуда стремительно терявшего популярность Дервиша-Али. Благодарность хана, еще недавно бывшего политическим эмигрантом, улетучилась, как дым благовоний, и очень скоро он стал чувствовать непреодолимое стремление быть во всем самостоятельным от Москвы. Челобитные и доносы на Дервиша-Али беспрестанно сыпались на столицу, сея сомнения и подозрения, пока, наконец, не подтвердились. Весной 1556 г. к Астрахани подошел отряд крымских татар, и хан, мгновенно утративший всю дружелюбность, выбил из города небольшой русский гарнизон, состоявший из 500 человек. Иван IV срочно отправил на помощь по Волге военный отряд, к которому вскоре присоединились подоспевшие донские казаки. Объединенные силы русских подошли к Астрахани, но Дервиш-Али, как и его предшественник, быстро утратил всю свою решимость и тоже бежал по злой иронии в турецкий Азов. Русские войска вторично вошли в Астрахань, не встречая сопротивления. Тем временем, уставшие от междоусобной борьбы, ногайцы наконец-то пришли к соглашению и официально заявили о принятии русского подданства. Таким образом устье Волги окончательно перешло под контроль Русского государства.

Комбинации крымского хана




Первоначально известия о присоединении Казанского и Астраханского ханств не вызвали особой реакции в Стамбуле. В Османской империи ждали решения куда более серьезные проблемы. Сначала мятеж самозванца, выдававшего себя за казненного сына Сулеймана Мустафу. Затем в 1559 г. другие султанские наследники Селим и Баязид выясняли отношения между собой силой оружия. Лишь в 1563 г. взор стареющего султана обратился на север. В октябре этого года к крымскому хану Девлет Гирею был отправлен посланник с предписанием готовиться на следующий год к походу на Астрахань. Это решение Сулеймана вызвало весьма серьезные опасения в Крыму. Дело в том, что Девлет Гирей считал себя полновесным и весьма значимым политическим игроком в Северном Причерноморье и старался свести свою зависимость от Стамбула к минимуму. С турками, к большому сожалению хана, приходилось считаться, поскольку в Крыму находились их крепости с расположенными в них гарнизонами. Кроме того, за помощью к ним же можно было обратиться, если допекут соседи. Захват Астрахани сулил усиление турецкого военного присутствия в районе Дона и Волги и, следовательно, увеличивал зависимость Крыма.

При дворе Девлет Гирея кипели нешуточные страсти: за политическое влияние между собой боролось несколько группировок, спонсируемых из различных источников. Были мурзы, выражавшие польско-литовские интересы, свою партию пыталось сформировать и Русское государство. Традиционно были влиятельны те, кто являлся проводником интересов Османской империи. Девлет Гирею приходилось сосредоточенно и умело маневрировать, чтобы, с одной стороны, не поссориться с могущественным Сулейманом, а с другой, – сохранить свою самостоятельность.

Прибытие султанского уполномоченного не осталось незамеченным в русском посольстве в Крыму во главе с Афанасием Федоровичем Нагим. Для прояснения ситуации и попутного сбора необходимых сведений разведывательного характера турецкого чиновника пригласили на «товарищеский обед», где в соответствующей обстановке Нагому и удалось взять в оборот размякшего от разносолов посланника. Выяснилось, что толчком к принятию решения о походе на Астрахань послужили три фактора. Во-первых, великий визирь Соколлу Мехмед-паша вынашивал план прорытия канала между Доном и Волгой. Выход к Каспию значительно усилил бы позиции турок в их длительной борьбе с персидским шахом. Во-вторых, Сулейман получил несколько писем от черкесской знати с просьбами о защите, поскольку русские казаки возвели несколько своих опорных пунктов на реках Терек и Сунжа и постоянно оказывали помощь кабардинским князьям, являвшимся вассалами Русского государства. В-третьих, овладение Астраханью нарушало традиционные, проходившие севернее Каспия, маршруты для паломников, следовавших к мусульманским святыням из Центральной Азии.

Совокупность всего перечисленного вместе с энергией Соколлу Мехмеда-паши и способствовали принятию решения о походе на Астрахань. Неожиданную, хоть и косвенную помощь в деле предотвращения похода на Астрахань русским послам оказал сам хан. Просто Девлет Гирей придерживался совершенно иного мнения относительно готовящегося предприятия. Вначале он попытался перенаправить русло предстоящей экспедиции с периферийной Астрахани на собственно Русское царство. Расчет был простым: при помощи мощной турецкой армии взять богатую добычу, а после того, как та вернется к местам постоянной дислокации, остаться, что называется, при своих. Не дожидаясь результатов, энергичный хан начал сгущать краски, выставляя ситуацию в черном цвете. Девлет Гирей живописно сообщал в Стамбул все трудности похода через степь – безводную и малопригодную для турок. Дескать, летом там совершенно нет воды, а зимой стоят жуткие морозы. Красочная композиция неминуемой гибели османской армии в прикаспийских степях была мастерски дополнена якобы достоверными слухами о том, что русский царь отправил в Астрахань 60-тысячную армию.

Одновременно предприимчивый крымский правитель, проявив недюжинную многовекторность, попытался собрать возможные дивиденды от своего северного соседа. Через своих послов в Москве он довел до Ивана Грозного все сведения о предстоящем походе, предлагая уладить межгосударственные проблемы путем передачи в руки татар Казани и Астрахани, мотивируя это тем, что их все равно отберут турки, а так можно дело уладить миром. Параллельно Девлет Гирей провел зондаж на получение от царя единовременной дани. Неизвестно, рассердился ли Иван Васильевич от таких политических инициатив, но ни городов, ни денег хан не получил. «Когда то ведется, чтоб, взявши города, опять отдавать их?» – риторически вопросили в Москве.

И все же предпринятая ханом черная пиар-кампания по срыву похода на Астрахань принесла свои плоды. У империи хватало своих забот и внутри, и в Европе. Портились отношения с Габсбургами, неспокойно было на границах с Персией, и Сулеймана вовсе не увлекала дорогостоящая военная экспедиция в далекую и малознакомую для турок землю.

Последним, кто при правлении Сулеймана Великолепного попытался склонить его к этому предприятию, был наместник Кафы, черкес по происхождению, Касим-паша. Султанская казна стремительно опустошалась все возрастающими военными расходами, и Касим-паша упирал на экономическое значение захвата Астрахани. По его мнению, город можно было легко превратить в крупный торговый центр всей Юго-Восточной Европы и Центральной Азии. Однако султан, готовящийся к своей последней военной кампании в Венгрии, оказался совершенно глух к доводам провинциального наместника. А потом его не стало.

Тень отца




Первые годы правления Селима II ознаменовались наведением порядка на дальних рубежах обширной империи. В 1567 г., когда известие о кончине Сулеймана I достигло провинции Йемен, могущественный имам Муттахар поднял против турок восстание. Оказалось, что одного только общего вероисповедания недостаточно для приведения к покорности кочевых племен, обитающих в этих землях. Подавление мятежа сопровождалось трудностями технического и логистического характера из-за удаленности Йемена от центральных регионов Османской империи. В связи с этим на повестку дня был выдвинут вопрос о строительстве канала между Средиземным и Красным морями. Но дальше предложений этот проект не продвинулся.

Остающийся по-прежнему при власти великий визирь Соколлу Мехмед-паша не оставлял своего замысла по созданию еще одного канала – между Волгой и Доном, – о чем при благоприятных обстоятельствах и напомнил молодому султану. После консультаций с соответствующими специалистами было вынесено решение, что это вполне возможно. Селим II, помня о малоприятных моментах начала своего царствования, жаждал военной славы, так что получить его разрешение и одобрение на Астраханский поход не составило труда. Сыграли роль не только амбиции молодого султана и большой интерес к вопросам инженерного строительства и снабжения войск великого визиря. Важнейшее значение имел внешнеполитический фактор. Традиционно сильная при дворе черкесская диаспора давала понять, что крайне желательно изгнание русских из Астрахани, опираясь на которую, они укрепляли свои позиции на Северном Кавказе. Крымский хан, весьма болезненно воспринимавший успехи России в Ливонской войне, всерьез опасался очутиться в полукольце врагов и уже не так враждебно относился к идее похода. Наконец, все более усиливающиеся жалобы влиятельного купечества на утрату выгодного торгового пути через Волгу достигли самых высоких ушей, а в деньгах империя нуждалась еще больше, чем в новых территориях.

Подготовка

К Девлет Гирею в Крым вновь были отправлены высочайшие указания готовиться к походу на Астрахань. 3 апреля 1568 г. агенты московских послов в Крыму доложили о состоявшемся у хана большом военном совете, на котором была зачитана присланная из Стамбула грамота. Так, русским стали известны планы воплощения неосуществленных замыслов пятилетней давности. Вскоре энтузиазм Девлет Гирея вновь начал падать – хану сообщили, что в обозе готовящейся к походу армии должен прибыть царевич Крым-Гирей, который после занятия Астрахани и возглавит восстановленное Астраханское ханство. Искушенный в интригах, правитель Крыма не без основания начал опасаться за сохранность своих государственных полномочий, поскольку дворцовые перевороты в Бахчисарае были делом совершенно обычным и регулярным.

Девлет Гирей считал, что его специально сманивают в поход, чтобы на освободившийся трон сел кто-то другой, а сам он превратится в очередного беглого политического эмигранта-приживалы при султанском дворе. Любопытно, что еще совсем недавно он в своих письмах доказывал новому султану острейшую необходимость не только «освобождения Астрахани от неверных», но и прорытия канала между Волгой и Доном. Хан, очевидно, надеялся, что ему помогут деньгами и оружием (пушками и расчетами к ним), дадут добро на поход, он победоносно изгонит русских из города, а канал турки и сами пророют.

Увидев же, что Селим II снаряжает серьезную экспедицию, Девлет Гирей начал нервничать. Подготовка и вправду была масштабной. На верфях Кафы приступили к строительству кораблей, способных подняться вверх по Дону. Необходимые запасы и материалы доставлялись и складировались в Азове. В Румелии и северной части Малой Азии готовились войска. Русское посольство внимательно следило за подготовкой противника к походу, собирая сведения через своих агентов. Наращивание сил проходило постепенно – необходимо было сосредоточить большое количество различных запасов, в первую очередь провианта и пороха. Главные склады турецкой армии должны были располагаться в Крыму. Кроме этого накапливался в изобилии шанцевый инструмент и телеги для отрядов землекопов, которые должны были работать над сооружением канала.

1 июня 1569 г. русскому посольству стало известно, что в Кафу уже прибыло большое количество войск и вспомогательного персонала для обслуживания гребной флотилии. Общее командование войсками осуществлял кафский наместник Касим-паша, который еще 31 мая, за день, когда агенты вернулись и сообщили послу Нагому подробности, выдвинулся с авангардом в поход по суше. Турецкая артиллерия перевозилась на специально построенных плоскодонных судах маршрутом Азов-Дон-Переволока. Стали известны некоторые подробности турецкого плана: подойти к Астрахани, осадить город, а в случае неудачи построить укрепленный форт на старом татарском городище, стать там лагерем и быть готовым к зимовке. Это был комплекс мер на случай неблагоприятного стечения обстоятельств, вообще же, турки были весьма уверены в успехе.

В первых числах июня также выяснилось, что для усиления Касима-паши идет еще один контингент сухопутных войск, который должен был, переправившись через Днепр, двигаться прямой дорогой на Азов. Русские послы попытались и далее вести разведывательную деятельность, для которой в Крыму были довольно благоприятные условия, благодаря большому количеству находившихся тут русских рабов и вольноотпущенников, однако в этот процесс вмешались обстоятельства. 10 июня к русским послам прибыл ханский уполномоченный с соответствующим предписанием: Нагого и его коллег разделили с их людьми, разрешив оставить при себе лишь переводчиков. Фактически послов интернировали и отправили в город Мангуп, что могло означать только одно – начало войны.

Янычары под Астраханью

Девлет Гирей не отказывался от намерения саботировать поход и зимой 1568–1569 гг. проводил дипломатический зондаж через доверенных людей на предмет передачи ему Казани и Астрахани. И вновь ему твердо отказали. Касим-паша был вообще полон энтузиазма начать операцию в 1568 г. с теми силами, что уже имелись. Но хитрый и упрямый хан запротестовал, заявив, что без янычар он никуда не пойдет, а если Касим-паша так желает, то может выдвигаться самостоятельно. Турецких войск на тот момент было еще совсем недостаточно, и решено было перенести поход на следующий, 1569 год. Однако, когда весной в Крым прибыли янычары и артиллерия, а другая часть армии форсировала Днепр, Девлет Гирею отпираться уже было невозможно. Кроме 17–18 тыс. турок и значительного количества рабочих-землекопов, в экспедиции против Астрахани приняло участие более 50 тыс. татар.

Чтобы крутилось колесо, требуется смазка. Для татарской телеги смазка требовалась жирная. В Стамбуле это хорошо понимали и поэтому всю весну 1569 г. Девлет Гирей получал значительные по объему и цене подарки. Хану щедрой султанской рукой было отсыпано 30 тыс. золотом «жалованья», 1000 кафтанов, 1000 пар сапог, множество отрезов бархата и других дорогих тканей на украшения. Однако хан был искушен не только в комбинациях политических, но и в интендантских. Ссылаясь на бедность и общую скудность, Девлет Гирей выпросил у Касима-паши 3 тыс. пар сапог, 3 тыс. кафтанов и тысячу тегиляев с турецких складов и немного провизии. Несмотря на полученное фактически даром большое количество снаряжения, Девлет Гирей изыскивал любые возможности уклониться от участия в осаде Астрахани. Он написал в Стамбул, что татары, мол, плохо осаждают города, поэтому испрашивал разрешения «постоять в карауле» у переправ на Волге, пока турки будут штурмовать русский город. Однако из султанского дворца пришел ответ, лишенный двоякой трактовки, – татары должны были участвовать в походе вместе со своими турецкими союзниками.

С самого начала поход оказался весьма трудным – лето 1569 года было жарким, Дон обмелел, и даже специально построенные транспортные суда поднимались по нему с большим трудом. Те же, кто передвигался по суше, страдали от жары и жажды. В самом начале похода и к туркам, и к татарам заспешили депутации всевозможных степных мелких князьков с выражением горячего желания поучаствовать в предприятии, но только когда армия Касима-паши подойдет к Астрахани. Сложнее всего было ногайцам – некоторые из влиятельных мурз не против были принять подданство Селима II, но с хитрым Девлет Гиреем дел никто иметь не хотел.

В первой половине августа Касим-паша достиг, наконец, Переволоки. Турецкие инженеры провели первые расчеты, и тут выяснилось, что далеко не всегда то, что привлекательно выглядит на карте, столь же восхитительно при прямом знакомстве. В районе, предназначенном для строительства канала, Волгу и Дон действительно разделяло не более 65 километров. Однако сама местность была весьма труднодоступной для ручных земляных работ – она изобиловала холмами. Поковырявшись немного в земле, турки решили использовать более простой и традиционной способ: перетащить волоком суда речной флотилии и все снаряжение. Правда, для этой цели пришлось бы выравнивать грунт, что также требовало больших усилий. Взвесив все за и против, Касим-паша решил отправить вся тяжелое вооружение по Дону обратно в Азов, после чего войскам, осуществлявшим этот маневр, предписывалось идти по суше к Астрахани. Сам турецкий командующий, с которым постоянно спорил неутомимый Девлет Гирей, собирался выйти к Волге и вдоль ее берега подойти к городу с севера. Когда турецкие войска наконец миновали участок между двумя реками и вышли к Волге, к ним на помощь, пригнав большое количество лодок, пришли астраханские татары, вернее, та их часть, которая испытывала некоторые неудобства из-за русских.

Русские были прекрасно осведомлены о турецких приготовлениях и не считали ворон на крепостных стенах. Гарнизон Астрахани был значительно усилен, в город были доставлены пушки, боеприпасы к ним. Личный состав был обеспечен провиантом на случай длительной осады. Несмотря на помощь местного татарского «сопротивления», Касим-паша продвигался к Астрахани медленно, страдая от жары и начавшихся болезней. Турки прибыли к городу в начале сентября, застав русских в полной готовности к отпору. Тяжелая артиллерия и боеприпасы к ней застряли где-то на пути из Азова, а без нее Касим-паша штурмовать город не решился и стал по предварительному плану лагерем в старом городище. Там планировалось построить крепость и зазимовать.

Но тут Девлет Гирей внезапно объявил забастовку. Почти 50-тысячная татарская орда не имела соответствующих ресурсов для зимовки в холодной степи, тем более в их военной практике было принято возвращаться осенью в теплый Крым. Хан начал настаивать на том, чтобы турки отпустили его на зимние квартиры. Татар было много, Стамбул далеко, и Касим-паша был вынужден уступить натиску Девлет Гирея. Орда собрала свои кочевые пожитки и ушла. Турки остались под Астраханью одни. Погода стала портиться, а вместе с ней – и настроение войска. Вспыхнуло резкое недовольство, граничившее с неповиновением. Громче всех возмущались янычары, прямо заявляя, что тут им всем грозит смерть от голода, поскольку огромные армейские склады остались в Крыму, а привезенные с собой запасы стремительно тают.

Прознав о волнениях во вражеском лагере, русские решили еще больше подогреть ситуацию, прибегнув к элементарному методу информационной войны. Через пленного туркам была «слита» информация, что вниз по Волге на помощь Астрахани идет князь Петр Серебряный вместе с 30-тысячным войском. А вдогонку готовится целая стотысячная рать Ивана Бельского. Ожидалось также прибытие ногайцев, и даже якобы персидский шах, который воспринимал поход против Астрахани как угрозу против Персии, шлет к городу морем свой контингент. Было от чего впасть в невеселые размышления. И без того расшатанные нервы Касима-паши окончательно сдали – 20 сентября 1569 г. турки подожгли свою деревянную крепость и двинулись в обратный путь. Дорога назад была еще более тяжелой – из-за недостатка воды и провианта погибло много турок. К Азову вернулась толпа измученных оборванных людей, страдающих от голода и болезней. Первый завоевательный поход Селима II закончился неудачно, дав повод для сомнений, что новый султан будет счастлив на военном поприще.

После похода




На следующий, 1570 год царь Иван Грозный отправил в Стамбул посла дьяка Новосильцева под благовиднейшим предлогом поздравить султана с восшествием на престол и заодно попробовать отвадить османов от таких расточительных и далеких военных экспедиций. В Стамбуле дьяк встретился с нужными людьми, вручил кому следует поощрительные подарки, в частности фавориту Селима II Мехмету-паше. Русской дипломатии не удалось добиться от турок признания присоединения Астрахани и заключить мирный договор, однако больше никаких турецких войск против Астрахани и против Руси Селим не посылал. Проезжая через Крым, Новосильцев узнал, что все военные запасы и материалы, предназначавшиеся для астраханского похода, оттуда вывезены по приказу султана.

Любопытно, что, находясь в Стамбуле, Новосильцев выслушал много горьких жалоб турецких чиновников на своего союзника и вассала Девлет Гирея. Сам же татарский хан, избавившись от турецкого присутствия, осмелел и, получив в очередной раз отказ на передачу ему Казани и Астрахани, со 100-тысячным войском вторгся на Русь. В мае 1571 г. орда дошла до Москвы, разорив и предав огню ее окрестности и предместья. Сам город сильно выгорел – целым остался только Кремль, который Девлет Гирей штурмовать не решился. Забрав огромную добычу, татары ушли в Крым. На следующий год хан попытался повторить свой удачный поход, однако был разгромлен в кровопролитной битве при Молодях. Больше никто не смел ни просить, ни требовать от России ни Казань, ни Астрахань, ставшие с тех далеких пор русскими городами.

Турецкий султан Селим II действительно оказался неудачником в военном отношении. В 1571 г. его флот был сокрушительно разгромлен объединенными силами Священной Лиги при Лепанто. Астраханский поход 1569 года стал первым из целой череды русско-турецких конфликтов, которые являются одним из длительных военных противостояний в мировой истории.