Великие истории любви: Александр Грибоедов и Нина Чавчавадзе

Воистину, написанное на бумаге очень часто претворяется в жизнь. Знал ли поэт Грибоедов, что судьба предоставит ему возможность в полной мере прочувствовать то же, что пережил Чацкий, герой его пьесы «Горе от ума», по возвращении домой: «Чуть свет уж на ногах! и я у ваших ног. Ну поцелуйте же, не ждали? говорите!». Разница лишь в том, что в отличие от Чацкого и Софьи, Нина и Александр не росли вместе. Между ними насчитывалось семнадцать с лишним лет разницы. Грибоедов дружил с отцом Нины, поэтом и общественным деятелем Александром Чавчавадзе. Когда-то Грибоедов учил дочку друга, красивую девочку с карими глазами, игре на фортепиано и вел с ней беседы о литературе. Мог ли тогда господин Сандро, как называла его смышленая ученица, поверить в то, что эта девочка, которая приходит на занятия с куклами, станет его женой?

Но провидение, как водится, распорядилось по-своему. В 1828 году Грибоедов, недавно вернувшийся из Персии, провел несколько месяцев в Тифлисе и, конечно, заглянул к давнему другу Чавчавадзе в родовую усадьбу Дадиани. К тому времени он едва ли помнил о дочери друга. К своим тридцати трем годам Грибоедов потихоньку становился завзятым циником. Он весьма едко отзывался о женщинах: «Они чувствуют живо, но не глубоко. Судят остроумно, только без основания и, быстро схватывая подробности, едва ли могут постичь, обнять целое». При этом он нехотя признавал, что есть исключения, но они редки и потому ценны. С таким «исключением» Александру и посчастливилось встретиться в тот памятный день в доме Чавчавадзе.

Цветок целого мира

За то время, что они не виделись, Нина из девочки с куклами превратилась в первую красавицу Тифлиса. Безумно влюбленный в Нину офицер Николай Сенявин писал другу: «Цветок целого мира пленил меня... Ты не знаешь, я так влюблен, что готов пренебречь целым светом, дабы обладать Ангелом!» Высокая стройная девушка с темно-карими, как у трепетной лани, глазами, очень грациозная — недаром она брала уроки сценического искусства — действительно, напоминала не то ангела, не то бутон цветка, словом, что-то невероятно свежее и прекрасное. Краснея и смущаясь, она вышла поздороваться с другом отца, к которому, кажется, питала симпатию с тех давних пор. Александр просто лишился слов. Он и сам не мог объяснить, что произошло.

Но позже попытался облечь эмоции в речь и в письме к другу признался: «За столом сидел против Нины Чавчавадзе... Все на нее глядел, задумался, сердце забилось... Выйдя из-за стола, я взял ее руку и сказал: «Пойдемте со мной, мне нужно кое-что сказать вам». Она меня послушалась, как и всегда; верно, думала, что я ее усажу за фортепиано: но вышло иначе. Мы вошли в комнату, щеки у меня разгорелись... Не помню, что начал ей говорить, и все живее, живее. Она заплакала, засмеялась, и я поцеловал ее...»

Подготовка к свадьбе велась с ошеломительной скоростью, ведь страсть не может долго ждать. Уже через два месяца влюбленные обвенчались в тифлисском соборе Сиони. Только вот незадача — Александр незадолго до торжества переболел лихорадкой и, все еще чувствуя себя не очень хорошо, случайно уронил обручальное кольцо, надевая его на палец невесте. Плохая примета! — испуганно зашептались гости. Собственно, в этот раз примета, как ни печально, сработала. И все же сначала, как и у всех молодоженов, первые дни супружества протекали очень счастливо.

И.Н. Крамской. Портрет писателя А.С. Грибоедова

Печальное пророчество

«Кто никогда не любил и не подчинялся влиянию женщин, тот никогда не производил и не произведет ничего великого, потому что сам мал душою…» — женившись на Ангеле, Александр заговорил о женщинах иначе. Казалось, вся его система ценностей перевернулась с ног на голову. После венчания молодые отправились в имение князя Чавчавадзе в Цинандали. Там Александр принял решение отправиться на службу в Персию. Нина отказалась оставаться дома и заявила, что поедет вместе с мужем. Как-то перед отъездом супруги гуляли по окрестностям усадьбы, и Грибоедов вдруг сказал жене, показывая на гору Мтацминду: «Если что случится со мной, похорони останки мои вот здесь».

Нина в ответ воскликнула: «О нет, мой Александр, мы будем жить вечно… любовь наша не померкнет, как не померкнет твой поэтический дар». Таким образом оба супруга словно напророчили себе будущее.

Одинокие дни

Увы, «медовые дни», даже не месяц, пролетели слишком быстро, и вскоре чета Грибоедовых двинулась в путь. Сейчас невозможно представить, каким тяжелым оказалось это путешествие для совсем еще юной девушки, которая, как позже выяснилось, находится в «деликатном положении». Супруги ехали с большой свитой, ночевали в шатрах на вершинах гор, где царил ужасный холод, а горный ветер пронизывал до костей. Нина из любви к мужу стойко выдерживала все невзгоды. Так, Грибоедов писал друзьям: «Нинуша, моя жена, не жалуется, всем довольна…» Можно только представить, какой ценой далось молодой жене это «довольство».

В свою очередь современники Грибоедова отмечали: «Сделавшись обладателем женщины, блиставшей столько же красотой, сколько и душевными качествами, Грибоедов имел полное право осознавать свое блаженство и гордиться счастьем, которое — увы! — было так скоротечно, так мимолетно». Не желая подвергать жену опасностям, которые могли возникнуть в ходе сложных переговоров, Александр оставил Нину в своей резиденции в Тавризе, а сам отправился в Тегеран на представление шаху. Жизнь Нины, и без того непростая, теперь стала еще труднее. Ей запрещалось выходить за ворота резиденции, не с кем даже было перемолвиться словом. К тому же она тяжело переносила беременность и — еще тяжелее — отсутствие обожаемого мужа. Ежедневно супруги обменивались нежными письмами. «Бесценный друг мой! Только теперь я истинно чувствую, что значит любить», — писал Александр. Тоскуя по молодой супруге, он заказал изящную чернильницу и сделал на ней гравировку на французском языке: «Пиши мне чаще, мой ангел Ниноби».

Страшная весть

Между тем Грибоедову приходилось тоже нелегко. Обстановка в Персии была угрожающей, а российские власти, не понимая или не желая понимать сложность ситуации, требовали держаться как можно тверже и категорически не идти на уступки. За Александром закрепилась плохая слава, его даже прозвали «сахтир», что означало «жестокое сердце». Такое прозвище не предвещало ничего хорошего.

«Через восемь дней я рассчитываю покинуть столицу» — так писал Александр в последнем письме. Но этой надежде не суждено было сбыться. Через несколько дней в Тегеране вспыхнул бунт, и бесчинствующая толпа захватила дом русской миссии. Русского посла и его свиту просто растерзали. Грибоедов погиб героически, с саблей в руке, но персы постарались максимально надругаться над врагом. Несколько дней тело поэта таскали по улицам, а потом сбросили в общую яму.

Страшную весть скрывали от беременной Нины, как могли. Супруга Грибоедова долго отказывалась ехать в Тифлис, все ждала письма от мужа. Наконец удалось убедить ее, что Александр серьезно болен и пока лучше уехать на родину. Однако в пути Нина случайно подслушала разговор, из которого и узнала о трагедии. Эта новость вызвала трагические преждевременные роды. «Мое бедное дитя прожило только час и уже соединилось со своим несчастным отцом в том мире, где, я надеюсь, найдут место и его добродетели, и все его жестокие страдания», — писала Нина друзьям о сыне, которого успела окрестить Александром в честь любимого мужа.

Гравюра с фотографии Нины Чавчавадзе, сделанной в год ее смерти

Вместе навеки

С того дня как Нина узнала о смерти мужа, она ни разу не снимала траур. Она тратила огромные суммы на благотворительность, помогала всем, кому требовалась помощь, и прозвище Ангел, которым ее когда-то окрестил несчастный влюбленный, теперь повсюду следовало за ней. Она по-прежнему была прекрасна, и предложения руки и сердца сыпались со всех сторон. Но напрасно. Нина видела перед собой лишь одного мужчину, и его образ, пусть постепенно меркнущий в памяти, не мог затмить ни один из живущих на этой земле.

Умирая от холеры в возрасте сорока шести лет, Нина скажет с улыбкой кому-то невидимому: «Что только не перенесла твоя бедная Нина с той поры, как ты ушел. Мы скоро свидимся, свидимся... и я расскажу тебе обо всем. И мы уже навеки будем вместе, вместе...» С ее последним вздохом их вечная любовь переместилась в другое измерение, став символом для всех влюбленных.

А за гибель российского посланника, по преданию, персидский шах принес России официальные извинения и преподнес императору один из самых известных в мире драгоценных камней — алмаз «Шах». Цена крови и цена любви — было ли это на самом деле или это просто красивая легенда, историки спорят до сих пор. Но прозрачные отблески алмазных граней очень напоминают слезы.