Фулканелли "Тайны готических соборов..." Раздел V

Раздел V Циклический крест Андэ.

         Андэ (Hendaye) небольшой городок на границе страны басков, раскинул свои домишки у начала пиренейских отрогов. Его окружают зеленый океан, широкая и стремительная Бидассоа и покрытые травой горы. Первое впечатление от знакомства с этой суровой землей очень тяжелое, почти враждебное. И только пик Фонтараби, выступающий на горизонте из отливающих серо-зеленым вод залива, смягчает строгость природы этой дикой местности. Помимо испанского характера строений, наречия жителей и близкого пляжа, усеянного гостиницами, в Андэ нет ничего, что могло бы привлечь внимание туриста, археолога или художника. Начинаясь от станции, плохая дорога идет вдоль железной дороги и подводит к приходской церкви, построенной в центре города. Ее голые стены с массивной четырехгранной башней возвышаются над папертью, приподнятой на несколько ступеней и окруженной деревьями с густой листвой. Вульгарное, тяжелое реставрированное сооружение, совершенно лишено интереса. Однако, у южного трансента скрывается в зелени скромный каменный крест. Раньше он украшал общее кладбище, и лишь в 1842 году его перенесли на место, которое он занимает сегодня. По крайней мере, так нас уверил старик-баск, долгое время служивший пономарем. Что касается происхождения этого креста, оно нам неизвестно, и мы не можем ничего сказать о времени его создания. Однако, судя по форме подставки и столба, он относится к концу XVII или началу ХVIII века! Как бы то ни было, его пьедестал представляет собой редчайшую символическую интерпретацию хилиазма из всех, когда либо встреченных нами. Известно, что эта доктрина сначала принятая, а потом оспариваемая Оригеном, св. Дионисием Александрийским и св. Иеронимом, хотя церковь никогда не осуждала ее, была частью эзотерических традиций античной герметической философии.
         Наивность барельефа, его неумелое исполнение приводят нас к мысли, что эти эмблемы не являются творением профессионального резца; но мы должны признать, что за профессиональной неумелостью скрываются глубокие космографические знания.
          На поперечной перекладине креста, - это греческий крест - можно заметить простую надпись из почти слившихся слов, расположение которых мы сохраняем.

OCRUXAVES PESUNICA

Конечно, нетрудно разобрать фразу и ее известный смысл: crux ave sреs unica. Однако, если мы прочитаем надпись, как новичок, то не будет понятно, что надо желать: креста или подножья. Но в этом случае мы должны отказаться от элементарных правил грамматики: per в именительном падеже мужского рода нуждается в прилагательном unicum, одного с ним рода, а не в женском unica. Кажется, что деформация слова spes, надежда, в pes, является результатом отсутствия у автора мастерства в резьбе по камню. Но оправдывает ли неминуемость такое странное сходство? Мы не можем этого допустить. Действительно, сравнение с другими сюжетами, выполненными той же рукой и в той же манере, показывают заботу о правильном расположении. Почему же надпись была выполнена с такой неточностью? Тщательный осмотр показывает, что буквы выполнены чисто, даже изящно, не налезают одна на другую (ил. XLVII). Безусловно, наш ремесленник сначала начертил их мелом или углем, что должно было исключить всякую ошибку во время гравировки.
         Однако, раз она существует, остается заключить, что эта видимая ошибка была специально допущена автором. Единственная причина, которую мы можем найти - это та, что знак оставлен специально, чтобы привлечь внимание наблюдателя. Таким образом, по нашему мнению, автор сознательно так расположил эпиграф к своему волнующему творению.
         Осмотр пьедестала уже просветил нас и мы знаем уже с помощью какого ключа следует читать христианскую надпись на монументе, но мы хотим показать исследователям, какую помощь в раскрытии секретов может оказать простой здравый смысл, логика и рассудок. Буква S, своей извилистой формой, указывающая на змею, соответствует греческой "хи" (Х) и, таким образом, приобретает эзотерический смысл. Это спиральный след солнца, достигшего высшей точки своей кривой в пространстве во время циклической катастрофы. Это теоретическое изображение апокалипсического зверя, дракона, извергающего в Судный день огонь и серу на макрокосмическое творение. Благодаря символическому значению буквы S, умышлено помещенной в другое место, мы понимаем, что надпись должна читаться на тайном языке, т.е. на языке богов или языке птиц, и что надо раскрывать ее смысл с помощью правил дипломатии... Несколько авторов, и в частности Грассе д'Орсе в разборе "Мечты о Полифоле", опубликованной "Британским Ревю", дали их достаточно ясно, что избавляет нас от объяснений. Таким образом, мы читаем по-французски язык дипломатов, латынь так, как написано, а потом, используя меняющиеся местами гласные, мы получаем звучание других слов составляющих новую фразу, в которой мы восстанавливаем орфографию и порядок слов, а также литературно смысл. Таким образом, мы получаем это необычное предупреждение: Написано, что жизнь заключена в единственном пространстве*, и мы узнаем, что существует область, в которой смерть не застигнет человека в страшное время двойного катаклизма. Что же касается географического расположения этой обетованной земли, достигшие которой смогут дождаться возвращения золотого века, то мы сами должны узнать его. Ибо избранные дети Ильи, спасены будут словом писания. Их глубокая вера, неослабность их усилий послужат им для возвышения в ряд последователей Христа-Света. Они будут нести его символ и получат от него миссию освобождения возрожденного человечества от цепей исчезнувшего.

--------------------
* Латинское spatium, со значением "местность", "место", "расположение" по Тациту соответствует греческому Cwrion корень Cwra , "страна", "область", "край".
--------------------

         В верхней части Креста - в которую были вбиты три гвоздя, прикрепившие к проклятому дереву тело Искупителя, - написано на поперечной перекладине INRI. Это соответствует схематическому изображению цикла, выгравированного на подставке (ил.XLVIII). Здесь мы имеем два символических креста, орудий того же мучения: вверху - божественный крест, пример способа, выбранного для искупления; внизу- крест земного шара, определяющий полюс северного полушария и место во времени роковой эпохи этого искупления. Бог-Отец держит в руке этот шар, поднятый над огненным знаком, а четыре великих века, - исторические изображения четырех возрастов мира, - имеют своих представителей, изображаемых с этим же атрибутом: Александра, Августа, Карла Великого и Людовика ХIV*. Об этом говорит эпиграф INRI, который экзотерически расшифровывается: Iesus Nazorenus Rex Iudæоrum**, но который также заимствует у креста свое тайное название: Ignе Natura Renovatur Integra.***
         Ибо именно огнем скоро будет испытано наше полушарие. И также как посредством огня отделяется золото от несовершенных металлов, так же говорится в Испании, праведники будут отделены от грешников в Судный День.

--------------------
*три первых были императорами, четвертый, не только король, но Король-Солнце, т.е. закат светила и его последнее свечение. Эти сумерки - предвестник долгой циклической ночи, полной ужаса, страха и скорби.
**Iesus Nazarenus Rex Iudæоrum (лат.) - Иисус Назарянин, Царь Иудейский. Латинская надпись на Кресте Спасителя. Прим. peд.
***Igne Natura Renovatur Integra (лат.) - Огнем природа обновляется. Это выражение было девизом первых Розенкрейцеров. Прим. ред.
--------------------

         На каждой из четырех сторон пьедестала изображен различный символ. На одной изображено Солнце, на другой - Луна, на третьей - большая звезда и на последней- герметическая фигура, применяемая, как мы уже сказали, посвященными для обозначения солнечного цикла. Это простой круг, разделенный проведенными под прямым углом диаметрами, на четыре сектора. Они имеют надпись А, что обозначает их, как четыре возраста мира в этом полном символе вселенной, составленном на условных знаках неба и земли, духовного и мирского, макрокосма и микрокосма, в котором встречаются основные эмблемы: искупления (крест) и мира (круг).
          В Средние Века, эти четыре фазы великого циклического периода, изображавшие в древности непрерывное и вращение посредством круга, разделенного двумя перпендикулярными диаметрами, часто изображались четырьмя евангелистами или символической буквой, которой была греческая альфа, а еще чаще, четырьмя евангелическими животными, окружающими Христа, живой человеческий образ креста. Это традиционная формула часто встречается на тимпанах римских порталов. Иисус изображается сидящим с левой рукой, лежащей на книге, и с правой, поднятой в знак благословения и окруженным четырьмя животными, образующими кортеж в виде эллипса, называемый Мистической Мандолиной. Эта группа всегда отделена от других сцен гирляндой облаков и ее персонажи всегда изображены в определенном порядке, как это можно увидеть в соборах Шартра (королевский портал) и Манса (западный вход), в церквях Тамплиеров в Люзе (Верхние Пиренеи), Сиврэ (Вена), над входом в церковь св. Трофима в Арле и т.д. (ил. XLIX).
         "И пред престолом море стеклянное, подобное кристаллу, - пишет св. Иоанн, - и посреди и вокруг престола четыре животных, исполненных очей спереди и сзади; и первое животное было подобно льву, и второе животное подобное тельцу, и третье имело лицо как человек, и четвертое животное подобно орлу летящему.*

--------------------
* "Откровение cв. Иоанна", IV, 6 и 7
--------------------

          Это повествование совпадает с пророчеством Иезекииля: "И я видел... великое облако и клубящийся огонь, и сияние вокруг него, а из середины его как бы свет пламени из середины огня и из середины его видно было подобие четырех животных... Подобие лиц их - лица человека и лица льва с правой стороны у всех их четырех; а с левой стороны - лицо тельца у всех четырех и лицо орла у всех четырех".
         В индийской мифологии четыре сектора круга служили основой для необычной мистической концепции. Полный цикл человеческого развития изображается в виде коровы, символизирующей Добродетель, четыре копыта которой стоят на каждом из секретов, изображающих возраст мира. В первый период, соответствующий греческому золотому веку и называемому Крита Юга или возраст невинности, добродетель прочно держится на земле: корова стоит на четырех копытах. В Трета Юга второй период, соответствующий серебряному веку, она держится лишь на трех копытах. Во время Двапара Юга, третьего периода бронзового века, она ограничивается двумя копытами. Наконец, в железный век, в который мы живем, циклическая корова или человеческая Добродетель находится в состоянии крайней старческой слабости: она с трудом держится на одном копыте. Это четвертый и последний период, Кали Юга, возраст нищеты, несчастий, немощи.
          Железный век не имеет печати, кроме печати смерти. Его символом является скелет с атрибутами Сатурна: пустыми песочными часами, символом истекшего времени, и косой в форме цифры "семь", делящейся числом трансформации, разрушения и уничтожения. Евангелие этой роковой эпохи написано св. Матфеем. MaqhmatoV, по-гречески MatqaioV, происходит от Maqhma , MaqhmatoV, что означает знание. Это слово дало MaqhsiV, maqhsewV, учение, познание, от manqanein, учить, обучаться. Это Евангелие Знания, последнее для всех, но первое для нас, ибо оно учит нас, что, кроме небольшого количества избранных, все погибнут. Ангел является атрибутом св. Матфея, ибо только знание способно проникнуть в тайну вещей существ и их судьбы, может дать человеку крылья, чтобы он поднялся на них к познанию самых высоких истин и достиг Бога.

--------------------
*Иезекииль, l,4, 5, 10.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

Природа не открывает всем без разбора двери святилища. На этих страницах профан, может быть, обнаружит некоторое свидетельство истинного знания. Однако, мы не будем льстить себя надеждой что-нибудь доказать ему, ибо мы знаем насколько стойки предрассудки и как велика сила предубеждения. Последователь извлечет из этих страниц больше пользы, при условии, однако, что он не отвергает произведений старых философов, что он проницательно изучит классические тексты, пока не обретет достаточного знания для раскрытия тайн руководства по операциям.
         Никто не может претендовать на обладание Великой Тайной, если он не согласовывает свое существо с предпринимаемыми исследованиями. Недостаточно быть только прилежным, деятельным и упорным, если нет прочной основы, конкретной базы, если неумеренный энтузиазм затемняет истину, гордость подавляет справедливость и жадность пробуждается при фальшивом блеске золотого светила.

--------------------
*Scire. Potere. Audere. Tасеrе. (лат.) Знание. Сила. Решительность. Молчание. Прим. ред.
--------------------

          Таинственная наука требует верности, точности, проницательности в наблюдении явлений, здравомыслия, логики и уравновешенности; живого, но не экзальтированного воображения, горячего и чистого сердца. Она требует, кроме того, недоверия к теориям, системам и гипотезам, не прошедшим проверки! Она хочет, чтобы ее исследователи больше пользовались своим умом, чем чужими. Она придает большое значение тому, чтобы они проверяли истинность ее принципов и практики в природе, нашей общей матери. Постоянно развивая свои способности к наблюдению и рассуждению, неофит достигнет уровня, который приведет его к

ЗНАНИЮ.

Подражание природным процессам, ловкость, соединенная с изобретательностью, просветление в результате долгих опытов обеспечат ему

СИЛУ.

Как практику, ему будут также необходимы терпение, постоянство, непоколебимая вера. Смелость и решительность, уверенность и доверие, родившиеся из крепкой веры, позволят ему все

СМЕТЬ.

Наконец, когда успех увенчает столько трудных лет, когда все желания будут исполнены, Мудрец, презирая Мирское тщеславие, сольется с униженными, обездоленными, со всеми, кто трудится, страдает, борется, отчаивается и плачет здесь, внизу. Безвестный и молчаливый последователь вечной Природы апостол вечного Милосердия, он остается верен своему обету молчания. В интересах науки, в интересах Добра, Адепт должен всегда

МОЛЧАТЬ.

Даниэль Готье. Карты Вечности*.

          Большинство людей, входящих в любой готический собор не могут не восхититься его красотой, загадкой и величием. Ибо именно в этих зданиях, более, чем в каких либо других, размах и геометрическая гармония являются такими естественными и органичными. Они представляют собой идеальное сочетание естественных элементов - камня, песка и дерева - с блистающим, эфемерным светом, а также с неким божественным порядком и стремлением к звездам.
          Своим неповторимым духом готический собор скорее всего обязан многочисленным событиям в культурной и интеллектуальной жизни общества. Одиннадцатый и двенадцатый века были отмечены строительством большого количества новых городов, ростом интереса к знаниям и литературе древности, зарождению современных форм государственности и общим экономическим подъемом. Все эти факторы стали причинами возникновения нового готического стиля и активнейшего строительства соборов в двенадцатом-тринадцатом веках.

--------------------
*из Gnosis Magazin, Spring 1993, cmp.28-35.
--------------------

         Однако корни этого явления могут уходить гораздо глубже, чем о том можно судить, исходя из голых исторических фактов. Ибо период готики знаменует собой не очень заметные, но очень значительные изменения в сознании и творческом видении, сходные с теми, что происходили а Афинах в эпоху правления Перикла и во Флоренции в эпоху Возрождения. Эти перемены были порождены возобновлением интереса к функционированию природы и космоса, особым вниманием к возможностям человека и укреплением веры в его способность проникать в тайны природы и творения.
          Готические соборы стали эмблемами этого стремления, а также материальными парадигмами существующего в природе божественного порядка.
          С развитием готического стиля наступил и расцвет использования органических форм. В особенности это касалось барельефов и скульптур на фасадах. Фасады были покрыты ажурным каменным орнаментом, представлявшим собой сплетение листьев, плодов и цветов, а также фигур людей и животных. То же самое можно сказать и о витражах. Это буйство органических форм возникло одновременно с увеличением интереса ученых к функционированию природы. Возрождение этого интереса связано, в основном, с мыслями Аристотеля, после долгого забвения вернувшимися в Европу в переводах арабских источников. 
          Но не менее важным для развития готического стиля было применение определенных арифметических и геометрических принципов. Хотя соединение геометрии с органикой может показаться несколько парадоксальным, на самом деле эти две области были вполне совместимыми. Для философов средневековья число и природа были вещами неразделимыми; в те времена было широко распространено убеждение, что все творение основывается на числе и пропорции. А потому совершено естественным было представление, будто все формы природы вышли из гармоничной матрицы, содержащейся в разуме Бога. 
          Эти идеи были позаимствованы у Платона и его последователей на заре христианской эры и красной нитью проходят в писаниях Отцов Церкви. Например, в пятом столетии святой Августин подтвердил святость числа, заявив, что "Божественная Мудрость отражается в числах, присутствующих во всех вещах"[1]. А Вилляр де Оннекур, выдающийся строитель тринадцатого века, оставивший в помощь своим собратьям-строителям целую книгу (см. рисунок) подробных чертежей различных видов орнамента, включающих в себя фигурки людей, животных и т. п., даже связал число с черчением. Он заявил, что в его книге "содержится немало ценных советов по искусству каменной кладки... и вы найдете в ней сведения по искусству черчения, составной части геометрии"[2].
          Космологические, геометрические и органические принципы, легшие в основу строительства готических соборов, сформировали и видение мира того времени. Они начали проявляться уже в раннем романском стиле архитектуры, возникшем в середине одиннадцатого века. Романский стиль привнес в архитектуру ощущение большего порядка, ибо в нем применялись колонны, арки, пилястры и сводчатые потолки, типичные для архитектуры Древнего Рима. В романских церквях окон было немного и они были маленького размера, а стены были массивными и толстыми. Это было необходимо для того, чтобы поддерживать высокие арки и каменные сводчатые потолки этих строений. Интерьер был решен следующим образом: вдоль стен нефа были четко выделены горизонтальные уровни - от нижней аркады до трифория, и от трифория до верхнего ряда окон. Подобная схема обеспечивала как определенный символизм, так и структурную поддержку украшений, скульптур и окон.
          Готический собор отличается от романского своими размерами, обширностью и освещенностью внутреннего пространства, и активным использованием витражных стекол в высоких, элегантных окнах. Эти изменения стали возможны благодаря значительным техническим новинкам: контрфорсам, нервюрным аркам и остроконечному своду. Эти технические изменения выражали также основной принцип христианской теологии средневековья - философии света и эманации.

          Аббат Сугерий и доктрина света Дионисия.
          Жил в двенадцатом веке человек, который внес самый большой вклад в развитие готического стиля. Звали его Сугерий и был он аббатом в монастыре Сен-Дени, что близ Парижа. Возникновение готического стиля в архитектуре, как правило, датируется 1137-1143 гг., когда Сугерий перестроил церковь Сен-Дени. Впрочем, его нововведения были не такими уж и новыми. Контрфорсы, хоть и редко, но все же использовались и раньше, а в начале двенадцатого века появились первые немногочисленные нервюры и остроконечные своды. Еще до Сугерия в малых окнах некоторых церквей стали использоваться витражные стекла. Розовые окна также уже существовали, но эффект этот достигался не с помощью цветного стекла, как это было в Сен-Дени. Сугерий был первым, кто новаторски и гармонично соединил все эти элементы в одном здании, в результате чего возникло совершенно новое ощущение света и пространства.
          Формулируя свои эстетические принципы, Сугерий опирался на учение о свете и эманации, автором которого был его покровитель, святой Дени. Сугерий и его современники считали, что святой Дени (великомученик, принесший во Францию христианство) и Дионисий Ареопагит (ученик святого Павла) - это одно и то же лицо (Деян. 17, 34). В аббатстве, построенном на предполагаемом месте захоронения святого Дени, хранились греческие копии философских трудов Дионисия. Позднее было установлено, что эти книги принадлежат перу анонимного автора, которого назвали Псевдо-Дионисием. Псевдо-Дионисий жил в пятом веке, был неоплатоником, учеником, если не Прокла, то его наследника Дамаския - одного из последних предводителей афинской платонической школы. Потом Псевдо-Дионисий принял христианство.
          Работы Псевдо-Дионисия, которые являются одновременно христианскими и неоплатоническими, следует отнести к числу наиболее мистических писаний. В его работе "0 божественных именах" речь идет о невыразимой, несущей свет природе, Божества. А в "Небесной Иерархии" описываются гармоничная эманационная структура творения, триединство Бога и последовательное продвижение от "божественных принципов" по девятиступенчатой иерархии ангелов. Для Псевдо-Дионисия, как и для святого Августина, число неотделимо от природы, как от высших, так, и от низших уровней бытия. Убеждения обоих философов основывались на пифагорейских и платонических принципах.
          Теология Псевдо-Дионисия, по сути своей, представляет собой послание о свете, поскольку Бога и мистическую иерархию он описывает в категориях света. Он отождествляет Бога со светом и "Добром" - словом, которое обозначает "вершину Божественности", и которое Платон часто использовал в качестве определения Абсолюта. По Псевдо-Дионисию, Бог как Добро есть "Архетипический Свет, стоящий выше любого другого света". Он "дает свет всему, что может его принять... и он есть мера всех существ и их Принципа вечности, число, порядок и единение"[3].
          Эта цитата относится ко всем основным элементам теологии Сугерия: 1)Бог, как свет, являющийся источником всего; 2) божественная эманация от абстракции к более плотной форме; 3) число, порядок и мера, как источник всего творения.
          Именно эти принципы послужили в качестве философской модели форм Сен-Дени и всех последующих готических соборов. Именно готическая церковь превратилась, прежде всего, после нововведений Сугерия, в выражение этой светлой философии пропорций.
          Пользуясь надежной поддержкой церкви и государства (Сен-Дени был не только святыней, возведенной в честь покровителя Франции, но и местом захоронения французских королей), Сугерий быстро провел перестройку церкви аббатства. Особый интерес вызывает расширенный клирос - первая из многих особенностей, свойственных только новому готическому стилю, Более тяжелые романские контрфорсы и куполообразный крестовый свод были заменены стройными колоннами и комбинацией округлых и остроконечных арок. Такая концентрация этих контрфорсов, наряду с расширением контрфорсов стен, позволила сузить стены и увеличить окна, добавив света в интерьере. Витражные стекла в окнах сделали видимыми и доступными лучи божественного света. Витражи представляли собой иллюстрацию триединства природы божественного света, как оно понималось Псевдо-Дионисием и неоплатониками: светящаяся, абстрактная суть (Отец); эфемерная материя витражного стекла (Мать); освещенные образы человека и природы (Сын). Все это достигалось свинцовыми узорами и цветными стеклами.
          Созерцая великолепие церкви Сугерия, посетивший ее человек мог вспомнить об утверждении Дионисия, что в силу "обладания изначально дарованным нам Светом Отца, который является Источником Божественности, которая в фигуральных символах являет нам образы благославенных ангельских иерархий", мы должны "стремиться взобраться" по этим образам к "его Первичному Лучу"[4]. Высота готического собора и его лучистые окна могли заставить устремиться вверх взгляд и разум человека, и посредством символов, сияющего света и священных геометрических форм, открыть ему божественный порядок.
          Следуя превалировавшему тогда убеждению, что божественная эманация концентрируется в драгоценных камнях и металлах, Сугерий привлек искусных мастеровых к заполнению пространства вокруг алтаря предметами, сделанными из этих материалов. Собор, с его переливающимися словно драгоценные камни витражами, с его сверкающим орнаментом, выполненным из золота и драгоценных камней, основанием, украшенным драгоценными камнями, стал напоминать описание, данное святым Иоанном Новому Иерусалиму. Ибо, в соответствии с этим описанием, Иерусалим "имеет славу Божию; светило его подобно драгоценнейшему камню, как-бы яспису кристалловидному", и "стена его построена из ясписа, а город был чистое золото, подобен чистому стеклу" (Отк. 21:11,18).
          Сугерий, оставивший подробное описание перестройки церкви, начертал на главных дверях храма несколько предложений, в которых описывал свои достижения:
          Вот часть того, что принадлежит тебе, о Великомученик Дени...
          Свет есть благородный труд, но будучи благородно светлым, труд должен Просветлять разум, чтобы он мог по ступеням истинного света Подняться к Истинному Свету, истинными вратами которого является Христос[5].
          В этом посвящении, обращенном к созданной Дионисием философии света и эманации, Сугерий указывает, каким образом новая церковь и ее убранство могут служить в качестве орудия преображения, украшенной дорогими каменьями алхимической чаши, благодаря которой человек может вернуться к божественному свету.

         Дух Восхождения
          Готический стиль быстро распространился во Франции. В Сене новый собор был заложен примерно в 1140 г., в Руане и Найоне - в 1150 г., в Нотр-Дам де Пари -1163. Мы назвали лишь несколько из большого количества церквей. При строительстве собора в Сене использовались некоторые новые приемы из тех, что были применены при перестройке Сен-Дени, и он стал первым полностью готическим собором. Но в наивысшей степени основные принципы Сугерия нашли свое применение при строительстве собора Нотр-Дам. Более того, при строительстве Нотр-Дам были впервые применены длинные арочные контрфорсы - внешние дугообразные опоры - изобретенные в 1180-х гг. Благодаря этим подпоркам стало возможным увеличение размеров окон, в особенности окон самого верхнего ряда. Применение арочных контрфорсов позволило вынести больше внутренней массы здания за его стены, усилив тем самым ощущение света и пространства. Эти контрфорсы позволили также увеличить высоту свода нефа. Еще никогда раньше в интерьере столь большого и впечатляющего здания не присутствовало (на первый взгляд) столь мало реальной субстанции. Строители хотели добиться максимальной пространствености и минимальной массивности, чтобы собор стал отражением сущности Божества.
          Но готику нельзя считать всего лишь архитектурным стилем; она являлась также выражением нового смелого творящего духа. Взметнувшиеся ввысь своды соборов отражали нараставшее стремление человека усилием воли и разума подняться над ограниченными экономическими, социальными и творческими возможностями Средневековья. Взлет духа готики сопровождался увеличением размеров зданий. Если своды собора в Лаоне поднялись на высоту 78 футов, то высота свода собора в Шартре достигала уже 120-ти футов, а собора в Реймсе -125-ти. В соборе в Амьене, с его поднявшимися на высоту в 139 футов сводами, ощущение пространства и света еще более усилилось. Благодаря своим стройным колоннам, многочисленным высоким нишам вдоль стен нефа, большим окнам, включающим в себя даже трифорий, в этом смысле амьенский собор не знает себе равных. Иногда порыв строителей обгонял их технические возможности и крыша обрушивалась, как это произошло в Бове, при строительстве собора, своды которого должны были подняться на высоту в 157 футов.

          Школа Шартра
          Прототипом высокого готического стиля является собор в Шартре - "Королева соборов". Его величественные формы и скрытую геометрию тщательно изучало множество авторов, породив немало слухов о секретах его конструкции и тайных связях его служителей с различными загадочными группами, типа Ордена Рыцарей Храма (Тамплиеров).
          Однако, очень важно воспринимать собор в Шартре не просто, как шедевр архитектуры, но и как ведущий центр философского образования, внесший больший вклад в формирование мышления своего времени. Ибо большое количество принципов священной геометрии, примененных при строительстве собора в Шартре, можно прямо связать с кафедральной школой Шартра.
          В двенадцатом веке при различных монастырях, соборах и растущих городах стали возникать новые центры образования. Обучение в этих средневековых школах основывалось на триувиме и квадриуме - семи науках. (Как доказательство значимости этих наук, их скульптурные символы были помещены на раннеготическом королевском портале собора в Шартре.) Считалось, что изучение квадриума - арифметики, геометрии, музыки и астрономии - должно было подготовить разум к восприятию божественных истин, ибо вышеупомянутые дисциплины были связаны со священными числами, присутствующими во всех вещах. Пифагорейцы и платоники в течение долгого времени учили, что число, интервал и пропорция являются истинной основой музыки и движения небесных тел. И поскольку готические соборы были построены в соответствии с этими принципами, они могли послужить моделью путеводной нити, следуя которой разум мог придти к своему священному источнику.
          В школе в Шартре больше всего почитались древние философы, в том числе Платон, Боэций и Макробий. Христиане называли этих мыслителей auctores, то есть "авторами" или создателями священного знания. В этом созвездии ярче всего горела звезда Платона. Святой Августин, превознося превосходство платоников в теологии, утверждал: "Очевидно, что ближе всего к нашей сути подобрались платоники", ибо они "признали истинного Бога, как создателя всех вещей, как источник света истины"[6]. В начале двенадцатого века французский теолог Абеляр писал о Платоне, как о языческом пророке: "Он был тем, посредством кого Бог так успешно открыл тайное действие своей божественности"[7].
          С этой точки зрения наиболее важным древним трактатом считался труд Платона "Тимей", который ученые Шартра окрестили "цветом всей философии". Это произведение наиболее полно соответствует форме и философии готической архитектуры. Ибо в "Тимее" содержится эманационная, числовая и геометрическая схема творения, которая стала признанной моделью всей космологии средневековья. В этом диалоге Платон подробно описывает творение и мировую душу, или anima mundi, в категориях математического воспроизводства и деления души-субстанции с помощью различных интервалов и пропорций, с последующим воспроизведением элементов посредством геометрических фигур.
          Постулату Платона о божественно пропорциональном, упорядоченном космосе сопутствовало убеждение, что видимый физический мир, микрокосм, является отражением скрытого всемирного порядка, макрокосма. Платон учил, что физический мир обладает вторичной, изменчивой реальностью, связанной с неизменным вечным порядком. Он верил, что вечное царство "должно быть построено по вечной неизменной схеме, доступной разуму и пониманию; из чего опять же следует, что физический мир является подобием какого-то другого мира"[8]. Однако при этом он высказывал следующую мысль: поскольку микрокосм, или земное царство, является неточным отражением, то физические чувства не могут легко и сразу воспринять скрытый макрокосмический порядок.
          Ученые Шартра верили, что Платон и другие auctores выражали свои наиболее мудрые мысли посредством метафор, мифов и сказаний, точно так же, как Христос открывал божественную истину, пользуясь иносказаниями. Метафора, или fabula, была так же связана со скрытым смыслом их трактатов, как видимый, материальный мир связан с божественным космическим порядком. В те времена считалось, что с помощью разума, квадривия и понимания принципов гармонии можно будет поднять involucra, или покров, материи и метафоры, и узреть божественный порядок. Подобное просветление должно было привести к восстановлению божественной природы человека, - процессу, который Платон назвал amnesis, или обретение утраченной божественности.
          Поэтому нет ничего удивительного в том, что выпускники школы Шартра применили эти принципы при строительстве соборов. Создавая свои божественные произведения искусства, возводя здания в соответствии с принципами божественного порядка и священной геометрии, церковники и каменщики пытались подражать и служить самому "Божественному Мастеровому". С помощью этих средств строители соборов пропитывали свои, созданные из камня и стекла произведения, эти fabula и involucra, божественной гармонией пропорций и чисел. Излучая эти принципы, соборы могут служить в качестве настоящего преобразующего инструмента, поистине алхимического трансформатора сознания, ведущего разум и душу к более полному пониманию и ощущению Бога. Это представление является продолжением постулата Платона, гласящего, что созерцая порядок и гармонию вселенной, душа оторвется от земли и поднимется к божественному свету. Таким образом, именно эта философия и составляющие квадривий абстрактные дисциплины могут привести человека к гармонии, которая, по словам Платона, "есть вещь невидимая, бесплотная, совершенная, божественная"[9]. Таким образом геометрия, "которая направлена на познание вечности", может "притянуть душу к истине и создать дух философии, и возвысить то, что в настоящее время, к несчастью, пребывает в падшем состоянии"[10].

          Священная геометрия
          На протяжении тысячелетий, предшествовавших строительству соборов, еще даже в Древнем Египте, геометрия и число занимали особо высокое место в человеческой культуре, искусстве и религии, и обладали определенной святостью. Для средневекового архитектора геометрия была просто средством его общения с рабочими. Она обеспечивала точность и целостность их работы. На этом уровне геометрия была практической, относительно понятной и простой наукой, как и ее основные орудия - компас, линейка, измерительный циркуль и бечевка. Однако, на более высоком уровне, с помощью геометрии философские и теологические идеи переводились в конкретные формы изящества и красоты.
          Законами геометрии была пронизана вся структура собора - от маленьких деталей портала и окон до огромных, взметнувшихся вверх, сводов. Вот один из ранних примеров: основным правилом при строительстве церквей малого размера было использование пропорции v2 - толщина стен соответствовала ширине внутреннего пространства в пропорции v2:1 . Провести подобные измерения можно было очень легко, начертив внутри стен нефа квадрат (который брался за 1) и обведя этот квадрат кругом. Участки круга, оказавшиеся за пределами квадрата, оценивались какv 2 и определяли ширину стен.
          По мере того, как росли сложность структуры и размеры церквей, геометрические правила все дальше уходили за пределы простой пропорции v2. Готические соборы, которые, как правило, строились на протяжении жизни многих поколений, зачастую несли на себе признаки стиля различных архитекторов. Но определенные принципы оставались неизменными.
          Золотое сечение, известное также, как золотая пропорция или золотая середина, было одной из самых важных и широкораспространенных геометрических формул, использовавшихся при строительстве соборов. Это правило геометрически выводится из прямоугольника с пропорциями 1 к 2, а ученые из Шартра и строители церквей узнали его из геометрии Эвклида. Далее оно выражается следующим образом: а:b:b(a + b) или 1 + v5 / 2 или 1.618... и обозначается греческой буквой ф.
          Золотая пропорция имела особое значение для христианской теологии, поскольку она обозначает трехэлементную теорему, сконструированную из двух элементов и "соответствует первой загадке святой Троицы: трое, которые являются двумя".(11) Один из способов применения золотой пропорции показан на рисунке, приведенном ниже, на котором пятиугольные фигуры наложены на вертикальное сечение собора типа Кельнского, где ширина нефа и колонн определяется взаимосвязанными пентаграммами и кругами (см. рисунок).
          Две фигуры рисунка расположенного ниже показывают, как золотое сечение может быть применено к поэтажным планам стандартной готической церкви, как пентагонально, так и десятерично.(12) Любое подобное деление контрольного круга на 5, 10 или 20 частей вводит элементы пропорции "золотое сечение"  (см. рисунок).
          Число 5 имеет особое значение для эмблематики человека (пять уровней его формы, пять его чувств, сила разума). По мнению платоников и схоластов именно это число отличает человека от всех других созданий. В идеале, пять чувств были простыми слугами человеческой способности к мышлению; вместе они могут привести к божественному осознанию и пониманию, открывая божественные пропорции, воплощающие разум Бога. ( В средние века слово "разум" обозначалось латинским словом ratio, что очень знаменательно.) (По-английски ratio - пропорция). Пятерка была числом Христа, который был совершенным человеком в силу своих божественных разума, мудрости и любви. Христос был известен, как "человек рожденный (=4) и освященный (=1)... материальные 4 плюс 1 целого". Число 3 также было священным числом Христа, как члена Святой Троицы. Было высказано предположение, что эти символические числа были использованы в первоначальном основном плане собора в Шартре, на котором длина собора, ось Христа, поделена на пятые доли, а числа 3 и 5 использованы при определении различных элементов здания вдоль центрального нефа[13].
          Другие важные пропорции церкви, типа аспектов поперечной оси, по этому плану соответствовали священным числам Девы Марии - 7 и 9. Ибо Мария, как заботящаяся обо всех Мать-Мудрость (София) и форма (anima mundi), была связана со всей природой и гармоничным космосом, и, стало быть, с семью музыкальными тонами, семью основными металлами и цветами, и семью планетами, известными средневековому человеку. Она также представляла слияние низшего материального мира (=4) и божественного космоса (=3). Число 9 также было священным числом Марии, поскольку в космологии Псевдо-Дионисия таковым было число ангельских иерархий (Мария была известна, как Царица Небес). К тому же 9 было числом материального совершенства. В целом Королева Соборов, которая, по первоначальному плану должна была обладать семью апсидными капеллами, девятью колокольнями, 63 (7х9) боковыми пределами и прямоугольниками нефа, задумывалась, как послание Великой Матери. Подобные размеры указывают на сложность возможных символических схем собора в Шартре. Нам нужно только взглянуть на числовую структуру "Божественной Комедии" Данте, чтобы понять, насколько образ мышления средневекового человека был пронизан символизмом.
          Джон Джеймс в своей полемической работе о соборе в Шартре высказал даже такое предположение, что этот собор можно считать огромным астрономическим календарем[14]. Различные замеры, проведенные от западного фасада здания до осевой капеллы позволяют составить три астрономических календаря - лунный, солнечный и "уравнивающий" - которые были необходимы средневековому человеку для того, чтобы точно вычислить дату Пасхи. Луи Шарпантье, в своем эзотерическом толковании собора в Шартре, связал замеры горизонтальных уровней нефа с интервалами музыкальной гаммы. Ибо, как обнаружили пифагорейцы, музыку проще всего понимать в категориях интервалов и пропорций, чем бы эта музыка не создавалась - пустым тростниковым стеблем или вибрирующей струной. Эта аналогия порождает весьма интригующее представление о готическом соборе, как о музыкальном инструменте. Если взглянуть на церковь с этой точки зрения, то ее скрытые пропорции и молчаливая гармония апсид, верхнего ряда окон и нефа могут, зазвучать в мозгу человека, заставив его сердце и душу тихо запеть в унисон с божественной гармонией.
          Было высказано даже такое предположение, что расположение на территории Франции группы соборов, в том числе соборов в Шартре, Реймсе и Амьене (все посвящены Великой Матери), является зеркальным отражением расположения звезд в созвездии Девы[15]. Если эти звездные и музыкальные аналогии имеют под собой основание, то готический собор можно смело назвать воплощением квадривия, вместилищем священных тайн арифметики, музыки, астрономии и геометрии, и олицетворением скрытого божественного порядка.

          Священная Роза
          Определившие формы готических соборов геометрические принципы свое наиболее полное выражение нашли, пожалуй, в круглом окне-розетке. Роза Франции в северном поперечном нефе собора в Шартре являет собой превосходный пример такого типичного для духа готики слияния органики и геометрии. Как и все окна-розетки, Северная Роза включает в себя сложную геометрическую матрицу, предполагающую наличие большого количества числовых связей и пропорций. Например, цепочка обрамляющих центр окна квадратов может иметь отношение к пропорциям золотого сечения[16]. Точки пересечения квадратов и окружностей указывают на дальнейшую взаимозависимость, определенную "рядом Фибоначчи" - пропорцией, названной по имени математика тринадцатого века, впервые ее выведшего. Основанный на арифметической прогрессии, в которой каждый элемент является суммой двух предыдущих (1-1-2-3-5-8-13-21 и т.д.), "ряд Фибоначчи" можно связать со многими структурами растительного мира, в том числе со структурой расположения листьев на центральном стебле растения. Обозначенная в "ряде Фибоначчи" и в золотом сечении пятиугольная симметрия определяет также и схему роста многих цветов, в том числе орхидеи, маргаритки и, конечно, розы. В каменно-стеклянной паутине каждого окна-розетки скрыты замечательные узоры священной геометрии.
          Но окно-розетка - это не только сложные геометрические схемы. Благодаря своим витражным стеклам оно представляет собой законченное повествование или полноценный символ. Многие их этих узоров выражают божественный эманационный порядок творения. Например, большая роза собора в Лозанне представляет сложную космологию, излучающуюся из священного центра, в котором восседает Бог- Отец. Это окно было создано примерно в 1230 г. и в нем ощущается сильное влияние школы в Шартре. В обрамляющем Бога центральном квадрате представлены творящие полярности материи, свет и тьма, земля и море, рыбы и птицы, животные и люди. От них ответвляются четыре полукруга, представляющие аспекты времени, от четырех времен года до двенадцати месяцев года. Во внешних кругах представлены хлеб и вино, а также знаки зодиака; за ними следуют райские реки, мифические земли и восемь ветров космоса.
          Из витражей собора в Лозанне видно, что окна-розетки стали чистым воплощением сформулированных Дионисием принципов света и эманации, а также сложными картами мифических миров. Окно-розетка, как и весь готический собор, гармонично объединяет органические элементы природы с невидимой геометрией божественного космоса.

          Герметический космос
          Многочисленные рельефы и скульптуры, украшающие готические соборы, являются еще одним воплощением божественного плана, проявившегося в человеке и природе, и представляют собой скульптурное дополнение к геометрической матрице, присутствующей в стенах и окнах соборов. Ибо среди фигур христианских святых и пророков, украшающих стены большинства соборов, можно обнаружить и образы, известные из классического образования и западной эзотерической традиции.
          На западном Королевском Портале собора в Шартре представлены скульптуры древних auctores: Пифагора, Эвклида, Аристотеля и Боэция. Последняя является молчаливым напоминанием о важности квадривия и платонической традиции для мыслителей средневековья. Герметический автор Фулканелли высказал предположение, что ряд рельефов-медальонов, обнаруженный на паперти Нотр-Дам, символизирует работу алхимика в ее развитии[17]. Серия медальонов начинается с изображения женщины с вороном в руках, являющейся символом процесса разложения, продолжается изображением посоха и змеи, символизирующих получение ртути, и заканчивается символом прокаливания - фигурой женщины с огненной саламандрой в руках. Всего таких медальонов двенадцать и каждый из них символизирует определенную стадию Великого Делания алхимика. Другие примеры герметического или алхимического символизма можно обнаружить в рельефах соборов в Амьене и Бурже.
          Высказываются предположения, что и другие элементы готических соборов, вроде священных колодцев, расположенных рядом со многими церквами, и лабиринтов, начертанных на полу многих соборов, также имеют алхимическое значение.
          Нет никакого сомнения в том, что лабиринт представляет собой символ духовного паломничества, продвижения от внешнего покрова материи - involucra, к spiritus - внутреннему свету и божественному откровению. Пропорциональная матрица лабиринта может также представлять те законы гармонии, которые приведут человека к осознанию и единству.
          Интересно, что в центре гигантского лабиринта собора в Шартре помещена медная табличка с выгравированными изображениями Тезея, Минотавра и Ариадны. Присутствие в христианском храме образов языческих героев может показаться несколько странным, но сам миф важен как для герметиков, так и для христиан. Ибо священная нить мудрости (Христос/квадривий/посвящение), врученная Девой-Матерью (Ариадной/Церковью/Марией-Софией) истинно верующему-посвященному (Тезею/священнослужителю/философу) может привести его к победе над иррациональным, всепожирающим огнем низменной животной природы (Минотавром/грехом/невежеством). В этом смысле лабиринт можно считать символом Великой Работы, в ходе которой грубая материя преобразуется во внутренний свет и золотую мудрость, истинный философский камень.
          Готический собор, как вместилище anima mundi или мировой души, является священным сосудом, который может сделать возможной подобную трансформацию. Ученые Шартре сосредоточили свое внимание на мировой душе, которую они считали связующим звеном между Богом и его творением. Если готический собор представлял собой земное воплощение мировой души, отражая ее священные законы творения, пропорции и гармонии, то он мог служить связующим звеном между Богом и человеческими разумом и духом. В этом смысле сам собор мог быть наделен силой святого, алхимического Грааля. И поскольку христианское искусство выполняло не только эстетические, но и дидактические функции, собор мог стать великолепным средством просвещения. Ибо он обладает способностью непосредственно повествовать о высших истинах души. Собор - словно космический резец, запечатляющий в разуме человека скрытые, божественные истины и всеобщий порядок.


Об авторе: Даниэль Готье - художник, композитор и писатель. В настоящее время заканчивает книгу "Эрос:Танатос- Любовь как Смерть - Смерть как Любовь".

Примечания
1. St. Augustine, De Libero Arbitrio, lib. 2, from Emile Male, The Gothic Image (New York: Harper 8 Row, 1972), стр. 10.
2. Elizabeth Gilmore Holt, ed., А Documentary History of Art, т. 1 (New York: Doubleday Anchor Books,1957), стр . 89.
3. Dionysius the Areopagite, The Divine Навез (Surrey, England: Shrine of Wisdom, 1957), стр. 34. Italic added.
4. Dionysius the Areopagite, Mystical Theology and the Celestial Hierarchies (Surrey, England: Shrine of Wisdom, 1965), стр. 21.
5. Holt, стр. 25.
6. St. Augustine, The City of Gold, trans. Marcus Dods (New York: Random House, 1950), стр. 224.
7. Winthrop Wetherbee, Platonism and Poety in the Twelfth Century The Literary Influence of the School of Chartres (Princeton: Princeton University Press, 1972), стр. 33.
8. Plato, Timaeus and Critias, trans. Desmond Lee (New York: Penguin Books, 1977), стр. 41.
9. Plato, The Dialogues of Plato (Phaedo), trans. Benjamin Jowelt (New York: Encyclopedia Brittanica, 1952), стр. 235.
10. Там же (Republic Vll),cтр. 394.
11. Robert Lawlor, Sacred Geometry (London: Thames 8 Hudson, 1982), стр 42.
12. МаМа Ghyka, The Geometry of Art and Life (New York: Dover Publications, 1977).
13. John James, Charters: The Masons Who Built а Legend (London: Routledge 8 Kegan Paul, 1985), стр. 101ff.
14. Там же, стр. 111
15. Louis Charpentier, The Mysteries of Chartres Cathedral (New York: Avon Books, 1972), стр. 30
16.. Painton Cowen, Rose Windows (San Francisco: Chronicle Books, 1979), стр 125
17. Fulcanelli, Le Mystere des Cathedrales (Albuquerque, N.M. Brotherhood of Life, 1984), стр. 78ff.

А. Кубе. Готическое искусство*.
                

          I. Готическими принято называть памятники архитектуры XII, XIII, XIV и отчасти XV и XVI вв., в которых полнее всего отразилось средневековое настроение, и менее всего обнаруживается влияние греческого и римского искусства. Едва ли какой-нибудь другой стиль искусства подвергался стольким нападкам и такой страшной критике, как готика. Уже самый термин <Готическое> искусство свидетельствует о том враждебном и полном непонимании отношении, которое про- являли к нему художники и ученые эпохи Возрождения. Искусство, явившееся на смену романскому, не было создано готами и вообще ничего общего с ним не имеет. В середине XV в. в Италии появляется ряд сочинений, в которых античный стиль, возрожденный Брунеллески, противополагается "современному", занесенному в Италию во времена переселения народов, варварами, т.н. готическому. Таким образом, эпитет "готический" являлся в то время синонимом слова "варварский".
          Изобретение термина "готический" приписывается Рафаэлю. Во всяком случае название "готический" благодаря Вазари, разделявшему неприязнь своих предшественников к готике, становится общеупотребляемым. Впоследствии готический стиль называли также "стрельчатым" (Spitzbogenstiel), хотя стрельчатая арка отнюдь не исчерпывает сущности готики. Более правильно название "оживный" (ogivale), если иметь в виду настоящее значение слова "ogive", т.е. те выдающиеся ребра, которыми поддерживается свод с целью увеличить (augеrе) его прочность. Наконец, было предложено называть Готическое искусство "французским искусством", поэтому термин страдает неточностью, если к нему не прибавлять "последней трети средневековья", что, однако, было слишком широко и потому неудобно. Как ни странно, во Франции, на родине готического стиля, Готическое искусство постигла та же участь, что и в Италии.

--------------------
*Из Нового энциклопедического словаря, т.14 Ф.А. Брокгауз и И.А. Ефрон. С. - Петербург. стр.573-582.
--------------------
          Французские архитекторы XVI в. отмечают отдаленность готического стиля от античных пропорций и отсутствие вкуса в фантастичной готической орнаментации. Архитектор Филибер де л'Орм вообще не считает готический стиль или "la mode francaise" настоящей архитектурой. Интересны отзывы французских классиков XVII в.: Мольер с возмущением говорит о соборе Парижской Богоматери, а для Лабрюйера и Расина "готический" - синоним "варварского". В 1800 г. Petit Radel представил даже проект разрушения готических церквей, а в 1857 г. Beule посвятил целую лекцию доказательству того, что готическая архитектура во Франции не национальна и отнюдь не является воплощением религиозных идей.
          Но многие чувствовали и величие творений предков. Восторженные отзывы о готике, равно как и нападки на нее, свидетельствовали о полном непонимании существа средневековой архитектуры.
         В начале XIX в. многие принялись истолковывать сущность готики при помощи поэтических образов. Для Шатобриана готические храмы были полны религиозной жути и таинственной прелести галльских лесов. Сентиментальная фантазия Шатобриана, видящая в сплетении ветвей деревьев происхождение стрельчатой арки, стала доктриной романтиков. Лишь путем вдумчивого изучения и добросовестных исследований была раскрыта вся глубина готической архитектуры.
         Во Франции возрождение этой действительно национальной архитектуры было предпринято школой археологов, среди которых знаменитый Viollet le Due стяжал неувядаемую славу.
         В Германии, с одной стороны, это искусство так глубоко пустило корни, что некоторые немецкие ученые считают исторически обоснованным предложение называть готический стиль "германским" или "немецким". С другой стороны, и в Германии существовали противники готического стиля. Молодой Гете, а за ним и все романтики видели в готике истинно-немецкий стиль и воплощение высшей гармонии. Но с течение времени, под влиянием увлечения греческим стилем и архитектурой Возрождения, Гете стал отрицать красоту, гармонию и закономерность Готического искусства.
         Знаменитым немецким зодчим XIX в. Шинкелем был пройден тот же путь от готики к античному искусству. Историк эпохи Возрождения, Яков Бурхард, не любил готики, между тем, как его учитель Куглер восхищался Готическим искусством. Начиная с XVI и до XIX в., противниками готического стиля выставлялись как главные его недостатки - беспорядок и отсутствие принципов.
         Готическое искусство и в наши дни продолжает вызывать самые крайние суждения: для одних оно источник, из которого зодчие должны черпать познания и силы (Роден), для других - отличительными чертами готики являются пафос, безмерность, отсутствие естественности, искусственная хаотичность и т.д.
          Созданное исключительным, уже более не повторяющимся, настроением, порожденное особыми культурными условиями, готическое искусство, для воплощения своего идеала, должно было пользоваться совершенно своеобразными средствами. Начало этого настроения относится к середине Х в., когда во Франции начинается религиозное движение, к концу столетия охватившее, с большей или меньшей степенью, весь Запад. В это время монастыри пользуются громадным влиянием. Романская архитектура является эмблемой власти теократии.
         Но в конце XII и начала XIII в. в жизни Европы происходит крупные перемены. Власть сосредотачивается в руках гocyдарей; благодаря постепенному падению феодализма устанавливаются порядок и спокойствие, способствующие процветанию городских общин и образованию цехов и других светских корпораций. Схоластика пытается формулировать и установить это великое умственное движение в своих грандиозных идейных построениях, кристаллизацией и живой иллюстрацией которых и являются готические соборы. В этом гармоничном соревновании всех живых сил той эпохи искусство нашло условия, встречающиеся только в великие периоды его истории.
          II. Готический стиль возник в XII в. во Франции, в области Isle de France и Picardie. Отсюда быстро перешел в Англию, в ХIII в. был воспринят Германией и распространился по всей Европе. В каждой стране готический стиль принимал своеобразный характер, соединяя местные традиции с основными своими принципами. Главные и наиболее характерные произведения готической архитектуры - храмовые постройки. Переняв у романского стиля форму базилики, готический стиль переработал ее только в деталях. Ставший нормой крестообразный план представляет трехнефный или пятинефный корпус с мало развитыми транссептом (поперечным нефом), порою даже совсем без транссепта.
         В устройстве хора существенные изменения: вследствие отсутствия крипты (нижней, подземной церкви) хор не возвышен или только слегка возвышен, окружен обходом, причем внешняя стена здания образует несколько аспид или так называемых венец капелл, имеющих не полукруглую, как в романском стиле, а многогранную форму. В некоторых церквях трансепты, подобно продольному копусу, образует также три корабля. Нартекс при входе в храм получает меньше значения, чем в романскую эпоху, часто его совсем не бывает. Башен при церкви бывает по большей части две, по краям главного фасада. Иногда встречается еще третья, небольшая башенка над перекрестием, т.е. пересечением продольного корпуса с трансептом.
         Стрельчатая арка, являющаяся одним из самых характерных мотивов готической архитектуры не составляет сущности готики, так как она нередко встречается и в романской архитектуре, особенно там, где, как в Сицилии, оказывалось влияние мусульманского искусства. Но там стрельчатая арка имела декоративное значение, в готический же архитектуре она имеет конструктивное значение для свода. Применение стрельчатого свода влечет, в свою очередь, изобретение опорных арок (аркбутанов), исключительно готических архитектурных частей.
         Сущность готического зодчества, таким образом, заключается в соединении стрельчатого свода с целой строго выработанной системой подпорок; она ведет к тому, что все сводчатое покрытие покоится только на столбах, стены не несут и не поддерживают тяжесть, так как боковое давление свода главного корабля переносится на контрфорсы, при помощи перекинутых через боковые корабли опорных арок.
         Стремясь создать грандиозные, легкие, как бы слабо связанные с землей, возносящиеся к небу соборы, готические зодчие должны были прежде всего увеличить устойчивость свода и уменьшить боковое давление его массы. Ребра романского свода, представляющие только линию, как бы суммирующую в себе давление свода, были заменены сложенными из камня, выдающимися и не связанными с полями свода, ребрами, способными выдержать давление свода. Романская полукруглая дуга уступила место стрельчатой дуге.
         Готический свод покоится, на каркасе из каменных, остроконечно-сходящихся диагональных ребер, перехваченных в вершине замочным камнем. Промежутки между ребрами заполняются мелкой и легкой заделкой. Конструктивные принципы готического сводчатого покрытия почти уничтожили боковое давление свода: слои камней при более крутой стрельчатой дуге лежат друг над другом, боковое давление превращается в давление к низу и сосредотачивается на нижних концах (пятах) дуги. Стены среднего корабля в готических храмах состоят внизу из широких арок, отдаленных одна от другой только подпирающими их пилястрами; выше их идет трифорий - узкий проход, открывающийся в средний неф аркадами, еще выше - огромные окна. Такие же большие окна располагаются и по внешним стенам боковых кораблей.
         При значительной высоте стен среднего корабля, прозванных большими, и многочисленными пролетами, они не представляют, сами по себе, надлежащей устойчивости и могли бы разъехаться в стороны, даже несмотря на легкость покоящихся на них сводов; поэтому, для обеспечения прочности стен, воздвигался снаружи, у стен боковых кораблей, ряд солидных устоев, так называемых контрфорсов, и от них перекидывались к стенам среднего корабля опорные арки, так называемые аркбутаны (arcs boutants), причем иногда, если стена была очень высока, такие арки делались не в один ряд, а в два, один над другим.
         Контрфорсы увенчивались обыкновенно тонкими остроконечными башенками, так называемыми фиалами, состоящими из четырехугольного нижнего корпуса и пирамидообразного шлема. Ребра пирамид обсаживались крюками, украшениями в форме завернувшихся листьев, их вершину увенчивали так называемые флероны, состоящие из четырех крюков, расположенных крестообразно.
         Аркбутаны, представлявшие вначале сплошную каменную кладку, стали потом прорезываться отверстиями в виде розеток, аркатур и узорчатых полос. Аркбутаны являлись далеко не во всех готических церквах; они оказывались ненужными в сооружениях так называемой "зальной системы" (Hallensystem), т.е. таких зданий, в которых средний и боковые корабли имеют одинаковую высоту, и для прочности которых было достаточно, чтобы устои прилегали непосредственно к внешним стенам.
         Самая красивая сторона в наружности готического храма - главный западный фасад. По общему правилу при фасаде с двумя башнями внутрь вели три портала, соответствовавших трем главным нефам. Над средним порталом, который отделывался архитектурно и пластически богаче всех других, обыкновенно поднимался фронтон, отмечающий средний неф. Башни обыкновенно имели четырехгранную форму и состояли из нескольких этажей.
         Каждая сторона башни, в каждом этаже, почти сплошь занята окном. Для оконных отверстий готическое зодчество с самого начала стало употреблять стрельчатую форму дуги. Вскоре желание впускать через окна побольше света побудило делать их двухлопастными и многолопастными, отделяя одну лопасть от другой с помощью каменных вертикальных горбылей, переходящих в верхней части окна в затейливую узорчатую разделку, для которой главным мотивом служили трилистник или роза о четырех или нескольких лепестках. Узорчатая разделка окон достигла наивысшего развития в круглых окнах, обыкновенно помещавшихся над средним порталом между башнями и там составлявшими центр декорации, так называемую оконную розу.
         В окна вставлялись разноцветные стекла, изображающие святых, сцены из священной истории, легенды, гербы и узоры. Стекла эти своего рода мозаика, составленная из вырезанных, соответственно требованиям рисунка, кусков, соединенных между собой свинцовыми полосками.
         Внутренность готических церквей в отношении красоты и величественности не уступает их внешности. Высокие пространства кораблей, видимые одно за другим, стройные пилястры, узорчатые трифории, громадные окна с фигурными переплетениями - все это производит грандиозное впечатление. Стрельчатые дуги обширных арок опираются не на четырехугольные или массивные столбы, а на стройные пилястры, представляющие как бы связки тонких колонн. Первоначально пилястры были толстыми цилиндрами, сложенными из кусков камня, лежащих горизонтально друг на друге; но потом, для того, чтобы эти куски не съезжали один с другого и лучше выносили давление арок, а также для красоты, придумали обставлять пилястры тонкими колон- нами из цельных кусков камня, в количестве восьми: четыре, более толстые и называвшиеся "старшими служебными колоннами" (alte Dienste) ставились крест-накрест вокруг пилястр; в промежутках же между ними помещались четыре более тонкие или "младшие служебные колонны" ( Junge Dienste). Эта новая форма столбов соединяет отдельные свои части под общей капителью. Введение натуралистически трактованной листвы в средневековую орнаментику относится к главным нововведениям готического стиля. При этом подражании природы отдавалось предпочтение отросткам и почкам.
          Рассмотренная система постройки храмов значительно видоизменялась, в зависимости от эпохи, страны и материала (тесаного камня или кирпича). Из готических построек нерелигиозного характера важнейшие: ратуши, биржи, гильдейские дома и другие здания. Светские готические постройки заимствовали, как конструктивные, так и декоративные элементы от церковной архитектуры. Вообще эти сооружения представляют длинный фасад с поднимающейся над его серединой высокой башней (beffroi), с небольшими башенками, балдахинчиками или группами фиалов по углам, и с широкими и высокими главным фасадом в виде мощной стрельчатой арки.
          III. Классической страной готической скульптуры со 2-й половины XII и начала XIII вв. является Франция. Связанная в своем развитии строгими правилами и принципами готической архитектуры, готическая скульптура, с течением времени, все больше и больше приближается к природе; вместе с тем, расширяется и область ее сюжетов; постепенно к обычным библейским фигурам и сценам присоединяются многочисленные легенды, басни из мира животных, календарные иллюстрации, аллегорические изображения месяцев и времен года, добродетелей, пороков, свободных искусств.
         Основным принципам готических ваятелей, как и зодчих, была симметрия, сказывавшаяся в фигурах статуй и, в особенности, в одеждах, не прилегающих к телу и отличающихся правильно распределенными складками, подобными желобкам. Эта строгость в рисунке одежды видна как на старинных скульптурах Шартрского собора (начала XII в.), так и на скульптурах Шартрского и Амьенского соборов (XIII в.). Впечатление симметричности еще усиливается благодаря тому, что фигуры, в соответствии вертикальным линиям готической архитектуры, вытянуты в вертикальном направлении. Строгая симметрия соблюдалась также в расположении волос и бороды.
         Готическая скульптура создает особый тип лиц. Выражение их не лишено жизненности и известной силы, хотя, в то же время, бросается в глаза отсутствие индивидуальных черт. Только после 1250 г., когда линия фигур и одежд становится мягче, в позах замечается легкий изгиб, появляются поперечные складки верхних мантий, изменяется также тип голов. Исчезает строгая правильность очертаний, на лицах появляется улыбка. Но эта улыбка повторяется всюду и ведет к той манерности, от которой вообще страдает готическая скульптура.
         Из французских соборов, отличающихся богатством скульптурных украшений, следует отметить соборы в Шартре, Париже, Амьене, Бурже и, в особенности, в Реймсе. Среди скульптурных произведений маленьких церквей фигуры апостолов Sainte Chapellе в Париже представляют замечательные образцы готической пластики. Полихромия, применявшаяся с натуралистической точностью, еще усиливает жизненность и естественность произведений.
         Таким образом, сквозь строгую стилизацию все же пробиваются чувство природы и стремление к красоте. Конечно, все эти черты сказываются еще сильнее в скульптурных произведениях, не стесненных требованиями архитектуры. Даже между отдельными большими фигурами порталов и фасадов, разделенными колоннами, устанавливается известная связь. Но, в особенности, рельефы принимают повествовательный характер, типы заменяются портретами, позы и движения фигур, облепленных в современные одежды, становятся естественнее, изображение тела правильнее. В голых фигурах рельефов Реймского собора и собора в Бурже, изображающих Страшный Суд, сказывается попытка выразить душевное настроение. Со 2-й половины ХIV в., когда при дворе бургундских герцогов, в Дижоне, вместе с французскими мастерами работают нидерландские художники, в произведениях французской пластики начинает сильно сказываться влияние нидерландского искусства.
          Произведения немецкой скульптуры XIII в. свидетельствуют, что пластика была лишена спокойного, органического развития. Немецким скульптурам пришлось сразу приспособиться к требованиям нового стиля, явившегося к ним из Франции во всеоружии мастерства. Подражая французским образцам, немецкая скульптура особенно ярко выразила все особенности стиля готической пластики. В скульптурах Фрейбургского собора, в статуях Страсбургского и Кельнского соборов, относящихся преимущественно к XIV в., чрезвычайно сильно проявляются характерный для немецкой готической скульптуры манерность, шаблонность, отсутствие силы и известная слащавость.
          IV. Истинно готическую живопись представляет живопись на стекле, развитие которой является прямым следствием конструктивной системы готического стиля, превращавшего все стенные пространства в ряд гигантских окон. Лишенная необходимой для больших композиций площади, стенная живопись занимает в Готическом искусстве второстепенное место.
         Декоративная роспись стен часто подражает коврам. Небольшие платформы и стенные картины, встречающиеся в некоторых церквах, свидетельствуют, что и здесь область сюжетов заметно расширилась. Образцы светской стенной живописи, в меньшей степени стенного зодчества, дошли в весьма ограниченном количестве.
         Зато в области живописи по стеклу Готическое искусство создало произведения, декоративная эффектность которых доведена до высшего совершенства. Изображения отдельных окон часто соединялись в большие циклы. Самые замечательные образцы этой живописи находятся в Франции (стекла соборов в Пуатье и Сен-Дени, в Шартре и Бурже, окна Sainte Сhареllе в Париже и др.).
          В течение XIV в. живопись на стекле достигает и в Германии высокого развития (великолепные окна Страсбургского и Кельнского соборов, церкви в Кенигсфельдене в Ааргау, в Нидер-Гаслах в Эльзасе и др.). К числу прекраснейших расписных стекол в Англии принадлежат окна коллегии Мертона в Оксфорде (XIII в.), окна Уэлльского, Йоркского и др. соборов. Большим почетом пользуется миниатюрная живопись, отличающаяся, в особенности во Франции и Англии, изяществом и нежностью рисунка.
          V. Хронологическое определение отдельных периодов Готического искусства имеет относительно значение, так как, например, во Франции готика господствовала в то время, когда в Германии еще держался романский стиль; Германия же придерживалась готической системы в то время, как в Италии уже давно парило Возрождение. Так как Франция, где эволюция стиля протекала органически, должна считаться классической страной готического стиля, то целесообразнее всего придерживаться хронологического деления готики на периоды во Франции, отмечая попутно ход развития готики в других странах Европы.
          История готической архитектуры указывает сначала на сев. Францию, где в Isle dе Franse и соседних провинциях уже в начале ХII в. появляются памятники готической архитектуры.
         Первой церковью принято было считать сооруженную вскоре после 1130г. аббатом Сугерием усыпальницу французских королей при аббатстве Сен-Дени. Однако, в 1890 г. в церкви при аббатстве Marienval близ Crepy-en-Valois, был обнаружен памятник архитектуры XI в. Недавно в Пикардии, а затем совершенно неожиданно и в Англии (собор в гор. Durham, начала XII в.) были найдены столь же старинные готические стрелки. Первый период, "ранне-готический" охватывает вторую половину XII в.
         В конструкции и орнаментации этой эпохи еще сохранились особенности романского стиля; они отличаются тяжеловатостью форм, соединением старых элементов с новыми. Так, в начатом после 1131 г. соборе в Noyon только отчасти использована стрельчатая форма, концы поперечного нефа закруглены, колонны имеют различную форму, окна имеют романскую арку и т.д. В соборах в Chalons, Laon и в начатом в 1163 г. соборе Notre Dame de Paris уже проявляются все существенные элементы готического стиля, но они еще далеко не вполне использованы.
         Горизонтальные линии сильно подчеркнуты, хотя надо отметить, что вообще вертикализм во французской готике никогда не доводился до крайних пределов, чем французская готика ярко отличается от немецкой. Второй период, охватывающий XIII в., представляет полный расцвет готики во Франции и отличается сочетанием красоты, последовательно соблюдения системы и смелого стремления тянуть сооружение в высоту.
         В XIII веке во Франции было достроено и начато большое число соборов. К самым замечательным принадлежат: Шартрский, Реймский и Амьенский соборы, собор в Бурже, в Бовэ, в Руане и др. Наконец, Sainte Chapelle Людовика IX в Париже, построенная Пьером Монтеро в 1241-51 гг., представляет восхитительный образец французской высокой готики. В Германии XIII век является периодом ранней готики. Конструкция и декорация самых интересных памятников немецкой ранней готики - Liebfrauen и хор Кельнского собора - проникнуты строгим духом романского искусства.
          В начале ХIV века наблюдается начало упадка готической архитектуры во Франции В течение XIV в. в истории французского строительства происходит застой.
          В ХV веке при Карле VII (1422-46) начинается третий период - поздней готики, которая вымирает в течении первых десятилетий царствования Франциска I ( (1515-47). Этот так называемый пламенеющий стиль (flamboyant), отличается избытком обременяющих здание украшений, среди которых встречается форма, похожая на качающееся пламя свечи, страдает непоследовательностью, отсутствием гармонии и вычурностью. Конструкция свода отличается искусственностью, рисунок орнамента становится произвольным, чрезмерно подчеркиваются вертикальные линии здания. Самое яркое выражение готический стиль находит в соборе Albi на юге Франции и в церкви св. Магдалины в Троа.
          В Германии с 1300 г. приблизительно до 1420 г. наступает период высокой готики. Грандиозные образцы немецкой высокой готики, Кельнский, Страсбургский и Фрейбургский соборы, отличаются гармоничным соединением и свободным развитием готического стиля. Поздняя готика развивается в Германии в XV в. и создает на ряду с прекрасными произведениями (Erauenkirche в Мюнхене) целый ряд памятников, свидетельствующих об упадке готического стиля в Германии.
         Особое положение среди церквей северной Германии занимает освященный в 1490 г. собор в Гальберштадте, башни которого отличаются поздне-романским характером.
         Среди бельгийских церквей XIV и XV вв. выделяется великолепный Антверпенский собор.
          Большой интерес представляет развитие английской готики. Кентерберийский собор, строившийся в продолжение нескольких периодов готического стиля имеет большое значение для изучения английской готики. Весьма своеобразная готика развивается также в Италии.


Литература:
L. Gonse, L'art gothique (II.);
Michel, Histoire de L'art;
А. Essenwein-Hazak, Die romanische u gothische Baukunst (из Handbuch der Architektur);
Corroyer, L'architecture gothique (II., 1892).

Камбриель. Объяснение алхимического иероглифа Собора Парижской Богоматери*.                

         У одной из главных входных дверей собора Парижской Богоматери находится против паперти высеченное из большого камня иероглифическое изображение, воспроизведенное на рисунке и представляющее чрезвычайно ясный синтез всего Великого Делания.

         I Под этим иероглифом с левой его стороны находятся два маленьких выпуклых круга, аллегорически представляющих сырую металлическую породу, извлеченную из руды, которую надо обработать переплавив несколько раз с помощью поташа.

         II С противоположной стороны находятся такие же два круга, изображающие породу, но обработанную и очищенную от шлака, оставшегося от руды, из которой она образовалась.

         III Со стороны, обращенной к паперти, находятся те же два круга, но более тщательно обработанные или окончательно очищенные от шлака путем плавления. Первые представляют металлическую породу, которую следует брать при первоначальных герметических работах, вторые, обработанные, нам представляют свои внутренние достоинства и относятся к тому человеку, которого мы видим заключенным в ящик и окутанным пламенем, из которого оно исходит, третьи - наиболее обработанные и окончательно очищенные от шлака - относятся к вавилонскому дракону или Меркурию Мудрых, это тот же "Телесм" Гермеса и "Движение" Луи Люка, в котором сочетались все достоинства металлических пород. Этот дракон находится против паперти, извиваясь над человеком, окруженным пламенем, а конец его хвоста касается человека, чтобы указать, что он от него произошел. Два его изгиба охватывают химическую печь, чтобы показать, что он там находится и должен там быть подвержен пищеварению. Голова его находится у подножия епископа... Я должен пояснить, что на этого человека, выходящего из пламени, при помощи летящих орлов (дистилляция), представленных в виде цветов, состоящих из четырех соединенных лепестков, которые окружают низ ящика, произошел вавилонский дракон или Меркурий Мудрых, о котором говорит Николай Фламель.
         Этот Меркурий Мудрых заключен в стеклянное яйцо, подвергнутое пищеварению или продолжительной обработке в химической печке, оканчивающейся куполом, на котором стоит епископ, попирающий голову дракона.
         Этот Меркурий Мудрых является источником жизни, изображенной епископом, помещенном над драконом.
         Епископ подносит палец к губам, как бы говоря тем, кто его видит и желает знать его значение, - если вы угадаете и узнаете, что я изображаю этим иероглифом - то храните молчание.

--------------------
*Cambriel. Cours de philosophic hermetique ou Alchimie en dix-neuf lecons. Paris, Lacour et Maistrasse, 1843.

Послесловие.

О культуре европейского средневековья очень трудно сказать что-либо новое. На эту тему имеется обширная историография. И, тем не менее, мы попытаемся сделать небольшие заметки по поводу готического искусства и, в частности, архитектуры, рассматривая эту проблему в трех аспектах: историческом, символическом и оккультном, делая основной акцент на последний.
          Общим представлением о характерной особенности средневекового мышления является символизм. Логический разбор символа не входит в нашу задачу. Символ - это прежде всего жесткая определенность, пусть и многослойная, "фиксирующая вещь, и ее отражение. А отражение вещи и есть символ этой вещи" (1). О трех плоскостях этого отражения мы и попытаемся поговорить.
          Восприятие готического искусства никогда не было однородным. Изменение отношения к нему отражало развитие общественной, эстетической и философской мысли различных эпох. Отношение к этому стилю вызывало резкие перемены, и это, скорее всего, свидетельствует о том, что готика пустила глубокие корни в европейской культуре.
          К.М.Муратова в книге "Мастера французской готики" (2) подробно анализирует отношение к готическому стилю в искусстве от эпохи Возрождения и до наших дней, поэтому не останавливаясь подробно на этом аспекте отметим, что наиболее объективные оценки этого стиля были даны только в XIX и XX веках, в первую очередь, в первую очередь, в работах Анри Фосийона и Эрвина Панофского. Благодаря этим трудам, готическое искусство предстало как органически целостное. своеобразное и закономерное для развития европейской культуры; его с полным правом можно называть готической эпохой. Эта эпоха простирается на протяжении трех столетий - XII, XIII, XIV - и закладывает фундамент культуры Возрождения и Нового времени. Это удивительное и противоречивое время: время торжественных и трагичных крестовых походов, расширивших границы средневековой Европы, торжества церкви, зарождения и уничтожения еретических обществ и орденов, феодального могущества, создания блистательных рыцарских романов, посвященных чистой любви и духовным поискам; время расцвета оккультных наук.
          Распространение этого стиля совпадает с формированием французского литературного языка, расцветом литературы, появлением в ней таких блистательных имен как Кретьен де Труа, Гийом де Лоррис, Бернарт де Вентадор во Франции, Вольфрам фон Эшенбах, Гартман фон Ауэ, Вальтер фон дер Фогельвейде в Германии, развитием философских схоластических школ и, в первую очередь, Парижской, научными достижениями и становлением куртуазной культуры. Готика родилась в атмосфере мощного подъема духовных и творческих сил. Это было, действительно, по словам Теофиля Готье" величье рыцарства и блеск средневековья".
          Средневековая теория искусства не могла передать всю живость, своеобразие, сложность художественной практики. Она представляла собой скорее философское умозрение на тему искусства. Некоторые тенденции, ведущие к представлению о характере творчества, можно обнаружить в неоплатонической школе философии. К.М.Муратова пишет, что проблема возможности изображения в зрительных формах невидимого мира восходит еще к "Тимею" Платона и сочинениям Плотина. Творческий процесс рассматривается как деятельность, берущая начало в умозрении, в созерцании трансцендентальной красоты. "Искусство художника состоит в очищении материи" (3).
          Воплощение невидимой идеи в зримый образ является, по сути, процессом реконструкции материальных форм в их соотносимости с миром религиозных ценностей, тем самым переводя их из мира физического в мир духовный. То есть, в определенной степени, творческий процесс можно соотнести с процессом алхимическим. Эта концепция изложенная Псевдо-Дионисием Ареопагитом в трактате "О небесных иерархиях" впоследствии будет развита Иоанном Скоттом Эриугеной, Гуго Сен-Викторским, Бонавентурой.
          0 философии искусства было много написано Альбертом Великим, Фомой Аквинским, что для нас особенно интересно, так как эти мыслители имеют самое непосредственное отношение к теме книги Фулканелли - к алхимии.
          В средние века архитектура занимала привилегированное положение. Это обусловлено рядом причин. В первую очередь, важное значение имели теологические представления того времени о том, что Бог - это архитектор вселенной. Соответственно и собор, который был местом всенародных встреч, являлся местом общения с Богом. Устремленные вверх готические храмы можно рассматривать как символ храма-горы, синтезирующего микрокосм и макрокосм; точку, через которую проходит мировая ось; место, ведущее к Единому. А поскольку творческий процесс должен проходить по "подобию Божьему", то и работа архитектора была угодна Богу.
          Немаловажно и то, что доминирующую роль в средневековье играли науки. Искусства отодвигались на второй план. Ars est scientia (" Искусство есть наука"), - считал Доминик Гундиссалинус. "Искусство без науки ничто". Понимание искусства как знания, как науки весьма характерно для готической эпохи.
          Средневековое строительство ярко показывает глубокие познания архитекторов, свидетельствует о творческих поисках и экспериментах. В конце ХII-XIII веков возводились грандиозные соборы, воплощавшие в себе мировосприятие того времени, научные и технические достижения. Громадную роль в этом играло сакральное, метафизическое толкование геометрии. Ее влияние обязано проникновению в Европу арабской философии, переводов трактатов арабских математиков и философов пифагорейской школы.
          Вопрос об основополагающих принципах творения- "мерой, числом и весом" - был разработан философами Шартрской школы. Согласно мыслителям этой школы, геометрические принципы берутся за основу всякого творчества - как Бога, так и человека. Получило развитие представление о геометрии в ее сакральном значении, относящимся к трансцендентному знанию, и идее числа в его символическом и аллегорическом аспектах. Геометрия, по сути, сливалась со схоластикой.
          Однако, было бы неверным считать готические соборы только лишь воплощением схоластики. Интеллектуальная и духовная жизнь находила выражение в этом искусстве. Соборы были, скорее, энциклопедиями этой эпохи. В них полностью отображен иррационализм мышления, целостное восприятие мира, желание охватить в единстве сущность бытия, космоса, истории и их проекции в мире спиритуальном.
          Во многих европейских соборах можно увидеть целые собрания оккультных символов, самые сложные из которых - алхимические. Кроме того, в некоторых соборах, например, в Шартрском, Амьенском, наблюдается смешение христианских и языческих символов.
          Чарльз Уокер(4) пишет, что Шартрский собор посвящает в символизм двух эзотерических групп; первая из них была связана с друидами, вторая вела начало от христианской школы ХII века, пытавшейся соединить мудрость раннего христианства с арабской астрологией. В настоящее время можно увидеть целую серию эзотерических и оккультных символов, расположенных на западном фасаде.
          Некоторые историки эзотеризма, в частности, П.Д.Успенский (5), считают, что готические соборы возводились тайными, эзотерическими школами строителей. Соборы представляли собой квинтэссенцию их сокровенной философии и были предназначены для сохранения и передачи знания. Все в этих сооружениях подчинялось единому замыслу, не было ни одной лишней, или случайной детали. Они насыщены сведениями по математике и астрономии; встречаются необычные идеи из биологии (или "эволюции"). По мнению Успенского, химеры и другие фигуры Собора Парижской Богоматери передают психологические идеи их строителей, "главным образом, идею сложного характера души". И, в заключение, делается предположение, что цель создателей Нотр-Дам "состояла не в том, чтобы научить всех людей, а лишь в том, чтобы передать некоторые идеи немногим через пространство времени". Подобная точка зрения достаточно спорна, несомненно одно, что не только каждая деталь готического собора служит символом, но и пропорции и конфигурации несут явное смысловое значение, берущее истоки из пифагорейской школы.
          Также достойны упоминания исследования французского оккультиста прошлого века маркиза де Сент-Ив д'Альвейдр, который установил, что "архитектурный комплекс под воздействием Слова или его музыкальных эквивалентов способен продемонстрировать единство в своей гармонии в любой эстетической комбинации форм и цветов здания, и в любой области оформления"(6). Проанализировав часовни, посвященные Деве Марии, выстроенные в различных стилях, он пришел к выводу, что наиболее гармоничным является готический стиль.
          Другие исследователи считают, что церкви готического Запада являют собой крестообразную мандалу, поскольку приобрели форму вытянутого (латинского) креста. Главным местом является алтарь в центре собора; все ориентировано на эту точку. Большая часть церквей ориентирована на восток - то есть к восходу и воскрешению (7).
          К этому можно добавить существенную деталь: большая часть фасадов соборов создавалось в форме латинской буквы "Н". О символизме этой буквы подробно написал Фулканелли в книге "Философские обители", поэтому мы кратко определим ее основные значения. Эта буква находится в центре одной из монограмм Христа - JHS - Jesus Hominem Salvator (Иисус, Спаситель человечества) или же In Нос Sigmo (под этим знаком, т.е. креста); буквы JHS являются ключевыми в слове JeShouaH (на иврите - "Бог-Спаситель"); буква Н ассоциируется с греческой буквой "эта" (Н), символизирующей обитель духа звезды, излучающей свет (Helios, Солнце); ее можно воспринимать, как графическую схему второго аркана Таро; как астрологический символ Рыб (в Средние века он имел форму очень похожую на современную). Из этого следует довольно интересные выводы. Рыба была ранним христианским символом на основе анаграммы, полученной из греческого слова ichthis, начальные буквы которого расшифровывались как "Иисус Христос Сын Божий Спаситель". Рыба является символом углубленной жизни, духовного мира. Кроме того, Антуан Жозеф Пернети соотносит знак Рыб с последней стадией алхимического Великого Делания.
          Немаловажную роль в готическом соборе играют витражи. Розу собора можно считать прекраснейшим образцом концентрической мандалы. Но очень большое значение здесь играет и символика цвета, поэтому остановимся на этом более подробно.
          К.Муратова в своей работе пишет, что свет витражей отождествляется со светом христианского знания. "Мистическая интерпретация света... оказывает огромное влияние на представления готической эпохи... Большой интерес в этом отношении представляет легенда о храме св. Грааля с описанием эффектов света и драгоценных камней, перекликающимся с представлениями мистиков XIII века о первичном мистическом опыте... В осмыслении света... сливается в единую мысль метафизическое представление о свете как образе, символе божественного света, и мистический метод его познания посредством физического созерцания света и пребывания в созданной этим светом особой световой атмосфере" (8).
          Существуют трактовки цветового символизма, основанные на взаимосвязях с алхимией. Тремя основными стадиями Великого Делания, которое нужно рассматривать как трансмутацию духа, были: первоматерия (работа в черном, nigredo), ртуть (работа в белом, albedo) и сера (работа в красном, rubedo), достигая апогея в создании камня (золотой). Таким образом, ряд черный-белый-красный-золотой описывает путь духовного восхождения. Все эти цвета обязательно присутствовали в витражах.
          Характерной особенностью окон соборов является присутствие в их верхней части розеток строго определенных форм - трилистник и семилистник, которые имеют довольно интересное и многоплановое значение. Трилистник является знаком Троицы, он несет в себе знание божественного бытия, достигаемое через посвящение или ученичество. По сути, это синоним эволюции, трансмутации духа. Но этот символ также равнозначен и герметическому тернеру, трем основным элементам алхимиков: Сера, Меркурий и Ртуть. Кроме того, он может рассматриваться и как триада "архетип-человек-природа".
          Семилистник изображается шестью подвижными элементами, расположенными по кругу, и одним фиксированным в центре. Кроме того, он может графически рассматриваться как квадрат и треугольник, обозначая этим материю и скрытую в ней стремящуюся вверх жизнь. В христианстве септенер соответствует семи смертным грехам, семи добродетелям (три теологических и четыре основных); в алхимии- семи основным металлам, или трем основным элементам и четырем состояниям единой космической субстанции (стихиям).
          Важной деталью готического собора является изображение лабиринта. Один из самых известных лабиринтов выложен на полу Шартского собора, но аналогичные образы встречаются повсеместно. Основная идея этого символа заключается в возврате к духу путем прохождения к центру. Прохождение лабиринта символизирует также духовную эволюцию, путь Адепта, получающего в результате св. Грааль, философский камень или "сокрытую" Печать.
          Очень часто в готической архитектуре встречаются изображения астрологической символики, зодиакальных знаков. Помимо своего основного значения они могут символизировать, по мнению К.Г.Юнга, "деяние вращения" алхимии и тождественное им в обозначении сублимации. Уже упоминаемый нами Антуан Жозеф Пернети соотносил двенадцать знаков Зодиака с двенадцатью ступенями алхимического Великого Делания, причем Овен соответствовал первой ступени, прокаливанию, а Рыбы - последней, трансмутации (9).
          Поражает разнообразие сюжетов в готической архитектуре. Здесь есть практически все: бытовые сцены, изображения святых, монархов, рыцарей, евангельских эпизодов, сцен Страшного Суда, мифических и фантастических животных. На фасаде Реймского собора сохранился медальон, воспроизводящий изображение шестнадцатого аркана Таро - "Башня, пораженная молнией". Невозможно описать все эти сюжеты. Фулканелли в свой книге достаточно подробно проанализировал символическое значение животных. Поэтому мы остановимся только на одном сюжете, о котором он ничего не сказал. На фасаде башни собора Парижской Богоматери среди группы гаргуалей находится скульптура, изображающая Пеликана. На наш взгляд, это очень важный алхимическим символ, являющийся в некотором смысле противоположностью ворону. Пеликан - это также одна из наиболее известных аллегорий Христа, символ благородства и самопожертвования.
          Однако не только архитектура и убранство соборов несли большую смысловую нагрузку.
          Даниэль Готье в статье "Карты вечности" упоминает о предположении, что размещение на территории Франции соборов, посвященных Деве Марии, дублирует расположение звезд в созвездии Девы.


          Рассмотрим этот вопрос подробнее. Вероятно наиболее смелой попыткой соотнести определенные места на земле с космической теорией является работа Луи Шарпантье, посвященная Шартрскому собору (10). Он указывает, что в результате изучения карты Франции видно, что в северной Франции расположение соборов и церквей, посвященных Деве Марии, примерно соответствует расположению основных звезд созвездия Девы. Составленная Шарпантье диаграмма была использована для создания помещенной здесь карты, по которой можно проследить связь между звездами и соборами.
          Тот факт, что этот список возглавляет Реймский собор, соответствующий самой яркой звезде, не вызывает удивления, поскольку этот собор был традиционным местом коронации французских монархов. Латинское название звезды Spica означает "колос", а в средневековом воображении колос в левой руке небесной девы зачастую превращался в младенца Иисуса (хлеб, которым питается человечество) в руках Девы Марии. Созвездие Девы и Дева Мария в мышлении того времени были настолько связаны между собой, что живший в ХIII веке Альберт Великий предположил, что символ созвездия Девы, имеющий написание Щ, представляет собой две буквы MV, Maria Virgo (Дева Мария). По-французски "колос" звучит L'epi, и в период средневековья, одновременно с остальными, был возведен к юго-востоку от Реймса собор Notre-Вате d'Epine (последнее слово означает терновник и является напоминанием о терновом венце Христа).
          В течение долгого времени Spica была важной точкой ориентации. Локьер называет несколько египетских храмов, сориентированных на эту звезду. На этой карте имеется только один собор не посвященный Деве - это собор в Бру.

           Латинское слово Vindemiatrix, которое служит наименованием звезде, соответствующей собору в Байе, означает "сборщица винограда". Но во времена Римской империи она называлась Vindemiator - "сборщик винограда" (принято считать, что эта звезда получила это имя оттого, что она появлялась на утреннем небе в тот день, когда начинался сбор урожая). Стоит задуматься над тем, что смена названия и пола каким-то образом связано с женской природой созвездия Девы, частью которого является эта звезда.
          В заключение хотелось бы сказать несколько слов о Фулканелли. В 1926 году в парижском издательстве "Шемит" под псевдонимом Фулканелли вышла книга, озаглавленная "Тайны готических соборов". Спустя два года появилась вторая книга, состоящая из двух томов и называющаяся "Философские обители, или Трактат о герметическом символизме, священном Искусстве и эзотеризме Великого Делания". Обе книги были сопровождены предисловиями Эжена Канселье. По мнению знатоков алхимии, они стояли в одном ряду с сочинениями Василия Валентина, Космополита и Филалета. Среди трактатов на данную тему, труды Фулканелли выделялись ясностью языка, фундаментальностью и глубиной познаний автора. К тому же, из предисловий Канселье было ясно, что автор смог получить философский камень между 1922 и 1926 годами. Примерно в это же время он, как истинный Адепт, исчез. Разгадать авторство пытались многие писатели и журналисты. Наиболее известны были четыре претендента: писатели Д.Г.Росни и Пьер Дюгло, художник Жан-Жюльен Шампань и Эжен Канселье. Но ни одна из предложенных гипотез не выдержала критики. Только одно сообщение Фулканелли поступило после выхода книг. Жак Бержье в книге "Утро магов" описывает встречу и беседу с человеком, назвавшимся автором "Тайн готических соборов" и "Философских обителей", которая состоялась в июне 1937 года. Больше он его не видел. После второй мировой войны Фулканелли разыскивали американская и французская спецслужбы, но безуспешно.
          Вот и все что известно об анонимном алхимике и писателе, который занимает видное место в ряду величайших Адептов. Книги которого неоднократно переиздавались и переведены на ряд европейских языков.

А.В. Морозов.

Литература:
1. В.Л.Рабинович. Алхимия как феномен средневековой культуры. М.: Наука, 1979.
2. К.М.Муратова. Мастера французской готики. М.: Искусство, 1988.
3. К.М.Муратова. Указ. соч.
4. Charles Walker. Atlas of Secret Europe: А Guid to sities of Magic and Mystery New York, Dorset Press, 1990.
5. П.Д.Успенский. Новая модель вселенной. СПб.: Издательство Чернышева, 1993.
6. Alexandre Saint-Ive d'Alveydre.1 Archeometre, Paris: 1.а Tour de dragons, 1976.
7. Хосе и Мириам Аргуэлес. Мандела. М.: Благовест, 1993
8. К.М.Муратова. Указ. соч.
9. A.Pernety. Dictionnaire mytho-hermetique... Paris, 1758.
10. L.Charpentier. The Mysteries Chartres Cathedral. 1972.