Как известно, Гаагские конференции 1899 и 1907 годов приняли целую серию конвенций, а также деклараций, в которых особое внимание уделялось противодействию применению боевых средств, причиняющих страдания и особо пагубных для человека. Так, одна из деклараций запрещала применять в ходе боевых действий снаряды, распространяющие «удушающие или вредоносные газы», а другая – пули, «легко разворачивающиеся или сплющивающиеся в человеческом теле». Причем в последнем случае речь идет о запрете уже экспансивных пуль, а запрет на применение зажигательных и разрывных пуль был введен еще раньше – в Санкт-Петербургской декларации 1868 г.

Это ничего не значило для австро-германских войск, начавших применять разрывные пули уже с первых же дней боевых действий (первые факты зафиксированы уже в августе — сентябре 1914 г., в ходе боевых действий в Восточной Пруссии и Галиции).





Великая война в образах и картинах. В. 3. М., 1915.

Посмотрим же, о чем говорят документы.

В одной из статей (Разрывное варварство) мы отмечали специфику деления разрывных пуль на 2 категории – первая имела особый взрывающий механизм, включенный в оболочку пули, а вторая – это обычная пуля, ставшая разрывной вследствие нарушения целостности оболочки (надрезы, стачивание, скусывание). Это подтверждает донесение временно Главнокомандующего армиями Северного фронта генерала от кавалерии П. А. Плеве в Ставку от 17 декабря 1915 г. Павел Адамович, ссылаясь на донесения начальников воинских частей, свидетельские показания и вещественные доказательства, подтверждает факт использования немцами разрывных пуль в ходе всей кампании. Пули 2 типов: первый снаряжается как граната (т. е. имеет внутри капсюль и взрывчатое вещество), а второй — это обыкновенная пуля, но с распиленной оболочкой. Причем даже последний тип имел фабричное изготовление.


П. А. Плеве

Солидарен с П. А. Плеве и "сосед" – главнокомандующий армиями Западного фронта генерал от инфантерии А. Е. Эверт, сообщавший в Ставку 13 октября 1915 г. — что немцы применяют разрывные пули по всему фронту. Командующий предлагал очень интересный ответ противнику: по дипломатическим каналам уведомить вражеское правительство, что если оно продолжит применять разрывные пули, то русские также начнут стрелять разрывными пулями – использовав массу трофейных австрийских винтовок и разрывных патронов к ним.


А. Е. Эверт

Начальник Штаба Ставки генерал от инфантерии М. В. Алексеев ответил А. Е. Эверту, что считает дипломатический путь безнадежным – ведь германцы уже давно попрали все законы и обычаи войны. Скорее, на его взгляд, к искомому результату приведут ответное применение таких же пуль и репрессии в отношении пленных, при которых обнаружены разрывные пули.


М. В. Алексеев

И солдаты противника первым делом старались избавляться от разрывных пуль в своих боекомплектах – ведь факт нахождения у них в ранцах этих боеприпасов влек немедленную реакцию русских солдат – до расстрела на месте включительно.


Мы не будем утомлять читателя перечислением многочисленных эпизодов применения австро-германцами разрывных пуль – упоминание об этом содержится в огромной массе воспоминаний солдат и офицеров русской армии. Отметим лишь уровень этой проблемы – как мы выше отметили, он привел к переписке между командованием фронтов и Ставкой Верховного Главнокомандующего.

Уже упомянутая Декларация 1868 г. запрещала и применение оружия, которое при нанесении раны увеличивает людские страдания и делает смерть выведенных из строя людей неизбежной.

Тем не менее, враги русской армии первыми применили такое оружие – огнеметное. Мы неоднократно писали о применении огнеметного оружия, а также о боевых эпизодах его использования.

Уже 16. 10. 1914 г. приказ по германской 2-й армии (Французский фронт) № 32 содержал указание на то, что появляется новое оружие – огнеметы, которые будут применяться преимущественно в уличных боях. В части должны были прибыть соответствующие специалисты – в основном саперы, прошедшие соответствующую подготовку. Отмечалось, что «огненные волны» имеют дальность смертельного поражения 20 метров. Достоинствами «огненных волн» назывались молниеносность их действия, а также то, что уже лишь один приближающийся жар отбрасывает противника на большое расстояние. Т. к. время горения огнесмеси 1,5 — 2 минуты, рекомендовалось выбрасывать пламя отдельными короткими вспышками – по возможности уничтожая одним выстрелом несколько объектов.

И русский источник отмечал, что враг в ближнем бою «обливает» бойцов «едкими горящими жидкостями». Для этой цели применяются специальные аппараты, состоящие из металлических цилиндров, под большим давлением наполненных смесью быстровоспламеняющихся жидкостей, едких кислот или смолистых веществ. Цилиндр имел кран — и при открытии последнего на 30 шагов ударяла струя пламени либо горючей жидкости. Если аппарат «огневыбрасывающий», то струя на выходе из трубки зажигается – а затем, развивая очень высокие температуры, все сжигает на своем пути. Люди и предметы превращались в обуглившуюся массу. Ужасным было и действие кислот. Кислота причиняла глубокие ожоги. Кожа дымилась, мясо распадалось вплоть до костей, а кости обугливались. Люди, пораженные кислотами, умирали в жесточайших мучениях — и лишь изредка оставались в живых.

Чрезвычайная следственная комиссия установила ряд случаев применения австро-германцами огнеметов (разумеется, эпизодов было гораздо больше) – и они подтверждены донесениями воинских частей, показаниями очевидцев, медицинскими актами освидетельствования в отношении потерпевших.

10-го февраля 1915 г. у мест. Едвабно пострадали русские гвардейцы — павловцы, получившие ожоги от смешанной с керосином серной кислоты. Между прочим, 27-го февраля, при взятии вражеских окопов у Перемышля, были захвачены 3 наполненных кислотой аппарата.

23-го февраля 1915 г. русские части, атакующие германские окопы, выдержали огнеметный удар близ д. Конопница. Нижние чины получили тяжкие ожоги лица и тела. А в середине марта австрийцами был применен «выбрасывающий кислоту аппарат» у дер. Яблонки – при отражении наступления русских войск.

21-го апреля (в ночь на 22-е) 1915 г. при атаке высоты 958 г. Макувка пострадали бойцы 147-го пехотного Самарского полка (см. Огненные Карпаты). Были обнаружены около 100 обуглившихся трупов русских солдат, попавших под удар огнеметов.



Трофеями стали 8 австрийских огнеметов. Много нижних чинов получили серьезные ожоги.


Один из огнеметов — трофеев русских войск на г. Макувка.

12-го мая около мест. Долина во время атаки пострадали от кислоты несколько человек — причем у одного казака щека была сожжена до кости (и он вскоре скончался). В ночь на 17-е мая того же года все у того же галицийского местечка Долина противник вновь применял огнеметы против русской пехоты – и несколько аппаратов стали русскими трофеями.



Несколько нижних чинов получили тяжелые ожоги в ходе боя 20-го мая у Перемышля. Также в мае несколько огнеметов были отбиты у немцев на р. Бзуре.

А 13-го июня 1915 г. у галицийского села Бобрика 4 нижних чина оказались облиты жидкостью, которая воспламенялась во время прикосновения к одежде – и двое из них заживо сгорели.

О первой массированной атаке с применением огнеметного оружия на Русском фронте мы писали в соответствующей статье (Огни у Скробова).


Нива. 1916. № 40.

Стоит отметить, что, помимо применения «специальных аппаратов», австро-германцы прибегали к бросанию в русских солдат бутылок, наполненных кислотой. Соответствующие случаи были выявлены осенью-зимой 1914 г. в ходе боев под Лодзью и на р. Равке. 9-го января 1915 г. в австрийских окопах близ д. Липной были найдены горшки, наполненные кислотой, выделявшей удушливые пары. А 24-го июля 1915 г. у Осовца были пленены германские офицер и солдаты — при них были обнаружены «банки с поражающей зрение едкой жидкостью».

Стоит отметить, что техническая внезапность, достигнутая австро-германцами на Русском фронте, не позволила противнику достигнуть даже минимального тактического результата. И применение агрессором новых боевых средств было парализовано стойкостью и мужеством русского солдата.