Судьба человека, родившегося в рядовой, ничем не примечательной незнатной семье, в средневековой Европе была известна заранее. Так называемые социальные лифты в те времена практически не работали, и многие поколения сыновей продолжали дело своих отцов, становясь крестьянами, ремесленниками, купцами или рыбаками. Даже дети дворян имели очень мало шансов на резкое изменение своего общественного положения, и младшие сыновья самых знатных фамилий часто от родителей получали лишь коня с вооружением либо протекцию в богатый монастырь с надеждой когда-нибудь стать аббатом или епископом. Тем удивительнее кажется судьба Томаса Бекета, который, будучи сыном вынужденного заниматься торговлей обедневшего рыцаря, благодаря своим талантам и способностям сумел стать канцлером Англии, а затем и главой церкви этой страны.

Томас Бекет. Тернистый путь к власти

Начинал свой путь Бекет так же, как и многие его сверстники. Поначалу ничто не предвещало ему столь высокой карьеры. Образование он получил в грамматической школе Лондона, затем некоторое время учился в Сорбонне, но дела отца шли все хуже и хуже, и потому Томас вернулся в Англию, где вынужден был исполнять обязанности писца. Не имеющий знакомств и связей в высших кругах, он вряд ли мог рассчитывать на высокую и доходную должность. Однако его знания и деловые качества произвели хорошее впечатление на архиепископа Кентерберийского Теобальда, который стал использовать его для выполнения особых поручений. Однажды Бекет даже был отправлен во главе миссии в Ватикан. После выполнения поручения архиепископа, Томас смог на несколько лет остаться в Италии в течение которых он в знаменитом Болонском университете изучал каноническое право и риторику. Вернувшись на родину, Бекет благодаря тому же Теобальду был назначен архидьяконом в Кентербери (1154 год). Данная должность не требовала пострига, и Томас остался мирянином. Свои обязанности он выполнял безупречно, и архиепископ даже счёл необходимым представить его члену английского королевского Дома, принцу Генриху, которому на момент знакомства с Бекетом было 20 лет. Томасу же в это время исполнилось 35. Говорили, что на принца он произвел впечатление не только своим умом и познаниями, но и ростом – около 180 см (по тем временам – очень много, Бекет был одним из самых высоких людей в стране). В Англии в это время шла очередная гражданская война, которую вели мать Генриха Матильда и его дядя Стефан Блуасский. Закончилось всё компромиссом, согласно которому Стефан власть сохранил, но наследником престола назначил племянника, который вошел в историю, как Генрих II Плантагенет. Взойдя на престол, он вспомнил о кентерберийском архидьяконе и в январе 1155 г. назначил его канцлером.

Генрих II Плантагенет, король Англии, герцог Нормандии и Аквитании, граф Анжу

Взошедший на английский престол в возрасте 21 лет Генрих II — человек очень интересный и весьма симпатичный. Практически все свое время он тратил на государственные дела, обычным делом были поездки по Западной Франции (здесь находились его основные владения) и Англии, в ходе которых он лично проверял состояние дел в провинциях. По воспоминаниям современников, Генрих был непритязателен к одежде и пище, в путешествии мог совершенно спокойно переночевать в крестьянской хижине, а то и в конюшне. Характерной его чертой следует признать здоровый прагматизм, к людям незнатного происхождения он относился без предубеждения и пост мэра Лондона при нем на протяжении 24-х лет занимал бывший суконщик, да ещё и англосакс (а не нормандец) Фитц-Алвин. При этом Генрих II был весьма образованным человеком, знал 6 языков, за исключением, как ни странно, английского (считается, что первым английским королем, знавшим английский язык, стал его сын Ричард Львиное Сердце). К тому же он обладал и таким весьма редким во все времена качеством, как здравомыслие. На современников очень большое впечатление произвело поведение короля в Ирландии в 1172 г. И в Англии, и в Ирландии всем было известно пророчество Мерлина, согласно которому английский король-завоеватель непременно должен погибнуть на реально существующем камне под названием Лехлавар. Этот камень находился на середине реки, по сторонам которой встали армии ирландцев и англичан. Вопреки советам приближенных, Генриху вошел в реку, и, взобравшись на «волшебный» камень, обратился к ирландцам: «Ну, кто еще верит басням этого Мерлина?». Подавленные ирландцы предпочли уклониться от боя и отступить.

Томас Бекет на посту канцлера

Но вернемся к Томасу Бекету, главному герою нашей статьи. Должность канцлера, которую получил он от Генриха, в те времена ещё не считалась ни высокой, ни почетной – таковой её сделал именно Бекет. Первоначально в распоряжении нового канцлера было всего два писца, но через несколько недель число его подчиненных достигло 52 человек. Канцелярия Бекета на глазах у всех превратилась в важнейшую часть государственной машины Англии, именно в ней оказались все нити управления страной, а сам канцлер вдруг стал ключевой фигурой в правительстве страны: он работал, не покладая рук, целыми днями принимал посетителей, подписывал документы и утверждал судебные решения. Влияние и авторитет Бекета непрерывно росли, и некоторые говорили, что он не стеснялся извлекать выгоду из своего положения. В это можно поверить, поскольку, получая достаточно скромное жалование и не имея доходов от наследственных земель (которых у него просто не было), одевался у лучших портных, держал открытый стол на 30 человек и свободно общался с представителями самых знатных семейств королевства. И это при том, что сам Генрих щегольством не отличался, и, оказываясь рядом со своим канцлером, выглядел чуть ли не «бедным родственником». Но деловые качества канцлера и его заслуги были настолько высоки и неоспоримы, что Генрих II предпочитал не обращать внимания на источник его доходов, тем более, что практика «кормления» от должности имело давнюю историю и Томас Бекет не особенно и выделялся на общем фоне. Более того, в это время короля и канцлера связывала самая настоящая дружба, Генрих полностью доверял Бекету и, однажды, чтобы еще больше повысить его авторитет в придворной среде, даже поручил бывшему архидьякону командование отрядом в 700 рыцарей. К удивлению многих, Бекет блестяще справился и с этой задачей, и именно его отряд первым ворвался в осажденную Тулузу. После окончания войны Бекету было поручено возглавить посольство ко двору Людовика VII. Итогом этой миссии стало подписание выгодного для Франции мирного договора и соглашение о династическом браке сына короля Англии и дочери французского короля. Малолетние жених и невеста (Генрих Молодой и Маргарита) воспитывались Бекетом и сохраняли теплые чувства к нему на протяжении всей своей жизни. Более того, в конфликте короля и бывшего покровителя Томаса – архиепископа Кентерберийского Теобальда (речь шла о налогах с церковных земель), Бекет решительно встал на сторону государства.

Роковое решение короля

Все изменилось после смерти архиепископа Теобальда. Генрих II решил, что лучшей кандидатуры на вакантное место предстоятеля английской церкви чем его давний друг и соратник Томас Бекет не найти. Тот вначале принял предложение Генриха за шутку: «Я слишком ярко одеваюсь, чтобы угодить монахам», – со смехом ответил он королю. Но Генрих проявил настойчивость. Томас Бекет, безусловно, был честолюбив, а перспектива стать вторым человеком в государстве – слишком уж большое искушение для любого пассионарного человека с явными способностями политического деятеля. Ради такого можно и привычкой к роскоши пожертвовать. Однако после конфликта с Теобальдом, Бекет был чрезвычайно непопулярен в церковной среде. Тем не менее, под жестким давлением короля, 23 мая 1162 года на собрании английских епископов Томас Бекет был избран архиепископом Кентерберийским и принял постриг 3 июня того же года. Это была одна из самых больших ошибок в жизни Генриха II — этого, весьма не глупого и, в общем-то, достаточно симпатичного короля. Бекет сразу же переоделся в грубую рясу, отказался от обязанностей канцлера, зато приказал духовным судам рассмотреть все дела об изъятии церковных земель, начиная со времен нормандского завоевания. Судьи, естественно, ни себя, ни своих собратьев не обидели, единодушно признав все конфискации незаконными. Бекет приказал новым владельцам вернуть земли церкви, некоторые из баронов при этом были отлучены от церкви. В общем, новым подчиненным Бекета грех было жаловаться.




Церковь в Англии в те времена являлась государством в государстве. Монастыри владели огромными участками земли, на которых трудились десятки тысяч крестьян. Образ жизни монахов трудно было назвать благочестивым. Монах из Клюни Петр в середине XII века публично призывал своих собратьев не принимать пищу более 3-х раз в день, не носить золотых украшений и драгоценных камней, не иметь более 2-х слуг и не держать при себе женщин. Монастыри обладали правом убежища и в них скрывались тысячи преступников, которые периодически покидали их стены с целью грабежа жителей окрестных городов и деревень и проезжающих купцов. Часть доходов от этого промысла шла в казну гостеприимных обителей. Духовные суды оспаривали решения королевских судов, а в случае конфликта с государственными чиновниками апеллировали к римским папам, которые, как правило, становились на их сторону. И вот эту, мощную, практически неподвластную королю и светским властям структуру возглавил чрезвычайно способный человек, который ни с кем не собирался делиться обретенной властью. Дело было не только в честолюбии Бекета. Согласно представлениям того времени, служба сюзерену верой и правдой была священной обязанностью вассала. Прекратить эту зависимость могли либо смерть одного из них, либо – переход вассала под суверенитет другого, более авторитетного и могущественного повелителя. А своим сюзереном Бекет теперь считал самого Бога. Таким образом, поведение Томаса Бекета, в принципе, было вполне понятно современникам, и удивление вызывало разве лишь неожиданная смелость посмевшего открыто вступить против короля и светских властей архиепископа.

Мятежный архиепископ

Выполняя свои новые обязанности, Бекет спал на голой скамье, питался сухим хлебом с водой и даже выкинул шахматы, в которые играл лучше всех в королевстве. Ежедневно он приглашал в свой дом тридцать нищих, каждому из которых предлагал разделить с ним его скромный обед, собственноручно мыл ноги и давал по пенни.


Генрих II, который в это время находился во Франции, был просто ошеломлен дошедшими до него известиями. Он поспешил вернуться в Англию, но вместо элегантного и довольного жизнью щеголя увидел исхудавшего сурового монаха, почти старика, который на все упреки спокойно отвечал, что правит страной от имени Бога и Рима и потому больше не может быть послушным слугой короля. Все попытки примирения оказались безуспешными. Бывшие друзья стали на путь открытой вражды, компромисс был невозможен. Разгневанный король приказал Бекету отказаться от приносивших ему большие доходы духовных постов. Так как дело касалось лично его, Бекет с готовностью подчинился. Но требование об отмене духовных судов он проигнорировал. Более того, он предоставил убежище знатному нормандцу Филиппу де Бруа, который убил отца обесчещенной им девушки и преследовался королевскими судьями. Генрих II пришел в ярость, рассказывают, что он крушил посуду и мебель во дворце, катался в ярости по полу и рвал на себе волосы. Придя в себя, он заявил придворным: «Отныне между нами все кончено».

Хуже всего было то, что Бекет на глазах у бессильного короля становился кумиром народа, который увидел в нем защитника от алчных баронов и продажных королевских судей. Слухи об аскетической жизни и святости нового архиепископа распространились по всей стране, и это обстоятельство связывало руки всем противникам Бекета. В 1164 г. Генриху II все же удалось добиться приняться так называемой Кларендонской конституции, согласно которой в отсутствие епископов доходы с епархий шли государству, государственный чиновник мог решать какому суду (светскому или духовному) вести то или иное дело, а в духовном суде должен был присутствовать представитель короны. Король становился последней инстанцией во всех спорах, апелляции к папе были запрещены. Бекет заявил, что подчинится только в случае одобрения принятых решений папой римским. Александр III занял двойственную позицию: не желая ссориться с Генрихом III, он, на словах призывал Бекета подчиниться законам страны, в которой он живет, но требуемого документа не присылал. Тем не менее, королевские чиновники принялись арестовывать людей, скрывавшихся в монастырях, а также ранее оправданных духовными судами. При этом отмечались массовые злоупотребления, когда вместо успевших дать взятку настоящих преступников на скамье подсудимых оказывались невинные люди, чем-то не угодившие местному барону или шерифу. Народное недовольство ширилось и авторитет Бекета вырос ещё больше. Окрыленный первыми успехами, Генрих приказал архиепископу явиться на королевский суд в Нортхемптонский замок. Чтобы унизить соперника, король приказал своим придворным занять все дома в округе, так что архиепископу пришлось ночевать на соломе в сарае. В дальнейшем он поселился в находившемся поблизости монастыре. Надеясь спровоцировать Бекета на открытое неповиновение королю, судьи в первый же день приговорили его к штрафу в триста фунтов «за неуважение к суду». Бекет безропотно выплатил требуемую сумму. Затем его обвинили в растрате денег, выделенных когда-то для выполнения закончившейся его триумфом дипломатической миссии во Франции, и потребовали вернуть все выделенные средства. Такой суммы у Бекета не оказалось, но он выдал на нее вексель. И тогда взбешенные его покорностью судьи потребовали лично возместить государству суммы за всех епископов и аббатов, чьи места в последние годы пустовали. Требуемая сумма превышала годовой доход всей Англии. В ожидании ответа, Генрих II не мог сидеть на месте, а посланники короля в это время уговаривали мятежного архиепископа от должности. Не промолвив и слова, Бекет отправился к королю, у которого к тому времени окончательно сдали нервы. Заявив, что в Англии нет места для них двоих, он потребовал приговорить своего соперника к смерти. Это требование вызвало панику среди окружавших его придворных и епископов. В это время, держа в руках тяжелый серебряный крест, в зал вошел Томас Бекет. Зрелище было настолько внушительным, что все присутствующие оробели, а один из епископов подошел к Бекету и, низко поклонившись, попросил разрешения держать крест. Бекет спокойно уселся на стул. Не выдержав его взгляда, король покинул зал. И друзья, и враги буквально умоляли Бекета подчиниться королю и сложить с себя сан архиепископа, но тот спокойно отвечал им, что как дитя не может судить отца, так и король не может судить его, и единственным судьей себе он признает лишь папу римского. Однако тяжелые часы, проведенные тогда в королевском замке, надломили Бекета. Впервые он осознал, насколько беззащитен перед королем и его судьями. Толпы народа, собравшиеся в это время у стен королевской резиденции, не смогут помешать его осуждению или убийству. Бекет решил обратиться за помощью к Риму и отправился в путь этой же ночью. Приказ Генриха об аресте «бывшего архиепископа, а ныне изменника и преступника, скрывающегося от правосудия», опоздал на несколько часов.

Так начался новый этап в жизни Томаса Бекета, который продлился 7 лет. Папа римский Александр III, решив, что судьба опального архиепископа уже решена, поддержал его лишь «добрым словом».

Томас Бекет. Жизнь в изгнании

Разочарованный Бекет поселился во Франции. Он продолжал вести строгий аскетический образ жизни, и молва о его святости распространилась уже по всей Европе. Эти слухи вызывали крайнее раздражение в среде высших иерархов католической церкви, которым меньше всего нужен был живой святой, претендующий на роль духовного лидера, или, что ещё хуже, в перспективе способный вступить в борьбу за папскую тиару. А для Генриха Томас Бекет был страшен даже в эмиграции. Гонимый архиепископ стал "знаменем оппозиции" и кумиром всех англичан. На сторону архиепископа встали даже жена и дети Генриха II, а воспитанные Бекетом наследный принц и его супруга буквально боготворили своего бывшего наставника. Они даже отказывались от коронации, заявляя, что без участия мятежного архиепископа церемония будет незаконной. Уставший от борьбы Генрих первым сделал шаг к примирению, пригласив Бекета в один из своих французских замков. Встреча бывших друзей прошла на удивление сердечно, Бекет при всех встал перед королем на колени, а Генрих держал стремя, когда архиепископ взбирался в седло. Бекету было предложено вернуться в Англию и вновь возглавить церковь этой страны.

Однако, помимо почитателей, в Англии у Бекета имелись весьма сильные и влиятельные враги. Одним из самых грозных из них был Рандольф де Бро, шериф Кента, который после бегства архиепископа ограбил его резиденцию в Кентербери, угнал весь скот, сжег конюшни и потому не желал возвращения Бекета, опасаясь справедливого возмездия.

И епископы Лондона, Йорка и Солсбери, в руках которых в отсутствие Бекета оказалась власть над английской церковью, публично поклялись не допустить мятежного иерарха к исполнению своих обязанностей. Поэтому ещё до своего возвращения на родину Бекет послал им приказ об отстранении от должностей. Но могущественный де Бро не желал отступать. Чтобы помешать высадке Бекета, он организовал самую настоящую блокаду английских берегов. Но лодка с Бекетом сумела проскользнуть к городу Сэндвичу, где вооруженные горожане сумели защитить его от опоздавших солдат раздосадованного де Бро.

Триумфальное возвращение Бекета в Англию

На пути к Кентербери архиепископа приветствовали тысячи людей, многие из которых были вооружены. Резиденция была переполнена людьми, пришедшими с жалобами на шерифов, судей, аббатов и епископов. Помимо купцов, крестьян и ремесленников, среди них было немало рыцарей. Посещение Бекетом Лондона превратилось в настоящую демонстрацию силы: у городских ворот его встречали мэр, главы гильдий и около трех тысяч горожан, опустившихся перед ним на колени. Напуганные королевские чиновники и епископы дружно доносили королю, который в это время находился в Нормандии, что он потеряет страну, если Бекет останется в Англии. Встревоженный Генрих теперь горько сожалел о своем примирении с Бекетом, но не решался открыто выступить против него. В один из вечеров, выведенный из себя очередным донесением, король воскликнул: «Неужели я окружен одними трусами? Неужели не найдется никого, кто освободил бы меня от этого низкорожденного монаха»?

Той же ночью бароны Реджинальд Фитц-Урс, Хью де Моревиль, Ричард де Бретон и Уильям де Треси отправились в Англию, здесь к ним с радостью присоединились могущественные союзники – шериф Рандольф де Бро и его брат Роберт. По приказу де Бро Кентерберийское аббатство было окружено войсками, даже продукты и дрова, посылаемые архиепископу, теперь перехватывались. На Рождественской службе в холодном соборе Бекет прочитал проповедь на тему гибели епископа Альфреда от датчан, закончив ее потрясшими всех словами: «И скоро будет еще одна смерть». После этого он отлучил от церкви братьев де Бро и двух аббатов, известных своей распутной жизнью.

Убийство Бекета и его последствия

Через три дня прибывшие из Франции рыцари и братья де Бро с отрядом солдат въехали к Кентербери. Вначале они попытались запугать Бекета и вынудить его покинуть Англию. Не добившись успеха, отправились к коням — за оружием. Окружавшие Бекета монахи, надеясь, что враги архиепископа не посмеют убить его в храме, сумели уговорить его уйти в церковь. С крестом в руках, Бекет сел в кресло архиепископа, здесь его нашли заговорщики. Но слухи о происшествии уже разнеслись по городу, и к собору сбежались жители окрестных домов. Хью де Моревиль с двуручным мечом в руках встал на их пути. Безоружные горожане не смогли помочь Бекету, но теперь убийство должно было произойти на глазах у сотен свидетелей. Но заговорщики зашли уже слишком далеко, отступать им было некуда. Первый удар, нанесенный де Треси, принял на себя находившийся в гостях у архиепископа монах из Кембриджа Гримм. Но следующим ударом де Треси разрубил Бекету плечо, следом де Бретон нанес удар в грудь, а де Бро разбил мечом череп. Подняв над головой окровавленный меч, он закричал: «Изменник мертв»!




В поисках денег и ценных вещей брат убийцы — Роберт де Бро, остался в аббатстве, но ничего не нашел. Раздосадованный, он забрал с собой посуду, обшивку со стен и мебель. Убийцы Бекета немедленно уехали из страны: вначале в Рим, а затем они отправились в «покаянный крестовый поход» в Палестину.

Между тем враги Бекета торжествовали. Отрешенный им от должности епископ Йоркский с амвона провозгласил, что архиепископ поражен рукой самого Господа. Поддержавшие его высшие иерархи английской церкви запретили поминать Бекета в молитвах, угрожая нарушившими этот приказ священникам розгами. Более того, было решено бросить его тело собакам, но монахи успели спрятать его в нише церкви, заложив ее кирпичной кладкой. И все же противники Бекета оказались бессильны. Уже в первые недели после убийства стали распространяться слухи о чудесных исцелениях на месте гибели архиепископа, причем одним из исцелившихся оказался член семейства де Бро.




По всей стране священники произносили проповеди в честь Бекета, а пилигримы нескончаемым потоком шли в Кентербери. Наследник престола публично заявил, что не простит отцу смерти своего наставника, а молодая королева открыто обвинила в его смерти королевских министров и епископа Йоркского. Убийство Бекета осудила и жена Генриха II Алиенора Аквитанская.




Смерть Бекета была чрезвычайно выгодна многочисленным врагам Генриха II за рубежом. Понимающий, что в глазах всего мира он стал убийцей святого человека, и что отныне любая его неудача будет рассматриваться как Божья кара за совершенное им преступление, король укрылся в замке, отказываясь встречаться с приближенными и принимать пищу. Очнулся он через три дня, осознав вдруг, что уже давно не слышит звона колоколов. Оказалось, что архиепископ Нормандии, пребывающий в полной уверенности, что папа римский отлучит Генриха от церкви, не стал ожидать официальных бумаг и сам наложил интердикт на все его французские владения. Но папа римский не спешил, предпочитая шантажировать Генриха и добиваясь от него все новых и новых уступок. Через два года Томас Бекет официально был причислен к лику святых, но отлучения от церкви Генриху все же удалось избежать. Светские враги также не бездействовали. Несчастный король был предан даже своими ближайшими родственниками. Его зять, король Сицилии Вильгельм, распорядился поставить Бекету памятник. Жена короля Кастилии Альфонсо VIII – дочь Генриха, Алиенора Английская, приказала изобразить убийство Томаса Бекета на стене церкви в городе Сориа. И уж, конечно, своего шанса не упустил злейший враг Англии французский король Людовик VII, объявивший в своей стране траур «по безвинно убитому святому». Через год он демонстративно посетил могилу Бекета, пожертвовал золотую чашу и большой бриллиант для украшения надгробия. Морально сломленный Генрих II не смог и не посмел воспрепятствовать этому, унизительному для него, паломничеству.

Запоздалое раскаяние короля

Генрих II признал свою ответственность за смерть Бекета и не стал прятаться за спины подчиненных. Убийцы и гонители архиепископа не были им наказаны, но сам Генрих, с целью искупления вины, на свершение благих дел внес в кассу ордена храмовников сорок две тысячи марок. Незадолго до смерти, разочарованный и преданный даже своими детьми, король Генрих вдруг прервал военную кампанию во Франции, чтобы отправиться в Кентербери. Здесь, босой и одетый во власяницу король, на глазах у всех, покаялся у могилы архиепископа за свои слова, ставшие причиной смерти святого человека.




А потом приказал бичевать себя: каждый придворный нанес ему пять ударов плетью, каждый монах – три. Безропотно выдержав несколько сотен ударов, он еще сутки сидел в соборе, прикрыв окровавленную спину плащом.

Генрих VIII и его борьба с культом Томаса Бекета

Уинстон Черчилль сказал когда-то о Хрущёве, что тот "стал единственным политиком в истории человечества, который объявил войну мертвецу. Но мало того — он умудрился ее проиграть". Черчилль забыл, что в XVI веке «войну» мертвому Томасу Бекету объявил король его страны — Генрих VIII, по приказу которого состоялся новый суд, обвинивший мятежного архиепископа в государственной измене и незаконном присвоении звания святого.




Все изображения Бекета были уничтожены, из церковных книг изъяты упоминания о нём, мощи – сожжены. И Генрих VIII тоже проиграл эту войну: Томас Бекет был реабилитирован и даже наравне со святым Павлом признан покровителем Лондона.