Первая же попытка Венгрии выйти из-под диктата Кремля грозила не просто повторением 1919 года. Как сколько-нибудь самостоятельная держава, Венгрия оказалась на грани самоуничтожения. Но предотвратило всё это, как бы это ни оспаривали антисоветчики, именно своевременное и даже чуть запоздалое вмешательство в венгерские дела Советского Союза. Однако, как выясняется уже теперь, для Хрущёва и его приспешников это оказалось не более чем первой европейской «обкаткой» публичного антисталинизма.

В конце февраля 1957 года были расстреляны одни из последних оставшихся в живых руководителей антисоветского восстания в Венгрии – Каталин Стикер, Йожеф Шёреш и Йожеф Тот. Причём первые двое в декабре 1956 г. бежали в Австрию, но вскоре вернулись в Венгрию по объявленной Будапештом амнистии. И несмотря на это, они были арестованы и расстреляны. По ряду данных, на их расстреле настаивал лично Хрущев, хотя новый лидер венгерских коммунистов Янош Кадар считал, что такой коварный обман дискредитирует и саму Венгрию, и её руководителей, которые, как говорилось тогда, пришли к власти на броне советских танков.



Никита Хрущёв, Янош Кадар и... Леонид Брежнев

Однако Никита Сергеевич и в венгерском кризисе проявил себя как вполне последовательный антисталинист. Понятно, что это только способствовало дискредитации самой коммунистической идеи, социалистического строя, до построения которого в Венгрии было слишком уж далеко. Осознавал ли это, или же осознанно игнорировал Хрущев – тема отдельного исследования.

Да, ввод советских войск в Венгрию и поныне официально считается там прямой агрессией СССР. И сегодня трудно найти в этой стране провинцию, где бы не почитали многочисленных жертв тех событий. Но характерно, что многие венгерские историки, уже постсоциалистического периода, теперь считают: что жертв и хаоса наверняка было бы гораздо больше, если бы советская армия так и не вошла в страну в конце октября 1956-го.

Потери советской армии в ходе той операции, точнее, даже двух, по официальным данным, составили 669 человек убитыми, 51 пропавшими без вести и 1251 ранеными. В то же время, с середины октября по конец ноября 1956 г. погибло и пропало без вести минимум не меньше 3000 венгерских повстанцев. Число погибших и пропавших без вести по другую сторону фронта — венгерских коммунистов и членов их семей за эти дни тоже было очень большим, превысив 3200 чел. При этом были убиты более 500 мирных жителей, а вот число раненых установлено абсолютно точно — 19226 человек.

Бывший посол Венгрии в СССР Дьюла Рапаи, занимавший этот пост в 1970-х – начале 1980-х годов, отмечал, что «демонстрации и другие невоенные акции против коммунистов на протяжении весны и лета 1956 года слишком уж быстро сменились разнузданным антикоммунистическим террором. Повстанцы явно чувствовали поддержку за спиной. Террор и репрессии со стороны «правых» встречали отпор, и ситуация приобретала все признаки гражданской войны, куда более кровопролитной, хотя и без определённой линии фронта. Кто-то из современников сказал: «линия фронта проходила через каждый дом, через каждый двор».

Венгрия к ноябрю 1956 года погрузилась в кровавый хаос, который был оперативно прекращён с вступлением в страну советских войск. Почему советская пропаганда предпочитала об этом молчать – отдельный вопрос, но ведь всё это вообще можно было предотвратить. При одном условии — если бы высшее советское руководство не упускало контроля над ситуацией и способствовало грамотному, притом своевременному исправлению ошибок периода Сталина и Ракоши.

Однако ничего этого не было, а соответствующий вакуум во власти стали быстро восполнять силы, которые сперва исподволь, а вскоре и вполне открыто повели линию на размывание социализма во всех сферах. Причем акцент был сделан на откровенный антисоветизм и русофобию, когда «старшему брату» сразу припомнили всё, вплоть до подавления венгерского восстания 1848-49 годов.

Дьюла Рапаи, да и не он один, подчеркивает, что руководство СССР, пришедшее к власти после смерти Сталина, практически сразу упустило контроль над ситуацией не только в Венгрии, но и в Чехословакии и Польше. Дипломат в своих мемуарах делает однозначный вывод, что если «это делалось, всё же, не намеренно, тогда это — уникальная некомпетентность советских руководителей и работавших на них аналитиков».

Но разве можно забывать, что первоначальные удары оппозиции, пока ещё идеологические, в буквальном смысле, были адресованы Сталину и сталинским объектам в Венгрии? Поэтому вполне резонно предположить, что, венгерских оппозиционеров фактически «спустили с тормозов» потому, что это было выгодно Хрущёву со товарищи. Им же не терпелось ускорить десталинизацию в СССР и освободить от Сталина мавзолей на Красной площади. Не иначе, как для Никиты Сергеевича.

Огульное очернение Сталина и сталинского периода как в СССР, так и Восточной Европе в те дни только набирало обороты, но маховик уже был запущен. Стоит ли удивляться, что спустя восемь лет – в июле 1964 года Хрущёв выбрал именно Яноша Кадара в качестве слушателя, когда на приёме в Москве в его честь решил фактически признаться в насильственном устранении «вождя народов».

На протяжении лета и осени 1956 года в Венгрии развернулась кампания откровенного глумления над памятниками Сталину, а заодно с ними – и над рядом мемориалов памяти советских солдат. Со стороны Москвы не было практически никакой реакции. Именно с Венгрии началась кампания переименований улиц и площадей, которая на другие страны и СССР перекинулась уже только в начале 60-х годов.

Тем временем Молотов, Каганович, Булганин и Шепилов уже в 1955 году, когда процесс ещё не перешёл в горячую стадию, не раз призывали Хрущева провести оперативные изменения в венгерском руководстве. Будущие члены антипартийной группировки, из состава которой отмолчался только Георгий Маленков, пытались упредить антисоветские выступления.



Л.М. Каганович, Г.М. Маленков и В.М. Молотов — уже у гроба Сталина они стояли вместе

Однако в ответ всё было проделано ровно наоборот: в июле 1956 г. с подачи лично Хрущёва был снят с поста глава венгерской партии трудящихся Матьяш Ракоши, убеждённый марксист и искренний, как бы казённо это сейчас ни звучало, друг Советского Союза. Он был лидером венгерских коммунистов с 1947 года, сумев фактически удержать страну в сфере советского влияния. Но будучи в Москве весной 1956 г. на печально знаменитом XX съезде КПСС, Ракоши, одним из первых резко осудил антисталинский доклад Хрущева.

И именно этого ему в Кремле, похоже, не простили. Ведь Матьяш Ракоши, вообще-то, не без оснований считал, что «хрущевская ложь о Сталине была современно подброшена Москве с Запада. И сделано это было, чтобы, в том числе, облегчить инфильтрацию западной агентуры в руководящие структуры стран социалистического лагеря. Причём сверху-донизу. А завершится всё должно было распадом социалистического содружества и Советского Союза».

У Хрущёва и его сподвижников не мог не вызвать раздражения и тот факт, что Ракоши вместе с Мао Цзэдуном вскоре после XX съезда КПСС призвали создать блок компартий «В защиту социализма». Это вскоре, уже в том же 1956 году, было одобрено коммунистами Албании, Румынии и Северной Кореи, а также двадцатью компартиями постколониальных и капиталистических стран. Нет никакой неожиданности в том, что за подобные оценки и действия Ракоши в сентябре 1956 г., совершенно по-сталински сослали сперва в киргизский городок Токмак, а затем в Горький, где он и умер в 1971 году.

При этом, вскоре после кончины Сталина главой венгерского Совета министров взамен Ракоши стал небезызвестный Имре Надь. Теперь он однозначно признан в Венгрии героем, которому в Будапеште установлен вообще-то вполне симпатичный памятник неподалёку от здания парламента.


Будапешт. Памятник Имре Надю – мятежному премьеру 1956 года. Он по-прежнему смотрит на парламент

Имре Надь затем очень своевременно возглавил и Министерство иностранных дел Венгрии, получив прекрасную возможность свободно консультироваться с коллегами с Запада. Его вызволили из-под длительного ареста в Будапеште, он считался «человеком» Иосипа Броз Тито в венгерском руководстве, а впоследствии стал фактическим главой венгерского антисоветского восстания.

Впрочем, «воцарение» Надя случилось уже на заключительной стадии восстания. До этого были выступления студентов, массовые демонстрации и ввод советских войск – фактически повторный, осуществлённый после нескольких просьб официального руководства Венгрии. Но ещё раньше, в середине апреля 1955 г. Надя успели отправить в отставку, однако именно его вернули на пост премьер-министра в самые страшные дни, когда восстание достигло своего апогея: с 24 октября по 4 ноября 1956 г. Вряд ли кто-то будет сомневаться, что это было случайное совпадение…

До того, пока в Будапешт не вошли советские танки, вскоре поддержанные несколькими полками венгерской армии, малочисленные сотрудники венгерской госбезопасности не сумели ничего противопоставить восстанию. Многие вообще пытались скрываться, многих арестовали прямо на улицах Будапешта.


Повешенный вниз головой изуродованный труп сотрудника госбезопасности. Фото с сайта paolomorellostudio.com

И именно в эти дни венгерские коммунисты и их семьи, пытавшиеся укрыться от террора, за редким исключением, не могли получить убежище даже в советском посольстве. При этом его предоставляли посольства КНР, КНДР, Албании, Румынии и Северной Кореи. Эти факты впоследствии были преданы широкой огласке Пекином и Тираной, упоминались в СМИ Югославии, Румынии, Северной Кореи. Зато уже после, когда восстание было подавлено, через Югославию «уходили» на Запад многие его активисты, а маршал Тито никак не реагировал на регулярные протесты Хрущева по этому поводу.

Что же касается «трансформаций» с Имре Надем, они явно не могли быть осуществлены без ведома Москвы. Показательным можно назвать и назначение Юрия Андропова послом Венгрии в середине 1954 г. Будущий всесильный глава КГБ и советский лидер пробыл на посту в Будапеште вплоть до весны 1957 года. Андропов был не просто в постоянном тесном контакте с венгерским премьером. Именно он, по обнародованным в последние годы данным, сделал так, чтобы Надю была сообщена «рекомендация» упредить восстание.


Юрий Андропов и Янош Кадар — старые соратники

Каким образом? Достаточно просто – привлечь его потенциальных участников к разрушению 10-метрового монумента Сталина, установленного в центре Будапешта. Что и было проделано в начале октября 1956-го: монумент торжественно низвергли, причём вакханалия сопровождалась массовым оплёвыванием и справлением физической нужды на все части поверженного монумента. Сам Имре Надь сделал, наверное, всё что мог во избежание большой крови, но ему это не помогло.



Премьер КНР Чжоу Эньлай, главы Албании, Румынии и КНДР – Энвер Ходжа, Георги Георгиу-Деж и Ким Ир Сен сразу предложили Хрущёву сместить Надя, и вернуть Ракоши в венгерское руководство. А также воспрепятствовать антисталинским эксцессам в Венгрии. Но тщетно.

Зато именно Имре Надь успел официально заявить о выходе Венгрии из Варшавского Договора, а уже через считанные дни регулярные советские войска вошли в Венгрию. Во второй раз, так как первый ввод войск оказался неудачным, что признал даже маршал Г.К.Жуков.


Докладная записка маршала Жукова о положении в Венгрии

После ложного сообщения о том, что повстанцы сдадут оружие, венгерская армия отказалась штурмовать центр столицы, и советские войска за два дня – 29-30 октября покинули Будапешт. Казалось, восстание победило. В городе практически сразу началась настоящая охота на коммунистов и их сторонников. Десятки человек пали жертвами самосуда, устроенного разъярёнными толпами, в которые влились выпущенные правительством Надя из тюрем уголовники и военные преступники. Эти «революционеры» захватили столичный комитет ВПТ, и повесили более 20 коммунистов. Их фотографии со следами пыток и лицами, обезображенными кислотой, обошли весь мир.


Будапешт, 30 октября 1956 года. Убитые защитники горкома Венгерской партии труда. Фото из журнала «Вокруг света» № 11-2006, стр. 54

В Кремле, несмотря на вопиющие телеграммы Андропова, не спешили вмешиваться. Однако разгоревшийся в последние дни октября Суэцкий кризис и франко-британское вторжение в Египет были восприняты официальной Москвой как некий карт-бланш на действия в Венгрии. Очень показательно, что руководители всех союзных Венгрии государств, в том числе Польши, Югославии, Китая, которые поначалу приветствовали восстание, сошлись во мнении, что социалистический строй в стране можно спасти лишь путём военного вмешательства.

Советские танки снова вошли в Будапешт. И если в ходе первого вторжения они пытались действовать как в мирном городе, теперь танкистов уже ничто не могло остановить. На подавление восстания, операцию «Вихрь», ушло меньше недели. Премьер Имре Надь был арестован и вывезен в Румынию, а в июне 1958 г. его расстреляли, так же оперативно, как это делалось при Сталине. Понятно, что открытый судебный процесс над Надем и его «коллегами» стал бы публичным приговором двурушничеству хрущёвцев. Поэтому закрытый суд, приговорив Имре Надя и ряд его единомышленников к расстрелу, был скоротечным и безжалостным.

Позволим себе что-то вроде версии, исходя из которой венгерский «майдан» мог быть умело спровоцирован не только и не столько Западом, заинтересованном в расколе коммунистического блока. Возможный раскол ничуть не смущал кремлёвское руководство, которое откровенно прозевало «венгерскую жертву», но решило воспользоваться ситуацией для того, чтобы ещё больше дискредитировать Сталина. А это неизбежно привело к эрозии социализма и дискредитации уже и самих коммунистических партий, причём не только в Восточной Европе.