Русско-японская война. Разгром при Портсмуте

Суть русской-японской войны предельно точно и цинично сформулировал в 1906 году президент США Теодор Рузвельт, говоря про Японию: «Она сражалась в нашей борьбе на Дальнем Востоке». При этом ни Порт-Артур, ни Цусима не были целями борьбы американской элиты, но зато они оказались великолепными инструментами для достижения собственных - очень далёких от Японии, целей.

В кратчайший срок американские товары вышли на первое место в японской внешней торговле. Экспорт США в Японию за 1905 г. вырос в 2,5 раза по сравнению с довоенным 1903 г. Среди ключевых позиций, наряду с боеприпасами и оружием, естественно, фигурировало горючее. Ввоз из США в Японию в 1905 г. составил 21,5% всего японского импорта, тогда как в 1900 г. он не достигал и 10%. Место российского керосина занял американский.

Белый дом увеличил экспорт своих товаров как в Японию, так и в Китай, куда резко сократился русский импорт нефтепродуктов. Шанхай и Гонконг – логистические центры перевалка русского экспорта в которых, после полного разгрома русского флота оказались абсолютно беззащитными перед японскими рейдерами.

Оставалось закрепить успех, и здесь банковские англосаксонские круги и «Стандарт Ойл» могли обойтись и без помощи японских войск. Скажем даже больше – они начали им мешать делать гешефт «против России, за счёт России, на руинах России». «Мавр сделал своё дело, мавр может уходить», причём уходить он должен максимально побитым и раздавленным, чтобы у него не было даже мысли о расширения своего успеха за счёт «Большого Брата» . (Уже тогда Рузвельт начал что-то подозревать: «Если японцы выиграют войну, это, возможно, будет означать борьбу между ними и нами в будущем..»)

20 марта 1905 г. специальный японский посланник Канеко встретился с президентом Теодором Рузвельтом и военным министром Уильямом Тафтом. Их симпатия к Японии была несомненной, им японцы доверяли. Рузвельт сказал Канеко , что готов выступить посредником. Но в правящих кругах США всё чаще стали задавать вопросы, будет ли Япония оставаться такой же уважительной, завоевав половину Азии?

Весь апрель и май между США (читай – фининтерн) и Японией (читай – Англия) шёл ожесточённый торг за право грабить азиатско-тихоокеанский регион. Япония при этом была вроде как на коне и в шоколаде. Но это только если не принюхиваться.... Да, они не проиграли ни одного сражения. Да, они потопили весь русский флот. Да, они взяли Порт-Артур и уже углубились на 1 000 км вглубь Манчжурии.

Но что стоят все японские победы, если всю их военную машину можно остановить не пушками и пулеметами, а простым росчерком пера, прекратив рефинансирование долгов, которых накопилось уже 2.5 млрд йен. Тогда остановится не просто снабжение армии, остановится вообще вся жизнь империи, ибо импортозависимость Японии не требует доказательств.

31 мая Рузвельт получил каблограмму от министра иностранных дел Японии Комуры, содержавшую принципиальное согласие на мирную конференцию, процедуру созыва которой предлагалось выработать американскому президенту.

В это же время уже торжествовал в предвкушении политического реванша опальный Витте, которого министр иностранных дел России граф Ламсдорф усиленно лоббировал в качестве единственного человека, который может добиться прекращения этой ужасной войны, состоящей из сплошных поражений.

Граф Ламсдорф

Граф при этом скромно умалчивал, а может быть даже и не догадывался, что поражения русской армии были делом рук ещё одного человека, преданного опальному министру финансов – генералу Куропаткину, сделавшего всё, от него зависящее, чтобы количественное превосходство русской армии (по кавалерии – в три раза) ни в коем случае не превратилось в военные успехи.

Генерал Куропаткин

«Нам нужен скорейший, но прочный мир на Дальнем Востоке, — писал Витте Куропаткину 23 июня. — Нужно пожертвовать всеми нашими успехами, достигнутыми там в последние десятилетия. Нужно покончить со смутою в России и начать новую, деятельную жизнь разумного строительства. Нужно лет 20−25 заняться только самими собой и успокоиться во внешних отношениях. Мы не будем играть мировой роли — ну, с этим нужно смириться. Главное — внутреннее положение, если мы не успокоим смуту, то можем потерять большинство приобретений, сделанных в XIX столетии».

Эти слова выглядят особенно трогательно, если помнить, что Витте всю свою карьеру только тем и занимался, что жертвовал “всеми нашими успехами” в пользу своего настоящего хозяина – банковского капитала в лице барона Ротшильда, которому предан был чуть больше, чем полностью, а внутренняя смута в империи являлась прямым следствием усилий барона и его подельников.

Одно только введение золотого рубля, которое всего за два года загнало Россию в ротшильдовске должники и создало жесточайший дефицит денег на внутреннем рынке, стоит отдельного “картофельного ордена”. Затем последовало строительство КВЖД , превратившееся в идеальную схему вывоза капитала из России. И вот, наконец, проигранная война и грамотно разожжённая революция должны были не только озолотить “наших западных патнёров”, но и вернуть самого Витте на вершину власти в России, путь к которой лежал через американский Портсмут.

Граф "полусахалинский" Витте

Русская делегация отплыла в Америку из Шербурга на борту немецкого парохода «Kaiser Wilhelm der Grosse». Уже на борту ее сопровождали журналисты. Витте охотно общался с ними. Он был невозмутим и спокоен. И действительно, чего ему было волноваться? Сценарий переговоров в Портсмуте был написан, утверждён, хорошо ему известен, осталось только убедительно отыграть свою роль.

По прибытию в Нью-Йорк, еще до начала переговоров, Витте первым делом поспешил на встречу на встречу с Шиффом и другими представителями банковских кругов, где отчитался о проделанной работе подконтрольных ему людей в России и получил последние инструкции перед переговорами.

«Беседа, по мнению барона Розена, может иметь серьезное влияние на здешнее общественное мнение и во всяком случае не может не тревожить японцев, так как бывшие у меня лица являются кредиторами Японии» - писал он в отчёте в Россию. Настроение американской прессы действительно начало меняться в лучшую для России сторону, ибо «независимые СМИ» кормились из той же кормушки, и по одному щелчку пальцев финансистов меняли гнев на милость и наоборот

«Приезд Витте, — докладывал финансовый агент 23 июля 1905 г., — безусловно, произвел во враждебном, даже злорадном, к нам отношении американского общества как будто перемену; в части публики замечаются признаки симпатии к России; независимо от прекрасной — пока в общем — прессы мы окружены, благодаря уменью и такту Сергея Юльевича, всеобщим вниманием».

Переговоры начались в небольшом американском городке Портсмут, в 400 км от Нью-Йорка. Любопытно, что японцы начали работу с фактической взятки в пользу жителей городка. Комура Дзютаро выписал чек на $20 тысяч для пожертвования в благотворительный фонд Портсмута «в знак благодарности его жителям» (свыше $1 млн в современных ценах).

Барон Комура Дзютаро

Первая встреча русских и японских дипломатов произошла 26 июля (9 августа нового стиля) 1905 года. Беседа с самого начала пошла  с огоньком. После длинного и ногословного оглашения списка японских требований “отдайте всё, что у вас есть, остальное будете должны”, русская делегация ограничилась кратким “КМР-ПНХ”, где КМР – руководитель японской делегации барон Комура.

«У меня волосы поседели из-за общения с русской и японской мирными делегациями. — писал в этот день миротворец Рузвельт. — Японцы просят слишком много, но русские в десять раз хуже япошек («Japs» — А.О.), потому что они настолько тупы и не скажут правду». О какой правде говорил Рузвельт, понять сложно. Предполагаю, что речь идет о той правде, которая нужна была президенту Америки и о которой в запале троллинга японцев забыл Витте.

В полном соответствии со сценарием «курощения джапов», Витте ужаснул своего контрпартнера Комура тем, что объявил: надежды на компромисс с российской стороной у Японии при таких условиях нет. Военные авторитеты в Петербурге требуют продолжения войны. Русская делегация начала паковать чемоданы, а Комура послал в Токио телеграмму: конференция подошла к точке коллапса, и он советовал Токио смириться с провалом переговоров.

Американцы, метнувшись за кулисы, приступили к дрессировке победителей Цусимы и Порт-Артура. Последним штурмом, сломившим сопротивления японцев, были переговоры 29 июля 1905 г. между японским премьером Кацура и секретарем по военным делам при администрации президента США Вильямом Тафтом, в ходе которых уроженец Цинцинати с военной прямотой заявил, что если “джапы” не прекратят валять дурака, валять дурака может прекратить Куропаткин, после чего вся армия вторжения Японии будет иметь бледный вид.

Вряд ли японцев можно было напугать Куропаткиным, однако угрозу прекращения финансирования и снабжения крыть было нечем. В этот же день было заключено устное тайное соглашение, согласно которому США признавали японские интересы в Корее, а Япония — американский контроль над Филиппинами, а также право США беспрепятственно присутствовать на всей территории Кореи и Манчжурии. Тогда же японцам душевно порекомендовали изъять слово «контрибуция» из своих требований, кроме того, по требованию Рузвельта Комура снял требования о передаче Владивостока или ограничения права России укреплять побережье.

"Баттл оф" Сахалин

Отдельная битва развернулась вокруг острова Сахалин, который японцы к тому времени полностью оккупировали и считали своей законной добычей. Витте, оглядываясь на одобрительно кивающих американских посредников, согласился передать микадо южную часть острова, но категорически отказался даже обсуждать всё, что лежит севернее 50й паралели.

Сам Витте готов был отдать Сахалин и всё остальное, что попросят, лишь бы вернуться в Большую политику. Причину неуступчивости русской делегации надо искать не в нем, а в интересах "Стандарт Ойл", которые несложно понять, если взглянуть на геологическую карту Сахалина - именно севернее 50й паралели находилось достаточно перспективное нефтяное месторождение, приглянувшееся “нашим заокеанским партнёрам”.

Помешала осуществиться этой нефтяной сделке слишком уж скоропостижное премьерство Сергея Юльевича, чьи обязательства, уже после его отставки и кончины “Стандарт Ойл” было вынуждено выполнять правительство большевиков - 14 мая 1921 года с американской нефтедобывающей компанией «Sinclair Oil» был подписан договор о концессии на добычу нефти на севере Сахалине на 36 лет…

А портсмутский спектакль тем временем продолжался уже на фоне горящих бакинских месторождений, которые запылали, как только Николай II категорически отверг территориальные претензии Япониии начал склоняться к мысли о продолжении военных действий.

За несколько дней августа Баку лишился около 60% всех эксплуатационных скважин. Было уничтожено "промыслового имущества на десять миллионов рублей". В докладной записке на имя министра финансов Российской империи бакинские нефтепромышленники фиксировали утерю "не менее трех четвертей своего промыслового имущества, сожженного, испорченного или похищенного" и таким образом подорванного "в корне"

Эта масштабная диверсия была одновременно напоминанием русскому императору, кто у него в доме хозяин и страховкой “Стандарт ойл” от скорого возвращения России на спешно занимаемые американцами рынки нефтепродуктов.

- Ай-я-яй, ну надо же, какое горе, какое горе, - фальшиво посочувствовал императору России посол США и сразу же взял быка за рога, заявив, что условие обмена Северного Сахалина на деньги было «справедливо и почётно» для России. В случае же продолжения войны Россию ждут дальнейшие бедствия (в этом месте посол сделал эффектную паузу) и в частности, потеря всей Восточной Сибири .

Николай II всё правильно понял, согласившись уступить южную часть Сахалина на том основании, что она принадлежит России только 30 лет, а потому на неё можно смотреть как на Порт-Артур, а не как на исконную русскую территорию»

13 (26) августа состоялась частная встреча делегаций, на которой С.Ю. Витте сообщил японцам о том, что они могут получить лишь южную часть Сахалина без какой-либо контрибуции. Японцы заметно волновались. «Они просили Сергея Юльевича, чтобы он им сказал не как русский уполномоченный, а как государственный человек, вообще, как бы он поступил на их месте. Он совершенно искренне советовал им заключить мир»

На следующую встречу Витте явился, предварительно рассчитавшись за гостиничный номер. В небольшом городке известие быстро распространилось и дошло до японских представителей. Те поняли, что глава русской делегации демонстрирует реальную решимость прервать переговоры и никаких уступок со стороны России более не последует. Обеспокоенные японцы запросили двухдневный перерыв для совещания с правительством.

По прошествии двух суток, 29 августа представители Японии согласились с русскими предложениями и отказались от большинства требований. Стороны приступили к непосредственной подготовке текста договора, который получил название Портсмутского.

«Часов в одиннадцать Витте вышел из зала совещания, он был красен и улыбался. Остановившись среди комнаты, он взволнованным голосом сказал: “Ну, господа, мир, поздравляю, японцы уступили во всём”». «Среди иностранцев и американцев живая радость. Русских приветствуют. Японцы имеют сконфуженный вид. Радости не разделяют, но скорбят»

Японские газеты в ходе переговоров в Портсмуте, отражая настроения общественности, требовали, чтобы страна по итогам войны получила от русских Владивосток, Приморский край, Сибирь, весь Сахалин и миллиард долларов военной контрибуции (в современных ценах это около $60 млрд). В итоге Япония была шокирована заключенным в Портсмуте договором: после череды громких побед на суше и на море все ждали, что Россия будет много платить и отдавать, но оказалось, что Токио получает лишь разрушенный нахрен никому не нужный Порт-Артур, пустынную южную часть Сахалина и ноль в плане денег.

Американский посол в Японии Ллойд Гриском так описывал настроения японцев в сентябре 1905-го: мир расценивался как «мир унизительный», никто не поздравлял друг друга с победой, вместо праздничных фонариков люди вывешивали на домах в Токио траурные флаги.

Заключение мира едва не привело Японию к собственной революции. Десятки тысяч жителей Токио, едва узнав об условиях договора, вышли на улицы, протестуя против обнищания и «унизительного» окончания войны. Возмущенная толпа разгромила полицейские участки, погибли несколько десятков человек и сотни были арестованы. Правительству Японии, вроде бы победившей в войне, пришлось даже с 7 сентября 1905 года ввести военное положение в столице!

Под давлением «возмущённой общественности» император Японии начал колебаться и всерьёз рассматривать вариант денонсации только что подписанного договора. И тогда, в полночь на 11 сентября 1905 г. случилось то, чего не смог совершить императорский российский флот. Неожиданный гигантский взрыв буквально разнес эскадренный флагман японского флота - броненосец «Микаса» на части, и он утонул в бухте Сасебо вместе с 251 членом экипажа. 

Официальное расследование перенесло вину на праздновавших победу матросов. А микадо всё понял правильно и вопрос денонсации портсмутского мирного договора больше не рассматривал.

Показательно, что Портсмутским мирным договором возмущались не только в Японии, но и в Англии. Газета «Таймс» так писала о ходе переговоров: «Нация, безнадежно битая в каждом сражении войны, одна армия которой капитулировала, другая обращена в бегство, а флот погребен морем, диктовала свои условия победителю».

Англичане (которые, согласно заветам Пальмерстона, «не имеют постоянных друзей, а имеют постоянные интересы») не успокоились и через 15 лет, предложив в январе 1918 г. японцам оккупировать Транссибирскую магистраль от Владивостока (где уже разместились англичане) до точек соприкосновения с немцами в Европе.

Сделка в Портсмуте по продаже России фининтерну стала трамплином для возвращения Витте из опалы и дальнейшей политической карьеры– в октябре 1905 г. он возглавил созданное объединённое правительство в России, став первым в истории империи премьер-министром.

Одновременно с подписанием мирного договора Витте достиг договорённости, что банкирский дом Морганов поспособствует размещению русских ценных бумаг в Америке, а в Париже подготовил заключение Россией большого займа.

В результате к концу 1906 года внешний долг России составлял сумму - 2.3 млрд рублей. В 1907 г. на выплату процентов по внешним займам было затрачено 99 009 711 руб., а на погашение основной части долга - 57.346.224 руб., в 1908 г. - соответственно 95.403.788 и 58 504 352 руб., в 1909 г. - 100.759.671 и 4 773 360 руб. и в 1910 г. - 116.662.869 и 6.648.766 руб. Кстати – по иронии судьбы, такой же размер долга повис и на Японии, причем и Россия и Япония оказалась должна одним и тем же людям.

Обе страны, и Россия, и Япония, в результате русско-японской войны остались у разбитого корыта – с разгромленной экономикой, миллиардными займами, но зато твёрдо стоящими на столбовой дороге, вымощенной финансовым интернационалом и прямиком ведущей к Первой Мировой войне.

По материалам книги "Переписать сценарий!"