Только в знаменитом марксистском “Манифесте коммунистической партии” мы находим несколько различных социализмов. Феодальный социализм, мелкобуржуазный, немецкий или “истинный” – все это, по мнению авторов “Манифеста”, разновидности “реакционного социализма”. А ещё есть “консервативный или буржуазный” и “критически-утопический” социализмы. Сегодня всё это не просто абстрактная теория. Практически каждая из указанных концепций так или иначе представлена в России. Самый распространённый случай- реакционный социализм, со всеми его разновидностями вплоть до “феодального”. Вот что пишут о нем классики:
“Аристократия размахивала нищенской сумой пролетариата как знаменем, чтобы повести за собой народ. Но всякий раз, когда он следовал за нею, он замечал на её заду старые феодальные гербы и разбегался с громким и непочтительным хохотом”.
КПРФ набрала солидный политический багаж, критикуя мерзости “свободного рынка”. Лидеры партии обвинили молодую постсоветскую буржуазию в том, что трепет партийных ритуалов она заменила прагматичным делячеством, а романтические проповеди марксистско-ленинских профессоров- биржевыми сводками. В общем, новая буржуазия повинна в следующем, читаем “Манифест”:
Постсоветская буржуазия действительно сделала это. И ещё вот что:
Не это ли так возмущает защитников “отечественного товаропроизводителя” из КПРФ? Как видим, таких людей Маркс называл реакционерами.
Еще существует, так называемый, синдикальный социализм (“коллективизм”). Речь идет о схеме по которой предприятия передаются в собственность трудовых коллективов. Последние вступают между собой в товарно-денежные отношения. Словом, капиталиста заменяет группа рабочих-собственников. В остальном, все по-старому. Правда, один из теоретиков “коллективизма”, французский социалист 19 века, Луи Блан считал, что над всем этим будет возвышаться государство. Оно должно контролировать важнейшие отрасли хозяйства и помогать развитию рабочих ассоциаций- синдикатов. Тут нужно пояснение. Подобную социальную схему часто называют синдикализмом. Но синдикализм это не столько схема нового общества, сколько метод действия рабочих- через профсоюзы (синдикаты). Общество же, в котором собственность на предприятия у трудовых коллективов, правильнее называть не синдикальным социализмом или “коллективизмом”, а кооперативным социализмом.
Критики “коллективизма” утверждают, что эта схема подразумевает всплеск группового эгоизма, конкуренцию товаропроизводителей и стихию рынка. “Коллективизм” приводит к неравенству между трудовыми коллективами. А со временем неравенство разлагает и сами коллективы. Правильность этих прогнозов история смогла проверить в двух случаях. По крайней мере, они наиболее известны. Это Испания 30х годов и послевоенная Югославия. В Испании периода гражданской войны синдикалистские структуры охватывали целые области: Арагон, Кастилию, Каталонию. Количество кооперативных предприятий исчислялось сотнями. Синдикаты контролировали целые отрасли промышленности. А главный рабочий синдикат Независимая конфедерация труда объединял 2 миллиона человек и имел свои вооруженные силы. Но длилось это лишь, до победы генерала Франко в 1939 году. Эксперимент был прерван насильственно, да и продолжался он недолго. Поэтому “коллективистская” схема здесь не успела проявить все свои задатки. Правда, сам факт поражения синдикалистов уже говорит не в их пользу.
Гораздо дольше “коллективизм” просуществовал в Югославии. Причём, здесь кооперативная собственность дополнялась мощным госвлиянием на экономику, - все как у Луи Блана. Однако и югославская схема, как известно, рухнула под напором развившихся в обществе товарно-денежных отношений.
Одной из вариаций на тему “коллективизма” является гильдейский социализм. Его родина- Англия, время рождения- канун первой мировой войны. Основная идея проекта в том, чтобы сочетать хозяйственную автономию рабочих коллективов (гильдий) с государственной собственностью на заводы и фабрики. Всё это должно дополняться экономической и политической демократией. Таким путем гильдейцы хотели уйти как от пороков рыночной стихии, так и от господства государственной бюрократии. Базой гильдейского социализма считались традиционно сильные в Англии тред-юнионы.
Демократический социализм- концепция появившаяся в конце 80х годов 19-го века. Это, фактически, официальное знамя социал-демократии. Здесь, как и в предыдущем случае, приоритет отдаётся экономической и политической свободе. Методом её достижения избрано постепенное реформирование буржуазного общества. Теория демократического социализма не имеет чётких рамок, в разных случаях она наполняется разным содержанием. Но все разновидности роднят словесные интернационализм, пацифизм и демократия во всем. Особенно в том, что касается прав женщин. Демократические социалисты много говорят и об экологии. На этой базе даже выросла самостоятельная теория- экологический социализм. Он появился на рубеже 70-80 годов 20 века. Основатели- левые социалисты и “зеленые”. Иногда это “новые левые”- выходцы из эпохи студенческих бунтов конца 60х. Теоретики экологического социализма уверены, что благополучие природы важнее интересов экономики и государства. А раз так, власти не должны жалеть средств на развитие экологически безопасных производств. К примеру, мелкого ремесла и кустарных промыслов. Принцип прибыльности отодвинут на второй план.
Еще одна социал-демократическая идея- самоуправленческий социализм. Речь идет о привлечении к управлению обществом широких народных масс. Здесь метод действия- реформы, а не революция. Их результатом должно стать развитие местного самоуправления, демократическое планирование и даже рабочий контроль. В далёкой перспективе признается преодоление капитализма. Но пока самоуправление и широкую демократию рекомендуется сочетать с частной собственностью, рынком и государством.
На то, как этого достичь, указывает функциональный социализм. Его идея в том, чтобы, не меняя форм собственности, изменить её функции. То есть завод остается у капиталиста, но работает предприятие, якобы, уже в интересах общества. Каковы эти интересы- будет решать государство. Оно же и проконтролирует капиталиста через законы, налоги и систему социального партнерства. Схема подразумевает, что интересы пролетариев не будут слишком большими. Иначе государству придется разбираться уже не с капиталистами, а с пролетариями.
Этический социализм. Здесь мы вновь видим социал-демократию, вновь реформы. Но двигатель реформ- не голый классовый эгоизм, а христианские нравственность и гуманизм. Эта концепция, как и все разновидности демократического социализма, не имеет четких форм. Ведь у каждого свое понятие о нравственности и гуманизме.
Семейство социализмов дополняют муниципальный, рыночный, военный социализмы, национал-социализм, а так же африканский социализм. Последний рассматривался как “третий путь” для народов Африки. Этот континент с его пережитками первобытной общины объявляется исконно социалистическим, а все негры- братьями. Горожане поголовно признаются буржуазией, а селяне- пролетариями. Село и считается главной базой нового строя. Африканские социалисты- за сотрудничество классов, за демократию. Но если демократия мешает, можно и без неё.
Это, конечно, экзотика. А вот государственный социализм- концепция, о которой нужно говорить всерьёз. Первые подобные проекты появились вначале 19 века в среде имущих классов. Одним из разработчиков теории “госсоца” был французский дворянин Анри Сен-Симон, другим- немецкий помещик Карл Родбертус. Вообще Германия, её респектабельная профессура, была особенно неравнодушна к государственному социализму. Она даже создала собственную его версию- катедер-социализм – социализм профессорской кафедры.
Разные варианты учения объединяло признание государства стержнем всего общественного устройства. Причем, единственно возможным стержнем. Орудия труда, объемы и ассортимент производства, торговля и распределение продуктов, управление общественными делами, воспитание молодёжи – всем этим должны ведать чиновники. На них возложена и разработка господствующей идеологии. К примеру, в доктрине Сен-Симона государство даже предстает в виде религиозной общины. Оно насаждает свою религию и ревностно наблюдает за соблюдением должных обрядов. Понятно, что в этом случае государство должно иметь власть над своими поданными. Власть ему понадобится и для планомерной организации производства, и для регулирования народного потребления.
Кстати, различные доктрины государственного социализма проблему потребления решают по-разному. У того же Сен-Симона работник получает “по труду”. У французского социалиста Константина Пеккера все рабочие выполняя примерно одинаковую работу, получают и одинаковое вознаграждение.
Пеккер не предает особого значения делению людей на тех, кто отдает приказы и тех, кто их выполняет. Но для последователей Сен-Симона принцип иерархии- вне сомнения. “Конечно, ошибки свойственны людям, - признают они- но нужно согласиться, что люди высшего таланта, стоящие на точке зрения общих интересов, взор которых не затемнен мелочами, имеют всего менее шансов впасть в ошибку в порученном им выборе…”. Очевидно, что простые смертные обязаны подчиняться “людям высшего таланта”. Впрочем, более подробно эта идея была разработана уже в рамках национал-социализма, в концепции фюрерства.
Теория государственного социализма оставила след и в марксизме. В одной из своих известнейших работ “Развитие социализма от утопии к науке” Фридрих Энгельс пишет:
Правда Энгельс тут же поясняет:
Причем, классики марксизма не уставали объяснять, какая пропасть лежит между огосударствлением и обобществлением. В первом случае все достается профессиональным управленцам- бюрократам. Они господствуют над производством и обществом. И чем выше степень огосударствления, тем жестче это господство. Во втором- функции управления переходят “ассоциированному пролетариату”. Если в этом случае и можно говорить о государстве, то это- государственность диктатуры пролетариата. То есть уже вовсе не государство в привычном, буржуазном понимании слова. На концепцию же государственного социализма классики обрушили шквал критики. В уже знакомой нам работе Энгельса говорится:
Критика государственности легла в основу и одной из главных работ Ленина “Государство и революция”. Когда осенью 1917-го книга появилась на свет, на автора посыпались упреки в анархизме. Однако именно в работах Ленина уже проглядывает обоснование будущей большевистской практики государственного социализма. Параллельно с “Государством и революцией” Ленин пишет брошюру “Грозящая катастрофа и как с ней бороться”. Здесь лидер большевиков доказывает, что для построения нового общества достаточно водрузить над государственно-капиталистической системой революционно-демократическое государство и дело сделано. Но все оказалось гораздо сложнее…
Коммунистический социализм- марксистская концепция социализма. Она подразумевает коренное изменение всех общественных отношений: от производственных, до семейных. Такой социализм не будет знать частной собственности, товарного производства, наемного труда, классов и государства. Их место займут общественная собственность и самоуправление. А предметы потребления работник будет получать с общественных складов по квитанции, фиксирующей отработанное им время. Ни “ленинского” продуктообмена, ни “сталинского” товарообмена тут быть не должно.
Фактически всем, кто, объявляя себя последователями Маркса, приходил в 20 веке к власти, не удалось пойти дальше огосударствления: ни немецким социал-демократам в годы Веймарской республики, ни большевикам, ни китайским коммунистам и т. д. Обобществления средств производства не было нигде. И тут есть любопытная закономерность: чем менее развита страна, чем больше перед ней работы по капиталистической модернизации экономики, тем прочнее и дольше держатся в ней государственно-социалистические порядки, тем они радикальнее. Однако, как показал опыт, эти порядки не ведут в коммунизм.
Правда, и “коммунизмы” бывают разные, но об этом в следующий раз...:)))