Отгремевшие Наполеоновские войны принесли облегчение мирному населению европейских стран. Но многочисленные военные специалисты лишись работы, а значит, и средств к существованию. В сложившейся ситуации уже бывшим воякам пришлось искать пространства для маневра. Часть прибилась к армии, которую по-быстрому решили создать Бурбоны. Но предложения превышали спрос, приютить всех Бурбоны не могли ни физически, ни финансово. И тогда никому не нужные мастера военного ремесла отправились на Восток. Среди таких «неудачников» оказался и Паоло Крешенцо Мартино Авитабиле. Неаполитанец, служивший у короля Иоахима Мюрата, направился в Индию за славой и, конечно, деньгами.




Военные мастера

1815 год для многих французских военных (на радость их противникам) оказался трагическим. А для Иохима Мюрата личная трагедия началась еще раньше — в 1814 году. Наполеон отрекся и у него, по сути, оставался лишь один выход — возвращать войска в Неаполитанское королевство. Что он, собственно, и сделал. В то время Мюрат оказался загнанным в угол. Его представителей не пустили на мирные переговоры, которые состоялись в Вене. Да и лидеры некогда союзных стран сменили к нему свое отношение и не горели желанием признавать легитимность его власти. У Мюрата возник серьезный противник в лице прежнего короля Фердинанда, за плечами которого находилась Сицилия. Кроме этого, в северной части Италии располагалось мощное австрийское войско, чья численность приближалась к отметке в сто пятьдесят тысяч солдат.

Главнокомандующие ждали лишь отмашки, чтобы начать военную операцию по смещению надоевшего и мешавшегося Мюрата. Казалось, что дни неаполитанского короля сочтены. И чтобы исправить ситуацию требовалось большое и настоящее чудо. И оно, надо сказать, произошло.

Первого марта 1815 года Наполеон, что называется, восстал из пепла. Он не просто покинул Эльбу, а вернулся во Францию, чтобы вновь сосредоточить власть в своих руках. Когда об этом узнал Мюрат, решил, что подобный шанс упускать нельзя. И поэтому уже восемнадцатого марта объявил войну Австрии. Он прекрасно понимал, что его затея очень авантюрна и шансов на успех не так много, как хотелось бы, но рискнул. Следующим шагом неаполитанского короля стало обращение ко всем итальянцам. Он призывал сплотиться в единую нацию и начать объединение феодально раздробленной страны. В своей прокламации от тридцатого марта Иоахим заявил о том, что Италию необходимо освободить от иностранных (понятно, что имелись ввиду австрийцы) войск: «80 тысяч солдат из Неаполя, ведомые их королём [Мюратом], поклялись не останавливаться, пока не освободят Италию. Мы призываем итальянцев из каждой провинции помочь в осуществлении этого великого замысла».

На самом деле Иоахим лукавил. В его распоряжении было ровно в два раза меньше солдат, чем он утверждал. Но, как говорится, жребий был брошен, а Рубикон перейден. И поначалу ему везло. Мюрат сумел занять Рим, Болонью, а также еще несколько не столь больших (но важных с психологической точки зрения) городов. В конце концов, Иоахим вместе со своим войском добрался до реки По. Здесь ему предстояло сойтись в решающей схватке с австрийцами. Главный бой произошел второго мая 1815 года при Толентино. Мюрату противостояли австрийские корпуса Бианки и Нугента, которые были настроены очень решительно и не боялись неаполитанского короля. Поначалу успех сопутствовал Мюрату. Его войска сумели потеснить австрийцев, но затем сценарий битвы изменился. Виной тому – контрнаступление Бианки, усилившегося подкреплением. Иоахим, командовавший батальонами, на своем участке сумел не только остановить продвижение противника, но и отбросил его на исходную точку. Однако это был, если можно так выразиться, локальный успех, поскольку на других участках сильнее были именно австрийцы. Мюрат, конечно, был в ярости. Он попал в такое положение, из которого был лишь один выход – отступление. Бодаться с сорокатысячной армией противника имея в распоряжении двадцать семь тысяч собственных солдат Иоахим не решился. К тому же, пришла новость о том, что в тыл сумел прорваться Нургент со своим двенадцатитысячным войском. Вишенкой на торте провала Мюрата стало и восстание на юге Италии. Мятежники выступили на стороне бывшего короля Неаполя Фердинанда. Все пошло не по плану. И поэтому Мюрату пришлось в экстренном порядке оставить свою армию (ее главнокомандующим стал генерал Чараскоза) и прибыть в бунтующий Неаполь. Нет, он не собирался как-то исправить ситуацию. У Иоахима была лишь одна задача – спасти семью от мятежников, которые решили положить конец правлению Мюрата.

Интересно вот что: семья Иоахима эвакуировалась в Австрию при помощи англичан. Сам же Мюрат отправился во Францию. Правда, для этого ему пришлось скрыть свою личность и переодеться в обычного матроса. Беглый неаполитанский король хотел встретиться с Наполеоном, чтобы обсудить с ним план дальнейших (в идеале – совместных) действий. Но у Бонапарта проблем хватало и без незваного гостя. Поэтому от отказал своему бывшему маршалу во встрече и приказал ждать дальнейших распоряжений, находясь в Тулоне. Иоахин не смел перечить, поэтому повиновался. И, соответственно, легендарная битва при Ватерлоо прошла без его участия. Как известно, в той эпохальной битве Наполеон потерпел поражение, не сумев справиться с армиями противников. Стало понятно, что Францию ждут сильные перемены – наступило время, так называемой, второй реставрации. Мюрат, словно загнанный зверь, в конце августа сумел покинуть Францию и спрятаться на Корсике. Но он понимал, что долго так продолжаться не будет, поскольку его враги – роялисты – буквально шли по его следу. Здесь, на острове, Иоахим сумел собрать небольшой отряд своих сторонников (порядка двухсот пятидесяти человек). Затем он начал переговоры с австрийцами. Именно в них, в своих врагах бывший король видел единственный шанс на спасение. И… враги проявили благородство. Правда, новые документы Мюрат мог получить только после выполнения целого ряда довольно жестких требований. Во-первых, он должен был отречься от титула короля, претензий на неаполитанский престол и полностью подчиниться австрийским законам. И Иоахим согласился. Так он получил новый паспорт, титул графа и «квартиру» в Богемии. Казалось бы, уезжай и живи себе спокойной жизнью. Но Мюрат предал бы сам себя, если бы принял этот скучный сценарий. Он решил, что в его силах изменить ход событий, поэтому задумал вернуться в Неаполь и поднять восстание. Он не сомневался, что горожане с восторгом и радостью встретят его. Конечно, приближенные старались отговорить бывшего короля от смертельно опасной авантюры. Но он никого не слушал. И в конце сентября 1815 года шесть кораблей под знаменами Мюрата покинули Корсику и взяли курс на Неаполь.

Но в очередной раз стечение обстоятельств сыграло против Иоахима. В этом плане он оказался абсолютно невезучим человеком. В пути корабли Мюрата угодили в шторм. И без того скромная флотилия оказалась рассеянной. Четыре корабля были вынуждены повернуть обратно. Но Иоахим не собирался сдаваться и решил идти до конца. Правда, каким-то чудом соратникам все-таки удалось его отказаться от выполнения первоначального плана и не высаживаться в Неаполе. И оставшиеся два корабля направились к Триест, в котором находились австрийцы, чтобы пополнить припасы. Мюрат, который сильно любил помпезность и театральность, сошел на берег при полном параде, чтобы произвести на горожан максимальный эффект. Еще бы, они должны были понять, что вернулся истинный король не только Неаполя, но и всей Италии. Но… должного эффекта это не произвело. И Мюрат двинулся дальше.




Он высадился возле городка Пиццо, что в Калабрии, восьмого октября. Иоахим надеялся, что его встретят как «царя-батюшку», но и здесь его ждало разочарование. Местные жители (в том числе и солдаты) встретили Мюрата скорее равнодушно, не проявив ни радости, ни враждебности. Иоахим понимал, что нужно двигаться дальше. Поэтому направился в районный центр Монте-Леоне. Но здешние солдаты оказались не столь лояльными. Они открыли огонь, вынудил бывшего короля и его «свиту» вернуться к месту высадки. И… случилось то, чего Мюрат никак не мог представить – его корабль – единственный вариант спасения — ушел. Капкан захлопнулся. Жандармы арестовали Иоахима и посадили в тюрьму. Правда, вели себя с ним уважительно, поскольку никто не знал, какое решение на счет бывшего короля примет правительство Неаполя.

А пока Мюрата подвергли допросам. На них он вел себя спокойно и уверенно. Бывший монарх пытался доказать жандармам, что высадиться на берег ему пришлось из-за шторма. А мыслей поднять восстание у него не было. Возможно, ему бы и поверили, но… Сам Мюрат допустил оплошность, которая оказалась фатальной. Во время бегства от жандармов он забыл уничтожить прокламацию, которая как раз и заключала в себе призывы к восстанию. Когда о «бумажке» стало известно в Неаполе, судьба Мюрата была предрешена. И тринадцатого октября 1815 года военный суд приговорил бывшего монарха к смертной казни, причем с немедленным приведением приговора к исполнению. Правда, Иоахиму все-таки позволили написать прощальное письмо. Мюрат написал, что единственное, о чем он жалеет, так это о том, что умирает вдали от жены и детей. После чего он встал перед солдатами и достал небольшой медальон. Поцеловав изображение жены, Иоахим произнес: «Сохраните лицо, цельтесь в сердце!». И тут же последовал залп из двенадцати ружей.

«Бывшие» на Востоке

После гибели Мюрата среди военных специалистов, оказавшихся без работы, был и неаполитанец Паоло Крешенцо Мартино Авитабиле. Поскольку он поддерживал опального монарха, места в Неаполе ему не нашлось, как, собственно, и во Франции. И чтобы не умереть с голоду, Авитабиле решил поискать счастья на Востоке. А именно, в Индии. В той далекой и загадочной стране, куда Наполеон и российский император Павел I собирались еще в самом начале девятнадцатого века отправить гренадеров Массена и казаков Платова. Тогда этот грандиозный план, направленный против Британии, осуществить не удалось, поскольку Павла убили, а новый император Александр I разорвал договоренность с императором Франции. И вот теперь, спустя годы, в Индию отправились французские военные.


Надо сказать, что еще с восемнадцатого века у большинства европейцев Индия олицетворялась со сказочными богатствами. Ходили легенды, что разбогатеть там способен абсолютно любой человек с головой на плечах. Эти мифы активно «подкармливали» вояки, которым довелось побывать на Востоке. Их стараниями Индия стала синонимом богатства и чудес. Естественно, правители ведущих держав Старого света мечтали присоединить «золотую антилопу», но сделать это было не так просто. И дело не только в удаленности, свою житницу ревностно охраняла Британская империя.




Что же касается самих индийских правителей, то они понимали, что очень сильно отстали от западных «партнеров». Особенно сильно это проиллюстрировали баталии за Австрийское наследство и Семилетняя война. Индийцы видели, что с проблемой технического отставания необходимо было что-то делать. Да, они могли собрать под свои знамена огромные по численности армии, но их боеспособность оставляла желать лучшего. К индийцам пришло жестокое осознание того, что времена, когда количество солдат предопределяло исход битвы ушло в прошлое. Теперь требовалось не количество, а именно качество. Но вывести военное ремесло на новый, современный уровень лишь собственными силами раджи и навабы, конечно, не могли. Поэтому они и решили, что опыт и военные секреты стоит черпать непосредственно у «первоисточников», то есть, у иностранных специалистов. Понятно, что просто так европейские профессионалы к ним бы не поехали, требовался солидный «пряник». Правители смекнули, что теперь их сказочные богатства смогут принести реальную пользу. За деньги и драгоценности европейские военные специалисты, инженеры и техники, ставшие никому не нужными на родине, готовы были не только вывести средневековые армии индийцев на новый уровень, но и стать чуть ли не главными противниками своих же бывших, скажем так, работодателей. Конечно, когда новости о том, что индийцы готовы платить солидные деньги за «мастер-классы» распространилась по Европе, на Восток потянулись не только настоящие профессионалы, а еще целые армии авантюристов и мошенников, с хорошо подвешенными языками и «прокаченными» актерскими способностями. Они-то как раз и без особых проблем находили работу, вот только оказываемые ими услуги были весьма сомнительного качества. В данном случае вложение средств себя не оправдывало.

Постепенно в многочисленных государствах, расположенных на территории Индии, европейцев стало неприлично много. Особенно это касалось тех стран, где казна ломилась от богатств, а их правители считали себя прогрессивными и образованными. В их армиях любую руководящую должность (пусть даже самую скромную) обязательно занимал выходец со Старого света. Особенно много было французов. Как известно, они потерпели поражение в борьбе за Индию и остались без работы. Можно, конечно, было вернуться во Францию, но перспективами эта затея даже и не пахла. То ли дело Индия, здесь европейцы чувствовали себя нужными и востребованными. С той первой волной наемников худо-бедно Британская Ост-Индийская компания сумела все-таки справиться, как, собственно, и с многочисленными раздробленными государствами. Соответственно, именно Компания стала главной силой всего региона. В том противостоянии войска государств маратхов и Майсур ничего не могли противопоставить англичанам, несмотря на то, что их обучали французы. Сказалась и сомнительная квалификация многих кадров (бывали случаи, когда европейские командиры банально дезертировали, когда узнавали, что им было необходимо принимать участие в битвах), и ограничение по времени. Большую роль сыграли и британские агенты, которые всячески старались скомпрометировать французов, которых они, понятно, недолюбливали. В общем, примерно на пару десятков лет Индия стала недоступной для европейских (особенно французских) военных специалистов. Им хватало работы и дома. Но ситуация резко изменилась после Наполеоновских войн. Теперь им требовался новых «рынок труда». И тогда авантюристы вспомнили про Индию. Особенно сильно жаждал видеть их под своими знаменами махараджи Ранджита Сингха, лидера набиравшей мощи сикхской империи. Он отчетливо понимал, что пришла пора масштабной и глобальной военной реформы, осуществить которую без европейцев он не мог. Так, в начале двадцатых годов девятнадцатого столетия в Индию во второй раз хлынули многочисленные наемники. Их количество, конечно, был не столь большим, как во время «первой волны», но все же. Главное, что на Востоке оказались действительно квалифицированные специалисты. Например, Жан-Франсуа Аллар, Александр Гардинер, Клод-Огюст Корт, Батист Вентура и Паоло Авитабиле.




Прежде чем оказаться на Востоке, Авитабиле прошел большой путь. Известно, что он родился двадцать пятого октября 1791 года в деревне под названием Аджерола, которая находилась между Салерно и Неаполем. Он происходил из обычной крестьянской семьи и его будущее являлось весьма и весьма перспективным. Но ситуация в Европе в начале девятнадцатого века сложилась таким образом, что даже у человека среднего достатка появилась возможность замахнуться на что-то великое. Правда, для этого требовалось хорошо показать себя на военной службе. И Авитабиле воспользовался своим шансом. В 1807 году парень оказался в ополчении Неаполитанского королевства, которое образовалось благодаря желанию Наполеона. Спустя несколько лет Паоло оказался уже в регулярной армии при артиллерийском расчете. Его военная карьера развивалась хотя и не быстро, но уверенно. И в 1815 году Авитабиле получил звание лейтенанта и командовал пятнадцатой батареей. Паоло был сторонником Мюрата, поэтому ему пришлось принять участие в нескольких военных кампаниях короля Неаполя. Но Иоахим проиграл и Неаполь занял его предыдущий владелец – Фердинанд I Сицилийский. Несмотря на то, что Авитабиле не отрекся от Мюрата, ему удалось сохранить свое звание и при новой власти. Более того, Паоло принял активное участие в осаде Гаэты летом все того же многострадального 1815 года. В той битве он сумел проявить себя с наилучшей стороны. И австрийский генерал Делавер рекомендовал его для получения нового звания, а также соответствующих наград. Но… ничего этого не произошло. «Верхи», помня его прошлое, решили перевести его в полк легкой пехоты, оставив в том же звании. Авитабиле был сильно возмущен. Но выход у него был лишь один – уйти в отставку. И он это сделал. По воспоминаниям современников, Паоло не мог простить своих командиров за такое пренебрежительное к себе отношение. В 1816 году военная карьера Авитабиле подошла к концу.

Поначалу Паоло собирался отправиться в Америку. Он решил, что именно там его военная специализация может пригодиться. Авитабиле даже сел на корабль и отправился в путь, но то путешествие закончилось близ Марселя. Судно пошло ко дну и военный лишь чудом сумел спастись. Возвращаться домой он не собирался. И раз не повезло с западным направлением, Паоло решил искать удачу на Востоке. И вскоре артиллерист оказался в Константинополе. Здесь ему повезло. Он довольно быстро сумел встретиться с агентом персидского шаха Фатх-Али Шаха Каджара. Представитель восточного государства сообщил неаполитанцу, что его правитель нуждается в квалифицированных европейских военный. Паоло не стал отказываться. И в 1820 году официально поступил на службу к персидскому шаху.

На чужбине Авитабиле провел долгих шесть лет. За это время он сумел дослужиться до звания полковника персидской армии, а также получил чин хана. Шах высоко оценил деятельность европейца, вручив ему несколько высоких наград. Правда, если в вопросе орденов и титулов Фатх-Али проявил щедрость, то с финансами решил «помудрить», поэтому Авитабиле получил меньше, чем ожидал. Он понимал, что спорить с шахом и что-то у него требовать было слишком опасно, поэтому решил промолчать. А вскоре и вовсе покинул Персию.

По одной версии, Паоло вернулся в Неаполь и принялся подыскивать новую работу. Тогда-то с ним связались старые знакомые вояки — Жан-Франсуа Аллар и Жан-Батиста Вентура. В то время эта парочка занимала должности военных советников у Ранджита Сингха, махараджи Пенджаба. И они позвали его к себе.

По другой версии, Паоло домой и не возвращался. Еще находясь на службе у персидского шаха, он узнал о том, что Жан-Батиста Вентура трудится на благо Пенджаба. И решил отправиться к нему. На самом деле поступить на службу к Ранджиту Сингху было делом не таким простым, как могло показаться. Причем самым трудным являлась дорога до Пенджаба. Но авантюрная жилка взяла верх и Паоло, распрощавшись с персами, двинулся в путь.

Восточная сказка

Только в январе 1827 года Паоло, миновав Кабул и Пешавар, добрался все-таки до Лахора – столицы Пенджаба. Поскольку Авитабиле хорошо знал себе цену, решил выбить из Ранджита Сингха контракт на максимально выгодных для себя условиях. И поэтому переговоры между правителем Пенджаба и европейцем затянулись на несколько месяцев. Конечно, Паоло сильно рисковал, он вполне мог получить отказ, но рискнул и выиграл. Ранджит Сингх понимал, что перед ним квалифицированный специалист и не хотел увидеть его в рядах чужой армии, поэтому и пошел на многочисленные уступки. Надо отдать должное Авитабиле, свои обязанности военного инструктора и командира армии он выполнял блестяще. Он первым делом сформировал пехотную бригаду, взяв за образец европейскую модель. А затем принялся «прокачивать» солдат. В первое время они буквально валились с ног от многочисленных учений и смотров. Но постепенно ситуация стала улучшаться. Работа, которую Авитабиле проводил на протяжении трех лет, дала желанные плоды. Ранджит Сингх был впечатлен и поражен, причем так сильно, что сделал Паоло губернатором города Вазирабад. О таком карьерном росте европеец вряд ли даже мог мечтать. Но успех и власть не вскружили ему голову. Он продолжал работать на благо Пенджаба. А в 1837 году неаполитанец стал губернатором Пешавара. Спустя всего лишь год Авитабиле пришлось уже на деле доказать свою военную компетенцию – неаполитанец принял участие во вторжении англичан в Афганистан, которое произошло в 1838 году.

Об этом событии стоит сказать несколько слов. Англичанам стало «тесно» в Индии, и они решили установить свою власть еще и в Афганистане. В то время там шла ожесточенная борьба за престол. Из нескольких кандидатов европейцы встали на сторону Шудж-Шаха Дуррани и помогли ему занять престол. Но этим вмешательство не ограничилось. Англичане решили задержаться в Афганистане. Такой расклад совершенно не устраивал местное население. И будучи народом воинственным, пуштуны то и дело поднимали восстания. Дошло до того, что они заняли все горные проходы, которые связывали между собой Кабул и Джелалабад. И таким образом перекрыли сообщение британцев в Афганистане с британцами в Индии. Удивительно, но европейцы довольно вяло отреагировали на подобное проявление агрессии. И тогда пуштуны, почувствовав слабость врага, совершили налет на английскую миссию в Кабуле. Они перебили солдат и разграбили казну. Ответной реакции и опять не последовало. После этого пуштуны начали откровенно резать европейцев. Британский гарнизон, находящийся в Кабуле, возглавлял генерал-майор Уильям Эльфинстоун. Он был человеком слабохарактерным и трусливым. И вместо того, чтобы разгромить мятежников, он согласился сесть с ними за стол переговоров. В итоге он подписал очень странный договор. Во-первых, пуштуны получали все имущество гарнизона. Во-вторых, Уильям Эльфинстоун согласился оставить в городе и раненых, и офицеров в качестве заложников. Себе же свободу он сумел «выторговать». И шестого января 1842 года британский гарнизон (более шестнадцати тысяч человек, из которых солдат было чуть более четырех тысяч) покинул Кабул, направившись в Джелалабад. Но до него дошел лишь один человек. Остальные были либо убиты мятежниками, либо погибли от голода и суровой погоды.




Вернемся к Авитабиле. Доставшийся ему Пешавар являлся полноценным осиным гнездом. Здесь подавляющее число местных жителей являлось мусульманами, которые агрессивно относились ко всем иноземцам. Сначала пуштуны люто ненавидели ставленников, назначенных сикхским режимом, а потом «радушно» встретили и Паоло. Но неаполитанец уже достаточно насмотрелся в своей жизни, поэтому ничего другого от них и не ждал. Не обращая внимания на туземцев, он начал реализовывать свои многочисленные планы. Первым делом Авитабиле распорядился развернуть по всему городу масштабную стройку. В кратчайшие сроки в Пешаваре стали появляться и гражданские, и военные здания. При этом и сам город подвергся серьезной перепланировке. Параллельно он начал налаживать работу судов, поскольку до его прихода с этим в провинции дела обстояли крайне плохо. Да и вообще, пуштуны не воспринимали законы, поскольку власть сикхов над ними являлась весьма формальной и условной. Кроме этого, грабежи и насилия над чужаками являлись делом обыденным. И от Авитабиле требовалось в срочном порядке навести здесь порядок и расколоть крепкий орешек в лице воинственных пуштунов.

Вскоре в Пешаваре появился совет по уголовным делам. В него вошли и мусульмане, и индуисты, и сикхи. Таким образом Авитабиле пытался хоть как-то объединить разношерстное (как в культурном, так и в религиозном плане) население провинции. Вот что вспоминал о своей напряженной работе Паоло: «Когда я шёл в Пешавар, я отправил вперёд несколько деревянных столбов, которые мои люди установили вокруг города. [Местные] люди насмехались над ними и над безумием бледнокожих и ещё сильнее — когда мои люди вышли вперёд и положили мотки верёвки у подножия столбов (…) Однако, когда мои приготовления были завершены и в одно прекрасное утро они обнаружили пятьдесят худших негодяев Пешавара болтающимися на них [столбах], они изменили своё мнение. И я устраивал подобные выставки каждый день, пока не достиг дефицита на разбойников и убийц. Затем мне пришлось иметь дело со лжецами и доносчиками. Мой метод работы с ними заключался в том, чтобы лишать их языков. Когда объявился хирург, заявивший, что сможет вернуть им дар речи, я послал за ним и вырезал и его язык тоже. После этого наступил мир».




За короткий срок удалось неаполитанцу поставить на место и воинственных горных пуштунских племен. Всем было известно, что их главная «работа» — грабежи, убийства и похищения всех чужаков. Поэтому Авитабиле подписал распоряжение, по которому они могли приходить в город на короткий срок и только для приобретения необходимых для жизни товаров. Те горцы, который осмеливались нарушить закон, арестовывались и отправлялись висеть у городской стены. Метод, конечно, жесткий, но иных вариантов у неаполитанца просто не было. Местные называли его Абу-Табела и считали символом образцового порядка. Британский агент Александр Бернс, который находился в то время в Пешаваре писал: «Хотя поначалу меры, применяемые им, казались нам чрезмерно суровыми, его действия были, я уверен, в конце концов, более милосердными, чем если бы он был большим лентяем». А вот что вспоминал Уильям Барр — еще один британский шпион: «Кровожадное выставление афганцев на чрезмерном числе виселиц, которые сочли необходимым возвести в окрестностях города (…) Но столь же отвратительно, как и наблюдать эти виселицы, осознавать, что без них уже не будет никакой безопасности ни для жизни, ни для имущества. Действительно, выгоды от этой ужасающей суровости уже чувствуются».

Благодаря этим, скажем так, не совсем гуманным методам Паоло удалось добиться поставленной задачи. Количество банд и убийств в регионе существенно сократилось, а торговля людьми практически сошла на «нет».

Покинуть Восток Авитабиле пришлось в 1843 году после смерти Ранджита Сингха. Страна погрузилась в пучину хаоса и кровопролития из-за борьбы за освободившийся престол. Паоло не захотел принимать в этом участия и вернулся в Неаполь. К тому моменту он уже скопил внушительную сумму, которая позволила ему построить шикарный дом, жениться на женщине, которая была значительно младше и вести беззаботную жизнь. Умер Паоло в 1850 году влиятельным человеком. Историей своей жизни неаполитанец доказал, что смелость и упорство порой способны превратить мечту в реальность.