За последние четверть века в многочисленных солидных монографиях, СМИ и художественных фильмах россиянам рассказывают о каком-то диком красном терроре в Крыму в конце 1920–1921 годов. Вот, к примеру, текст из Википедии:

«С ноября 1920 года по конец 1921 года в Крыму физически уничтожались все «классовые враги» советского государства, оставшиеся на полуострове после эвакуации армии Врангеля. Известный писатель, участник этих событий И. Шмелев, ссылаясь на материалы союзов врачей Крыма, оценивает число жертв террора в 120 000 человек. Редактор «Нового Журнала» Роман Гуль в одной из глав своей книги «Я унес Россию…» (Сент. 1978) приводит приблизительно те же цифры. Историк С. Мельгунов также называет число 120 000 жертв. Другие современники событий называли числа до 150 тыс. жертв».

ПАЛАЧИ – ЖЕРТВЫ


Кто же руководил всем этим уничтожением «белых и пушистых» белых офицеров, интеллигенции и прочей «элиты»? Опять же в Википедии сказано, что расправами руководила чрезвычайная тройка – Ю.Л. Пятаков, Розалия Землячка (Залкинд) и Бела Кун. Большую роль в терроре сыграли член Крымского ревкома Юрий Гавен, руководители ЧК Станислав Реденс и Артур Михельсон.

Замечу, что не все руководители Крымского ревкома были «палачами». Имеется в виду Ревком, сформированный по указанию из Москвы в Мелитополе еще до штурма Перекопа. Так, член Ревкома Ульянов на каждом прошении о помиловании арестованного ставил одну и ту же резолюцию: «Освободить». Бела Кун и Землячка рвали и метали. Они давно бы шлепнули Ульянова, если бы не его отчество – Ильич. Да-да, бывший земской врач и царский офицер военного времени Дмитрий Ильич Ульянов. Зато сколько доносов накатали на него в Москву! В конце концов ЦК отозвал из Крыма всю расстрельную команду и бедного Митю.

Наши либералы утверждают, что эти персонажи совершали казни самыми изуверскими способами. Они-де звери, палачи и т.д. И в то же время они – невинные жертвы кровавых сталинских репрессий.

Дело в том, что все «расстрельщики» были ярыми троцкистами или иными оппозиционерами, пытавшимися захватить власть в Советской республике.

В конце концов Сталин не стал трогать психически больную Землячку (Залкинд), зато все остальные «расстрельщики» – Пятаков, Бела Кун, Гавен, Реденс, Михельсон и др. – были приговорены к высшей мере наказания.

Ну а затем дорогой Никита Сергеевич всех их реабилитировал – хорошие, мол, ребята. Так кто же они на самом деле? Это – смотря как выгодно нашим либералам.

ЦИФЕРКИ НЕ СХОДЯТСЯ

Но вернемся к цифрам расстрелянных белогвардейцев. В Википедии их от 120 до 150 тыс., но вместе с Врангелем в Константинополь в ноябре 1920 года прибыло 146 тыс. человек, не считая судовых команд. При этом вся врангелевская русская армия на 1 ноября 1920 года составляла 50–60 тыс. человек. Это и офицеры, и солдаты, и казаки. Так что господа либералы в очередной раз нагло врут. Фактически было расстреляно от 5 до 10 тыс. человек.

Либеральные историки утверждают, что Фрунзе пообещал белым в случае сдачи полное прощение и возможность свободно покинуть Россию. Действительно, подобное предложение было сделано красным командованием по радио. Но Врангель в ответ приказал опечатать все радиостанции, кроме трех. Так что о предложении сдачи никто не знал, кроме самого барона и нескольких его приближенных.

Главное же то, что в предложении Фрунзе речь шла не о сдаче отдельных солдат и офицеров, а о капитуляции всей врангелевской армии и всего белого флота. Корабли, причем не столько военные, сколько торговые, были крайне нужны Советской России, и Врангель тут мог поторговаться.

Замечу, что условия Фрунзе не содержали ничего нового. Во всех войнах XVI–ХХ веков капитуляция должна быть полной (если в ее условиях не оговорены исключения). То есть должны капитулировать не только люди, но должны быть сданы вся военная техника, амуниция и корабли. В случае попыток порчи военного имущества или угона кораблей, согласно международному военному праву, капитуляция считалась ничтожной, а нарушители – военными преступниками, подлежащими военно-полевому суду. Повторяю, это – элементарные нормы международного права.

До ноября 1920 года русская армия могла самостоятельно (без союзников) проводить боевые операции, то есть она еще оставалась стороной в Гражданской войне. Но с эвакуацией в Проливы любые самостоятельные военные действия против Советской России стали физически невозможны. Максимум, что теперь мог без помощи Антанты сделать барон, высадить на шхуне два десятка диверсантов в Крыму или на Кавказе.

Оказавшись на чужбине и не разоружившись, «добрармейцы» стали наемниками, ищущими хозяина для нападения на собственную страну.

Международное право никогда не признавало таких наемников воюющей стороной. И в полном соответствии с международным правом советские власти могли рассматривать всех врангелевцев в качестве бандитов и соответствующе карать их.

По всем международным законам, в том числе согласно статьям 5 и 13 Гаагской конвенции 1907 года, страны Антанты были обязаны интернировать русскую армию. Процитирую Большую советскую энциклопедию: «Интернированию подлежат военнослужащие воюющих сторон, попавшие на территорию нейтрального государства. Интернированные военнослужащие разоружаются, для них устанавливается режим, исключающий возможность покинуть территорию нейтрального государства и вновь принять участие в военных действиях».

Замечу, что и до, и после ноября 1920 года в аналогичных случаях интернирование проводили все государства мира. Так, в 1905 году в порт Констанца пришли восставшие броненосец «Потемкин» и миноносец № 261. Их команды были разоружены и отпущены румынскими властями, а корабли в исправном состоянии возвращены России.

А вот другой пример. 7 марта 1939 года во французскую военно-морскую базу Бизерта вошла эскадра Испанской Республики в составе крейсеров «Мендес Нуньес», «Либертад», «Мигель де Сервантес», восьми эсминцев и подводной лодки С-4. Французы немедленно интернировали эти суда, а уже 31 марта в Бизерту прибыли два франкистских судна с новыми экипажами для интернированных кораблей. 5 апреля эскадра республиканцев под фашистскими флагами ушла в Кадис, хотя Гражданская война еще продолжалась.

А вот в ноябре 1920 года Франция и другие государства Антанты вопреки международному морскому праву не пожелали интернировать врангелевцев. Основная причина – желание пошантажировать Советы. Ни Франция, ни Англия в это время не планировали даже мелких нападений на Советскую Россию. Однако и Лондон, и Париж сильно блефовали, надеясь добиться от Москвы выплаты царских долгов, передачи выгодных концессий, неприкосновенности вновь образованных государств в Прибалтике и на Кавказе и т.д.

Таким образом, барон Врангель сам себя поставил вне закона, и, согласно статьям Гаагской конвенции, советское правительство могло считать его воинство бандитами.

ВРАНГЕЛЬ И ГОЛОД

В Крыму в 1921–1922 годах был страшный голод. Спросите, какое к нему отношение имел «черный барон»? Самое прямое. После эвакуации Врангеля «французы поставили дело сразу на коммерческую ногу. Для возмещения своих расходов они получили от главного командования не только коммерческий и военный Черноморский флот, но также наложили руку и на то имущество огромной ценности, которое было вывезено из Крыма: зерно, сахар, табак, чай, обмундирование, мануфактуру, шерсть, автомобили, авиационное имущество и т.д.

«Запасы, вывезенные из Крыма, были так велики, – рассказывал мне Врангель, – что я бы полгода мог содержать на них армию, если бы все это не было взято у меня французами. Что касается флота, то у меня имеется целая переписка, из которой видно, что французы хотели взять суда в собственность».

Откуда цитата? Советская пропаганда? Нет. Это из книги «Конец белых», изданной в Праге в 1921 году. А ее автор – журналист Григорий Раковский, служивший при штабе Врангеля.

В Константинополе с врангелевских кораблей было выгружено 5 тыс. т зерна, 333 т сахара, 283 т чая, 25 т табака и т.д.

Уходя, белые подожгли склады с продовольствием, в том числе склады американского Красного Креста в Севастополе, Феодосии и Керчи. Протоиерей Николай Доненко писал, что в Ялте белые облили керосином склады зерна и подожгли. Однако часть хлеба уцелела. В конце 1920 – начале 1921 года новые власти раздавали такой «керосинный» хлеб ялтинцам: детям – 200 г, школьникам – 300 г, рабочим – по полкило в день.

В начале августа 1920 года Франция официально признала правительство Врангеля. Из-за успехов его армии? Увы, нет. Во Франции был сильный неурожай, а барон пообещал завалить Францию хлебом.

Начался планомерный вывоз русского хлеба, который везли в Марсель пароходы бывшего Российского общества пароходства и торговли (РОПИТ) «Евфрат» и «Иерусалим». Их регулярные рейсы организовало французское пароходное общество «Месажер Маритим». В начале октября в Марсель прибыл пароход «Константин» с 4500 т ячменя. Представитель Врангеля, сопровождавший его, сообщил, что в течение ноября прибудут еще 7 пароходов с зерном общим весом 30 тыс. т. Три из них уже находились в пути.

Когда красные прорвались на Перекопе, в Феодосии на рейде стоял десяток иностранных судов, груженных хлебом. Откуда Врангель брал зерно? Из Крыма и части Северной Таврии, временно оказавшейся под его контролем.

Риторический вопрос: как должны были с учетом этого относиться красные к врангелевцам? Тем не менее расстреляли, как уже говорилось, далеко не всех. Я смотрел дело руководителя кадетской партии в Крыму. Приговор – 4 года концлагеря. А представим себе секретаря большевистского горкома Мелитополя, взятого в плен летом 1920 года. Что с ним сделали бы врангелевцы?

ИЗ ЛАГЕРНОЙ ЖИЗНИ

В 1919 году за полгода в Мурманске и Архангельске в британских концлагерях умерло около половины заключенных, а в концлагере в Свеаборге в Финляндии за 9 месяцев – свыше половины.

А как жили зэки в советском концлагере, открытом в конце 1920 года в районе Херсонесского мужского монастыря в Севастополе?

«Управлял лагерем комендант Николай Булыгин. Администрация лагеря разместилась в бывшей архиерейской гостинице Херсонесского монастыря. Здесь же рядом находились баня, мастерские, а также храм, занимавший 250 кв. сажен. По словам архимандрита Феодосия, «на территории лагеря размещались малярная, кузнечная, столярная, портняжная, переплетная мастерские, которые в 1921 году реквизированы у монастыря в пользу концлагеря».

Караульная команда первоначально насчитывала 18 младших милиционеров, затем увеличилась до 28 человек, а по хозяйственной части трудились 14 вольнонаемных: пекари, кухарки, портнихи, сапожники, кузнецы, прачки.

С 13 января 1921 года в лагере содержались исключительно заключенные на отбывание наказания на сроки от 6 месяцев до 20 лет по приговорам особых отделов 46-й дивизии, Черназморей, революционного военного трибунала Черно-Азовского морей, СевЧК.

Хотя работа концлагеря строилась по принципу самоокупаемости, мастерские прибыли не приносили – как из-за отсутствия достаточного количества инструментов и материалов, так и по причине того, что в условиях послевоенного кризиса внешних заявок было довольно мало. Поэтому заключенные работали и за пределами лагеря.

Часть лагерников отправлялась на работы под конвоем, часть – без него. При этом заключенные были обязаны прибыть в лагерь к 6 часам вечера. В противном случае они объявлялись беглыми и подлежали соответствующему наказанию.

Помимо мастерских у концлагеря имелся и надел земли в 10 десятин. Из них обрабатывалось 6,5 десятины, остальная земля пустовала.

Что касается медицинского обеспечения заключенных, то при серьезных заболеваниях их отправляли на лечение в 1-ю Советскую больницу. Однако 30 марта 1921 года, согласно приказу отдела Управления Севревкома, на базе лагеря создали приемный покой на пять коек, который периодически посещался городскими врачами.

НАДЕЯЛИСЬ ВЕРНУТЬСЯ

Самое же главное заключается в том, что репрессии против белогвардейцев и бандитов в Крыму нельзя оценивать вне общей военно-политической ситуации на полуострове. Врангель и его генералы рассматривали уход своей армии в Константинополь как временное отступление и уже весной 1921 года планировали высадку в Крыму.

Не будем забывать, что в 1920–1922 годах в Проливной зоне находился огромный флот Антанты, превышавший по тоннажу и боевой мощи весь российский военный флот на 1 августа 1914 года. Там же дислоцировалось около 150 тыс. солдат Антанты. Корабли Англии и Франции постоянно курсировали в Черном море у берегов Советской России. Периодически они топили советские военные и торговые суда. Если бы руководство Антанты отдало приказ, то за неделю на побережье Крыма мог быть высажен 200-тысячный десант из врангелевцев и солдат Антанты.

А тем временем по всему Крыму действовали бандформирования. Собственно, и при Врангеле большая часть полуострова контролировалась повстанцами разного толка. Среди них были и сторонники советской власти – Повстанческая армия под командованием Александра Мокроусова; зеленые, то есть попросту бандиты и дезертиры из белой армии; отряды татарских националистов и около 3 тыс. «белых партизан» капитана Орлова.

Капитан Николай Орлов, кадровый офицер и уроженец Крыма, в феврале 1920 года восстал против барона Врангеля. Потерпев неудачу, он увел остатки своих сторонников в горы. После прихода красных капитан Орлов явился к ним со своими сторонниками. Фрунзе назначил его командовать отрядом по борьбе с бандитизмом.

Орлов мог помочь красным, поскольку хорошо знал леса и горный Крым. Однако симферопольские подпольщики написали на него кучу доносов. И в итоге Орлов был арестован чекистами и расстрелян. Кстати, оные «подпольщики» написали десятки доносов и на командиров Повстанческой армии Ивана Папанина, Павла Макарова (бывшего адъютанта генерала Май-Маевского) и на самого Мокроусова. К сожалению, у нас до сих пор совершенно секретны имена доносчиков, и страна не знает имен своих «героев». А ведь именно Мокроусов, Папанин и Макаров сыграли важную роль в борьбе с бандитами в Крыму в конце 1920 – 1921 годах.

ЗВЕРСТВА БЕЛО-ЗЕЛЕНЫХ БАНДИТОВ

С приходом красных в партизаны подались большие группы врангелевских офицеров. Вот несколько выдержек из документов 1921 года:

«В конце февраля – марте 1921 года экспедиционным отрядам ВЧК удалось провести несколько успешных операций против повстанческих групп, некоторые из которых были раскрыты, в частности отряд «Спасение России», «Топловский» отряд (отряд, видимо, получил название от селения Топлы, ныне Тополевка в Белогорском районе. – А.Ш.).

Среди арестованных активных участников этих организаций были бывший помощник полицмейстера города Екатеринослава Веселовский, поручик Вильдер (по прозвищу Дикий), главный организатор «Топловской группы» служащий Топловского совхоза Бычковский.

По подозрению в укрывательстве белых офицеров были арестованы сестра милосердия Лосиевская, княгиня Волконская, благочинная Казанского подворья в Феодосии монахиня Арепсимия.

В Красноармейском (Ялтинском) районе действовали отряды бывшего пристава Алушты Кочубарова в количестве 120 человек; полковника Станишевского (прозвище Безрукий), которого в оперативных материалах ЧК называли атаманом Улу-Узеньской группы бело-зеленых (вероятно, название происходит от горы Улу-Узень. – А.Ш.) численностью 60 человек; полковника Мамуладзе в числе 50 бойцов; мелкого торговца, жителя Ялты, социалиста Апаса численностью 50 человек; Поликарпова (он же Грозный) – 32 человека; ротмистра Абадзе – 30 воинов; чернорабочего Мустафы-Курбы численностью 30 человек; полковника Жоржа в количестве 7 человек. В Бахчисарайском районе действовало формирование полковника Мотицирова, в которое входило около 300 бойцов.

В Карасубазарском (Белогорском) районе проявляли активность отряды ротмистра Глазаря (25 человек) и поручика Алешина (он же Фролов) – также 25 человек. В Симферопольском районе действовали группы капитана Спаи – 32 бойца и атамана Захарченко – 25 конников. В Севастопольском районе дислоцировался отряд под командованием капитана Васильева в количестве 17 белогвардейцев.

В конце апреля 1921 года Крымский революционный комитет объявил широкую политическую амнистию в отношении лиц, скрывавшихся от советской власти. Амнистия «добровольно явившимся бандитам и атаманам» продлевалась до 15 мая, а затем до 1 июня 1921 года».

Увы, «Первомайская амнистия не дала желательных результатов. Активность банд не только не уменьшилась, а, наоборот, увеличилась. В Симферопольском уезде… были убиты военный комиссар и его секретарь… Одной из банд в количестве 50 человек было совершено нападение на станцию Альма, где встретили сильный отпор и вынуждены были отступить… Бандитами был сделан налет на тюрьму в самой Ялте… Особенно сильные размеры принял бандитизм в Феодосийском уезде… Бандиты не стесняются нападать даже на воинские части. Так, например, на Суздальской дороге (очевидно, в документе имеется в виду Судакская дорога. – А.Ш.) была обстреляна пулеметная команда 11-го пехотного полка. В Керчи было произведено нападение на Брянский завод, но было отбито».

Бело-зеленые вели себя крайне жестоко. Так, «Спаи лично сжег на костре двух осведомителей ЧК. Атаман Захарченко сделал налет на родную деревню Саблы, где в целях устрашения расстрелял председателя, секретаря и трех членов сельревкома, бросил две ручные бомбы в помещение сельревкома».

А вот цитаты из книги протоиерея Николая Доненко, настроенного весьма антисоветски:

«Банды из местного татарского населения, которые группировались в районе Чатырдага, при попытке отбить у властей своих товарищей совершили дерзкий налет на тюрьму в самой Ялте.

Для борьбы с откровенным разбоем чекисты сформировали в Алуште и Ялте два отряда по 200 человек, вооруженных 14 пулеметами, которые действовали под руководством чрезвычайных троек.

Особенно неспокойно было на дороге Севастополь–Ялта. Преступность возросла настолько, что практически стало невозможно автогужевое сообщение между уездами. Бандиты выводили из строя телефонные и телеграфные провода, так что связь с Симферополем пропадала на несколько дней. Вооруженные шайки нападали не только на продовольственный транспорт, но и на склады районных курортных управлений. Особенно тягостным в материальном отношении стало положение никем не защищенных туберкулезных больных, прибывших из северных областей, так как все продукты, направлявшиеся в санатории, разграблялись по дороге на Ялту. В конце сентября в Симеизе было угнано целое стадо баранов, предназначенных для туберкулезных».

Добавлю, что бандитам удалось на дороге из Севастополя в Ялту уничтожить конвой красных, включавший броневик «Антихрист», который в ноябре 1920 года первым ворвался в Севастополь.

Я думаю, и сказанного достаточно, чтобы понять необходимость жестких репрессий в Крыму в 1921–1922 годах.

На мой взгляд, самый близкий аналог ситуации в Крыму в 1921 году – провинции Южной и Центральной Франции в 1795–1799 годах. Там тоже по всей стране действовали банды роялистов и просто бандитов, нарушая связь между городами.

18 брюмера (9 ноября 1799 года) во Франции был установлен консулат, а фактически власть перешла к первому консулу Наполеону Бонапарту. Согласно приказу первого консула, за бандитизм, укрывательство награбленного и самих бандитов полагалось только одно наказание – расстрел. Основные шайки были уничтожены за три месяца, а в целом с бандитизмом покончили за полгода. И пусть кто-нибудь скажет, что Бонапарт действовал во всей Франции более гуманно, чем ЧК в Крыму.

К концу 1921 года с бандитизмом в Крыму было в основном покончено, а окончательно – к середине 1922 года.

Советская Россия послала турецкому генералу Мустафе Кемалю 300 орудий, 200 пулеметов, 2 т золота и военных специалистов. Мустафа (будущий Ататюрк) в 1923 году выставил Антанту и врангелевцев из Проливной зоны. Ну а в 1928 году на площади Таксим в самом центре Стамбула был воздвигнут памятник Мустафе Кемалю и его соратникам. Рядом с медным генералом стоят маршал Климент Ворошилов и разведчик Семен Аралов.

Так был спасен Крым. Но почему-то наши либералы стенают о нескольких тысячах белых и зеленых. И забыли о тоннах золота, а главное, о русской Карской области – плате Мустафе Кемалю за избавление Крыма от угрозы Антанты и ее марионетки барона Врангеля.