* * *

В принадлежащем штату Историческом парке Джека Лондона в Глен Эллен  перемены всегда были медленными, но когда что-то меняется, как уже бывало в прошлом, это происходит с помпой и фанфарами.

Дом Счастливых Стен — который после смерти Джека Лондона в 1916 году построила его жена Чармиан — теперь переживает радикальную реформу, которая перестроит мистические отношения с одним из равных партнёров. Небрежное обращение с мифом — штука непростая, и если это по нраву одним, то кое-кто обязательно не удовлетворит других.

Влиятельная пара Джек и Чармиан были предвестниками самого типичного дуэта «века джаза», Ф. Скотта и Зельды Фитджеральд. Подобно Фитджеральдам, Лондоны источали гламур и, подобно Фитджеральдам, проблем у них было в избытке.

Джек умер в возрасте 40 лет, став жертвой своей зависимости. Чармиан пережила его на 39 лет, хотя ей приходилось испытывать великую скорбь, равно как и чистейшее счастье. Дочка по имени Джой, родившаяся 19 января 1910 года, умерла спустя всего два дня. У Чармиан больше не было своих детей, и они с Джеком никогда так и не жили в доме своей мечты. Он сгорел дотла в 1913 году и, хотя они оба подозревали поджог, судебные следователи, расследовавшие дело спустя десятилетия, пришли к заключению, что Волф Хаус сгорел из-за  случайного возгорания.

Зловещие развалины всё ещё привлекают посетителей. Неудивительно, что Чармиан хотела, чтобы у её собственного дома были «счастливые стены».

Чармиан жила в доме, который она же и создавала с 1934 по 1955 год. Через пять лет после её смерти развалившаяся собственность — которую Джек называл «Ранчо Красоты» — стала парком, которым управлял штат Калифорния.  Именно  тогда её дом стал музеем и, хотя она не была вычеркнута из исторических свидетельств, жизнь Джека и его наследие затмили её.

И всё же, многие десятки лет молчаливая сестринская община читала работу Чармиан, изучала её жизнь и писала ей стихи любви. Джек называл её «другом и помощником». Писательница, путешественница, феминистка и хозяйка дома, она проложила свой собственный путь и, вероятно, наслаждалась признанием, которое в итоге пришло к ней.

Перестроенный Дом Счастливых Стен откроется вновь летом 2018 года. Дональд Сиббет, который давно работает с музеями и центрами посетителей, создаёт новую экспозицию, которую и представит. Старые стены неизменны, но почти всё внутри будет выглядеть и ощущаться иначе.

Как отмечал один из поклонников Лондона:

«Музей устарел и стал не таким привлекательным. Он нуждается в создании радикально нового облика».

Новые экспонаты будут представлены тематически, а не хронологически, и позволят принимать участие публике. Давние посетители, привыкшие к старомодным комнатам и старым фотографиям, могут не узнать сами место, особенно второй этаж, который будет посвящен в основном Чармиан, обладавшей хорошим чувством дизайна и эстетики. Основной темой стал путь двух исследователей, участвовавших в этом поиске на равных.

Реставрация Дома Счастливых Стен заняла многие годы. Исследователи и поклонники его пятидесяти или около того книг говорят, что музей в итоге воздаёт должное женщине, стоявшей за самым популярным автором, фермером-экспериментатором и симпатичным бродягой, который культивировал свой образ, как первые звезды Голливуда, работавшие в немых фильмах, вдохновлённые его романами, в том числе «Мартином Иденом». Лондон одобрил бы изменения Дома Счастливых Стен, и хотя он был доволен парком его имени, он предпочитал то, что снаружи, тому, что внутри, езду верхом на лошади рассматриванию картин в музеях. И всё же, он считал, что всякая его известность хороша, пока его имя писали правильно. Опредёленно, ему бы понравилось, что его книги хорошо продаются в парке, и что читатели преклоняются перед его именем.

Майк Бензигер, живущий ниже парка, одобряет перемены в Доме Счастливых Стен. Он — председатель правления Исторического парка Джека Лондона штата Калифорния, находящегося в частном владении с 2012 года, когда город Сакраменто объявил о неотвратимом закрытии этого музея.

Группа граждан графства Сонома, многие с успешной карьерой в торговле и маркетинге, создали Партнёрство Парка Джека Лондона. Они добились поддержки общины и собрали миллионы долларов, которые разумно потрачены на управление  1400 акрами, а также строениями, включая дорогостоящую, но очень необходимую реставрацию коттеджа, где жили Джек и Чармиан и который сейчас представляет собой напоминание об их приключениях на море и на суше.

Управлять 1400 акрами почти столь же сложно, как и создать сам парк. В 1950-е законодатели Калифорнии медлили с одобрением на создание принадлежащего штату парка, посвященного жизни и работе убеждённого социалиста, который дважды претендовал на пост мэра Окленда и призывал к революции, которая свергнет капиталистическую систему. В годы маккартизма и Холодной войны Лондон вряд ли пользовался успехом в США, хотя и был самым продаваемым автором в Советском Союзе. «У приватизации есть свои преимущества, — сказал мне Безингер рано утром, когда мы обсуждали Дом Счастливых Стен. — Мы не привязаны к штату, как когда был привязан парк, и можем производить перемены быстрее, чем штат, и оперативно удовлетворять текущие потребности».

Бензингер добавил:

«Чармиана столь же интересна, как и Джек, она прекрасно  соответствовала ему».

И в самом деле, очарование Чармиан могло бы помочь превратить парк в главный центр, привлекающий мам, детей и путешественников, любопытствующих относительно парка в крошечном городке Глен Эллен, который не изменился со времен Чармиан. За прошедшие пять лет количество посетителей в парк выросло более чем вдвое. Партнёры Парка надеются на 150 000 посетителей ежегодно. На 50 000 человек больше, чем сегодня.

И в самом деле, привлекательность Чармиан могла бы превратить парк в основное место притяжения мам, детей и путешественников, которым любопытно взглянуть на парк в крошечном городке Глен Эллен, который не изменился со времен Чармиан. За прошедшие пять лет число посетителей более, чем удвоилось. Партнеры Парка надеются на 150 000 посетителей ежегодно, на 50 000 больше, чем сейчас.

«Мы хотим, чтобы парк стал притягательным местом для виноделен, ресторанов и местного бизнеса, — сказал мне Берзингер. — Мы хотим сделать для посетителей маршрут от площади Сономы и до долины Глен Эллен».

Бензингер — как раз тот человек, чтобы призвать к переменам в Доме Счастливых Стен. Раньше производитель винограда с помощью биодинамических методов, потом занявшийся культивированием каннабиса,  он превратил Семейный виноградник Безингеров на горе Сонома, прилегающий к парку,  раем для ценителей вина. 

Теперь он создает продукты каннабис мирового уровня, выходящие на рынок под маркой «Семейная ферма Глентукки», и с изображением волка, тотема Лондона, который был изображён на обложке его первой книги.

Сам знаменитый автор одобрил бы достижения Безингера. В конце концов, Джек курил гашиш, который он называл «самой прекрасной  девушкой». И выращивал виноград, и делал виноградный сок, который поставлялся на рынок под маркой «Джек Лондон»; и, в отличие от Бензигера, у него была проблемы с алкоголем. Он говорил о себе как о Джоне Ячменное Зерно в книге воспоминаний алкоголика, которую ему помогала писать Чармиан.

«Она поддерживала его организованность и сконцентрированность», — сказал мне Бензигер. И в самом  деле, без неё Лондон плохо кончил бы ещё до того, как ему исполнилось бы 40.

Проблемой для Бензигера стала, по словам Тжиски Ван Уик — толкового исполнительного директора парка — а также для всей команды по перестройке и реставрации, включая дизайнера Дональда Сиббета — выбрать, что войдет и что не войдет в экспозицию. Сам Лондон это понял бы. Он, умея хорошо писать, в письме, написанном в декабре 1898 года, объяснял необходимость «искусства пропускать». Он добавлял также, что для него «это самое сложное, чему надо научиться». Новый музей в Доме Счастливых Стен не может включить всё о Джеке Лондоне. Как сказал мне Ван Уийк, "Джек втиснул кучу всего в сорок лет. Всем угодить невозможно».  Последнее слово не останется за теми тупоголовыми, коллекцию которых собрал Джек.  Бензигер вторит чувствам Ван Уик.

«Когда Джек в 40 лет умер, в его некрологе следовало бы написать, что ему было 80, — объясняет она. — Он был очень разносторонним человеком, и за сутки проживал 48 часов. Никакой музей не в силах рассказать о нем всё».

Реабилитация Чармиан Лондон подразумевала снижение значимости первой жены Джека, Бесси, и их двух дочерей, особенно Джоан, которая написала одну из своих первых книг о её отце с подзаголовком «Нетрадиционная биография».   Если бы папа прожил до 1920-х, утверждала Джоан, он стал бы поклонником Бенито Муссолини, итальянского фашиста. Это несколько притянуто за уши, но Лондон определённо восхищался ницшеанским сверхчеловеком. Когда умерла Чармиан, поместье перешло к сводной сестре Джека, Элизе Шепард, которая многие десятилетия управляла Ранчо Красоты. Когда умерла и она, во владение вступили её потомки. Многие годы члены семьи Шепард часто создавали впечатление, что они являются кровными родственниками Джека.

Тамел Эбботт, внучка Джоан, бывший библиотекарь и хранитель памяти о Джеке, отнюдь не рада стиранию её из официальной истории своих предков. Биографов Лондона печалит и маргинализация Анны Странски, еврейской социалистки родом из России, которая посещала Стэнфорд, очень любила Джека и отвергла его предложение руки и сердца до того, как он сделал предложение Чармиан.

Её новое, улучшенное положение в парке выстраивалось многие десятки лет. Почетный профессор Университета Сонома штата, Кларис Стасц, писала о ней в 1889 в статье «Американские мечтатели: Чармиан и Джек Лондоны»: «Ребекка Розенберг только что опубликовала художественный исторический роман «Тайная жизнь миссис Джек Лондон», в котором исследует настоящий роман Чармиан длинной на всю жизнь с магом и артистом Гарри Гудини. Биографы знали об этом романе многие десятилетия, но не акцентировали на этом внимание.

Сьюзан Нёрнберг, которая ведёт курс о Чармиан в Университете Сонома, не одобряет добавлений и изменений. «Нет никакой нужды придумывать ерунду», — написала она мне в письме. И в самом деле, вполне достаточно подлинных историй из жизни, чтобы их хватило на книгу.

Если биографы Джека и Чармиан придумывают ерунду, то в этом, наверное, и его вина. В конце концов, он приукрашивал и преувеличивал свои достижения, и в процессе этого превратился в легенду своего времени, хотя и не без помощи редакторов газет и журналов, которые рекламировали его как «мальчика-социалиста», «Редьярда Киплинга Юкона» и «скандалиста из бара».

31 января 1900 года Лондон писал своему бостонскому издателю: «Я был ловцом лосося, устричным пиратом, матросом на шхуне, работал в рыбачьем патруле и был грузчиком в порту». Более чем сто лет спустя невозможно сказать с полной определённостью, работал ли он вообще, и если работал, то когда и сколько именно на каком-либо из этих мест.

В том же самом письме Лондон хвастался, что он был «самоучкой» и у него «не было наставников, кроме себя самого». По-видимому, он забыл, что посещал государственную школу в районе Бей в Сан-Франциско, недолго посещал Университет Калифорнии Беркли и поддерживал его в большой игре против Стэнфорда.

Масса женщин, в том числе Ина Кулбрит — библиотекарь из Окленда и первый поэт-лауреат Калифорнии — плюс Анна Странска и первая жена Джека, Бесси, брали грубого мальчишку с уличной смекалкой, давали ему книги и помогали изменить жизнь, проделать путь из нищеты к богатству.

Биологическая мать Джека, Флора и его афро-американская приёмная мать, Вирджиния Прентисс, бывшая рабыня, тоже способствовали воспитанию его как мужчины и созданию мифа о нём. Женщины окружали его с рождения и до смерти.

«Множество людей считало Джека ненормальным, — сказал мне Бензигер. — Да, у него были слабости, включая зависимости, которые привели его к ранней смерти. Ему приходилось себя обезболивать, иначе реальность сокрушила бы его».

Бензигер добавляет:

«Лондон вдохновил меня на то, чтобы путешествовать и возвращаться с новыми идеями и технологиями. Я научился у него тому, что можно защищать землю и к тому же получать выгодный урожай. Я надеюсь, он убедит сегодняшних детей оторваться от экранов и исследовать реальный мир».