Героиня легендарного романа существовала в реальной жизни. Причем эта незавидная роль досталась ближайшей родственнице Федора Михайловича – его старшей сестре Варваре Карепиной. Трагедия, произошедшая 21 января 1893 года в доме возле Петровского бульвара, практически полностью повторила события, описанные в «Преступлении и наказании». Гибель Варвары Михайловны стала одним из самых обсуждаемый и резонансный уголовных дел того времени.

Старуха-процентщица

Семейная жизнь у Варвары Михайловны не сложилась. В 1840 году она вышла замуж за состоятельного и влиятельного П.А. Карепина. Но спустя десять лет ее муж скоропостижно скончался. Варваре на тот момент было двадцать восемь. Вот что вспоминала дочь писателя Любовь Достоевская: «Но, конечно, самой несчастной была моя тетка Варвара. Она вышла замуж за довольно богатого человека, оставившего ей после смерти несколько доходных домов в Москве. Эти дома приносили ей хороший доход, ее дети были хорошо устроены и не испытывали ни в чем недостатка. Следовательно, она могла бы обеспечить себе все необходимые в ее возрасте удобства. Но, к сожалению, бедная женщина страдала отвратительной, безусловно патологической скупостью. С отчаянием развязывала она шнурки своего кошелька; малейшие расходы делали ее несчастной. В конце концов, она рассчитала прислугу, чтобы не платить ей. Она никогда не отапливала свою квартиру и всю зиму проводила в шубе; она не готовила, дважды в неделю покупала немного хлеба и молока. Во всей округе много говорили об этой необъяснимой скупости. Уверяли, что у моей тетки Варвары много денег и, подобно всем скупцам, она хранит их у себя».


А брат Андрей Михайлович Достоевский написал в 28-м номере «Московского листка» (начало 1893 года): «Покойный муж ее, хотя и занимал очень выгодное место правителя канцелярии московского военного генерал-губернатора (при князе Голицыне) и был уважаем в Москве, но после смерти не оставил вдове своей ничего, кроме ничтожной пенсии (чуть ли не менее 200 рублей в год). Дом же, в котором ныне так трагически кончила жизнь свою госпожа Карепина, был ее приданым. Обладая твердой силой воли и не женскою энергией, молодая вдова сумела не только воспитать своих детей, но и устроить их, почти не обладая никакими средствами и из гордости не прибегая ни к чьей посторонней помощи. Проведя почти два десятка лет в постоянном сдерживании и ограничивании себя, покойная привыкла к расчетливости и даже, по-видимому, к скупости. Но расчетливость и даже кажущаяся скупость допускались ею только относительно самой себя, ко всем же близким она была — вся доброта, вся щедрость. Так, она постоянно помогала и в последние годы даже содержала на свой счет как дочь, так и многочисленную семью ее. Много и других добрых дел устраивала покойная, о чем, конечно, не буду распространяться теперь, в виду еще теплой могилы ее. Все это не похоже на скупость предосудительную. В заключение не лишним считаю присовокупить, что великий русский писатель и мыслитель Ф.М. Достоевский был родным братом покойной и, несмотря на ее расчетливость, очень любил и уважал ее, не только как сестру, но и как женщину редкого ума и твердого характера».

Но все же общественное мнение о ней сложилось нехорошее. Соседи вспоминали, что в преклонном возрасте Варвара Михайловна окончательно замкнулась. Она боялась любого шороха и никого не пускала в квартиру. Более того, опасаясь лишних трат, старушка уволила кухарку и прислугу. Поговаривали, что она в них видела воров, мечтавших обобрать ее до нитки. Такая позиция, несомненно, заставит любого подумать, что у нее в доме действительно спрятаны несметные сокровища. На самом деле, никаких сокровищ у Карепиной не было. Но все же, потенциальные преступники могли бы поживиться двенадцатью тысячами рублей в ценных бумагах, которые старуха предусмотрительно спрятала в разных тайниках. Также у Варвары Михайловны имелось несколько сотен рублей, что называется, «наличкой». Но больше всего она переживала за пару часов: золотые карманные, оставшиеся от покойного мужа и свои – старинные наручные, которые ей подарил супруг .

Но общественность ничего этого не знала. И по Москве ходили слухи, что сестра писателя – сказочно богата. Одна сплетня утверждала, что Варвара Михайловна тайно продала какой-то из своих доходных домов за тридцать тысяч рублей. Вот это уже была более чем солидная сумма.

Странная смерть

За пару недель с Карепиной произошел неприятный инцидент – на улице у нее выхватили сумку с деньгами и ключами от квартиры. После этого она окончательно, в буквальном смысле, закрылась ото всех. В тот же вечер старухе приснился кошмар. Она видела себя во сне голой по пояс, а верхняя половина ее тела была изуродованной. Карепина посчитала, что это дурное предзнаменование, предупреждающее о скорой насильственной смерти.

А утром 21 января дворник Иван Архипов (он жил на кухне у старухи, которая была отгорожена стеной с дверью) почувствовал запах гари. Он увидел клубы дыма, вырывающиеся из-под двери, ведущей в квартиру Карепиной. Вскоре прибыли полицейские. Они выбили дверь и обнаружили сильно обгоревшее тело Варвары Михайловны. При беглом осмотре трупа была выдвинута версия несчастного случая. Мол, старушка случайно опрокинула на себя лампу, заправляла ее керосином. Удивление следователей вызвало то, что верхняя часть тела так сильно обгорела, что узнать Карепину было невозможно. Зацепились сыщики и за разбросанные по столу книгу и бумаги. Дальше – больше. Оказалось, что средний ящик в письменном столе, а также тумбочка были открыты. Причем дверца последней сильно обгорела.

После осмотра комнаты, полицейские вновь принялись изучать тело. Вскоре версию о несчастном случае пришлось отмести. Положение Карепиной казалось неестественным, как будто она не сама упала в бессознательном состоянии, а кто-то ее аккуратно положил. К тому же, если бы Варвара Михайловна действительно случайно опрокинула бы на себя «керосинку», то в первую очередь сгорела бы юбка, а не верхняя часть платья. А юбка-то как раз вообще оказалась не тронутой огнем. Затем выяснилось, что в доме исчезли деньги, ценные бумаги и часы. Все это заставило следователей выдвинуть версию об убийстве.

А еще следственный эксперимент показал, что дверь, ведущую из кухни на черную лестницу (именно ее и выломали полицейские) могла закрываться самостоятельно, для этого не нужно было находиться с внутренней стороны. Если крючок поставить вертикально, закрыть дверь, а потом слегка ударить по притолоке, он падал в петельку. Так что, вероятно, преступник таким образом и закрыл за собой дверь, пытаясь выставить убийство, как несчастный случай.

Под номером один в списке подозреваемых значился дворник Архипов. Спустя несколько дней после похорон хозяйки, он стал покупать себе дорогие вещи. Особенно выделялись кожаные сапоги в которых он щеголял по многолюдным улицам. К тому же, Архипов то и дело стал наведываться в трактиры, причем в компании женщины. Раньше подобного за ним не наблюдалось. Сыщики поставили «галочку» и стали прорабатывать второй вариант – Федора Юргина, являвшегося завсегдатаем публичных домов на Рождественском бульваре. Любопытно, полицейские не догадывались о том, что эти молодые люди повязаны. Узнать их тайну помог случай и… банальная ревность. Юргин старательно обхаживал одну милую барышню по имени Анна, на которую имел виды еще один ухажер – Александр. Из-за девушки между ними то и дело происходили конфликты. Причем сама барышня никому из них предпочтения не отдавала и на их ухаживания внимания не обращала. Но… внезапно она прониклась нежными чувствами к Юргину. Анна сменила гнев на милость после того, как Федор вдруг купил себе шубу из лисьего меха и стал тратить внушительные суммы на свою пассию. Кроме этого, Юргин хвалился, что у него всегда при себе целая кипа ценных бумаг, так, «на всякий случай». Александр стерпеть поражения не смог. Он не стал стреляться или топиться (события-то разворачивались не в романе, а в реальности), а направился к своему родственнику - агенту сыскной полиции. Ему-то он и рассказал о метаформозе Юргина. И на Федора было обращено пристальное внимание.
Оказалось, что Юргин происходил из крестьян Владимирского уезда, а в белокаменной работал сезонным каменщиком. Установили полицейские и факт его хоть и дальнего, но все же родства с дворником Архиповым. Вскоре Федора арестовали. При обыске его квартиры были обнаружены деньги, ценные бумаги и часы, принадлежавшие покойной Варваре Михайловне.

Навязчивая идея

Вместе с Юргиным арестовали и Архипова. Дворнику на тот момент было девятнадцать лет. На допросе он вел себя жалостливо и быстро, что называется, раскололся. Иван признался, что смерти старухи не хотел, мол, во всем виноват Юргин – это он заставил его совершить преступление. Также Архипов заявил, что его вина лишь в том, что однажды по неосторожности и глупости проболтался Федору о богатстве Карепиной. И убийство старухи для него стало навязчивой идеей. Ведь сезонной работы к тому времени практически не осталось, и молодой человек был буквально на мели. Покаялся Архипов и в том, что обманул доверие Варвары Михайловны, мол, он был единственным, кому она доверяла. Карепина знала его всю жизнь, поэтому и взяла на работу, а также поселила у себя на кухне.

Архипов надеялся, что ему удастся всю вину переложить на родственника, но замысел не удался. После допросов Юргина, очной ставки с Иваном и ряда следственных экспериментов, сыщикам удалось воссоздать картину преступления. Двадцатого января, примерно в девять часов вчера пьяный Юргин зашел на кухню к Архипову. Он заявил, что хочет покончить со старухой. Ивану было жалко свою хозяйку, поэтому попытался ее спасти. Он знал, что как только уйдет из кухни, туда направится Варвара Михайловна, чтобы закрыть за ним дверь. И если она увидит там чужого человека, то запрется у себя. Таким образом Архипову удалось бы ее спасти. Заявив Юргину, что ему нужно отлучиться на минутку (отдать кому-то деньги), Иван крикнул: «Барыня, я ухожу!». После чего вышел на черную лестницу и остановился. По признанию дворника, он так сильно испугался, что ноги не слушались. Как всегда появилась Карепина, но она не заметила Юргина, который успел спрятаться. Как только старуха подошла к двери, он выскочил из своего укрытия и начал душить ее. На допросе Федор вспоминал: она так жалостливо на него посмотрела, что он не сдержал слез. Однако ладонь, плотно закрывшую рот и нос старухи, он не убрал. Вскоре Варвара Михайловна закрыла глаза и медленно опустилась на пол. Тогда Юргин взял полотенце и обмотал им лицо Карепиной. Затем послушал биение сердца. И убедившись в ее смерти, начал рыскать по квартире в поисках несметных богатств. В ящиках, столе и сундуке Федор нашел все ее сбережения, ценные бумаги и часы. Когда в квартире не осталось ничего ценного, Юргин вынул стекло из лампы, полил керосином стол и старуху. Затем аккуратно положил лампу на бок, словно она повалилась. На этом приготовления к инсценировке несчастного случая были завершены. Федор затащил полуживого Архипова в квартиру и приказал ему в два часа ночи поджечь старуху или стол, а потом лечь спать. После этого Юргин ушел праздновать главную перемену в его жизни. А Архипов остался один на один с трупом…

Сначала он лег на свою кровать и попытался уснуть. Но у него это не получилось. Затем Иван захотел зарезаться, правда, не сумел найти нож (соврал, нож находился в его же комнате). Потом Архипов решил, что сгорит вместе со старухой. С этой мыслью дворник и дождался заветных двух часов ночи. Когда время подошло, он поджег спичкой керосин на столе, запер все двери (в том числе и ведущую из кухни на лестницу), ключи спрятал в своей варежке и лег на кровать. Так Архипов пролежал до утра, огонь до кухни не добрался. Тогда он и решил, что пришла пора «обнаружить» пожар.

Юргин, моментально разбогатев, потерял ощущение реальности. Он сорил деньгами и рассказывал о ценных бумагах. Во время встречи с одним знакомым мелким чиновником, Федор решил перед ним, что называется, шикануть: угостил водкой и дорогой закуской. После чего пригласил его «проведать барышень». Чиновник поинтересовался, мол, откуда у тебя столько денег? Юргин с гордостью ответил: «Заработали-с! То ли еще будет! Подойдет время, тысячами будем ворочать!». Но не судьба. Федора арестовали уже 31 декабря. В марте Московский окружной суд приговорил его к бессрочным каторжным работам. К двадцати годам каторги был приговорен и дворник.

Сам Федор Михайлович умер за два года до этих событий. Так что он не узнал, что его роман «Преступление и наказание» оказался пророческим.