Наступление Красной Армии

Первыми утром 12 мая 1942 года после часовой артиллерийской и авиационной подготовки в наступление пошли советские войска. На северном участке были брошены в бой в первом эшелоне 11 стрелковых дивизий при поддержке 7 танковых бригад и 20 артиллерийских полков РГК. Буквально сразу выяснилось, что значительное число огневых точек противника подавить не удалось, кроме того, их оказалось намного больше, чем предполагалось. Немецкая оборона оказалась сильнее, чем считали. Это стало первой неожиданностью для наших войск. Советские войска были встречены плотным огнем противника, и им буквально пришлось прогрызать немецкую оборону, неся большие потери.

Тем не менее, к концу дня фланговые 21-я и 38-я армии прорвали главную полосу и продвинулись на 6–10 км. Менее успешно наступала армия 28-я Рябышева, которая была главной ударной силой на этом участке, ей удалось вклиниться в оборону противника лишь на 2 км, хотя армия имела 59,5 орудий и минометов и 12 танков на 1 км. Командующий 38-й армией К. С. Москаленко, окрылённый успехом своих войск, предложил передать подвижную группу его армии. Штаб фронта решил, что все и так складывается хорошо: фланги армии Рябышева надежно обеспечены и теперь она спокойно может наступать на Харьков.


Успешно наступала и южная ударная группировка Юго-Западного фронта. Шесть советских дивизий при поддержке 200 танков и 14 полков РГК к полудню сломили сопротивление двух немецких пехотных дивизий и бригады венгров. Во второй половине дня на красноградском направлении в прорыв был введен 6-й кавкорпус с приданной ему танковой бригадой. К вечеру войска 6-й армии Городнянского и армейской группы Бобкина на 40-километровом участке вклинились в глубь немецкой обороны на 12–15 км, достигнув второго оборонительного рубежа, созданного на возвышенном западном берегу реки Орель. Немцы бросили сюда все, что имелось под рукой, в том числе трофейные команды и строительные подразделения, а генерал Городнянский начал выдвижение двух дивизий второго эшелона. Танковые корпуса, которые должны были войти в прорыв, оставались на месте, хотя находились уже в 35 км от линии фронта.

Стоит отметить, что наступлению советских войск благоприятствовало практически полное отсутствие у противника авиации. Основные силы немецкого 4-го воздушного флота были задействованы в это время намного южнее, помогая 11-й армии Манштейна громить Крымский фронт. Поэтому советская авиация работала в условиях почти чистого неба, обеспечивая прикрытие и поддержку обеих ударных группировок Юго-Западного фронта. Немецкая авиация стала прибывать на место сражения только 14 мая и, несмотря на количественное превосходство советских ВВС, быстро захватила господство в воздухе.


Советские танки Т-34-76 Юго-Западного фронта ведут наступление. Источник фотографий: http://waralbum.ru/

13 мая на южном участке фронт прорыва был расширен до 55 км, а глубина достигла 25–30 км. Сопротивление противника ослабло. 14 мая советские дивизии создали условия для ввода в прорыв подвижных соединений с целью развития успеха и окружения немецкой группировки в районе Харькова. Стремительный и мощный удар двух танковых корпусов (около 300 машин) мог оказаться именно в это время весьма эффективным. Однако командование Юго-Западного фронта, ошибочно считая, что противник сосредотачивает крупную механизированную группировку в районе Змиева, задержало ввод в сражение танковых корпусов, чтобы ввести их в прорыв с выходом стрелковых дивизий на рубеж реки Берестовая, до которой предстояло пройти с боями ещё около 15 км, что стало серьёзной ошибкой. Стрелковые дивизии уже истощили свои силы, и дальнейшее продвижение далось им с большими усилиями. А немцы использовали это время для стабилизации обороны и перегруппировки сил.

13 мая на севере 28-я армия преодолела главную полосу немецкой обороны и вышла на подступы к Харькову, на линию высот, обступающих город с востока. Войска 38-й армии Москаленко в первой половине дня продвинулись еще на 6 км. Однако начались и проблемы. Командующий немецкой 6-й армий генерал Паулюс произвёл перегруппировку своих сил: из Харькова против 38-й армии начали выдвижение 3-я и 23-я танковые дивизии. Кроме того, из Крыма под Харьков началась переброска 4-го воздушного флота. В 13 часов немцы, сосредоточив в течение ночи и первой половины дня две подвижные группы, нанесли удар с двух сторон по стыку 38-й армии с 28-й армией. В одну группу вошли 3-я танковая дивизия и два полка пехоты, вторую составили 23-я танковая дивизия и один полк пехоты. Войска 38-й армии не выдержали и были отброшены на исходные позиции. Тимошенко приказал из резерва 28-й армии перебросить к Москаленко 162-ю стрелковую дивизию и 6-ю гвардейскую танковую бригаду.

14 мая армия Москаленко по-прежнему боролась с двумя немецкими танковыми дивизиями, пытаясь сохранить связь с соседом. Войска 21-й армии В. Н. Гордова топтались на месте, укладывая солдат в лобовых атаках на укрепленные пункты и высотки. Дело дошло до того, что главкому пришлось объяснять генералу Гордову, что узлы сопротивления противника не надо брать в лоб, их необходимо блокировать и обходить, всеми силами форсируя наступление. Дивизии 28-й армии Рябышева продвинулись еще на 6–8 км и вышли к тыловому рубежу немецкой обороны, проходившему по рекам Харьков и Муром. По плану операции в это время в прорыв должны были ввести подвижную группу (3-й кавкорпус и 38-я стрелковая дивизия). Но из-за плохой организации управления эти соединения не успели сосредоточиться на исходном рубеже. Штабы соединений и штаб Тимошенко находились в большом отдалении от передовой (иногда их разделяли 20–30 км и более), радиосвязь работала плохо, позывные частей перепутались. На юге 6-я советская армия вышла на рубеж, отстоящий не более чем на 35–40 км от южных предместий Харькова.

15-16 мая войска северной советской группировки в основном оборонялись. Немцы яростно контратаковали. 17 мая генерал Рябышев, что сдержать натиск противника, был вынужден ввести в сражение основные силы 3-го гвардейского кавалерийского корпуса. В результате северная группировка Юго-Западного фронта израсходовала все свои резервы. На юге вечером 16 мая наши войска переправились через Берестовую и захватили плацдарм, создав условия для ввода в бой танков. Однако из-за позднего паводка река сильно разлилась, а широкая заболоченная пойма, вязкие берега стали серьезным препятствием для танков. Нужно было восстанавливать мосты, уничтоженные противником, и генерал Городнянский отложил ввод танковых корпусов до утра 17 мая. В это же время группа Бобкина форсировала реку и охватила с трех сторон Красноград.

Войска 6-й армии ночью восстановили на Берестовой разрушенные мосты, и с утра командующий начал вводить в сражение 21-й и 23-й танковые корпуса. Танки вклинились в немецкую оборону на 12-15 км и в районе станции Власовка перерезали железную дорогу Харьков — Краснодар. Группа Бобкина продолжала биться за Красноград, она сильно оторвалась от тыловых баз и начала ощущать нехватку боеприпасов. Никто ещё и не знал, что сражение уже проиграно. Советские войска продолжали рваться к Харькову.

Таким образом, ударные группировки Юго-Западного фронта в ходе трехдневных упорных боев, не без сложностей, но прорвали оборону 6-й немецкой армии севернее и южнее Харькова. Наступление левого крыла Юго-Западного фронта действительно поставило войска Паулюса в тяжелое положение. 14 мая южная ударная группировка создала условия для ввода в прорыв подвижных соединений с целью развития успеха и окружения немецкой группировки в районе Харькова. Стремительный и мощный удар двух танковых корпусов мог оказаться именно в это время весьма эффективным. Однако командование Юго-Западного фронта, ошибочно считая, что противник сосредотачивает крупную механизированную группировку в районе Змиева, задержало ввод в сражение танковых соединений. Отказ от использования подвижных соединений в самые критические для развития наступления дни – 14-15 мая, самым отрицательным образом повлиял на развитие операции. Наступающие стрелковые дивизии истощили свои силы, темп наступления резко сократился. 17 мая танковые корпуса ввели в прорыв, но удачный момент был уже упущен. Немцы в это время подтянули резервы и закрепились на тыловых рубежах обороны, а на севере нанесли контрудар. Войскам 28-й армии Д. И. Рябышева и правого фланга 38-й армии К. С. Москаленко, пришлось отражать контрудар немецких войск на подступах к железной дороге и шоссе Белгород – Харьков. Наши войска утрачивали инициативу.



Контрнаступление немцев

Тем временем, немецкое командование смогло восстановить оборонительные порядки и завершить перегруппировку войск. Отсутствие активных действий советских войск на других участках фронта и возвращение основных сил 4-го воздушного флота позволило немецкому командованию беспрепятственно перебрасывать к опасному участку свои резервы. Немецкое командование, готовившее на этом направлении стратегическое наступление, быстро оценило благоприятные стороны сложившегося положения. Гальдер убедил Гитлера, что армейская группа Клейста может нанести русским контрудар и тем самым превратить сложное оборонительное сражение успешную наступательную операцию. Фюрер приказал Клейсту выдвинуть свою танковую армию на ударные позиции против южного фаса Барвенковского выступа.

С 13 по 16 мая в полосу действий 57-й и 9-й советских армий были выдвинуты крупные силы, сведенные на этом участке в два армейских и один моторизованный корпус. 3-й моторизованный корпус имел в своем составе 5 дивизий, в том числе 14-ю танковую и 60-ю моторизованную. Главные силы этого соединения сосредоточились на 20-километровом участке Петровка, Хромовая Балка. 44-й армейский корпус в составе четырех пехотных и 16-й танковой дивизии занял позиции в районе Былбасовка, Соболевка. Западнее разместился 52-й корпус, из двух пехотных дивизий и штрафного батальона.

При этом советская разведка проморгала подготовку вражеского контрнаступления. О существования вражеской группировки знали, но недооценивали угрозу с её стороны. Как отмечал Москаленко, при планировании Харьковской операции армейская группа Клейста по существу не принималась в расчет: «с ее стороны, по мнению командования 57-й и 9-й армий, разделяемому штабом фронта и направления, нельзя было ожидать активных действий в ближайшее время, тем более в направлении на север» (К. С. Москаленко. На Юго-Западном направлении). Таким образом, удар группы Клейста оказался для 9-й и 57-й армий и командования Южного фронта совершенно неожиданным, хотя именно отражение этого удара являлось единственной задачей фронта Р. Я. Малиновского. Расплата за эту ошибку была тяжелой.


Подбитый и горящий советский танк КВ-1 и сидящий в окопе венгерский солдат

Утром 17 мая после полуторачасовой артподготовки ударная группировка армейской группы Клейста (9 пехотных, 2 танковых и 1 моторизованная дивизии) перешла в наступление из района Славянск – Краматорск. Немцы нанесли удар по 9-й армии Южного фронта. Одновременно немцы сковали боем войска советской 57-й армии. Отразить вражескую атаку войска 9-й и 57-й армий не смогли. Уже к 8 часам утра советская оборона была прорвана на глубину 6-8 км. Немецкие сухопутные войска поддерживали крупные силы 4-го воздушного флота. Немецкая авиация нанесла удар по штабу 9-й армии, и управление войсками было нарушено. Была нарушена связь штаба фронта и с 57-й армией. Войска вынуждены были вести бои самостоятельно, без взаимодействия между собой и с резервами армии и фронта.

Стоит отметить, что советская оборона оказалась неглубокой, была построена по системе опорных пунктов и узлов сопротивления. Несмотря на полуторамесячный срок пребывания в обороне, работы по созданию оборонительных сооружений и инженерных заграждений проводились неудовлетворительно (ещё один недочёт советского командования). На всем 170-километровом фронте обороны 9-й и 57-й армий было установлено всего 11 км проволочных заграждений, противотанковые заграждения не создавались вовсе. Общая глубина оборонительной линии не превышала 3–4 км. Никаких промежуточных и тыловых рубежей не существовало. Возможность наступления противника против Барвенковского плацдарма советским командованием в ближайшее время не рассматривалась, что самым негативным образом сказалось на обороне 9-й и 57-й армий. Четыре дивизии первого эшелона 9-й армии оборонялись на участке в 105 км, имея в среднем 4-9 орудий и минометов и 3 дзота на один километр фронта. Второго эшелона в 9-й армии не было, как и у 57-й армии. Средства ПВО были малочисленными.

Кроме того, войска 9-й армии Ф. М. Харитонова были сильно ослаблены предшествующей частной наступательной операцией. По инициативе генерала Харитонова, одобренной командующим фронтом, его войска 7-15 мая атаковали противника с целью овладеть сильным укрепленным узлом сопротивления в районе Маяков. При этом к операции постепенно были привлечены значительные силы, включая почти все армейские резервы и 5-й кавкорпус (резерв фронта), то есть те самые резервы, которые по плану предназначались для ликвидации возможного прорыва немецких войск на барвенковском направлении. Тимошенко и Хрущёв знали об этой операции, но не сочли нужным ограничивать инициативу Малиновского и Харитонова. В итоге операция в районе Маяков провалилась, советские войска понесли большие потери. Численный состав дивизий сократился до 5–7 тыс. человек и к моменту перехода в наступление группы Клейста они не успели восстановиться.

В результате в первый же день немецкие войска сломали оборонительные порядки 9-й армии. К 17 часам немцы взяли Барвенково, к вечеру — продвинулись на 20-25 км. К исходу 18 мая немцы, продвинувшись на север на 40-50 км, достигли Северского Донца в районе Петровское (30 км юго-западнее Изюма). Немецкие войска прорывались в тыл 57-й и 6-й армий. Попытка командования Юго-Западного направления выправить ситуацию контрударом 5-го кавкорпуса и других частей резерва успеха не имела. Разбитые войска 9-й армии отступали на север, северо-запад и за Северский Донец. Продвижение немецкой ударной группировки создало угрозу окружения всей барвенковской группировки советских войск. К тому же командование Юго-Западного направления и фронта (Тимошенко, Хрущёв и Баграмян) недооценивало противника и своевременно не приняло необходимых мер для предупреждения грозящей катастрофы. Был допущен ряд ошибок в руководстве войсками. Недостаточными были меры по ликвидации прорыва вражеских войск, а затем был неоправданно задержан отвод армий, оказавшихся под угрозой окружения.


Немецкие солдаты осматривают подбитый под Харьковом советский танк Т-34 с собственным именем «Чапаев»

При этом командование Юго-Западным направлением ввело в заблуждение и Ставку. Позднее Хрущёв попытался всю вину за катастрофу свалить на Верховного главнокомандующего И. Сталина. Мол, Военный совет Юго-Западного направления предлагал остановить дальнейшее наступление на Харьков, перегруппировать войска и создать сильную группу для отражения контрудара противника. Но Ставка не утвердила это решение и потребовала продолжать наступление на Харьков, а 9-я и 57-я армии и резервы Южного фронта отразили вражеский удар. Хрущёв якобы обратился непосредственно к Верховному с предложением немедленно остановить наступление на Харьков и сосредоточить все силы Юго-Западного фронта для отражения удара группы Клейста. Однако Ставка настояла на продолжении наступления.

В реальности всё было несколько иначе. Тимошенко, по словам маршала Г. К. Жукова, не сообщил о том, что создалась реальная угроза окружения его армий. И вообще «Военный совет Юго-Западного направления большого беспокойства не проявил…». А. М. Василевский, который в это время исполнял обязанности начальника Генштаба (в связи с болезнью Б. М. Шапошникова), вечером 17 мая доложил Сталину о сложившейся критической ситуации на Южном фронте и предложил остановить наступление Юго-Западного фронта, а часть сил его ударной группировки бросить на пресечение немецкой угрозы со стороны Краматорска. «Верховный Главнокомандующий, – пишет маршал А. М. Василевский, - решил переговорить с главкомом Юго-Западного направления маршалом Тимошенко. Точное содержание телефонных переговоров И. В Сталина с С. К. Тимошенко мне неизвестно. Только через некоторое время меня вызвали в Ставку, где я снова изложил свои опасения за Южный фронт и повторил предложение прекратить наступление. В ответ мне было заявлено, что мер, принимаемых командованием направления, вполне достаточно, чтобы отразить удар врага против Южного фронта, а потому Юго-Западный фронт будет продолжать наступление…» (А. М. Василевский. Дело всей жизни). Таким образом, командование Юго-Западным направлением убедило Верховного, что ситуация под контролем и наступление на Харьков было продолжено.

Ставка выделила на помощь Тимошенко несколько дивизий и танковых бригад, но они могли прибыть в район боевых действий не ранее 20-21 мая. Тимошенко подчинил Южному фронту 2-й кавалерийский корпус полковника Г. А. Ковалева и приказал генералу Малиновскому силами двух кавкорпусов, двух стрелковых дивизий и трех танковых бригад 57-й и 9-й армий нанести контрудар по прорвавшемуся противнику и восстановить положение. Одновременно из резерва главкома выдвигалась 343-я стрелковая дивизия и 92-й тяжелый танковый батальон с задачей занять оборону на южных подступах к Изюму. Остальным войскам Юго-Западного фронта было приказано продолжать наступление на Харьков.

Однако ситуация продолжала ухудшаться. Приказ Тимошенко о нанесении контрудара войска Южного фронта выполнить не смогли. 5-й кавалерийский корпус генерала Плиева уже полностью втянулся в оборонительные бои и не имел возможности сосредоточить силы на одном направлении. Кавкорпус Ковалева был отброшен 60-й моторизованной дивизией, штаб генерала Харитонова полностью потерял управление своими войсками, а штаб Южного фронта не имел связи ни с Харитоновым, ни с кавкорпусами. Немцы усилили удар на барвенковском направлении и, сломив сопротивление 5-го кавкорпуса, захватили южную часть Изюма. Войска Клейста стали продвигаться на запад вдоль правого берега Северского Донца.

В Москве Василевский снова предложил остановить Харьковскую операцию и повернуть ударную группировку Юго-Западного фронта на юг для отпора врагу. И вновь это предложение было отклонено после того, как Сталин переговорил с Тимошенко. Хрущев, и Тимошенко считали, что отвлекать основные силы б-й армии и группы Бобкина для отражения удара Клейста нет никакой необходимости.


Советская реактивная установка БМ-8-36 на шасси грузовика ЗиС-6, уничтоженная у Харькова

Барвенковский котёл

19 мая немецкая группировка, разгромив 9-ю армию, создала широкую 80-километровую брешь в полосе обороны советских войск и вышла на основные коммуникации барвенковской группировки Красной армии. Маршал Тимошенко, наконец, отдал приказ остановить наступление на Харьков и бросить основные силы 6-й и 57-й армий, 21-го и 23-го танковых корпусов на ликвидацию образовавшегося прорыва и восстановления положения на Барвенковском выступе. Их наступление должны были поддержать войска 9-й и 38-й армий. Но было уже поздно. Стремительное продвижение подвижных соединений вермахта вдоль правого берега Северного Донца сорвало планомерное сосредоточение сил 6-й армии, советские части вступали в бой разрозненно, без необходимой артиллерийской и авиационной поддержки. Немцы сравнительно легко отбивали такие разрозненные и слабо подготовленные атаки советских войск. 9-я армия была разбита, а 38-я армия - скована противником. К тому же немцы имели превосходство в воздухе. Поэтому остановить продвижение противника не удалось.

21 мая, измотав и обескровив северную советскую группировку, генерал Паулюс перебросил 3-ю и 23-ю танковые дивизии на северный фас барвенковского выступа. На следующий день они форсировали Северский Донец и начали движение к югу. 23 мая войска армейской группы Клейста соединились в 10 километрах южнее Балаклеи с частями 6-й немецкой армии, наступавшей с севера. 6-я и 57-я советские армии и армейская оперативная группа оказались в кольце окружения. Руководство войсками 6-й и 57-й армий было возложено на заместителя командующего Юго-Западным фронтом Ф. Я. Костенко. Окруженные войска получили задачу ударом на Савинцы прорвать кольцо окружения и выйти на левый берег Северского Донца. Их атаку должны были поддержать войска 38-й армии, усиленные сводным танковым корпусом — прибыли свежие бригады из резерва Ставки.

В ночь на 24 мая спешно производилась перегруппировка и сосредоточение войск. Но утром немцы снова опередили наши войска. Немецкие войска начали наступление на широком фронте, стремясь расширить пробитый коридор и расчленить окруженную группировку на отдельные, изолированные друг от друга части. Пробить коридор к окруженным войскам не удалось. Одновременно с уничтожением окруженных советских войск, немцы наносили удары северо-восточнее Харькова на волчанском направлении по частям 28-й армии и правого крыла 38-й армии. Войска 28-й и правого фланга 38-й армий вернулись на исходные позиции.

Наши войска продолжали борьбу в условиях окружения, при нехватке боеприпасов, горючего и продовольствия, при господстве в воздухе немецкой авиации. К 26 мая окруженные части Красной Армии оказались заперты на небольшом пространстве площадью примерно 15 кв. км в районе Барвенково. Пробилась из окружения лишь меньшая часть окруженных войск во главе с членом Военного совета фронта дивизионным комиссаром К. А. Гуровым. До конца месяца остатки советских войск пытались прорваться к своим.

Таким образом, успешно начавшаяся Харьковская операция завершилась катастрофой почти трёх советских армий. Советские потери составили 270 тыс. человек, из них 171 тыс. — безвозвратно, 652 танка, 1646 орудий, 3278 минометов. В окружении погибло или пропало без вести почти всё командование наступавших советских войск: заместитель командующего Юго-Западным фронтом генерал-лейтенант Ф. Я. Костенко, командующий 6-й армией генерал-лейтенант А. М. Городнянский, командующий 57-й армией генерал-лейтенант К. П. Подлас, командующий армейской группой генерал-майор Л. В. Бобкин и ряд генералов, командовавших попавшими в окружение дивизиями.


Немецкие солдаты в районе Харькова

Итоги

Харьковская наступательная операция завершилась масштабной трагедией для советских войск. Её итог резко изменил ситуацию на южном крыле советско-германского фронта в пользу немецкой армии. Оборона советских войск в полосе Южного и Юго-Западного фронтов оказалась кардинально ослабленной. Немецкое командование начинает успешно развивать заранее намеченное стратегическое наступление по двум направлениям — на Кавказ и на Волгу, что привело к началу двух величественных битв – за Сталинград и Северный Кавказ.

Следует отметить, что успех немецких войск на юго-западном направлении был обусловлен двумя основными предпосылками. Во-первых, немецкое командование решало на этом направлении главную стратегическую задачу в ходе кампании 1942 года и подготовило на этом направлении большие силы и средства. Наступающие советские армии фактически попали в «капкан», напоролись на встречный удар подготовленных к наступлению немецких войск.

Во-вторых, это ошибки командования Юго-Западного направления. Советское командование плохо подготовило наступательную операцию, немцы знали о подготовке советских войск. Недостаточно четко отработала разведка, недооценившая силы врага в районе наступления, а в ходе самого наступления не смогла своевременно вскрыть создаваемые противником для контрудара мощные группировки. В результате контрудар врага стал неожиданным. При этом Тимошенко, Хрущёв и Баграмян недооценивали противника, считали, что немцы понесли большие потери на этом направлении и не готовы к серьёзной наступательной операции в районе Барвенково. Поэтому советское командование готовилось к наступлению, а оборона в районе операции была неудовлетворительной. Главнокомандование Юго-Западного направления не уделило необходимого внимания оперативному обеспечению наступления, особенно флангов ударной группировки. Командование Южного фронта не приняло мер по надежному обеспечению фланга и тыла главной ударной группировки Юго-Западного фронта от удара из района Славянск - Краматорск. А когда стало ясно, что необходимо отводить войска, штаб Тимошенко медлил, вводил в заблуждение Ставку, надеялся, что ситуацию можно выправить, что нельзя выпускать из рук победу. В итоге всё закончилось катастрофой, гибелью и пленом десятков тысяч советских воинов.

Интересно, что докладывая Верховному Главнокомандующему об итогах операции, командование Юго-Западным направлением всю вину за провал операции свалило на подчиненных: «Поражение 9-й армии в значительной мере явилось результатом несостоятельности командования этой армии для управления войсками в сложных условиях. Разведка всех видов 9-й армии и Южного фронта своевременно не вскрыла готовящегося удара и этим лишила командование возможности принять дополнительные меры для отражения удара противника по 9-й армии. ...Командование армий и часть командиров корпусов и дивизий со своими штабами оказались несостоятельными руководить войсками в сложных условиях боя. Как правило, руководящий командный состав армий, корпусов и дивизий в ответственные моменты операций и боя не руководил соединениями войск, а разъезжал по подразделениям. Так происходило в группе генерала Костенко и 6-й армии в период полуокружения и окружения, когда командующий армией уезжал в одну дивизию, член Военного совета — в другую, а начальник штаба — в третью. Примерно этому же порядку следовало командование корпусов и дивизий…».

Получалось так, что командованию Юго-Западным направлением достались никудышные командиры армий, корпусов и дивизий. Действительно, командиры уровня армия-корпус-дивизия совершали ошибки, но главная вина лежит на высшем командовании, которое так задумало и организовало операцию, что всё завершилось катастрофой.

А когда умер Сталин, и Хрущёв дорвался до руководства партией и СССР, то он свалил всю вину на Верховного. В знаменитом докладе на XX съезде партии Хрущев утверждал, что именно Сталин упорно отказывался дать разрешение войскам Юго-Западного фронта выйти из-под удара и перейти к обороне. В 6-томной «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза», которую отредактировали соответствующим образом, также вошла версия о вине Сталина и «мудрости» Хрущёва, который якобы предупреждал Ставку об угрозе немецкого удара.

Уже будучи на пенсии, Хрущёв в своих «Воспоминаниях» обиделся на маршала Василевского — это он, оказывается, неправильно информировал Сталина: «...безусловно, не смогу обойти своего разговора с Василевским. Он произвел на меня тогда тяжелое впечатление. Я считал, что катастрофы, которая разыгралась под Барвенково, можно было бы избежать, если бы Василевский занял позицию, которую ему надлежало занять. Он мог занять другую позицию, но не занял ее и тем самым, считаю, приложил руку к гибели тысяч бойцов Красной Армии в Харьковской операции... Василевский, поступив неправильно, не выполнил своего долга воина и не пошел с докладом к Сталину во время Харьковской операции».


Пленные красноармейцы на сборном пункте под Харьковом