Убийство истории

Единственная уцелевшая из состава зенитной батареи (полностью укомплектованной женщинами). Большинство были молодыми девушками. Фото: Джон Пилджер, 1975 год.

В сети PBS состоялось одно из наиболее разрекламированных «кино-событий», начало показа сериала «Вьетнам» (The Vietnam War). Режиссёры — Кен Бёрнс и Линн Новик. Вот что замеченный по документальным фильмам о Гражданской войне, Великой депрессии и истории джаза Бёрнс говорит о своих вьетнамских фильмах:

«Они вдохновят нашу страну начать говорить и думать о Вьетнамской войне совершенно по-новому».

Обществу, сплошь и рядом лишаемому исторической памяти и порабощаемому пропагандой своей «исключительности», снятый «совершенно по-новому» «Вьетнам» Бёрнса представляется «эпической, исторической работой». В пышной рекламной кампании расхваливается главный спонсор фильма «Бэнк оф Америка», калифорнийское отделение которого в 1970-м было сожжено студентами Санта-Барбары как символ ненавистной войны во Вьетнаме^[1].

Бёрнс утверждает, что он благодарен «всему объединению «Банк оф Америка», издавна поддерживавшему ветеранов нашей страны». «Банк оф Америка» прославился, как корпорация, поддержавшая вторжение, которое привело к гибели до четырех миллионов вьетнамцев, опустошению и отравлению когда-то плодородной земли. Более 58 000 американских солдат погибли и, согласно оценкам, почти такое же количество покончили с собой.

Я смотрел первую серию фильма в Нью-Йорке. С самого начала она не оставляет сомнений в точном замысле. Закадровый голос озвучивает, что война «была начата из добрых побуждений приличными людьми из-за роковых заблуждений, излишней самоуверенности американцев и недоразумений времён холодной войны».

Лживость этого утверждения не удивляет. Циничная фабрикация «провокационных операций под ложным прикрытием», которые привели к вторжению во Вьетнам, известна — «инцидент» в Тонкинском заливе 1964 года, который Бёрнс выдаёт за истинный, всего лишь один пример из многих. Ложь замусоривает массу официальных документов, особенно «Документы Пентагона», что в 1971 стали известны благодаря информатору Дэниелу Эллсбергу.

Не было никаких «добрых побуждений». Воля была подгнившей и с метастазами рака. По мне — как должно быть и для многих американцев — сложно смотреть фильм из смеси «карт красной опасности» без объясняющих интервью, неумело нарезанных и нелепо склеенных кусков архивных кадров и слезливого обсуждения последствий боевых действий американцев.

В британских пресс-релизах — ВВС их покажет — совершенно не упоминаются погибшие вьетнамцы, только американцы. «Все мы ищем какое-то значение этой ужасающей трагедии». Так приводятся слова Новик. Звучит как-то очень постмодернистски.

И всё это известно тем, кто наблюдал, как американские СМИ и монстр американской поп-культуры подправляли величайшее преступление второй половины двадцатого века и служили ему: от фильма «Зелёные береты» (1968) и «Охотник на Оленей» (1978) до «Рэмбо», и, занимаясь этим, узаконивали последующие агрессивные войны. Ревизионизм никогда не останавливает, а кровопролитие никогда не прекращается. Захватчики сожалеют и осуждают вторжение, одновременно занимаясь «поиском значения этой жуткой трагедии». Намёк — у Боба Дилана: «О, где же ты, мой голубоглазый сын?»^[2].

Я размышлял о «приличии» и «добрых побуждениях», вспоминая свои первые впечатления молодого репортёра во Вьетнаме: заворожено смотрю, как сползает, словно старый пергамент, кожа с обожжённых напалмом крестьянских детей; как сыпется с небес лесенка бомб, оставляющая за собой лишённые листвы безжизненные деревья и гирлянды человеческой плоти на них. Командующий американскими войсками генерал Уильям Уэстморленд называл этих людей «термитами».

В начале 1970-х я отправился в провинцию Куангнгай, где американскими военными в деревенской общине Милай (Сонгми) было убито от 347 до 500 мужчин, женщин и детей (Бёрнс предпочитает термин «погибли»). В то время это представлялось ненормальным: «Американская трагедия» («Ньюсуик»). По оценкам, только в этой провинции во времена американских «зон неограниченного ведения огня» (где можно было стрелять по всему, что движется) было убито 50 000 человек. Массовое убийство. Это не ново.

Севернее на провинцию Куангчи было сброшено больше бомб, чем на всю Германию за время Второй Мировой. После 1975 года неразорвавшиеся артиллерийские снаряды стали причиной более 40 000 смертей по большей части в «Южном Вьетнаме», стране, которую Америка объявила «безопасной» и которую вместе с Францией задумывала как необычную имперскую военную хитрость.

«Значение» Вьетнамской войны не слишком отлично от значения геноцида против коренных американцев, колониальных массовых убийства Филиппинах, атомных бомбардировок Японии, сравнивания с землей любого города в Северной Корее. Цель была описана полковником Эдвардом Ландсдейлом, знаменитым деятелем из ЦРУ, с которого Грэхем Грин списал основной персонаж «Тихого Американца».

Цитируя «Блошиную войну» Роберта Табера, Ландсдейл сказал:

Ничего не изменилось. Когда 19 сентября Дональд Трамп обращался к ООН — организации, призванной избавить человечество от «бедствий войны» — он заявил, что он «готов, желает и может» «полностью уничтожить» Северную Корею и 25 миллионов её граждан. Аудитория от удивления открыла рты, но лексика Трампа отнюдь не была необычной.

Его соперница на выборах Хиллари Клинтон хвасталась, что готова «полностью уничтожить» Иран, страну с 80 миллионами жителей. Это американский образ действий, просто теперь избавленный от эвфемизмов.

Вернувшись в США, я был потрясён молчанием и отсутствием оппозиции — на улицах, в журналистике и в искусстве, словно несогласие, когда-то терпимое в «мейнстриме», регрессировало до диссидентства — образно говоря, ушло в подполье.

Кипят нешуточные страсти в массе своей вокруг того, что Трамп одиозен, «фашист», но практически ничего вокруг того, что Трамп — признак и карикатура на давнюю систему завоеваний и экстремизма.

Где призраки великих антивоенных демонстраций, охватывавших Вашингтон в 1970-е? Где нечто равное Движению за замораживание ядерных арсеналов (Freeze Movement), заполнявшему улицы Манхэттена в 1980-е с требованием, чтобы президент Рейган вывел ядерное оружие из Европы?

Явная мощность и моральная настойчивость этих великих движений по большей части оказались успешными, и к 1987 году Рейган провёл переговоры с Михаилом Горбачёвым по Договору о ликвидации ракет средней дальности и меньшей дальности, который по сути покончил с холодной войной.

Сегодня, судя по тайным документам НАТО, полученным немецкой газетой «Зюддойче цайтунг» этот жизненно важный договор, вероятно, прекратит действие, поскольку «планирование ядерного нацеливания увеличилось». Министр иностранных дел Германии Зигмар Габриэль предостерёг от «повторения худших ошибок времён холодной войны... Все хорошие договоры по разоружению и контролю за вооружениями Горбачева и Рейгана в большой опасности. Европе снова угрожает превращение в военный полигон для ядерного оружия. Мы должны возвысить свой голос против этого».

Но не в Америке. Тысячи, пришедшие на «революцию» сенатора Берни Сандерса во время предвыборной кампании прошлого года, дружно молчат об этих опасностях. То, что большая часть американского насилия по всему миру была совершена не республиканцами или мутантами, вроде Трампа, а либеральными демократами, остаётся табу.

Барак Обама довёл до апофеоза президентский рекорд — семь одновременных войн, куда входит разрушение Ливии, как современного государства. Свержение Обамой избранного правительства Украины дало желаемый эффект — наращивание численности возглавляемых Америкой сил НАТО на западной границе России, через которую в 1941 году в неё вторглись нацисты.

Обамовский «разворот к Азии» в 2011 году стал сигналом к перемещению большей части морских и воздушных сил Америки в Азию и на Тихий океан единственно для конфронтации и провоцирования Китая. Всемирная кампания убийств лауреата Нобелевской премии Мира, по-видимому, — наиболее протяженная кампания терроризма после событий 9/11.

В стремлении обнаружить мирный договор между Трампом и Владимиром Путиным и вновь сделать Россию врагом без каких-либо доказательств её мнимого вмешательства в президентские выборы 2016 года известные в Соединённых Штатах как «левые» фактически стали союзниками самых тёмных уголков государственной власти, печально известных Пентагона и ЦРУ.

А настоящий скандал — внутренний захват власти зловещей военной верхушкой, за которую Америка не голосовала. Быстрое разрастание Пентагона и надзорных агентств при Обаме представляет собой исторический сдвиг власти в Вашингтоне. Даниэль Эллсберг верно называет это переворотом. Свидетельством тому три генерала, понукающие Трампа.

И всё это не может проникнуть в «либеральные мозги, залитые формальдегидом политики идентификации», как примечательно подметила Люсьен Боне. Превращенное в товар и прошедшее рыночные испытания «разнообразие» — вот новый либеральный бренд, не класс, которому люди служат вне зависимости от пола и цвета кожи, не ответственность всех прекратить достойную варваров войну и покончить со всеми войнами.

«Как, чёрт побери, до этого дошло?», вопрошает Майкл Мур в своей бродвейской постановке «Условия моей капитуляции» (Terms of My Surrender), водевиле о реакции на Трампа как на «большого брата».

Я восхищаюсь фильмами Мура «Роджер и я» (Roger & Me) об экономическом и социальном опустошении его родного городка Флинт в Мичигане, и «Здравоохранение» (Sicko), в котором расследуется коррупция в американском здравоохранении.

В ту ночь, когда я смотрел его спектакль, экзальтированная публика одобрительными возгласами приветствовала уверения в том, что «нас большинство!» и призывала к «импичменту Трампа, лжеца и фашиста»! По-видимому, его мысль была в том, что надо было, зажав нос голосовать за Хиллари Клинтон, и жизнь снова стала бы предсказуемой.

Возможно, он прав. Вместо того чтобы просто оскорблять мир, как это делает Трамп, «Великий стиратель» могла бы напасть на Иран и шарахнуть ракетами по Путину, которого она сравнила с Гитлером — богохульство крайней степени, учитывая 27 миллионов русских, погибших в результате гитлеровского нашествия.

Примечания:

1 — речь идёт о событиях ночи с 25 на 26 февраля 1970 года в прибрежном городке Айла-Виста округа Санта-Барбара, Калифорния, когда в ходе беспорядков, было сожжено местное отделение «Бэнк оф Америка» и сильно пострадал сам городок. 26 февраля в городке губернатором Рональдом Рейганом был введён комендантский час, около 300 человек были арестованы и доставлены в окружную тюрьму. Беспорядки были спровоцированы полицией, патрулировавшей улицы после выступления защитника чикагской семёрки Уильяма Кунстлера на стадионе университетского городка (полицейские избили за неподчинение 22-летнего студента Рита Андервуда и арестовала его за бутылку вина, по их предположению, бывшую коктейлем Молотова), и не желающими отправляться во Вьетнам студентами.

(В.Крашенинникова, Х.Улман «Армия США: модели, задачи и мотивация»)

Для помощи в поддержании порядка был вызван полицейский спецназ Национальной гвардии и округа Лос-Анджелес. В «Бэнк оф Америка» заявили, что не уйдут из городка и расположили в трейлере временный банк, но тот быстро стал объектом многочисленных демонстраций. На 18 апреля был запланирован митинг против его размещения. Президент студенческой ассоциации Билл Джеймс выступил по радио с призывом против распространения насилия и защите банка от вандалов. Прибыла полиция в броневиках, полной экипировке и гранатами со слезоточивым газом. В ходе её действий был убит 22-летний студент Калифорнийского Университета в Санта-Барбаре Кевин Моран. Хотя полиция утверждала, что пулю выпустил спрятавшийся в толпе снайпер, баллистическая экспертиза доказала, выстрел был произведён из винтовки полицейского. Тем не менее, инцидент был признан несчастным случаем, а офицер был освобождён от ответственности. 3 июня 17-ти студентам, идентифицированным по фотографиям, сделанным 25 февраля, было предъявлено обвинение в поджоге банка. Однако обвинительные заключения были встречены скандалом, поскольку у нескольких были подкреплённые показаниями свидетелей алиби. «Бэнк оф Америка» закрыл филиал в Айла-Виста в 1981 году, вместо него открыв банкомат на Embarcadero del Norte. Сегодня на месте банка стоит Embarcadero Hall. Мемориальная доска перед ним напоминает о Кевине Моране. На ней надпись: «За социальные перемены, честные правила и мир».

2 — песня «Ливень продолжается» (A hard rain's a-gonna fall).