В прошлом материале о религиозных воззрениях самураев мы остановились на том, что дзен-буддизм оказался очень выгоден верхушке самурайского сословия. Причем интересно, что дело коснулось не только духовной сферы, но и практической стороны их военно-спортивной подготовки к войне. Дело в том, что и в фехтовании, и в стрельбе из лука, и в разных видах борьбы без оружия, и даже в плавании главную роль японцы отводили не физическому состоянию, а духовному. Психологическая уравновешенность и самоконтроль, вырабатывавшиеся с помощью дзен, являлись для самурая очень важными. Ну, а главным способом познать истину в дзен являлась медитация (дзадзен) — бездумное созерцание окружающего в положении сидя и со скрещенными ногами. Местом для нее выбирали сад или пустую комнату, в которой не было бы ничего, что могло бы отвлечь медитирующего.


Ёситоси Цукиока (1839 – 1892) – выдающийся японский художник, работавший в технике ксилографии, изобразил не только «100 видов Луны». Им выполнены и другие серии в жанре уки-ё, столь же мастерски выполненные, как и наполненные глубоким смыслом. Например, он рисовал демонов, которые, как все японцы хорошо знали, окружали их со всех сторон. Вот одна из его работ, которая называется «Дух водопада».

Основное правило при созерцании заключалось в тренировке легких, обучение человека размеренному дыханию помогало его «самоуглублению» и воспитывало у него выдержку и терпение. Состояние, которое достигалось такой практикой, называлось «мусин», после которого уже можно было достичь муга (или отсутствие «я»). То есть человек отрешался от всего земного и как бы воспарял над своим бренным телом. В таком самоуглублении, по мнению адептов школы дзен-сото, на человека могло снизойти сатори – состояние просветления.

Применялся также коан или вопрос, который наставник задавал своему ученику. Этот метод применялся, например, школой риндзай. Вопросы наставника также должны были привести к сатори. Причем логика тут не приветствовалась, поскольку идеалом было полное «бездумье» и опять-таки отрешенность от земного бытия.

Иногда, чтобы достичь сатори, сенсей-наставник (что сейчас часто практикуется в различных модных сектах!) использовал удар палкой, мог неожиданно толкнуть человека в грязь и даже щипать его за нос. Все это, однако, имело определенную цель – сохранять спокойствие и самоконтроль. Причем утверждалось, что человек, испытавший сатори, после этого совершенно иначе смотрел на жизнь, но главное – такой человек мог эффективно действовать в любой обстановке, ведь он же сохранил спокойствие, когда его щипали за нос и били палкой…

И получалось, что и власть, и слава, и деньги, и даже победа, т.е. – все то, к чему должен был по идее стремиться японский воин, после сатори становились для него малоценными, что было выгодно элите общества, так как позволяло экономить материальные блага на… наградах! Это как орден за мужество: дешевую цацку получил и радуйся… все тебя вроде бы уважают, хотя на самом деле куда больше люди уважают земельные угодья и дорогие машины. Но эти блага любая элита обычно оставляет себе!


А вот это поединок с тенью и… кто скажет, что без Зигмунда Фрейда тут не обошлось?

В XII — XVI вв. «дзенсю» вступила в стадию своего наивысшего расцвета и сделалась очень влиятельной сектой в Японии, причем ее поддерживало правительство сёгунов. Хотя отметим, что дзен-буддизм очень сильно повлиял и на все области японской культуры. Причем победа клана Токугава и утверждение в стране власти самураев некоторым образом изменили суть дзен.

Теперь дзен уже не было столь уж строгим учением, как вначале. Конечно, готовность в любой момент по приказу сюзерена «уйти в пустоту» никто не отменял. Но теперь утвердилось также и мнение о том, что человеку следует жить, и наслаждаться жизнью, любить и ценить все прекрасное. Считалось, что японский воин должен обладать не только одной лишь военной доблестью (бу), но еще и культурой, и даже гуманностью (бун).


Одна из серий ксилографий Ёситоси называлась «28 известных убийц». И почему бы их было не прославить? Это не какие-то рядовые убийцы, а самые известные!!!

Поскольку войны в Японии прекратились, самураи стали предаваться чайной церемонии, учились рисовать тушью, обучались искусству икебаны и даже… участвовали в театральных постановках! И вот опять же парадокс всякой религии вроде «не согрешишь, не покаешься»: дзен утверждал ненужность знаний, однако буси считали полезным те моменты дзен, которые помогали в воспитании характера воина и ради этого… учились! Например, обучались тяною – чайной церемонии, поскольку видели в ней элементы медитации и… почему это только в буддийских монастырях и духовенству можно пить чай?! По преданию, сам основатель секты «дзен» Дарума как раз и заснул во время медитации, так как очень устал. Проснувшись, он в ярости оборвал себе веки, чтобы они больше не мешали ему следовать «путем» к «просветлению». Он бросил их на землю, где они превратились в побеги чайных кустов, давших людям средство против сна.


«Убийство ниу». Это такой мифическое существо и почему бы самураю его не убить?!

Чтобы никакая суета внешнего мира не помешала тихому созерцанию и спокойной беседе во время тяною, чайные домики (тясицу) и приемные для ожидания этой церемонии (ёрицуки) устраивали подальше от жилых помещений, обычно где-нибудь в глубине сада. Соответственно нужны были соответствующие парки, что способствовало развитию парковой культуры, садов (садоводство) и дизайна интерьеров. При Ода Нобунага и Тоётоми Хидэёси были введены даже особые правила чайного этикета, составленные Сэнно Рикю, которого Хидэёси назначил мастером чайной церемонии своего дворца. Сын захудалого крестьянина (или дровосека – мнения тут расходятся) он стремился к благородству манер, чтобы доказать старой аристократии, что и он их не хуже. Более того, когда Сэнно Рикю попал к нему в немилость в возрасте 71 года, тот не стал ждать, пока старик умрет, а приказал ему сделать сэппуку.


А вот это просто «Демон». Помните? «Печальный Демон, дух изгнанья, летал над грешною землей…» Вот и у Ёситоси также, но по-японски!

Сухие сады, которые также вначале устраивались лишь монахами дзен в своих монастырях. Ну, а японцы называли их «садами медитации и мышления» (в качестве примера такого сада обычно приводят сад в монастыре Рёандзи в Киото) также вышли за пределы монастырских стен и стали устраиваться во дворах знати, да и рядовых самураев, которые брали пример со своих повелителей.

В XIV в. учение дзен коснулось и театра «Но» - театрального искусства высшей аристократии и служивого дворянства, который развился из фарсового танца сарукагу (который буддийские священники из комического превратили в религиозный танец). Понятно, что пьесы «Но» прославляли, прежде всего, храбрость древних героев (современные были все на виду и объектами для подражания не могли служить по определению!), ну, и конечно, верность вассала своему господину. Они подразделялись как на исторические (их еще называли «военными представлениями» (сюра-но), так и на лирические («женские» (дзё-но). Опять-таки сам Хидэёси играл в спектаклях театра «Но», выступая на сцене с песнопениями и танцами-пантомимами. При этом в танцах «Но» должны были участвовать и его придворные, и рядовые феодалы, и простые воины (в массовках), что рассматривалось как признак хорошего тона и «исполнение вассального долга». Отказываться никто не смел, так как это было бы его нарушением со всеми вытекающими из этого последствиями. Вот уж недаром замечено, что тот, кто вышел «из грязи да в князи» (не важно, в Японии или еще где) всегда хочет стать «святее всех святых» и пытается преуспеть везде и во всем. Или показать, что преуспевает везде и во всем и почему-то при этом очень многих тянет на сцену…


«Большой карп». Вы видели такого большого карпа? Значит, не просто карп, а дух или демон, так сразу не определишь… Посмотреть надо…

Но тут развитие военного дела опять вошло в противоречие с культурой дзен. Выяснилось, что сколько ни созерцай, а пуля мушкета убьет тебя в любом случае, и ты даже не увидишь ее и не сможешь уклониться, как от стрелы! Кроме того, в Японии наступил мир. Самураи получили намного больше времени для своего образования, а многие по разным причинам стали учителями, поэтами, художниками.

Одновременно с этим начали распространяться и другие секты, отвечающие «веяниям времени». Прежде всего, это секта «нитирэн», возникшая еще в середине XIII века и обещавшая, что через какой-то определенный срок все существа и вещи превратятся в Будду, поскольку он есть во всем нас окружающем. Членами секты «нитирэн» со временем стали многие самураи, однако большинство «нитирэнцев» все-таки представляли собой ронинов, крестьян и прочие обделенные благами слои самурайского общества.


Что делать, если такой вот призрак явится вам во сне? Это вам не фильм Бондарчука, правда? Спасет только острый самурайский меч!

Самураи также почитали и отдельных божеств из буддийского пантеона. К ним относились бодхисатвы Каннон (Авалокитесвара) — богиня милосердия и сострадания и Мариситэн (Маричи) — божество, которое покровительствовало воинам. Самураи перед походом вкладывали в свои шлемы маленькие изображения Каннон; а у Мариситэн они просили покровительства и помощи перед началом поединка или сражения.

Едва ли не столь же важное место в религии самураев занимал и очень древний культ синто, который вполне мирно уживался с буддизмом. Суть синто – вера в духов природы. То есть это, по сути, один из вариантов язычества. Три главные синтоистские святыни рассматривались (и рассматриваются и поныне!) японцами как символы государственной власти. Это священный меч, драгоценность (ожерелье из нефрита, яшмы или просто драгоценный камень) и зеркало.


Теперь вам понятно, откуда японские анималисты черпают идеи для своих ужастиков? Вот из работ «классиков жанра» еще столетней давности! Кстати, картина называется «Тяжелая корзина».

— Меч (амэ-но муракумо-но-цуруги — «Меч клубящихся туч») был символом всего самурайского воинства, и должен был защищать Японию от врагов.

— Драгоценность (ясакани-но магатама — «Сияющая изогнутая яшма») символизировала собой совершенство, доброту, милосердие и одновременно твердость в управлении. Древние воины специально носили целые связки таких магатама. Возможно, что они (первоначально зубы диких животных) выполняли роль амулетов, как и у многих других народов Сибири.

— Зеркало (ята-но кагами – просто «зеркало» и все!) — было эмблемой мудрости и символом солнечной богини Аматэрасу. Оно использовалось также в качестве оберегающего талисмана. Поэтому его прикрепляли между рогами шлема кувагата.


А вот это «Ками вишневого дерева». А помните: «Cheri, Cheri Lady»? Это песня немецкой диско-группы Modern Talking. И у нас также – «Вишня, вишня, зимняя вишня…» Японцы понимают обе эти песни очень хорошо. Наверное, мы все вышли из одной Гипербореи…

Все эти три атрибута синто нередко приносились божествам в качестве жертвы, а иногда они и сами представляли собой синтай или «тело» божества, что-то вроде нашей христианской Троицы.

Окончание следует…