Ян Фабрициус был «латышским стрелком». Его жизненный путь весьма
типичен для представителей первого поколения красноармейских командиров.
Он родился в бедняцкой крестьянской семье на территории Курляндской
губернии Российской империи. В то время латышский народ находился в
достаточно непростом положении. Подавляющее большинство этнических
латышей были крестьянами, тогда как дворянство Курляндской губернии
состояло, прежде всего, из немцев, в меньшей степени – русских, поляков,
шведов. Хутор, где появился на свет будущий красноармейский командир, располагался вблизи населенного пункта Злекас. Ныне это – Вентспилсский район Латвии. Несмотря на простое происхождение, Ян был неплохо образованным человеком по меркам царской России – ему удалось отучиться в гимназии, что уже само по себе было тогда большим достижением. Затем Фабрициус, не стремившийся к крестьянскому труду, устроился рабочим на машиностроительный завод в Риге. К революционному движению, активизировавшемуся в западных губерниях Российской империи, молодой человек примкнул еще в 1890-е гг., а в 1903 г. вступил в Российскую социал-демократическую рабочую партию. Таким образом, как и многие его ровесники, Фабрициус примкнул к революционному движению еще даже до начала Первой русской революции. Вскоре его арестовали и осудили – в 1904 г. Ян был осужден на четыре года каторжной тюрьмы с последующей ссылкой в Сибирь. Поскольку Фабрициус был из бедной семьи и не имел влиятельных родственников, с ним сильно не церемонились. После отбытия срока его отправили на поселение в далекую Якутию.
В 1913-1916 гг. Фабрициус отбывал ссылку на острове Сахалин, откуда и подал прошение на службу в действующую армию. Хотя Фабрициусу было уже почти сорок лет, его прошение рассмотрели и в армию зачислили – к тому времени уже вовсю шла Первая мировая война и страна нуждалась в солдатах больше, чем в ссыльнопоселенцах. Так в 1916 году революционер оказался на фронте. Надо отметить, что воевал он не менее отчаянно, чем занимался подпольной работой. Фабрициус за время участия в боевых действиях четыре раза был ранен, за храбрость получил орден Святого Владимира и Георгиевский крест. Ему было присвоено звание старшего унтер-офицера 1-го Латышского стрелкового полка.
Когда началась Февральская революция, находившийся в действующей армии Фабрициус сразу же вспомнил о своей революционной молодости. Он стал членом полкового комитета, а затем и его председателем. Опытного революционера, тем более с боевым прошлым, отличившегося на фронте, сразу же заметило большевистское руководство. Фабрициуса включили в состав ВЦИК, а с началом Гражданской войны он начал службу в РККА. В 1918 г. Фабрициус получил под свое командование Гдовский отряд, затем стал председателем военно-революционного комитета Псковского уезда, а в конце 1918 г. – военным комиссаром 2-й Новгородской стрелковой дивизии. В феврале 1919 года Ян Фабрициус был награжден недавно учрежденным Орденом Красного Знамени. Он стал четвертым его кавалером – после председателя Челябинского ревкома Василия Блюхера (будущего маршала), начальника охраны Смольного Василия Панюшкина и красноармейского командира Филиппа Миронова (хотя по другой версии официально Орден Красного Знамени № 3 получил Иосиф Сталин – за оборону Царицына).
Кстати, Фабрициус был и первым четырехкратным кавалером Ордена Красного Знамени. Вслед за первым Красным Знаменем № 4 «Железный Мартын» получил еще три ордена – второй за отличие в прорыве обороны белополяков под Сморгонью 14 июля 1920 года, третий – за участие в подавлении Кронштадтского мятежа, четвертый – за бои при наступлении на Варшаву и последующие арьергардные бои.
Бывший рабочий, а затем царский унтер-офицер, Ян Фабрициус на пятом десятке лет жизни прочно связал свою дальнейшую судьбу с Красной армией. Судя по всему, военное дело нравилось ему несоизмеримо больше рутинной партийной работы. Личные качества Фабрициуса способствовали росту доверия к нему со стороны советского руководства и командования. Соединения, которыми командовал Фабрициус, стали направлять на самые сложные и ответственные направления – и «Железный Мартын» всегда справлялся с ними прекрасно. Правда, иногда эти задачи выходили далеко за рамки декларируемой официальной идеологией борьбы с эксплуататорами и белогвардейцами. Так, Фабрициус был командиром едва ли не первых в советской военной истории заградительных отрядов. Под Псковом, где в 1918 году стремительно наступали немцы, Фабрициус руководил расстрелом отступавших красноармейцев. Он пытался предотвратить отступление – и действовал самыми жесткими методами. С другой стороны, и противник РККА там был серьезный – немцы, а кроме них – печально известные своей жестокостью отряды полковника Станислава Булак-Балаховича.
В феврале 1919 года Фабрициус был военным комиссаром 10-й стрелковой дивизии, сражавшейся в Эстонии, а затем руководил обороной Ливно-Елецкого района, когда здесь шли бои с конными отрядами генерал-лейтенанта Константина Мамонтова. Кстати, мамонтовцы тоже были «не подарок». Например, они жестоко расправились с военным комиссаром Елецкого запасного пехотного батальона поэтом и драматургом Александром Вермишевым. В бою с мамонтовцами он был ранен и попал в плен. Комиссару отрезали нос, уши, затем отрубили пальцы на руках и сами руки. Поэтому и в жестокости красноармейцев по отношению к мамонтовцам тоже не было ничего удивительного – они мстили за своих зверски убитых товарищей.
3 августа 1919 г. Реввоенсовет РСФСР направил на организацию обороны Елецкого района Яна Фабрициуса. Сводный отряд, созданный под его командованием, в результате кровопролитных боев смог занять станции Измалково и Казаки на железнодорожной линии «Елец – Орел». 10 августа Фабрициус выбил мамонтовцев из Латной и Курбатово. На следующий день мамонтовцы, тем не менее, ворвались в Воронеж, но уже 12 августа вошедший в город отряд Фабрициуса выбил из него белых.
В октябре 1919 года Фабрициус получил назначение на должность командира 48-й стрелковой бригады в составе 16-й стрелковой дивизии 8-й армии РККА, участвовал в боях с войсками генерала Антона Деникина. В январе 1921 года немолодого красного командира назначили начальником и военным комиссаром 4-3х Объединенных курсов командного состава Рабоче-крестьянской Красной армии. Однако когда в 1921 году в Кронштадте вспыхнуло знаменитое восстание против советской власти, поднятое моряками – анархистами и левыми эсерами, жесткость Фабрициуса снова потребовалась руководству страны. Тем более, что он уже имел большой опыт не только боевых действий против врага, но и подавления тыловых бунтов, народных волнений. Начальник курсов командного состава Ян Фабрициус был временно назначен командиром 501-го стрелкового полка, направленного на подавление Кронштадтского восстания.
Главной проблемой ситуации было то, что восстание в Кронштадте подняли не белые, а «свои» - идейно близкие представители левых течений, которые были недовольны авторитарной политикой большевистского руководства. В Кронштадте был создан Временный революционный комитет, руководство которым осуществляли матросы и рабочие кронштадтских предприятий во главе с матросом Степаном Петриченко, служившим старшим писарем на линкоре «Петропавловск».
Многие красные командиры не смогли бы расправиться со своими вчерашними товарищами столь же жестко, как они расправлялись с идейными противниками из стана белых. Но Фабрициус не зря считался отменным исполнителем. Он взялся командовать полком, направленным на подавление восставших, и вновь подтвердил свое прозвище «Железного Мартына». Не дрогнув, Фабрициус уничтожал кронштадтских моряков. Например, именно его обвиняют в организации и личном руководстве расстрелом морских летчиков из Ораниенбаума.
Расстрел солдат Невельского и Минского полков – тоже дело рук подчиненных «Железного Мартына». 14 марта 1921 г. был расстрелян 41 красноармеец из 237-го Минского полка, а 15 марта 1021 года – 33 красноармейца из 235-го Невельского полка. Их казнь ставила своей целью не только наказание за участие в восстании, но и назидание для других красноармейцев.
После окончания Гражданской войны Фабрициус вновь вернулся к военно-педагогической деятельности. Он получил назначение на должность начальника Объединённой белорусской военной школы имени ЦИК БССР в Минске, которой руководил до 1923 года, но затем вновь перешел на командные должности в армию – командовал 2-й Донской стрелковой дивизией, затем 17-м стрелковым корпусом (1924-1927) и 4-м стрелковым корпусом (1927-1928), а в 1928 г. был назначен заместителем командующего Кавказской Краснознаменной армией (ККА). Кто знает, как бы сложилась судьба Яна Фабрициуса, доживи он до второй половины 1930-х гг., когда грянула грандиозная «чистка» старого командного состава РККА. Многие герои Гражданской войны были репрессированы. Но судьба распорядилась по-другому – Ян Фабрициус погиб в 1929 году. Официальная версия гласит, что гибель Фабрициуса наступила во время авиационной катастрофы в районе Сочи, причем Ян Фабрициус отдал свою жизнь, пытаясь спасти других людей.
В августе 1929 года Ян Фабрициус, к тому времени – 52-летний заместитель командующего Кавказской Краснознаменной армии, отдыхал в Сочи. Внезапно Фабрициуса вызвали на военные маневры армии. Заместитель командующего решил лететь самолетом. Авиакатастрофа произошла практически у побережья Сочи. Самолет упал в море в шестидесяти метрах от берега. Некоторое время самолет еще держался на воде. На помощь поспешили несколько лодок. Находившийся в кабине самолета мужчина (это был Ян Фабрициус) крикнул: «Здесь женщина с ребенком, спасайте их!». Он же подал в окно маленькую девочку и вытолкнул женщину. Сам Фабрициус спастись не успел – самолет перевернулся. Уже потом стало известно, что вместе с Яном Фабрициусом летела Александра Васильевна Андреева с четырехлетней дочкой Инной. Именно их спас красный командир Ян Фабрициус, перед тем, как найти свою смерть в водах Черного моря.
Вместе с тем, очень часто и гибель Фабрициуса, и смерти многих других видных советских деятелей в середине – второй половине 1920-х гг. в ряде книг и статей трактуются как подстроенные, с целью устранения военачальников и «силовиков», заподозренных в каких-то оппозиционных настроениях. Но если о том же Дзержинском еще можно говорить как о самостоятельной политической фигуре, то Фабрициус был «исполнителем», просто служакой, который к середине 1920-х гг. полностью сосредоточился на военных вопросах и находился, кстати, на невысоких для масштабов борьбы за власть постах – всего лишь заместитель командующего Кавказской Краснознаменной армией. Поэтому маловероятно, что смерть Фабрициуса наступила в результате какого-то внешнего вмешательства. При необходимости его могли устранить и другим путем, более простым, а не организовывать для этого авиационную катастрофу. Вряд ли придуман и последний подвиг красного командира – Фабрициус был действительно смелым человеком, о чем свидетельствуют его фронтовые, даже дореволюционные награды, да и женщина, спасенная им, была жива еще в конце 1950-х гг., когда в «Смене» вышла публикация о поступке легендарного комиссара и командира.
Гибель Фабрициуса, да еще при таких обстоятельствах, способствовала тому, что он попал в пантеон выдающихся советских героев, вместе с Михаилом Фрунзе, Феликсом Дзержинским и еще целым рядом партийных, военных и государственных деятелей, которым, как бы это странно не звучало, посчастливилось прожить поменьше своих остальных товарищей. Память Яна Фабрициуса была увековечена – на это советская власть никогда не скупилась. В честь красного командира было названо много улиц в советских городах, воздвигнуты памятники в Вентспилсе и Гдове. Имя Фабрициуса в 1968 году было присвоено Даугавпилсскому высшему военному авиационному инженерному училищу, готовившему инженерно-технические кадры для истребительной авиации войск ПВО и ВВС Советского Союза.
После распада Советского Союза училище было расформировано. Политика десоветизации в Латвии, получившей политический суверенитет, привела к массовому переименованию старых советских названий, присвоенных в честь коммунистических партийных и военных деятелей. Не минула эта судьба и улицы, названные в честь Яна Фабрициуса. Латвийские националисты, говоря о «советской оккупации», почему-то забывают, что многие наиболее горячие «кузнецы» советской власти сами были уроженцами Латвии, «латышскими стрелками». Но это теперь не берется во внимание.