В марте 1877 года Бухарест дал Петербургу принципиальное согласие на пропуск через территорию княжества войск русской Дунайской армии. 12 (24) апреля 1877 года, в день объявления войны, русская действующая армия четырьмя колоннами перешла границу Румынии и двинулась к Дунаю на участке от Александрии до Рени.
По железной дороге (Унген — Бухарест) перевозились лишь главные силы одного корпуса, все остальные войска шли походным порядком. В начале в армии было четыре корпуса: 8-й, 9-й, 11-й и 12-й. Командир 11-го корпуса князь Шаховский, опасаясь, что турки выдвинутся на рубеж Сирета (Серета), выслал 29-й Донской полк, который пройдя 80 верст за 9 часов, к вечеру занял переправу через реку. 13 (25) апреля авангард 11-го корпуса занял Галац, 14 (26) апреля — Браилов, в устье Сирета устроили минные заграждения. Таким образом, было обеспечено развертывание армии. В конце апреля по просьбе главнокомандующего великого князя Николая Николаевича в состав действующей армии включили стоящие на Днестре три корпуса. 13-й и 14-й корпуса, которые стояли ближе, были двинуты походным порядком на Нижний Дунай. 4-й корпус стали перевозить по железной дороге к главным силам, но подход ожидался не ранее конца июня — начала июля.
Марш был трудным. Офицер 8-го корпуса вспоминал: «Тяжело достались частям войск эти переходы; пришлось вязнуть и шаг за шагом выкарабкиваться, а для вытягивания из грязи повозок… не только припрягать в помощь лошадям волов, но и наряжать команды усталых нижних чинов… И в дальнейшем походном движении через Румынию до самого Бухареста войска были преследуемы неудачами: разлив бурных южных рек и речонок, снося, разрушая и уничтожая мосты, везде натворил столько бед, что в общем прибытие этой колонны войск к столице Румынии… запоздало почти на две недели против расчёта, сделанного полевым штабом и объявленного к исполнению». Но в итоге все трудности преодолели. К 2 мая русские войска заняли побережье Нижнего Дуная от Браилова до Черного моря. К середине июня все соединения и части, пройдя от 600 до 700 км, достигли назначенных им районов. Личный состав показал хорошую физическую подготовку, выносливость к длительным маршам.
Движение русских войск по румынской территории проходило в должном порядке. Один из адъютантов князя Карла (Кароль I), Т. Вакареску, писал: «Русские солдаты вели себя на марше примерно, соблюдая строгую дисциплину. Национальный суверенитет, законы и порядки вашей страны не были нарушены». 25 апреля (7 мая) главнокомандующий Дунайской армией сообщал царю: «Министр румынский Братиану прибыл сегодня ко мне приветствовать от имени князя Карла и благодарить за образцовое поведение войск». При этом в это время Бухарест соблюдал политику нейтралитета и в ряде случаев румынские власти пытались препятствовать продвижению русских войск.
Но в целом румынский народ был настроен к русским дружественно, видел в них освободителей от Турции. Командиры частей отмечали это в своих докладах. К примеру, полковник Бискупский сообщал, что «жители относятся к войскам ласково». Полковник Рик отмечал: «Местное население относится к нашим войскам весьма сочувственно». Офицер 45-го пехотного Азовского полка записал в своем дневнике: «Жители г. Ясс со всем радушием оказывали своё гостеприимство и употребляли все старания, чтобы дать возможность просушить немного промокшее платье от дождя… В квартире были затоплены печи и дана солома для постелей… люди помогали обозу и артиллерии пройти через болото и выбраться на шоссе».
В результате главные силы Дунайской армии в составе четырех корпусов (8-й, 9-й, 12-й и 13-й) расположились в районе Бухареста. 11-й корпус развернулся вдоль северного берега Дуная от Ольтеницы до Гирсово, 14-й корпус — от Гирсово до Чёрного моря. Весь берег Дуная был занят цепью кавалерийских постов, местами усиленных пехотой. Подход 4-го корпуса ожидался в середине июля. Всего в Дунайской армии на 15 (27) июня 1877 г. было более 260 тыс. человек. Главная квартира главнокомандующего расположилась в Плоешти. Туда же 6 июня прибыл и царь Александр II.
Турки имели в это время на Дунае более 200 тыс. человек при 450 орудиях разбросанных на большом фронте от Кюстенджи до Ниша. Главные силы находились в четырехугольнике крепостей (более 100 тыс. человек), 40-тыс. корпус Османа-паши у Видина. Подход русских войск на Нижний Дунай встревожил турецкое командование. Турки стали думать, что русские собираются вторгнуться в Добруджу. Верховное командование предписало главнокомандующему турецкой армией на Дунае Абдул-Кериму Надир-паше выдвинуть в Добруджу главные силы из четырехугольника крепостей. Абдул-Керим был опытным полководцем, он участвовал в войне против России 1828-1829 гг., командовал войсками на Кавказском фронте во время Восточной войны, в 1876 году некоторое время был военным министром, затем был назначен главнокомандующим армией в войне против Сербии и Черногории, нанес поражение сербской армии. Турецкому главнокомандующему на Дунае стоило большого труда убедить верховное командование отменить самоубийственное указание направить главные силы армии в Добруджу. Абдул-Керим считал, что русские переправятся на Среднем Дунае, между Рущуком и Видином (так и произошло). Поэтому турки форсированными темпами укрепляли Никополь, Систов и Туртукай. В целом турецкое командование не пыталось перехватить стратегическую инициативу, отдав её русским, разбросало свои войска, перейдя к пассивной обороне Дунайской линии.
Таким образом, общее соотношение сил в начале войны было в пользу русской армии. Оно стало ещё более благоприятным, когда в войну на стороне России выступили Румыния и Черногория, также русских поддержали болгарские дружины (ополчения).
Турецкий главнокомандующий на Дунае Абдул-Керим Надир-паша
Болгарское ополчение
За время развертывания Дунайской армии было сформировано болгарское ополчение. Приказ об этом был отдан главнокомандующим 29 апреля. Само же формирование началось еще раньше, в течение апреля, в Кишиневе, затем, в мае — июне, ополчение формировалось в лагере под Плоешти. Согласно приказу ополчение должно было состоять из трех пехотных бригад и одной конной сотни; каждая бригада состояла из двух пятиротных пеших дружин по штатной численности отдельного батальона (930 рядовых). Рядовой состав дружины комплектовался из добровольцев-болгар, командный — из русских и русской службы болгарских офицеров и унтер-офицеров.
Основой ополчения стали добровольцы-болгары из состава русско-болгарской бригады, которая воевала на стороне Сербии в ходе турецко-сербской войны. В Кишиневе их было сначала 137 человек, затем присоединилось еще 1056 человек, а в Плоешти продолжали прибывать остававшиеся в Сербии бойцы русско-болгарской бригады. Всего в ополчение вошло около 90% воевавшей в Сербии русско-болгарской бригады. Кроме того, большинство участников этой бригады в свое время принимало участие в апрельском восстании 1876 года в Болгарии. Таким образом, ядро ополчения имело боевой опыт действий против османов в Болгарии и Сербии. Вокруг этого ядра группировались болгарские добровольцы из числа национально-освободительной эмиграции, рассеянной в России и Румынии, добровольцы-болгары из числа батраков, работавших по найму в Румынии, болгары, служившие рядовыми в русской армии и переведенных в ополчение из войск Одесского военного округа. К маю 1877 года было сформировано 6 дружин численностью более 5000 человек, к 27 июня в ополчении состояло 7444 рядовых. Уже во время войны, в самой Болгарии, приступили к формированию ещё шести дружин (второго ополчения).
Рядовые имели особую форму и были вооружены устаревшими ружьями Шаспо и Крнка. В период формирования болгарское ополчение успешно проходило напряженную боевую подготовку. Уже в самом начале формирования ополчения газета «Русский инвалид» писала: «Успех формирования первых двух батальонов превзошел ожидания. Понятливость, дисциплина, рвение и любовь к делу, добровольно на себя принятому, отличает всех этих болгар до последнего человека». Болгары верили в своё дело и старались стать отличными солдатами.
Командный состав ополчения в основном был русским. Он не отличался однородностью — входили в него офицеры из армии и гвардии, кавалерии, с личным опытом Крымской войны и действий в Туркестане и без всякого боевого опыта. Болгар-офицеров было всего несколько. Во главе ополчения стоял генерал-майор Николай Григорьевич Столетов (его младший брат Александр, стал всемирно известным учёным). Он являлся высокообразованным человеком — окончил Московский университет и Николаевскую академию Генерального штаба, знал несколько западноевропейских и восточных языков. Свою военную службу Столетов начал рядовым, пойдя добровольцем в армию во время Крымской войны. Затем с 1859 года служил в Кавказской армии и принимал участие в Кавказской войне, в 1867 году — переведен в Туркестан. В составе дипломатической миссии посетил Персию и Афганистан. В октябре 1869 года он возглавил Красноводский отряд, завоевавший восточный берег Каспийского моря, где тогда же был основан город Красноводск. В начале 1874 года Столетов руководил научной Амударьинской географической экспедицией, по результатам которой был награждён золотой медалью Императорского географического общества. Столетов искренне сочувствовал борьбе болгар за свое освобождение и пользовался среди ополченцев уважением. Он много заботился о судьбах ополчения. Таким образом, это назначение было удачным.
Относительно задач болгарского ополчения у русского высшего командования не было единого мнения. Сами болгарские ополченцы рассматривали своё дело как продолжение национально-освободительной борьбы. В Петербурге же хотели использовать ополчение, что возглавить освободительное движение в Болгарии, не дать ему пойти по радикальному (революционному) сценарию, в дальнейшем ополчение (после «чистки» от революционных элементов), могло стать ядром прорусской болгарской армии. Таким образом, верховное русское командование сначала собиралось использовать ополчение для поднятия восстания среди болгар при вступлении русской армии в Болгарию. Затем верх взяло мнение, что болгар следует использовать для тылового обеспечения, назначать для несения гарнизонной службы в городах, которые будет занимать русская армия. Против этого предположения решительно выступил Столетов, настаивая на включении болгарских ополченцев в передовые части русской армии. По его мысли, болгарское ополчение должно было идти впереди русских войск и «своим примером вдохновлять болгарское население освобождаемой территории на последний бой с турками». В итоге в ходе войны болгарское ополчение было использовано в боях наравне с русскими войсками, на передовой линии, но задача поднять восстание среди болгар с него сняли.
Генерал-майор Н. Г. Столетов, 1877 год
Попытка Англии столкнуть Австрию и Россию
Вступление Дунайской армии в Румынию вызвало в Западной Европе большой шум. Особенно выступало за «целостность» Турции и сохранение прежнего положения английское правительство. 6 мая Дерби вручил Шувалову ноту. В неё сообщалось, что Лондон не может допустить: 1) блокады Россией Суэцкого канала; 2) оккупации Египта; 3) захвата Константинополя и изменения статуса проливов; 4) продвижения русских к Персидскому заливу. Русский посол в Англии Шувалов, который был сторонником англо-русского сближения, был встревожен возможностью высадки британцев в зоне проливов и в Константинополе.
Петербург поспешил заверить британцев, что у него нет планов в отношении Суэца и Египта. Также в намерения царя не входит и захват Константинополя с проливами. Что судьба Константинополя и проливов будет решена только по общему соглашению держав. Русский канцлер также поручил Шувалову заявить, что Россия готова заключить мир на умеренных условиях, путь только Порта попросит мира раньше, чем русские войска перейдут Балканские горы. Петербург был готов ограничиться созданием сильно урезанной автономной Болгарии, расположенной к северу от Балканского хребта, территориальными приращениями для Сербии и Черногории, автономией для Боснии и Герцеговины. Сама Россия была готова удовольствоваться возвращением юго-западной Бессарабии, и уступкой Батума на Кавказе. Австро-Венгрия могла получить компенсацию в Боснии и Герцеговине. Отмечалось, что если в ходе войны русская армия займет Константинополь, то это будет временная мера, не имеющая политического значения. В свою очередь Англия должна была отказаться от идеи оккупации турецкой столицы и проливов.
8 июня Шувалов сообщил эту программу лорду Дерби. Однако Лондон отверг этот план. Лондон считал недопустимым даже временное появление русских войск в Константинополе. Премьер-министр Дизраэли был готов немедленно занять Дарданеллы и выслать флот к Константинополю. Однако он не мог получить согласие кабинета министров. Оппозиционная либеральная партия решительно выступала против любой помощи Турции.
При этом Лондон попытался сыграть на австро-русских противоречиях и стравить Австро-Венгрию с Россией. В мае 1877 года британское правительство начало переговоры с Веной о создании антирусского союза. Австро-Венгерской империи предлагали выступить против России и ударить в тыл русской Дунайской армии, связанной боями с турками. Сама Англия выражала готовность выставить флот и с его помощью перевезти австро-венгерские войска в Константинополь, чтобы занять его до прихода русских. Однако, в Вене сидели не дураки, они поняли, что весь риск в войне с Россией ляжет на Австро-Венгрию. Британцы хотели использовать австро-венгров как «пушечное мясо» в войне с русскими. Английскому флоту угрозы не было, так как Россия только приступила к воссозданию Черноморского флота. Австрийская армия могла надеяться на успех в операциях против русских войск на Дунайском театре, они оказывались в клещах между австрийцами и турками. Но после такого предательства Австро-Венгрии предстояла борьба со всеми вооруженными силами Российской империи, что грозило серьёзными неприятностями. Англия не могла выставить серьёзные экспедиционные силы на Балканах или просто отказалась бы от этого. Турция была слабым союзником. А Пруссия, скорее всего, заняла бы позицию холодного нейтралитета или использовала удобный момент, чтобы ещё раз разбить Францию.
Таким образом, австро-венгерское правительство правильно оценило ситуацию в это время и отказалось от идеи войны с Россией. Австрия не стала проводить мобилизацию армии. Хорошо подумав, Вена уклонилась от военного союза с Англией против России, предложив британцам ограничиться совместной политической линией в вопросах будущего раздела владений Османской империи. Английское же правительство 17 июля предупредило Петербург, что в случае занятия Константинополя русской армией, хотя бы временно, Россия не может рассчитывать на нейтралитет Британии.