Истерзанное тело русского посла опознали с трудом – по характерному следу ранения, памятке о том злополучном поединке 1818 года в Тифлисе с прапорщиком Нижегородского драгунского полка Александром Якубовичем. Давнишняя история, всколыхнувшая столицу, – знаменитая четверная дуэль из-за балерины Истоминой. После выстрела Якубовича, еще недавно блестящего корнета лейб-гвардии уланского полка, переведенного теперь на Кавказ, Александр Сергеевич Грибоедов уже не мог больше музицировать – кисть левой руки была повреждена пулей. Но только благодаря этой отметке изрубленное и избитое камнями тело смогли идентифицировать. Известие о трагическом инциденте в Тегеране достигло Санкт-Петербурга 4 марта 1828 года. Зыбкий и недолгий мир между Россией и Персией заколебался. Все ждали реакции не склонного к сантиментам молодого императора Николая I. Однако вопреки авторитетным придворным слухам войны не случилось.

В тени большого врага


На протяжении нескольких веков главной на южном внешнеполитическом направлении России была Османская империя – большой и беспокойный сосед, источник многочисленных войн и непрочных мирных договоров. Однако Блистательная Порта была отнюдь не единственным субъектом русской политики на Ближнем Востоке. Границу на Южном Кавказе молодой столичный Петербург делил с древним Тегераном, который без труда создавал проблемы как русским, так и туркам.

Взаимоотношения двух стран к началу XIX в. были уже длительными и непростыми. Их корни уходили в XVI столетие, когда на месте будущей Северной Пальмиры располагались леса и болота. В царствование Ивана IV завершилось завоевание Астраханского ханства, и Москва получила доступ в Каспийское море – водный бассейн, связывающий торговыми узами Восток и Запад. В первой половине XVII века Россия начала утверждаться на Северном Кавказе, построив там остроги и крепости. Такие действия уже вплотную затрагивали традиционное влияние персидских шахов в этом регионе, и, конечно, они не могли взирать на происходящее с пресловутым восточным спокойствием. Вначале борьба велась за влияние на местные горские племена, лояльность тех или иных вождей и мелких ханов.

Первый серьезный выпад в отношении Персии Россия сделала на излете царствования Петра I, когда после окончания Северной войны русский император решил организовать военную экспедицию на западное побережье Каспийского моря. Поводом послужило нестабильное внутреннее положение Персии и нападения на русских купцов, совершаемые лезгинами, восставшими против шахской власти под руководством Дауд-бека. Формально поход был направлен не против Персии как таковой, а для наведения порядка в приграничных с Россией землях. На самом же деле Петр I планировал взять под контроль несколько важных в географическом расположении городов, что помогло бы России осуществлять торговлю с Центральной Азией, а через нее – с Индией. Вначале операция развивалась довольно благополучно. В Каспийское море вошла большая, почти из трехсот единиц, транспортная флотилия, на бортах которой находилось около 22 тыс. человек пехоты, и направилась к Аграханскому заливу. Туда из Царицына была направлена регулярная и иррегулярная кавалерия. Формально командовал экспедицией генерал-адмирал Апраксин, но фактическое руководство осуществлял сам Петр.

27 июля 1722 г., в день Гангутской победы, русские войска произвели высадку на берег, а через месяц ими был занят Дербент. В дальнейший ход экспедиции вмешалась стихия – сильный шторм на Каспии основательно потрепал транспортную флотилию, потопив часть судов с продовольствием. Император был вынужден вернуться на север, в Дербенте же был размещен гарнизон. Это был, кстати, последний военный поход с участием Петра I. На следующий год состоялся новый поход в прикаспийские земли, однако гораздо меньшими силами и уже без участия Петра. Русским отрядом был занят Баку. Оказавшись в затруднительном положении не только из-за действий своего северного соседа, но и ввиду начавшейся войны с Османской империей, Персия была вынуждена заключить с Россией в октябре 1723 г. мирный договор, согласно которому к империи отходили города Дербент, Баку, Решт и некоторые другие территории.

Впрочем, эти приобретения находились во владении Петербурга недолго. В 1733–1734 г. разразился очередной правительственный кризис в увядающей Речи Посполитой, и Россия ввела туда войска, чтобы воспрепятствовать Станиславу Лещинскому завладеть польским престолом. Оттоманская Порта, усмотрев в этом политическом поступке угрозу своим собственным интересам, начала подготовку к войне. Императрица Анна Иоанновна была вынуждена озаботиться поиском союзников, и тут оказалось, что наиболее оптимально на эту роль подходит именно Персия, ведущая в тот период очередную войну с турками. И, чтобы сделать партнера по переговорам более сговорчивым, персидской стороне была предложена сделка: Россия отказывается от своих прикаспийских владений и возвращает их персам в обмен на обязательство совместного союза против Турции. В течение 1734–1739 гг. русские войска были выведены со всех персидских территорий.

В царствование Елизаветы Петровны, в конце 40-х гг. XVIII века, стало известно, что подозрительную активность в бассейне Каспийского моря начали проявлять «просвещенные мореплаватели». Англия к этому времени имела развитую торговлю с Персией и начала всерьез задумываться об организации персидского флота в этом водном бассейне – приступила к строительству двух кораблей. До сведения канцлера Бестужева, сосредоточившего в своих руках все нити внешней политики России, дошла информация, что эти корабли будут защищать не столько персидские, сколько английские интересы на Каспийском море, поскольку ими будут командовать британские офицеры. Россия не могла себе позволить появления в этом регионе каких-либо иных военно-морских сил, кроме собственных. И поэтому Елизавета Петровна потребовала принять соответствующие меры. Осенью 1752 г. Бестужев доложил императрице о результатах проведенной спецоперации: посланные из Астрахани морские офицеры и служилые люди тайно проникли на территорию Персии и сожгли оба столь мешавших российским интересам корабля. Участники этого действия получили повышения в чине и денежные вознаграждения. На этом английская авантюра с созданием карманного флота на Каспии закончилась.

Следующее серьезное военное столкновение между Россией и Персией произошло уже в начале XIX века, во времена царствования Александра I. Вся Европа в той или иной степени была втянута в эпоху Наполеоновских войн, а Ближний Восток стал ареной столкновения противостоящих коалиций. Отец Александра Павел Петрович имел несчастье полностью разочароваться в своих «западных партнерах» – Англии и Австрии – и всерьез вынашивал планы русско-французского военного альянса. Атаман Донского войска Матвей Платов во главе крупного конного отряда был послан в Индийский поход. Осознав всю глубину возможных последствий такого развития событий, просвещенные мореплаватели начали действовать. Павел Петрович скоропостижно скончался от «апоплексического удара», вызванного необычайно крепким шелковым шарфом на шее, и экстренно посланный курьер вернул экспедицию, находившуюся уже в Киргизских степях, домой. Внезапный порыв России в восточной политике был остановлен, ее энергия была перенаправлена на борьбу с Наполеоном.

Среди множества новых указов и постановлений нового императора был и Манифест об учреждении нового правления в Грузии, образовывалась Грузинская губерния. В 1803 г. к Российской империи была присоединена Мингрелия. Подобные шаги в Персии воспринимались болезненно, и в июне 1804 г. шах Фетх-Али объявил России войну, красноречиво пообещав «изгнать русских из Грузии, вырезать и истребить». Однако оказалось, что мероприятие это осуществить несколько сложнее, чем провозгласить. Русско-персидская война длилась с перерывами вплоть до 1813 года.

За это время отгремели сражения при Прейсиш-Эйлау и Фридланде, был заключен Тильзитский мир. После него началась очередная русско-турецкая война, а в персидской армии появились английские инструкторы. Сыны Туманного Альбиона продолжали обучать шахских солдат даже тогда, когда батальоны Великой армии форсировали Неман и двинулись на Москву. Тем не менее русскому командованию удавалось сдерживать персидский пыл в изгнании посторонних из Грузии весьма ограниченными силами сухопутных войск, содействие которым оказывали корабли каспийской флотилии. 1 января 1813 г. в результате беспощадного и кровопролитного штурма была взята крепость Ленкорань, весь ее гарнизон из более чем трех тысяч человек был уничтожен. Штурмующий ее отряд генерала Котляровского потерял убитыми и ранеными почти тысячу человек. Самому генералу, находившемуся в гуще схватки, раздробили челюсть, он лишился глаза и был ранен в ногу.

За этот штурм Котляровский был награжден орденом Святого Георгия 2-й степени. Даже наиболее горячим головам из окружения шаха стала ясна решимость русских отстоять свои владения на Кавказе, и Фетх-Али был вынужден вложить саблю в ножны. В октябре 1813 г. между двумя станами был подписан Гюлистанский мир. Персия окончательно лишалась целого ряда вассальных ханств (Карабахского, Шикинского, Дербентского), а также оказывалась от своих претензий на Грузию, Дагестан, Мингрелию и Абхазию. Отдельно оговаривался исключительный статус Каспийской военной флотилии – только Россия имела право иметь свои военные корабли на Каспии. Однако мирное соглашение не сделало Россию и Персию добрыми соседями, а явилось лишь длительной передышкой перед следующей войной.

В царствование Николая I




После заключения Гюлистанского мирного договора шах Фетх-Али начинает постепенно удаляться от такой однообразной рутины, как ведение государственных дел. Бразды правления государством сосредоточились в руках его второго сына Аббаса-мирзы, объявленного наследником престола в обход старшего сына, Магомета-Али. Дело дошло до того, что русское и английское консульства располагались в Тебризе, где находился двор Аббаса-мирзы, а не в столичном Тегеране. Наследник не скрывал своих антироссийских взглядов и симпатий к господам англичанам. В стране осуществляли активную деятельность британские агенты и инструкторы. Ближний Восток становился ареной для напряженного противостояния России и Англии, известного как Большая игра.

Персидская армия перевооружалась и оснащалась по европейским стандартам, и при дворе особо не скрывали, против кого она будет направлена. В начале 1825 г., почувствовав уверенность в своих силах и поддавшись на сладкоголосые уговоры и нашептывания англичан, Персия нарушила Гюлистанский договор, заняв пограничные с Карабахом земли. Дальнейшие ее попытки испытать терпение Петербурга были нейтрализованы решительными действиями командующего русскими войсками на Кавказе генерала Ермолова, подтянувшего к кризисному участку границы дополнительные части.

Недавно взошедший на престол и все еще болезненно переживавший декабрьские события в столице, император Николай I решил не эскалировать возникший конфликт, а попытаться решить дело мирным путем. Для этой цели в Персию со специальной дипломатической миссией был направлен генерал-майор А. С. Меншиков, доверенное лицо царя. Персидской стороне предлагалось взаимное очищение занятых территорий (в противовес персам Ермолов занял небольшой участок земли, формально принадлежащий Тегерану), вдобавок русская сторона согласна была пойти на некоторые уступки. Меншикова приняли с подчеркнутым радушием и рассыпались в любезностях, однако его курьеров под разными предлогами задерживали. Пока генералу демонстрировали декоративное стремление к «конструктивному диалогу», персидские войска ускоренным маршем подтягивались к границе. Щедрые дары, привезенные русским послом, не возымели действия на шаха и его наследника, вступивших на путь войны. Вскоре русское посольство было оцеплено персидскими войсками, и Меньшиков фактически оказался в положении заложника. С большим трудом, едва избежав покушения, ему удалось вернуться в пределы России тогда, когда уже полным ходом шли боевые действия.




16 июля 1826 г. без объявления войны Аббас-мирза во главе армии переправился через Аракс и вторгся в Закавказье. Началась очередная русско-персидская война. Слабый заслон из девяти рот 42-го егерского полка не смог сдержать натиск многократно превосходящего противника и был вынужден отступить вглубь своей территории. Одновременно с началом персидского вторжения началось восстание местного мусульманского населения. Известие о войне с Персией застало Николая Павловича как раз в разгар праздничных мероприятий, посвященных коронации. Император относился к командующему Кавказской армией генералу Ермолову с некоторой предвзятостью, подозревая того в связях с декабристами. Но просто так спихнуть с должности заслуженного полководца, участника Наполеоновских войн, пользовавшегося огромной популярностью в войсках, император не спешил. Он направил на театр боевых действий своего протеже – генерал-адъютанта Н. Ф. Паскевича – с полным недвусмысленных намеков письмом к Ермолову, в котором слишком большое место уделял состоянию здоровья последнего. Генерал ожидаемо подал в отставку и сдал командование Паскевичу.

13 сентября 1826 г. у Елизаветполя новый командующий, имея под началом чуть более 10 тыс. человек при 24 орудиях, атаковал и разбил 35-тысячную персидскую армию. Аббас-мирза был вынужден отступить через пограничный Аракс в Персию. После 47-дневной обороны была деблокирована крепость Шуша, и концу 1826 г. вся территория империи была очищена от неприятеля. На следующий 1827 год Паскевич перенес боевые действия на территорию противника. Русские войска сталкивались не только с трудностями снабжения в непростых условиях гористой местности, их ряды косила лихорадка. Тем не менее Паскевичу удалось решить логистические проблемы и 1 октября 1827 г. овладеть хорошо укрепленной Эриванью. За это генерал был возведен в графское достоинство и награжден орденом Святого Георгия 2-й степени.



14 октября русские войска заняли Тебриз, и Персия, вполне справедливо посчитав, что ей уже довольно, запросила мира. Переговоры длились четыре месяца и завершились подписанием в Туркманчае 10 февраля 1828 г. мирного договора. Дата была выбрана придворным персидским астрологом как наиболее благоприятная для заключения долгого и прочного мира. Русско-персидская война 1826–1828 гг. стала последней между Россией и Персией. Согласно пунктам соглашения Персия передавала России Эриванское и Нахичеванское ханство и выплачивала 20 миллионов рублей контрибуции. Кроме того, подтверждался параграф из прошлого, Гюлистанского, мирного договора о запрете для Персии иметь военный флот на Каспии. Значительную роль в создании и заключении весьма выгодного для России Туркманчайского договора сыграл дипломат Александр Сергеевич Грибоедов.

Гусар и дипломат

Туркманчайский трактат положил конец войне с Персией, и император Николай I, стремясь укрепить взаимоотношения с Тегераном, учредил специальный пост полномочного министра при персидском дворе. На этот высокий и ответственный пост и был назначен Грибоедов.

Александр Сергеевич Грибоедов родился 4 января 1795 года в семье отставного секунд-майора Сергея Ивановича Грибоедова. Род имел польские корни и вел свое начало в России с начала XVII века. С юных лет мальчик проявлял большие способности, особенно к языкам. В 1806 г. он поступает на словесное отделение Московского университета, а закончив его, последовательно получает еще юридическое и физико-математическое образование. С началом Отечественной войны 1812 года на волне патриотического порыва юноша записывается в Иркутский гусарский полк. Однако этот полк большей частью пребывал в резерве, и Грибоедову не пришлось побывать в кровопролитных сражениях Наполеоновской эпохи.

Гусарские кутежи Грибоедову вскоре надоели и, выйдя в 1816 г. в отставку, он поступил в Коллегию иностранных дел и поселился в столице, где близко сошелся с местными литераторами. Блестящий знаток литературы, свободно изъясняющийся на четырех языках, музыкант-импровизатор, Грибоедов вскоре стал душой салонов. Однако светская жизнь полна интриг и изощренных раздоров. Александр Сергеевич оказался втянут в конфликт между своим другом, графом Завадовским, и штабс-ротмистром Шереметевым из-за известной балерины Истоминой. По инициативе Шереметева и его секунданта корнета уланского лейб-гвардии полка Якубовича дуэль должна была стать четверной: стрелялись не только зачинщики, но и их секунданты. 12 ноября 1818 г. на Волковом поле после промаха Шереметева граф Завадский ответным выстрелом тяжело ранил своего соперника, отчего тот на следующий день скончался.

Поединок между Грибоедовым и Якубовичем по решению сторон был отложен. В царствование Николая I дуэли были официально запрещены, и выяснение отношений таким способом могло весьма недешево обойтись его участникам. Однако по просьбе старого отца покойного Шереметева конфликт был замят. Завадовского выслали за границу, а корнета Якубовича перевели на Кавказ в Нижегородский драгунский полк. Грибоедов был формально прощен императором, однако после такого шумного дела не желал оставаться в столице. Тогдашний министр иностранных дел граф Нессельроде предложил своему сотруднику отправиться в дипломатическую миссию за границу: выбор был между Филадельфией в Северо-Американских Штатах Америки и Персией. Грибоедов выбрал Восток.

Дипломатическая миссия

Александр Сергеевич получил назначение на должность секретаря при императорском поверенном в Тебризе, поскольку основной центр дипломатической работы в Персии был именно там, где располагался двор наследника. По дороге к месту своей службы Грибоедов проездом оказался в Тифлисе, там же в это время находился сосланный из Петербурга бывший уланский корнет, а теперь драгунский прапорщик Якубович. Между ними состоялась отложенная дуэль, в которой Грибоедов получил ранение в левую кисть. Конфликт был исчерпан.

Главой посольства в то время был уроженец Венеции, приехавший в Россию в 1807 г. Семен (Симон) Иванович Смилоевич-Мазарович. (Хотя этот иноземец и эмигрант и служил в дипломатическом ведомстве, русское подданство он получил только в 1836 году). Постепенно межу ним и Грибоедовым возникла напряженность в отношениях, поскольку, по мнению секретаря, господин Мазарович часто позволял себе унизительные высказывания в беседах с Аббасом-мирзой, что было недопустимо для представителя империи. В конце концов, Грибоедова перевели в Тифлис в подчинение к генералу Ермолову в качестве секретаря по иностранным делам.

В январе 1826 г. Грибоедова внезапно арестовывают по подозрению в причастности к делу о декабристах. Его привозят в Петербург и помещают под арест. Впрочем, условия его содержания достаточно мягкие – ему позволяют встречаться с друзьями и даже гулять по городу. Следствие доказало непричастность Грибоедова к заговору, его опустили с «очистительным аттестатом», и он возвращается на Кавказ.

На заключительном этапе русско-персидской войны дипломат принял самое активное участие в составлении и подписании Туркманчайского мирного договора с Персией. Его заслуги отмечал сам Паскевич в своих письмах к императору. Не случайно, что в Петербург ратифицировать соглашение повез именно Грибоедов. В столице дипломат был удостоен высочайшей аудиенции, на которой ему был пожалован чин статского советника, орден Св. Анны 2-й степени и четыре тысячи червонцев.

В апреле 1828 г. Россия начинает войну с Османской империей, и Грибоедов назначается полномочным послом в Персию. Перед своим отъездом Александр Сергеевич имел беседу со своим непосредственным начальником, Нессельроде, на которой уговаривал его отсрочить выплату шахом контрибуции, но получил отказ. Летом 1828-го Грибоедов навсегда покинул Петербург и отправился к месту своего последнего назначения. В августе, находясь в Тифлисе, он обвенчался с юной Ниной Чавчавадзе, дочерью генерал-майора Александра Чавчавадзе. 6 октября супруги Грибоедовы прибыли в Тебриз.




Уже 9 октября наследник шахского престола Аббас-мирза под гром артиллерийского салюта принял из рук посла ратифицированный Николаем I Туркманчайский договор. После торжественной встречи потекли насыщенные рабочие будни. Паскевич-Эриванский через Грибоедова настойчиво требовал от персидской стороны скорейшей выплаты контрибуции – Россия вела войну с Турцией и средства были нелишними. Аббас-мирза пытался добиться пересмотра сроков, однако Паскевич в своих инструкциях был неумолим, и Грибоедову приходилось давить на персов. Недовольство русской политикой стало возрастать.

Определенную роль в этом, конечно, сыграли «английские партнеры», позиции которых в Персии были достаточно сильны. Личным врачом и Аббаса-мирзы, и самого шаха был англичанин. Лейб-медик шаха, британский военный врач Джон Мак-Нейл, был известен не только своим искусством врачевания, но и отличными дипломатическими способностями. Мак-Нейлу удалось вылечить супругу Фетх-Али и заручиться безусловным расположением и доверием шахини. Вскоре предприимчивый англичанин стал лекарем всего гарема и мог просто тоннами черпать информацию о происходивших за его стенами событиях. Разумеется, русская и английская миссии вели друг против друга сложную и запутанную игру, которая осложнялась вдобавок тем, что в такой старой мусульманской стране, как Персия все чужаки считались «неверными».

Недовольство местного населения усугублялось некорректными действиями некоторых сотрудников посольства. Так, ведавший хозяйственным обеспечением миссии Рустам-бек вел себя достаточно бестактно по отношению к поставщикам, часто требовал от персов денежной компенсации за недостающие в его списке продукты. С большой долей вероятности, Грибоедов не был в курсе подробностей деятельности своего «завхоза», однако почему-то считалось, что Рустам-бек ведет себя так с ведома своего начальника. Восток традиционно славится умением дарить правильные подарки правильным людям. Предусмотрительный Грибоедов запасся большим количеством этого нужного груза, однако посла подвело традиционное разгильдяйство: сначала обоз с подарками застрял в Астрахани, потом прибыл не в тот порт. Так что посол не преподносил подарков по причине отсутствия оных – и его начали подозревать в жадности и неуважении к обычаям.

Резня

9 декабря 1828 г. Грибоедов направился в Тегеран, чтобы встретиться с шахом. Вместе с ним отправились первый и второй секретари посольства (Аделунг и Мальцов), камердинер, завхоз Рустам-бек с тридцатью слугами. Охрану обеспечивал конвой из 16 кубанских казаков. 29 декабря посольство прибыло в Тегеран, где было размещено в просторном доме начальника шахской артиллерии Мухаммед-хана Зембуракчи-баши в южной части города рядом с английской миссией. Грибоедова несколько раз принимал у себя шах Фетх-Али, и между ними начались разногласия: русский посол представил персидской стороне список русских дезертиров, которых требовали выдать. Одна из статей Туркманчайского мирного договора специально оговаривала этот непростой вопрос. Выдаче подлежали только военнопленные, но не дезертиры. Но на Грибоедова оказывал давление Петербург, и он был вынужден давить на шаха. В Тегеране начало расти недовольство, требования русской стороны были восприняты как оскорбительные.

Масла в огонь добавил случай. Однажды ночью в посольство прибыл некто Мирза-Якуб, евнух шахского гарема. Армянин по национальности, Мирза-Якуб попросил дипломатического убежища и возможности вернуться в Эривань. Вначале Грибоедов отнекивался, но евнух был очень настойчив, и посол был вынужден взять того под свою защиту. Инцидент с Мирзой-Якубом шах воспринял как личное оскорбление и начал требовать его немедленной выдачи. Когда же Грибоедов отказал в этом, ситуация в городе стала взрывоопасной. В мечетях начали открыто провозглашать о расправе над неверными русскими, на острие общественного возмущения находился верховный мулла Тегерана Мирза-Месих. Распространялись слухи, что в посольстве укрывают женщин из гарема, вынуждая тех отказаться от мусульманства.




30 января (по ст. стилю) 1829 г. произошел взрыв. Базар был закрыт, перед главной мечетью собралась толпа, быстро выросшая до нескольких тысяч человек. Выслушав зажигательную речь муллы, она двинулась к дому, где находилось русское посольство. Персидский караул не оказал никакого сопротивления, поскольку не располагал ружьями, и бежал. Толпа ворвалась во двор. Первым был убит решивший стать политическим эмигрантом евнух – ему отрубили голову. Потом погиб переводчик и двое слуг. Кубанские казаки более часа отстреливались у входных дверей, не пуская никого вовнутрь, однако, в конце концов, были все изрублены. Разъяренные настойчивым сопротивлением персы ворвались внутрь.

Грибоедов и оставшиеся к тому времени в живых сотрудники миссии с боем отступили в глубину дома и забаррикадировались в одной из комнат. Они, вероятно, надеялись, что подоспеют шахские войска и наведут порядок. Больше помощи им ждать было неоткуда. Нападавших было слишком много, они разобрали крышу и открыли огонь по обороняющимся. Толпа ворвалась в комнату, и наступил финал. Все, кто там находился, были убиты. Рядом с уже раненным Грибоедовым пал казачий урядник, который до конца защищал его своим телом. Сам Александр Сергеевич отчаянно защищался шашкой, пока не был заколот сразу несколькими клинками. Когда посольство было разгромлено, и началось его разграбление, на сцене появились шахские солдаты, которым, впрочем, было приказано огня по толпе не открывать, а воздействовать уговорами.




Всего 30 января в произошедшей бойне погибли 37 сотрудников посольства и около 80 местных. Только первому секретарю Мальцову удалось уцелеть – в день погрома миссии он оказался в гостях у одного местного вельможи, который и предоставил ему убежище. Изуродованное и изрубленное тело Грибоедова после нескольких дней надругательств поместила у себя местная армянская церковь – его опознали по злополучному шраму на руке. Остальных похоронили тут же в братской могиле. Останки Александра Сергеевича согласно его завещанию были доставлены на Родину и 18 июня 1829 г. преданы земле в Тифлисе. Вдове Грибоедова Нине Чавчавадзе Николай I назначил единовременное пособие в 30 тыс. рублей и 5 тыс. пенсии.

Инцидент был куда более значительным, чем какой-нибудь скандал с беглым евнухом, и давал России повод начать войну. Возможности Кавказской армии в Тебризе и Тегеране были хорошо известны, и шах поспешил отправить в Петербург своего внука Хосров-мирзу с извинениями. Тот преподнес императору огромный алмаз и поспешил заверить, что виновные наказаны – подстрекателя муллу выслали из столицы. Николай I принял извинения и снизил контрибуцию на два миллиона рублей. Когда же осмелевший Хосров-мирза попросил еще и территориальных уступок, император заметил, что персы должны быть благодарны, что войсками на Кавказе командует не Ермолов – в противном случае после такого инцидента русские войска были бы уже в Тегеране.

Больше Россия и Персия никогда не находились в состоянии войны. Все обстоятельства произошедшего 30 января 1829 г. в Тегеране – было ли это неудачное стечение событий, проявление некомпетентности или чья-то злая воля? кто были истинные организаторы и вдохновители погрома или это действительно был стихийный бунт? – полностью не выяснены до сих пор. Подарок России от Фетх-Али под именем «Шах» хранится в алмазном фонде в Москве. Так «злополучное тегеранское происшествие» было предано вечному забвению.