Масштабный государственный ум, прагматизм, дипломатичность, кипучая энергия снискали ему славу ещё при жизни не только в России, но и за её пределами. В условиях растущего влияния российской державы на дела Европы, активизации международных отношений Григорий Потёмкин рассматривался как перспективный кандидат на ряд государственных престолов.
По меньшей мере три раза была возможность преобразовать статус неофициального принца — консорта Российской империи в титул монарха одного из европейских княжеств.
В начале 1779 года к Потёмкину обратилась группа дворян из Курляндии с просьбой возглавить это небольшое государство. К тому времени Курляндское герцогство формально находилось в вассальной зависимости от Польши, но фактически подчинялось Петербургу. Местные элиты искали замену крайне непопулярному герцогу Пьеру Бирону. Соответствующее предложение Григорию Александровичу передал тогда ещё полковник Иван Михельсон, имевший прибалтийское происхождение. Светлейшему эта идея понравилась, но Екатерина II ответила категорическим отказом.
К тому времени уже полным ходом шло освоение Новороссии, и отвлечение внимания государственного наместника в этом стратегически важном регионе империи на дела прибалтийского герцогства виделось нежелательным. Кроме того, императрица не хотела связывать себя какими-либо договорённостями с Пруссией (у которой тоже имелись свои интересы и влияние в Курляндии) в условиях формировавшегося альянса России и Австрии.
Вопрос о курляндской короне для Потёмкина получил продолжение в 1780 году. Прусский король Фридрих II, обеспокоенный сближением России и Австрии, через своего посланника в Санкт-Петербурге предлагал поддержку притязаниям Григория Александровича на герцогскую корону или в его примирении с великим князем Павлом Петровичем. Фридрих, вероятно, думал, что тем самым можно противопоставить личные интересы влиятельного царедворца устремлениям Российского государства. Но он ошибался.
Предложение создать для Потёмкина полунезависимое княжество в Речи Посполитой высказал польский король Станислав Август. Оно прозвучало во время знаменитого путешествия Екатерины Великой в Крым. 20 марта 1787 года на предварительной встрече с российской делегацией в местечке Хвостове глава Польши высказал идею превратить потёмкинские владения в области Смела (Правобережная Украина) в особое владетельное княжество. Это государственное образование должно было находиться в формальной зависимости от польской короны, подобно Курляндии.
О том, что указанный шаг соответствовал устремлениям светлейшего князя, может свидетельствовать тот факт, что в конце 70-х годов XVIII века он сам искал возможность создать обособленное владение на территории Посполитой. Так называемая русская партия, которая фактически содержалась на деньги Потёмкина, предпринимала попытки предать его обширным поместьям в Литве и Белоруссии официальный статус индигената.
Императрица Екатерина II была раздражена поступком короля. Ведь получалось, что, обращаясь к фактическому соправителю России, Станислав Август действовал через её голову. В тот период она крайне сдержанно относилась к попыткам русско-польского сближения. Григорию Александровичу не оставалось ничего иного, как отклонить эту инициативу. Годом позже светлейший князь уже активно продвигал план поглощения Россией всей Польской Украины, а также Белоруссии и Литвы.
Притязания Григория Александровича на престол господаря Молдавского княжества в ныне известных исторических источниках не задокументированы. Напротив, австрийский дипломат Шарль-Жозеф де Линь в своих воспоминаниях приводил высказывание светлейшего князя в отношении молдо-валашского трона: «Это для меня пустяк, если бы я захотел, я мог бы стать королем польским; я отказался от герцогства Курляндского. Я стою гораздо выше».
Однако благодаря событиям русско-турецкой войны в 1790–1791 годах Григорий Потёмкин всё же стал фактическим главой Молдавского государства. Его действия в княжестве выходили далеко за пределы полномочий главы оккупационной администрации и выдавали долгосрочные интересы в Молдавии.
Главнокомандующий русскими армиями на юге провёл ротацию членов Дивана (Молдавского правительства) и назначил в качестве его главы бывшего российского вице-консула в Яссах Ивана Селунского. При главной квартире в Молдавии им был создан двор, представлявший собой подобие императорского двора в Петербурге. Здесь «азиатская роскошь и европейская утонченность соединялись на праздниках, следовавших один за другим, непрерывной цепью… Лучшие современные артисты стекались тешить светлейшего князя, у которого в гостях толпились важные знаменитые вельможи соседних стран».
Потёмкин привлекал ко двору местную знать, был особенно ласков к молдавским боярам. Те, в свою очередь, почти открыто призывали Григория Александровича взять судьбу княжества в свои руки. В письмах они благодарили его за освобождение от «тирании турок» и умоляли не терять из вида интересы своей страны, которая всегда «будет чтить его как освободителя».
Много молдаван служило при Главном штабе и в действующей армии. Молдавские волонтёры (около 10 тыс.) были переведены на положение казаков и подчинены непосредственно Потёмкину. Вместо собиравшихся османами налогов в Молдове ввели поставки для обеспечения русских войск припасами и транспортом. Русская администрация требовала от местных властей строгого соблюдения раскладки повинностей в соответствии с доходами жителей. В связи с тем, что в регионах Молдовы, оккупированных австрийскими войсками, установился более жёсткий налоговый режим, наблюдался приток населения на подвластную Потёмкину территорию.
В феврале 1790 года по повелению Григория Александровича вышло в свет первое печатное издание газетного типа в истории Молдовы. Газета называлась Courier de Moldavia, издавалась на французском языке, каждый её номер был украшен гербом Молдавского княжества — изображением головы быка, увенчанной короной.
Потёмкин покровительствовал молдавским деятелям культуры и искусства. Именно он сумел разглядеть большой талант художника в Евстафии Алтини, который позднее стал выдающимся иконописцем и портретистом. Попечением князя крестьянского самородка из Бессарабии направили на учёбу в Венскую академию художеств. Местные искусствоведы говорят о том, что художественные впечатления жителей княжества под влиянием музыкально-театральных начинаний князя оказались столь значительны, что позволяют говорить об «эпохе Потёмкина» в Молдавии.
Вероятно, самым масштабным начинанием светлейшего князя в Дунайском княжестве явилось учреждение в 1789 году Молдавского экзархата. Несмотря на то что Дунайские княжества являлись канонической территорией Константинопольской патриархии, экзархат создавался в составе Русской православной церкви. Можно предположить, что Григорий Александрович вряд ли развязал бы конфликт с Константинопольским патриархом, если бы не связывал своё будущее с Молдавией.
На планы Потёмкина в отношении Молдавского княжества способно пролить свет содержание дипломатических баталий в ходе русско-турецкой войны 1789–1791 годов.
План на войну, утверждённый Государственным советом России в 1787 году, основывался на положениях русско-австрийского договора 1781 года. Договор предусматривал отторжение Молдавского и Валашского княжеств от Османской империи, объединение их в одно независимое государство под названием Дакия. Правителем этого нового государства предполагалось сделать князя, исповедующего православие, внимательно относящегося к интересам и безопасности России и Австрии.
В конце 1788 года (после взятия Очакова) под влиянием складывания Тройственной лиги (Англия, Пруссия и Голландия) и её угроз в адрес России Петербург был готов пойти на уступки Стамбулу в вопросе о Дунайских княжествах при условии сохранения их автономного статуса.
Активные наступательные действия союзников в 1789 году привели к созданию Россией и Австрией проекта мирного договора с Турцией, предлагавшего Порте начать переговоры исходя из принципа uti possidetis (признания права на владение завоёванной территорией). Признание независимости Молдавии и Валахии, согласно данному проекту, было одним из важнейших условий заключения мирного договора. К тому времени Россия фактически контролировала большую часть Молдавии, Австрия оккупировала Валахию.
Обосновавшись в Яссах, Григорий Потёмкин настаивал на необходимости создания отдельного Молдавского княжества. Об этом свидетельствует рескрипт Екатерины II к Потёмкину, датированный мартом 1790 года: «Вам известно, что в случае успехов оружия нашего предполагали мы область независимую, из Молдавии, Валахии и Бессарабии составляемую, под древним ее наименованием Дакия… Мы согласны были с мнением вашим, что и одна Молдавия по ее изобилию могла… составить выгодный удел…» То же условие светлейший отстаивал на заочных переговорах с турецким визирем, обильно стимулируя уступчивость османских чиновников щедрыми подношениями.
Однако в дело снова вмешались Англия и Пруссия, настойчиво требовавшие возврата Дунайских княжеств Османской империи. В феврале 1790 года скончался император Иосиф II, а уже в июле австрийцы подписали перемирие с турками, уступив им территорию Валахии и оставив Россию наедине с османами и протурецкой коалицией в Европе. Екатерина II вновь засомневалась в необходимости отстаивания независимого статуса для Молдавии. Тем не менее в 1790 году под началом Потёмкина русские армии и Черноморский флот провели одну из самых блестящих кампаний в своей истории, венцом которой стало взятие Измаила. Ободряемые западной поддержкой, турки затягивали переговоры о мире. Завершить войну в 1790 году не удалось.
Обеспокоенная нарастающим обострением отношений с Англией и Пруссией, военными приготовлениями Польши, Екатерина всё настойчивее ратовала за подписание мирного договора с Турцией. В феврале 1791 года светлейший князь отправился в Петербург, передав командование армиями князю Николаю Репнину. В столице он настаивает на необходимости сделки с Пруссией (за счёт Польши) для получения свободы действий в отношении турок и поляков. А тем временем Репнин становится главным переговорщиком с Турцией, получив от императрицы полномочия в любой момент прервать военные действия на выгодных для России условиях.
В то время как продолжение войны виделось Екатерине II всё более бесперспективным, антироссийская коалиция в Европе начала давать глубокие трещины. В Англии стремительно нарастали антивоенные настроения (протестовали купцы, портовые работники и даже моряки), 18 марта лидер английской оппозиции Чарльз Джеймс Фокс произнёс в парламенте пламенную речь, доказав, что Англии нечего защищать под Очаковом, британского премьер-министра Уильяма Питта обвинили в покровительстве туркам — «азиатским варварам». Обострились англо-прусские отношения.
31 июля 1791 года, воспользовавшись победой в Мачинском сражении, за день до возвращения Потёмкина в ставку главнокомандующего Репнин подписал соглашение о перемирии и предварительных условиях мирного договора с Турцией. Документ предусматривал расширение территории России за счёт Буго-Днестровского междуречья при возвращении Молдавии и Валахии султану на условиях автономии. Светлейший князь был возмущён последним требованием. В переписке с Екатериной он говорил о необходимости сокращения перемирия. Совершенно справедливо он выговаривал Репнину, что тот слишком спешил заключить мир в момент, когда войска Ивана Гудовича брали Анапу, а флот Фёдора Ушакова громил турок при Калиакрии. По мнению Григория Александровича, эти события сделали бы условия мира несравненно выгоднее для России.
Потёмкин включился в борьбу за пересмотр условий маловыгодного соглашения. Он требовал, чтобы Турция обязалась «не переменять» господарей Валахии и Молдавии по своей воле, предоставив право их назначения Боярскому дивану с одобрения русского консула. Турецкие дипломаты отчаянно сопротивлялись, видя в этом стремление лишь формально подчинить Молдавию Османской империи. Начались новые военные приготовления. Трудно предположить, чем закончилось бы это противостояние, если б не скоропостижная смерть светлейшего князя.
Григорий Александрович умер 5 октября 1791 года по дороге из Ясс в Николаев в десяти вёрстах от молдавского села Пунчешты (ныне Старые Редены Унгенского района Молдовы). 11 октября на траурную церемонию в Яссах стекались толпы народа, молдаванские бояре скорбили о потере своего благодетеля наряду с военными соратниками Потёмкина.
Притязания Григория Потёмкина на престолы ряда монархических государственных образований тесно вплетены в историю внешней политики России эпохи Екатерины Великой. Его действия можно обосновывать стилистикой международных отношений XVIII века, большим тщеславием светлейшего князя, его объективным стремлением обезопасить себя на случай смерти императрицы-соправительницы.
Тем не менее монархические амбиции Григория Александровича им самим не противопоставлялись интересам Российского государства. Напротив, реализация личных геополитических проектов Потёмкина характеризует его как государственника, ставящего на первое место достижение внешнеполитических успехов Российской империи.