Лидеры современных украинских «националистов» — американистов, наверное, ежесекундно проклинают Россию как государство, а русский мир — как цивилизационную общность. Но при этом любят рассуждать о территориальной целостности Украины и очень цепко держатся тех земель, которые исторически были освоены и заселены во многом благодаря вхождению в состав государства российского. Взять хотя бы Крым, чья славная история — неотъемлемая часть истории России, полная ратных подвигов. Но ниже речь пойдет о Новой Сербии и Славяносербии — не менее интересной и славной странице истории Малороссии и Новороссии, сблизившей два братских народа — русских и сербов (а также других балканских славян и православных).

Включение земель современной Малороссии и Новороссии в состав Российской империи сопровождалось активной политикой по возрождению славянского влияния в степных районах. Малозаселенные территории, некогда практически обезлюдевшие от крымско-татарских набегов, российские императоры решили заселять переселенцами, дружественными и близкими в культурном и ментальном отношении русскому народу. Одним из наиболее надежных союзников России во все времена были сербы — небольшой по численности, но очень заметный на Балканах, да и во всемирной истории, православный славянский народ.

Сегодня сербские добровольцы едут воевать в Донецк и Луганск на стороне народного ополчения, прекрасно понимая, что в этом бою они противостоят не только и не столько киевскому режиму, сколько тем самым «силам мирового зла», которые повинны в том числе и в трагедии, произошедшей на югославской земле. Но воюя на стороне ополченцев, сербы наследуют и традиции своих прямых предков. Ведь начиная с XVIII века, российское правительство активно переселяло тысячи сербских колонистов на плодородные земли Новороссии и Малороссии — именно с целью участия сербских поселенцев в обороне южных рубежей России от нападений крымских татар и турок.

Балканские славяне и Новороссия

Новороссия и Малороссия рассматривались российскими императорами как стратегически важные земли, наиболее близкие географически к Балканам — региону, где славяне находились под гнетом чуждых им Австрийской и Османской империй. Естественными союзниками Российской империи в борьбе за освобождение Балкан были православные и славянские народы Юго-Восточной Европы — сербы, черногорцы, болгары, македонцы, валахи (румыны), греки. На протяжении нескольких столетий тысячи представителей указанных народов переселялись в Россию. Многие из них — как сами переселенцы, так и их потомки, — внесли значительный вклад в укрепление российской государственности, проявили себя на государственной и военной службе.

Появление сербов и других православных славян на территории российского государства было обусловлено антиправославной политикой Австрийской империи, стремившейся насадить католицизм или, на худой конец, униатство, среди славянских народов, проживавших на ее территории. Некоторые из подданных австрийской державы в конечном итоге все же шли на компромисс, меняли веру и вслед за этим неизменно «вестернизировались», переходя на латинский алфавит, заимствуя католические имена, бытовую культуру. В качестве типичного примера можно привести хорватов. Еще более наглядный пример — галичане — жители Галицкой Руси, ставшие базой «украинства» как политического конструкта.

Однако, многие балканские славяне, не желая ни переходить в католицизм, ни терпеть притеснения со стороны австрийских властей (еще более худшей была ситуация в той части Балкан, которая попала под османское владычество), переселялись в Россию. В XVIII веке российское государство усиленно осваивало малороссийские и новороссийские земли. Здесь, в бескрайних степях, где прежде вольготно себя чувствовали враждебные России кочевники, постепенно появлялись очаги русского мира. Но одним из наиболее важных моментов в освоении Новороссии была потребность в покрытии дефицита людских ресурсов.

Специфика новороссийской жизни тех времен была такова, что крестьянин-поселенец одновременно должен был быть и воином, при случае готовым встать на защиту своего поселения и российской территории в целом. Соответственно, была потребность не просто в крестьянах как таковых, способных заниматься сельским хозяйством, но в крестьянах-воинах. На эту роль прекрасно могли подойти колонисты из числа близкородственных в конфессиональном, языковом и культурном отношении народов. Одной из наиболее приемлемых кандидатур потенциальных колонистов были сербы — православные и всегда хорошо относившиеся к России славяне Балканского полуострова. Большая часть сербских земель была покорена Османской империей, беженцы из которой расселились в приграничных районах Австрийской империи, надеясь найти сочувствие у христианских монархов Вены.

Еще Петр Первый начал практику выделения переселенцам из Сербии земель на Полтавщине и Харьковщине. Рост миграции на территорию Российской империи балканских славян и представителей других православных народов начался после петровского указа 1723 года, призвавшего православных и славян переселяться в Российскую империю. Однако на тот период централизованная политика по расселению балканских переселенцев еще не осуществлялась, и петровская идея не привела к массовой миграции православных и славян в Россию. Тем более, что на тот момент еще отсутствовали внутренние причины в самой Австрийской империи, которые могли бы заставить значительное число балканских славян, спасавшихся от османского ига на землях, подконтрольных Габсбургской династии, покинуть родные селения и отправиться в Россию. Впрочем, ситуация заметно изменилась при дочери Петра Елизавете.

Граничары

Практически одновременно с принятием Петром Первым решения о стимулировании переселения православных и славянских народов с Балкан в Россию, благоприятная атмосфера для распространения «переселенческих» настроений сложилась и в Австрийской империи. Причиной тому стало недовольство сербов-граничар нововведениями австрийских властей. С давних пор австрийские власти использовали сербов в качестве воинов — поселенцев на австрийско-турецкой границе. Создание Военной Границы было провозглашено в 1578 году, в связи с растущей необходимостью обороны южных рубежей Австрийской империи от посягательств османских турок. В конце XVII века 37 000 сербских семей переселились из Косово и Метохии, где турки-османы создали невозможные условия для жизни христианского населения, на территорию Австрийской империи. Габсбурги, обрадовавшиеся прибытию новых потенциальных защитников своих рубежей, расселили сербов вдоль южной границы Австрийской империи и наделили определенными привилегиями.

Территория, где были расселены сербы, так и называлась — Военная Граница, а сами сербы, проходившие службу на иррегулярной основе — граничары. Военная Граница представляла собой полосу от Адриатического моря до Трансильвании, ограждавшую владения Австрийской империи от османских турок. Первоначально эта территория в значительной степени была заселена хорватами, однако военные действия турок вынудили хорватское мирное население отступить на север, после чего в районы Военной Границы хлынул поток переселенцев из Османской империи — сербов и валахов. Следует отметить, что в то время валахами называли не только и даже не столько румын и молдаван, сколько вообще всех выходцев с территории Османской империи, исповедовавших православие.




Австрийские власти разрешили беженцам поселиться на своей территории в обмен на воинскую службу. В Славонии, Сербской Краине, Далмации и Воеводине были расселены сербы-граничары, освобожденные от налогов и имевшие в качестве единственной обязанности перед австрийским государством пограничную службу и защиту рубежей от возможных нападений и провокаций со стороны турок. В мирное время граничары занимались преимущественно сельским хозяйством, попутно неся пограничную и таможенную службу, а в военное были обязаны участвовать в боевых действиях. К середине XVIII века население Военной Границы превышало миллион человек, из которых более 140 тысяч находилось на военной службе. Именно последняя обусловливала несколько независимое положение граничар по сравнению с другими славянами Австрийской империи, так как в случае прекращения воинской службы населением Военной Границы перед империей встала бы очень серьезная проблема восполнения дефицита людских ресурсов. В то же время, несмотря на кажущиеся привилегии и относительную свободу во внутренней жизни, сербы — граничары были недовольны своим положением.

В первую очередь, серьезным испытанием для национальных и религиозных чувств сербов являлась политика австрийских властей по насаждению католической религии. В результате к 1790 году, то есть через 40 лет после описываемых событий, количество католиков среди населения Военной Границы составляло более 45%, что объяснялось не только переходом определенной части сербов в «хорватство» после принятия католицизма, но и массовым переселением в регион немцев из Австрии и венгров.

Во-вторых, Австрийская империя приняла решение о постепенном переселении сербов-граничар с участков Военной Границы на реках Тиса и Марош в другие районы, либо превращении в подданных Венгерского королевства (входившего в состав Австрийской империи). В последнем случае сербы-граничары считались бы прекратившими пограничную службу и, соответственно, утратившими многочисленные привилегии, которыми они пользовались в качестве военных поселенцев.

Наконец, крайне не нравилось граничарам и ужесточение условий несения службы. Фактически с 1745 года были ликвидированы остатки автономии Военной Границы. Все граничары стали военнообязанными с наступления возраста 16 лет. При этом административным и командным языком общения на Военной Границе утверждался немецкий, что претило сербам и создавало существенные препятствия для большей части граничар, по понятным причинам немецким языком не владевших или практически не владевших. Введение немецкого языка на фоне агитации за переход в католицизм рассматривалось не иначе как попытки «онемечить» балканских славян, превратить их в «австрийцев по духу», но не по социальному статусу. Тем более, что лобби хорватской аристократии при дворе Габсбургов стремилось повлиять на австрийских императоров и добиться закрепления власти хорватского дворянства над сербами, превращения последних в крепостных хорватских помещиков. С самого начала существования Военной Границы хорватское дворянство выступало за ее упразднение и возвращение земель, населенных сербскими поселенцами, под власть хорватского бана. До поры до времени австрийский престол противостоял этой тенденции, поскольку видел необходимость в наличии боеспособного иррегулярного войска на своих южных границах. Однако постепенно Вена убеждалась в необходимости перевода граничар на регулярную основу и их полного подчинения интересам австрийской короны, включая и католизацию, и «онемечивание» сербского населения, расселенного на Военной Границе.

В сложившейся ситуации и возникла идея о переселении сербов-граничар в Россию, которую балканские православные и славяне закономерно считали своей единственной заступницей. Дальнейшая реализация идеи о переселении сербов — граничар и других балканских славян и православных в Россию во многом связана с личностями Ивана Хорвата фон Куртича, Ивана Шевича и Райко де Прерадовича — старших офицеров австрийской службы и сербов по национальности, которые и возглавили переселение православных и славян с Балканского полуострова на территорию российского государства.

Новая Сербия

В 1751 году российский посол в Вене граф М.П. Бестужев-Рюмин принял Ивана Хорвата фон Куртича, который изложил прошение о переселении сербов-граничар в Российскую империю. Лучшего подарка для российских властей, искавших возможность заселения новороссийских земель политически лояльными и в то же время отважными в воинском отношении поселенцами, сложно было представить. Ведь граничары были именно теми людьми, в которых и ощущалась нехватка на южных рубежах Российской империи — у них был богатый опыт организации военных поселений и сочетания сельскохозяйственной деятельности с несением военной и пограничной службы. Вдобавок ко всему и противник, от которого граничарам предстояло охранять рубежи Российской империи, мало чем отличался от противника, с которым они сталкивались по ту сторону Военной Границы.




Естественно, что Елизавета Петровна просьбу полковника Ивана Хорвата удовлетворила. 13 июля 1751 года императрица объявила, что не только Хорват и его ближайшие соратники из числа граничар, но и любые сербы, желающие перейти в российское подданство и переселиться в Российскую империю, будут приняты как единоверцы. Российскими властями было решено отдать под поселение граничар земли между Днепром и Синюхой, на территории нынешней Кировоградской области. Так началась история Новой Сербии — удивительной сербской колонии на территории российского государства, являющейся наглядным примером братской дружбы русского и сербского народов.

Первоначально с Иваном Хорватом прибыло в Российскую империю 218 сербов, однако полковник, одержимый планом перетянуть на новое место жительства как можно больше граничар (возможно, здесь имело место и честолюбие Хорвата, поскольку он прекрасно понимал, что от численности подчиненных ему сербов зависит и его статус в качестве генерала российской службы), отправился в Санкт-Петербург, где заявил о готовности представить 10 000 сербских, а также болгарских, македонских и валашских поселенцев в Новороссию. Елизавета Петровна подписала указ о создании двух гусарских и двух пандурских полков.

Стремясь увеличить численность населения Новой Сербии, Хорват добился у императрицы разрешения переселять на территорию колонии не только бывших австрийских подданных, но и православных выходцев из Речи Посполитой — болгар и валахов, среди которых действительно нашлось не менее тысячи готовых переселиться в Новороссию в качестве военных поселенцев. В результате Ивану Хорвату удалось создать гусарский полк, укомплектованный переселенцами, за что он получил следующее воинское звание — генерал-поручика.

Поскольку предполагалось, что Новая Сербия станет своеобразным аналогом Военной Границы, организационная структура колонии воспроизвела традиции граничар. Даже населенные пункты на территории создававшейся колонии российские власти разрешили называть привычными названиями городов и селений в Сербии. Были созданы полки, роты и шанцы. Последние представляли собой низовую базовую единицу организационной структуры колонии, как в административном, так и в военном отношении. Это были укрепленные земляными валами поселения с церковью. Всего в Новой Сербии насчитывалось сорок шанцев. Для строительства жилищ были предоставлены строительные материалы за счет российской казны. На обустройство каждого поселенца первоначально выделялось 10 рублей из государственной казны, не считая колоссальных по площади земельных угодий, передаваемых в состав колонии.

Новая Сербия стала абсолютно автономной территорией, в военно-административном отношении подчинявшейся лишь Сенату и Военной Коллегии. Иван Хорват, за организацию переселения сербов произведенный в генерал-майоры, стал фактическим руководителем области. Он же приступил к формированию из числа сербских переселенцев гусарского (кавалерийского) и пандурского (пехотного) полков. Таким образом, Новая Сербия превратилась в крайне значимый в стратегическом отношении форпост Российской империи, роль которого в обороне южных рубежей от агрессии Крымского ханства, подстрекаемого Османской империей, а впоследствии и в покорении Крыма, сложно переоценить. Именно сербами был создан город-крепость Елисаветград, успевший побыть центром Новороссии.



Местом размещения штаб-квартиры Ивана Хорвата, командовавшего гусарским полком, был избран Новомиргород. Здесь, кстати, возвели и каменную соборную церковь, ставшую центром новомиргородской протопопии. В Крылове разместили штаб-квартиру пандурского полка. Следует отметить, что в конечном итоге Хорвату не удалось укомплектовать полки исключительно сербами-граничарами, в связи с чем на военно-поселенческую службу в Новой Сербии принимались представители всех православных народов Балканского полуострова и Восточной Европы. Основную часть составляли валахи, переезжавшие из Молдовы и Валахии, были, помимо сербов, также болгары, македонцы, черногорцы.

Славяносербия

Вслед за созданием колонии сербов и других славянских и православных переселенцев на современной Кировоградщине, в 1753 году появилась и другая сербско-валашская колония в Новороссии — Славяносербия. 29 марта 1753 года Сенатом было утверждено создание колонии Славяносербия. Ее территория расположилась на правобережье Северского Донца, на территории Луганщины. У истоков создания Славяносербии стояли полковник Иван Шевич и подполковник Райко Прерадович — оба сербы по национальности, состоявшие до 1751 года на австрийской военной службе. Каждый из этих сербских офицеров возглавлял собственный гусарский полк. Подразделение Ивана Шевича разместилось на границе с современной Ростовской областью, соприкасаясь с землями донских казаков. Райко Прерадович разместил своих гусар в районе Бахмута. И Шевич, и Прерадович, как и Иван Хорват, получили генерал-майорские звания, ставшие наградой за их вклад в оборону Российской империи посредством привода переселенцев.

Внутренняя организационная структура Славяносербии дублировала новосербскую и брала начало от организационной структуры сербских поселений на Военной Границе. На берегах Донца и Лугани квартировались гусарские роты, обустраивавшие укрепленные поселения — шанцы. Гусары одновременно со службой возделывали землю и их укрепления, таким образом, были и сельскими населенными пунктами. На месте поселения 8-й роты был образован город Донец, позднее названный Славяносербском. В начале своего существования в городе проживало 244 человека, включая 112 женщин. Командовал ротой, основавшей Славяносербск, капитан Лазарь Сабов, который и возглавил работы по обустройству поселения — строительству в нем жилых домов, церкви.

Как и Ивану Хорвату в Новой Сербии, Райко Прерадовичу и Ивану Шевичу не удалось укомплектовать свои гусарские полки исключительно сербами — граничарами, поэтому на территорию Славяносербии переселялись валахи, болгары, греки. Именно валахи, наряду с сербами, составили основу населения новой колонии и воинского контингента гусарских полков. Как и Новая Сербия, Славяносербия была фактически автономна во внутренних делах, подчиняясь лишь Сенату и Военной коллегии.

Отметим, что население Славяносербии было менее многочисленным, нежели население Новой Сербии. Ивану Шевичу удалось привести с собой 210 переселенцев с Балканского полуострова, Райко Прерадович прибыл с двадцатью семью колонистами. К 1763 году гусарский полк Ивана Шевича насчитывал 516 человек, а полк Райко Прерадовича — 426 человек. При этом численность полков в несколько сотен человек была достигнута частично за счет набора в подразделения малороссов.

Некоторое представление о национальном составе гусарских полков, расквартированных в Славяносербии, дают данные по полку Райко Прерадовича, датированные 1757 годом. На тот момент в полку числилось 199 военнослужащих, в том числе 92 офицера и 105 рядовых гусар. Среди них было 72 серба, 51 валах и молдаванин, 25 венгров, 11 греков, 9 болгар, 4 македонца, 3 цесарца, 1 славонец, 1 моравец, 1 малоросс, 1 русский и даже три турка и один еврей, принявшие православную веру. В полку Ивана Шевича из 272 военнослужащих на 1758 год были представлены следующие национальности: сербы — 151 человек, валахи и молдаване — 49 человек, македонцев — 20 человек, венгров — 17 человек, болгар — 11 человек, русских — 8 человек, «славян» — 5 человек. Также в полку несли службу принявшие православие босниец, татарин, еврей, немец и даже англичанин и швед (Подов В. И. Донбасс. Век XVIII-й. Социально-экономическое развитие Донбасса в XVIII веке., Луганск, 1998.).



В то же самое время анализ архивных данных, сохранивших до нашего времени подробное описание обоих славяносербских гусарских полков, их внутренней структуры и даже имена командиров, свидетельствует, что на командных должностях находились почти исключительно сербы. Более того, и в полку Прерадовича, и в полку Шевича должности командиров рот часто занимали и их родственники. Показательно, что в гусарских полках было много офицеров, численность которых лишь ненамного уступала численности рядовых гусар.

Многонациональность сербских гусарских полков и самой колонии Славяносербия повышали значимость православной религии как основы формирования общей идентичности колонистов. В самом деле — что могло объединить серба и валаха, болгарина и малоросса, крещеного еврея и крещеного турка, кроме православной религии и службы во славу государства российского? Поскольку православие имело для поселенцев основополагающее и объединяющее значение, командиры гусарских полков и рот уделяли много внимания укреплению религиозности населения колонии. В частности, в каждом поселении — шанце старались построить церковь и, организовав приход, выписать туда священнослужителей, желательно сербской национальности.

Однако население Славяносербии пополнялось недостаточно быстро. После первых нескольких лет активного прибытия эмигрантов с Балканского полуострова, приток сербов практически прекратился. Очевидно, что далеко не все подданные Австрийской империи, даже при предлагаемых привилегиях, соглашались бросать родные земли и отправляться на чужбину, в неизвестность, с большим риском погибнуть в бою с крымскими татарами или турками, только вдали от родного края. Между тем, российское правительство обещало офицерские звания каждому, кто приведет с собой более-менее значительный контингент переселенцев. Так, приведший 300 человек автоматически получал звание майора, приведший 150 — капитана, 80 — поручика. Однако все равно сербские полки, расквартированные в Славяносербии, оставались неукомплектованными, причем нехватка личного состава превышала тысячу вакансий рядового и офицерского состава.

Тем не менее, несмотря на малочисленность, славяносербские гусары Шевича и Прерадовича достаточно активно проявили себя во время прусской войны. Каждый гусарский полк Славяносербии выставил по два эскадрона в 300-400 гусар. Но малочисленность гусарских полков Шевича и Прерадовича заставила российское военное руководство в 1764 году слить оба полка в один. Так появился знаменитый Бахмутский гусарский полк, названный так по месту своего комплектования — городу Бахмуту, являвшемуся административным центром Славяносербии. Внук Ивана Шевича Иван Шевич-младший, пойдя по стопам деда и отца — также генерала русской армии, в Отечественную войну 1812 года командовал Лейб-гвардии гусарским полком, затем — кавалерийской бригадой в звании генерал-лейтенанта и героически погиб под Лейпцигом во время европейского похода русской армии.

Набеги крымских татар на территорию Новой Сербии в 1760-х гг. привели к тому, что царствовавшая в то время императрица Екатерина II осознала необходимость модернизации всей системы административного и военного управления Новороссийским краем в целом, Новой Сербией и Славяносербией в частности и 13 апреля 1764 года подписала указ о создании Новороссийской губернии.

Как следует предполагать, данное решение было продиктовано не только военно-политическими и административными соображениями, но и вскрытием злоупотреблений, которые осуществлял в подчиненном ему крае Иван Хорват, фактически превратившийся в его единоличного правителя. Екатерина II не была столь благосклонна к генералу-сербу, как Елизавета Петровна. После того, как до императрицы дошли слухи о финансовых и должностных злоупотреблениях Ивана Хорвата, она приняла решение немедленно сместить его с занимаемой должности. После проведенного расследования имущество Хорвата было арестовано, а он сам выслан в Вологду, где и скончался в качестве нищего ссыльного. Впрочем, судьба понесшего наказание отца не помешала сыновьям Ивана Хорвата доказать свою верность Российской империи военной службой и дослужиться до генеральских званий. Да и сам Иван Хорват, несмотря на чинимые им злоупотребления, сыграл в истории положительную роль, содействовав сближению русского и сербского народов, внеся значимый вклад в организацию обороны российского государства.

После создания Новороссийской губернии в ее состав, разумеется, вошли и земли сербских колонистов. Была существенно реформирована внутренняя организационная структура сербских земель. В частности, сербские офицеры получили дворянские звания и поместья в Новороссии, продолжив службу уже в регулярных кавалерийских полках российской армии. Рядовой состав граничар был записан как государственные крестьяне. Вместе с тем некоторая часть сербов вместе с запорожскими казаками переселилась на Кубань.

Поскольку сербы и в конфессиональном, и в языковом отношении были родственны русским, а их переселение на территорию Новороссии осуществлялось в добровольном порядке, достаточно быстро начался процесс ассимиляции сербских поселенцев. Многонациональная среда гусарских колоний обусловила интеграцию и смешение прибывавших сербских, валашских, болгарских, греческих колонистов друг с другом и с окружающим русским и малороссийским населением, при этом на базе общеправославной идентичности переселенцев постепенно формировалась идентичность российская.

Наверное, Новая Сербия и Славяносербия как сугубо этнические колонии балканских переселенцев и были обречены на перспективу ассимиляции и интеграции в русский мир, так как само их формирование задумывалось с целью объединения православных и славянских народов под русским патронажем для защиты рубежей Российской империи. Снижение численности переселенцев, вызванное нежеланием покидать свою родину на Балканах с одной стороны, и политикой австрийских властей по «переманиванию» балканских славян в католицизм с последующим «онемечиванием» — с другой стороны, детерминировало необходимость пополнения численности Новой Сербии и Славяносербии за счет переселенцев — великороссов и малороссов.

Постепенно последние две группы русского населения составили абсолютное большинство не только в Новороссии в общем, но и в Новой Сербии и Славяносербии в частности. Показательно, что и сами сербы не противились ассимиляции, поскольку, в отличие от предлагавшегося австрийского варианта, в Российской империи они интегрировались в идентичную в конфессиональном отношении среду, разговаривавшую на близкородственном языке. Между сербами, русскими и малороссами, представителями других православных балканских народов, прибывавшими на новороссийские земли, никогда не было тех противоречий, которые имели место на Балканском полуострове между православным, католическим и мусульманским населением — теми же хорватами, сербами, боснийскими мусульманами.

Сегодня о сербах в Новороссии напоминают прежде всего специфические «балканские» фамилии некоторых местных жителей. Если покопаться в отечественной истории, тем более в биографиях некоторых видных государственных и военных деятелей Российской империи, то можно найти не так мало людей с сербскими корнями. В любом случае российская история хранит и будет хранить память о вкладе сербов и других православных и славянских народов Юго-Восточной Европы в оборону и обустройство южных рубежей страны. В контексте событий на Украине история давних лет приобретает особый смысл: тут и планы по «католизации» и «онемечиванию» южнославянских и восточнославянских народов, и вечный раздор, вносимый внешними силами в славянский мир, и духовная близость русского, сербского и других православных славянских народов, плечом к плечу противостоявших попыткам уничтожения и ассимиляции на протяжении многих веков.