Китайские бумажные деньги при Кублай Хане - XIII столетие
Китайцы не впервые встретились с бумажными деньгами. Они стали первыми применять бумагу в качестве денег – примерно в 140 году до РХ, хотя неизвестно, чем это закончилось.
В начале XI века в Китае в обращении была металлическая монета, но из-за избыточной эмиссии она обесценилась, так что для обозначения чрезмерно неудобных крупных сумм использовалась настоящая «валяная» бумага. Эту инновацию ввел частный банк в провинции Сычуань. Выпущенные банкноты якобы подлежали погашению через три года. 15 подобных банков скопировали идею, и количество банкнот в обращении быстро возросло, намного быстрее, чем резервы банков. К 1032 году все банки, выпустившие их, обанкротились.
Позднее китайские правительственные бумажные деньги были выпущены в 1131 году для финансирования расходов на оборону, и вскоре после этого официальная бумажная эмиссия пошла полным ходом. Новые банкноты выпускались во все больших количествах, и право погашения металлом было вскоре приостановлено. Банкноты вошли в обращение на фоне общественного доверия к институту государства, и провинциальные правительства начали эмиссию от своего имени к концу XII века.
В 1215 году ужасный Чингисхан завоевал большую часть Китая. Полный захват не был мгновенным, по большей части оттого, что Чингиз отправился завоевывать Азию и устрашать даже Восточную Европу, но позднее, в период между 1260 и 1263 гг, когда его внук Кублай был китайским императором, началась обширная эмиссия бумажных денег, известная как «Первая монгольская эмиссия», которая довольно быстро обесценилась.
За ней последовала Вторая монгольская эмиссия, также не подлежащая погашению и неограниченная в количестве, которая пришлась на период с 1264 по 1290 гг. Марко Поло (Marco Polo) описывал ее в одной из своих великих книг:
«В то время императорский монетный двор находится в том же городе Ханбалык, и способ создания денег можно было справедливо назвать секретной алхимией в совершенстве. Потому что делаются они так. Их изготавливают из коры определенного дерева, в действительности – тутового дерева, листья которого служат пищей тутовому шелкопряду, и этих деревьев так много, что целые районы полны ими. Берется определенное тонкое белое волокно, которое находится между древесиной и толстой наружной корой, и это волокно превращается в нечто, напоминающее листы бумаги, только черного цвета. Когда эти листы готовы, их разрезают на разные части.
Всю эту бумагу изготавливают с такими церемониями и значением, как будто она - из чистого золота или серебра, и на каждый лист приходится несколько чиновников, в обязанности которых входит поставить свою подпись и печать. А когда все подготовлено должным образом, главный служащий,назначенный Ханом, покрывает вверенную ему печать киноварью и прижимает ее к бумаге, чтобы на ней остался отпечаток красного цвета; после этого деньги считаются действительными. Любого, кто попытается подделать их, ждет смертная казнь. И Хан ежегодно требует печатать такое колоссальное количество этих денег, которые ничего ему не стоят, что они должны соответствовать по объему всем сокровищам мира.
Более того, всем купцам, прибывающим из Индии или других стран и привозящим с собой золото, серебро или драгоценные камни и жемчуг, не позволяется продавать их кому-то, кроме императора. У него двенадцать экспертов, отобранных для этого дела, - это проницательные люди, опытные в таких вопросах; они оценивают изделия, и затем император щедро платит за них этими бумажками. Торговцы с готовностью принимают его цену, потому что, во-первых, им никто больше столько не заплатит, а, во-вторых, им платят без задержки. А на эти бумажные деньги они могут купить все, что им захочется, в любой части империи»
Марко Поло, «Путешествия»
В действительности, жизнь при такой системе была чрезвычайно хороша.
«Это был самый блистательный период в истории Китая. Кублай Хан, покорив и объединив всю страну и включив в империю Бирму, Кохинхину и Тонкин, провел серию внутренних улучшений и гражданских реформ, поднявших завоеванную им страну до высочайшего уровня цивилизации, могущества и прогресса. За суетой предшествующих периодов последовало спокойствие; жизнь и собственность были под достаточной защитой; правосудие осуществлялось одинаково для всех; а в результате постепенного увеличения объема валюты, которая ревностно охранялась от подделки, стимулировалась промышленность и предотвращалась монополизация капитала. Именно в эту эпоху был построен Великий канал длиной 1660 миль, а также многие другие значимые сооружения». Дель Мар
Инфляция началась в 1287 году. Вторая монгольская эмиссия продолжала обесцениваться примерно до 1310 года. Приблизительно в это время третья эмиссия сменила вторую, и соотношение 5:1, в соответствии с которым вторая заменила первую, удвоилось. Затем ситуация значительно изменилась в худшую сторону.
«Население и торговля существенно возросли, но эмиссия бумажных банкнот обогнала их обоих, и неизбежным последствием этого стало обесценение. Все положительные эффекты валюты, которой позволили увеличиваться вместе с ростом населения и торговли, теперь превратились в те самые негативные последствия, которые появляются, когда эмиссия валюты обгоняет этот рост. Эти последствия не замедлили усугубиться. Чрезмерный и слишком быстрый прирост валюты привел к разрушению старого общественного порядка. Лучшие семьи в империи обанкротились, и общественные вопросы перешли в ведение новых людей, а сама страна превратилась в театр междоусобных войн и общественных беспорядков». Дель Мар
В завершающей фазе правления монгольской династии, примерно в 1350 году, были приняты колоссальные усилия по коррекции управления валютой, но ситуация была необратимой, потому что бумажные деньги выпускались в том или ином виде провинциальными и центральными правительственными органами, что привело к подрыву доверия.
После падения монгольской системы правительства, которое управляло столькими благами, чтобы наблюдать их разрушение в процессе финансового кризиса, возвышающаяся династия Минь выпустила еще больше бумажной валюты с напыщенным комментарием: «Эти бумажные деньги станут валютой и будут использоваться во всех отношениях наравне с медными деньгами». Общество не проявило доверия к этой декларации, и в результате валюты торговалась по курсу 17:13 относительно медных монет. Вскоре соотношение упало до 300:1.
Сообщалось, что золото и серебро незаметно вернулись в обращение. Если так и произошло, то это было совершенно неофициально, потому что в Китае в то время не чеканили деньги из этих металлов.
Ценные деревянные палочки в Англии – 1670 год
В то время, когда Отцы-пилигримы занимались основанием Америки, их английские братья-пуритане также избавлялись от религиозного подавления. К 1650 году Оливер Кромвель (Oliver Cromwell) отобрал трон у короля, отрубил ему голову и по известному сценарию захватил парламент, распустив его, когда тот угрожал выступить против него. Он умер, передав власть своему слабохарактерному сыну, очевидно, не обеспокоенному обвинениями в лицемерии.
С уходом Кромвеля Англия решила, что если ей и нужен король, то он должен быть настоящим. Так что они разыскали Карла II и вернули ему трон в 1660 году, через 11 лет после казни отца.
Новый король не обладал такими же полномочиями, как его отец. Большая часть того, что ему нужно было делать, теперь зависела от совместных усилий парламента. В частности, его лишили привилегии на королевский сбор налогов, отчего Карл был вынужден выпрашивать налоги у своего правящего партнера. Парламент собирался редко, и логистика сбора налогов вызывала дальнейшие отлагательства, так что денег всегда было мало, и король с трудом оплачивал свои счета вовремя.
Примерно в это время начиналось финансовое развитие Лондона. Золотых дел мастера – традиционно изготовлявшие ювелирные изделия и посуду – появлялись из числа потенциальных кандидатов как торговые группы, которые превратятся в современных банкиров. Они добились успеха благодаря хранению ценностей в своих хранилищах в неопределенные периоды гражданской войны, а также за счет усиления позиции Лондона в растущей европейской торговле, где требовался обмен иностранных монет.
Вскоре золотых дел мастера получили возможность давать в долг, из-за чего они стали ключевыми посредниками на развивающемся рынке правительственных долговых обязательств.
Работало это следующим образом. Будучи вооруженным разрешением парламента на сбор налогов, Карл немедленно превратил его в наличные, продав определенные векселя на будущие налоговые поступления со скидкой относительно их номинальной стоимости. Ювелиры, которым было нужно обеспечить свои частные счета и которые не могли продавать королевский долг, быстро теряли возможность ссужать средства королю. Так что было решено, что выплата долга будет производиться не непосредственно ювелирам-кредиторам, а любому владельцу долга, вследствие чего первоначальный кредитор получил возможность продавать свой долг кому-то еще и вернуть свои деньги.
Затем проблема состояла в том, как гарантировать то, что новый владелец долга – не будучи первоначальным заемщиком – сможет достоверно распознать подлинность векселя на предъявителя. И здесь природа предложила древнее решение.
Половинка деревянного бруса, расколотого посередине, идеально совпадет только со второй половиной. Так деревяшки стали ключевым компонентом английской валюты. Правительственное министерство по управлению долгом взяло симпатичную палочку из орехового дерева и сделало на ней насечки из разных символов для обозначения различных сумм, одолженных и полученных в долг. Затем палочки раскололи пополам, и на каждой половинке была часть зарубки. Одна сторона – имевшая деревянную рукоятку, известная как «пай» (stock) – хранилась в королевском казначействе, в то время как другая отдавалась ювелиру, который также получал бумагу с указанием даты и условий возмещения.
Система была простой и эффективной. Банкиры-ювелиры оказались благонадежными и продавали большую часть того, что к этому моменту называлось «акциями» друг другу для обеспечения ликвидности. У них были причины оставаться честными, потому что они были ключевыми посредниками на прибыльном и быстро растущем рынке. Со своей стороны, деревянные палочки было невозможно подделать, и король был основным и надежным гарантом всех долгов.
Именно совершенство этой системы, в конечном счете, и вызвало ее распад, потому что рынок вырос намного сильнее, чем требовалось. Прежде всего, источником предложения наличных были сами ювелиры-банкиры. Во-вторых, они давали в долг небольшую часть денег, хранившихся на их частных счетах, зная, что их собственный персональный кредит обеспечит их достаточным количеством денег, в случае если им понадобится вернуть деньги вкладчикам. Затем они поняли, что они смогут заработать больше, предлагая процент по частным вкладам с краткосрочным хранением, потому что период хранения исключал непредвиденные запросы на изъятие денежных средств. Выплачивая процент, они накапливали больше общественных средств, а эти деньги одалживались королю с растущей ставкой.
Вскоре Карл понял, что ему не нужно беспокоиться об одобрении повышения налогов со стороны парламента перед выпуском акций, потому что он мог продать их в любом случае, и начиная примерно с 1668 года стало общепринятым, что государственные заимствования обеспечивались некими будущими налогами на граждан страны; и эта предпосылка сохраняется и по сей день.
Отныне парламентское ограничение скорости эмиссии этого нового денежного средства было обойдено, и в ближайшее время половина Лондона процветала за счет кредита, обеспеченного ценными сломанными деревянными палочками. Так было, когда ситуация начала ухудшаться.
Когда заканчивались добровольные частные вкладчики, приходилось увеличивать количество зарубок, чтобы получить больше общественных средств. Ювелиры могли предлагать королю только такие скидки, которые они могли финансировать за счет привлечения вкладов, и к 1670 году королю приходилось принимать 10-процентную годовую скидку от номинальной стоимости его «паевых» долгов. К этому моменту вкладчики получали 7%, а посредникам доставалось остальное.
К 1671 году система практически перестала быть выгодной королю, потому что на выплаты уходила вся наличность, которую могли принести последующие эмиссии. Он высосал все частные деньги, которые он собирался получить, так что в конце года он потребовал еще больше средств для своего флота, банкиры не смогли их раздобыть – по любой цене.
Разозлившись, Карл кстати вспомнил, что часть займов, которые он недавно получил, были выданы ему по ставке, превышавшей 6-процентный лимит, дозволенный его собственными законами против ростовщичества. Он объявил эти долги незаконными и прекратил выплаты из казначейства. Эта временная мера, принятая 2 января 1672 года, была продлена после окончания года еще на два, а после двух этих лет (кроме нескольких тщательно выбранных исключений) она стала бессрочной.
Результатом – часто повторяющимся с тех пор – стало следующее: оказалось, что те, кто кредитовал государство, непредумышленно предоставили все свои сбережения, нажитые непосильным трудом, в качестве добровольных налогов. Виноватыми оказались ювелиры. Их изображали как жадных оппортунистов, а некогда восторженные вкладчики проклинали их. 11 из 14 крупнейших обанкротились, доведя своих хозяев до разорения, банкротства, бегства, тюрьмы или смерти.
Скромная деревянная палочка так и не восстановила доверие к себе. Она была обречена на проигрыш своей близкой родственнице – бумаге.