Письмо Альберто Кампензе Папе Римскому

/Положение и пространство Московии/. Московия, лежащая в дальнем от нас расстоянии, по направлению к востоку, занимает в длину и ширину огромное пространство. Протяжение ее от запада на восток составляет более шестисот миль Немецких, или трех тысяч миль Итальянских ³, а именно: от Новгорода (Novogardia) до Москвы пятьсот Итальянских, или сто Немецких миль (следовательно Лапландия, лежащая гораздо выше Новгорода, отстоит от Москвы еще далее); от Москвы до Вологды (Volochda) сто Итальянских миль; от Вологды до Устюга (Uszhuga) столько же; от Устюга до Вятки (Viathka) столько же; от Вятки до Печоры (Perusrani ⁴) тридцать Немецких миль и столько же отсюда до Вогуличей (Vahulzrani ⁵). Сему последнему народу сопредельны многие Скифские племена, живущие далее к Северовостоку в Азиатской Сарматии и также подвластные Московитянам. [15]

Папа Климент Седьмой (получатель письма). Портрет автора не сохранился.

В ширину, т.е. с юга на север Московия простирается от земли Руссов (под землею Руссов Автор разумеет Украйну, находившуюся тогда во власти Поляков) и Литвы вплоть до Океанов Скифского ⁷ и Северного. С запада она граничит с Ливонией, Балтийским морем и с Лапландией, а с востока не замыкается общими пределами Европы; но простирается далеко за Танаис, составляющий границу Европы и Азии и даже за Ра ⁸, величайшую из рек Азиатской Сарматии ⁹, вплоть до Гиперборейской Скифии ¹⁰, лежащей на северовосточном краю Азии.

/Народы, обитающие в Московии/ На сем пространстве обитают многие народы, а именно: Югры (Iugri), Карелы (Corelli), Печоране (Perusrani), Вогуличи (Vahulzrani), Башкиры (Baschirdi) и Черемисы (Czeremissi ¹¹). В недавнем времени все они покорены Московии Великим Князем Иоанном (Ivan), предшественником ныне царствующего Великого Князя Василия. Несколько пониже их к северовостоку, также по ту сторону Ра, сопредельно с Княжеством Суздальским, живут Ногаи (Nogai) или западные Татары ¹², составляющие самое северное племя из всего Татарского народа. Еще пониже их, по направлению к реке Ра, в царстве Казанском (Ducato di Cazan), отстоящем от Москвы на двадцать семь дней пути, находится другое татарское племя, [16] подвластное Московитянам и называемое по месту жительства своего Казанскою ордою. Наконец ниже сей орды, на пространстве между реками Танаисом и Ра, и как бы к юговостоку, Татары занимают обширнейшие равнины, простирающиеся вплоть до морей Черного и Каспийского. Равнины сии уже более трех сот лет не были посещаемы нашими путешественниками; ибо около 1210 года, Татары, прибыв от подошвы Североиндийского хребта, заняли все земли, выше Меотийских болот ¹³ и Танаиса лежащие, вытеснив из них и почти совершенно истребив прежних обитателей: Гетов или Готфов. Ныне разделены они на 5 орд или племен (moltitudini) (в роде пяти отдельных Государств), из коих главнейшая, породившая так сказать все прочие и выславшая их в виде колоний, есть Джагатайская или Заволжская (Savolensi ¹⁴). /Тамерлан/ Государь сей орды, называвшийся Темир-Кутлу ¹⁵ и известный  в Истории под именем Тамерлана, еще на нашей памяти, подобно молнии (с 1,200,000 воинов, как повествуют историки наши), опустошая и разоряя все встречавшееся ему на пути, проник через Азию в Египет и победил Турецкого Султана Баязета ¹⁶, который сам в то время, захватив Македонию, Фессалию, Фокиду, Беотию и Аттику, [17] и ослабив частыми набегами Иллирию и Булгарию, с жестокостью, в продолжении долгого времени держал в осаде Константинополь, главу Христианской Империи. Император Константинопольский принужден был, оставив столицу свою, бежать во Францию и в Италию, дабы просить помощи противу Баязета. Между тем Тамерлан принудил сего последнего снять осаду Константинополя и, выступив противу него с огромную ратью, разбил его, победил, взял в плен живого, заковал в золотые цепи и долгое время всюду возил за собою ¹⁷. /Батый/ Отец этого Тамерлана известен у нас в Истории под именем Батыя ¹⁸; на Татарском же языке называется Занка (Zanca). Во время Иннокентия IV вошел он северным берегом Меотийских болот с огромным войском в Европу и, завоевать сперва Россию, (где разрушил богатейший город Киев (Chiovia), разбил Поляков, Силезцов (Sletii) и Моравов и наконец устремился на Венгрию, которую разорил в конец и привел чрез то в ужас и трепет весь Христианский мир. До него все Татары были идолопоклонники ¹⁹. Он первый, по убеждению Сарацинов, принял Магометанскую веру. – и потомки его досель пребывают упорными последователями сего учения. Может быть, они были бы [18] Христианами, если бы Христос имел таких ревностных Священников и Епископов, каких имеет вероломный Магомет.

От Татарского племени, весьма впрочем благородного, получила начало свое Турецкая Империя, коей основателем был некто Оттоман ²⁰, незначущий Татарский воин, отделившийся от своих соотечественников. Преемники его расширили и в течении двух сот лет так возвеличили Империю, им основанную, что ныне вся вселенная с ужасом взирает на нее. Но довольно о Татарах, на счет которых понудило меня распространиться соседство их с Московитянами, с коими они граничат с востока, юговостока и отчасти с запада.

/Народы, сопредельные Московитянам/ На запад от них, по направлению к Прусскому морю ²¹ живут, также сопредельно с Московитянами, Россы, Литовцы и Самогеты ²². Пространство между страною, занимаемою Татарами и Пресским морем, составляет около тысячи Итальянских миль, а именно, от Киева, бывшей столицы Русской до Вильны, столицы Литовской, пять сот миль, а от Вильны до Прусского моря около трех сот пятнадцати миль; остальное же пространство, недостающее до означенных нами 1000 миль, лежит за Киевом, по направлению к востоку. Со времен Ягеллона, [19] первого Великого Князя Литовского ²³, Самогеты и Литовцы находятся под властью Польши. Государь сей, приняв Христианскую веру и сделавшись Королем Польским, под именем Владислава, обратил в Христианство своих Литовцев и Самогетов. Это случилось еще на памяти отцов наших, не более как за сто тридцать семь лет пред сим. Великий Князь Московский Иоанн (Ivan overo Giovanni), о котором выше сего было упомянуто, а также преемник его, ныне царствующий Князь Василий, неоднократно, как при теперешнем Польском Короле Сигизмунде, так равно и при его предшественниках Александре и Казимире, домогались владения большей части Литвы, т.е. стран, лежащих между Борисфеном, Меотийскими болотами и Танаисом и составлявших прежде Царство Россов. Киев, столица сего Царства, при реке Борисфене, есть один из красивейших и богатейших городов, не смотря на то, что был разграблен и разорен в конец жестокостью и неистовством Татар, которые и теперь еще, по соседству своему с Литвою, делают частые набеги на земли Россов, от чего земли сии в настоящее время весьма мало населены.

Притязания свои Князья Московские [20] основывают на том, что Россия, находящаяся ныне во власти Короля Польского, равно как Лемберг (cilta Leopolina) и вся часть Польши, простирающаяся на север и северовосток от гор Сарматских, следует с неколебимостью Греческому закону и признает над собою власть Константинопольского Патриарха ²⁴. По сей самой причине весьма многие до сих пор еще считают за одно Московитян и Россов или Рутенов, опираясь на то, что они говорят одним языком и исповедуют одну веру.

Но довольно о племенах, сопредельных Московитянам. Обратимся теперь к тем, которые находятся под властью Московского Государя.

ГЛАВА II

О Княжествах и областях, подвластных Московии.

Государство Московское, объемлющее значительное пространство в длину и ширину, заключает в себе множество обширных областей и Княжеств, из коих главнейшие будет ниже сего исчислены мною. Для соблюдения же принятого порядка, начну я с тех, которые более нам известны, а именно с ближайших к Польше и Литве. [21]

/Кн. Псковское/ На север от Литвы прежде всего встречается Княжество Псковское (Ducato di Plescovia), имеющее до трех сот тридцати Итальянских миль в длину и целою третью более в ширину. Столица сего Княжества есть Псков (Plescov overo Plescovia), обширный и укрепленный город на реке Двине (Zuiva ²⁵). За несколько лет перед сим Василий, нынешний Государь Московский, завоевал это Княжество со всеми принадлежащими к нему землями, при чем взял более тридцати крепостей, хорошо снабженных и укрепленных, которыми Псков владел в Литве и остальной части Московии. Коренных жителей перевел он в свои владения, а Псков населил Московитянами ²⁶. Княжество это, лежащее выше Ливонии, принадлежало прежде Польше и Литве. На восток от оного находится Княжество Смоленское (Ducato Smolenchino), которое по пространству своему гораздо обширнее нежели Псковское. /Кн. Смоленское/ Главный город его есть Смоленск (Smolencho) при реке Борисфен. Василий недавно отнял это Княжество у Короля Польского и у Литовцев и присоединил к своим владениям ²⁷. /Кн. Можайское/ С севера и северовостока Смоленское княжество граничит с Княжеством Можайским (Ducato di Mosaisco), имеющим триста пятьдесят Итальянских миль в длину и [22] столько же в ширину. Предшественник Василия, Иоанн, отнял его силою оружия у Александра, предместника ныне царствующего Короля Польского Сигизмунда ²⁸. К северозападу от Можайского Княжества лежит Княжество Новгородское (Ducato di Novogardia), в котором находится знаменитейший и богатейший из всех северных городов – Новгород (Novogrod overo Novagardia), отстоящий от Балтийского моря на двести две мили. Он обширностью своею более Рима; за то строения в нем почти все деревянные. В Новгороде встречается столько богатых и великолепных монастырей и столько храмов, изящно и пышно разукрашенных, что для описания одной церкви Св. Николая, весьма уважаемого Московитянами, потребуется не менее целого года ²⁹. Этот знаменитый город, находившийся прежде под властью Литвы ³⁰ был взят со всеми принадлежащими к нему землями у Казимира, одного из предшественников Сигизмунда, Великим Князем Иоанном, в лето спасения нашего 1479 ³¹ и присоединен к Московским владениям. Сокровища Новгорода по свидетельству очевидцев вывезены в Москву на 307 повозках ³², наполненных золотом, серебром и разными драгоценностями. [23]

Вот четыре обширные Княжества, которыми в последние сорок лет значительно увеличилось Государство Московское.

ГЛАВА III

Владения, составляющие собственно Государство Московское.

Собственно так называемая Московия, снабжающая Великого Князя, по требованию его, нужным количеством воинов, и где, сверх того, добровольно вписываются в воинскую службу многие благородные всадники, именуемые Боярами и всегда готовые на брань, по первому призыву Государя своего, имеет, как я уже выше сказал, до шести сот Немецких миль в длину и разделена также на множество обширных Княжеств и областей. /Кн. Московское/ Первое из них Княжество есть Московское, лежащее на северовостоке от Новгорода ³³. Москва, столица Княжества и всего Государства, замечательна по своей обширности; но строения в ней все деревянные, кроме одной крепости, которая находится посредине, в виде отделанного, довольно большого городка и окружена твердыми стенами и башнями. В Московском Княжестве считается до тридцати [24] тысяч Бояр или дворян, вписанных всадниками на воинскую службу и всегда готовых к бою, по воле Великого Князя. Сверх того Государь может всякий раз, когда только пожелает, собрать шестьдесят или семьдесят тысяч пехоты из молодых людей мужественных и уже совсем вооруженных. /Кн. Рязанское/ В востоку от Княжества Московского лежит Княжество Рязанское (Ducato di Rezan), в котором находятся источники знаменитого Танаиса, отделяющего Европу от Азии ³⁴. В этом Княжестве считается до пятнадцати тысяч всадников, также из рода Бояр, а из простолюдинов можно без труда набрать во всякое время вдвое или втрое более сего числа. К северу и северовостоку с Кня/Кн. Тверское/жеством Московским сопределено Тверское Княжество (Principato di Tuverda), превосходящее первое своей обширностью. Главный город Тверь (Tuverd), при знаменитой реке Волге (Volga) или Ра, весьма обширен и гораздо пространнее и великолепнее самой Москвы ³⁵. В Тверском Княжестве считается срок тысяч всадников из Бояр, и из простолюдинов можно в случае нужды набрать вдвое или втрое более.

/Кн. Ярославское и проч./ Сверх сего в Москве есть еще много других владений и Княжеств, как то: Княжество Ярославское (Iaroslavia), Шухерцонское [25] (Sehuherzonia), Шаховское (Szachovenia), Рубенское (Rubenia), Хельмское (Chelmschi), Цубецувожское (Zubezuvoschi) и Климское (Chimischi ³⁶). Каждая из сих областей занимает в пространстве от ста до ста пятнадцати миль и выставляет Государю своему, по его назначению, определенное число всадников – из дворян, и пеших воинов – из простого народа. Нужно однако же заметить, что Княжества, в начале сей главы нами описанные, населены более других и потому считаются главнейшими. /Кн. Суздальское/ Далее к востоку, по ту сторону реки Ра, лежит Княжество Суздальское (Ducato di Susdali) и многие другие области, жители коих единоплеменны с Московитянами, и признают над собою их власть. Впрочем все они почти в конец разорены от постоянных набегов Ногайцев (Nahaivi) и других Татар, обитающих далее прочих орд к северу и прилегающих к Суздалю с восточной его стороны ³⁷.

/Казанская орда/ Государству Московскому подвластна также одна Татарская орда, находящаяся при Казани (городе, принадлежащем Московитянам и лежащем близ реки Ра, в двадцати семи днях пути от Москвы, по направлению к востоку ³⁸). Орда сия, называемая Казанскою, кочует по степям и может выставить Князю Московскому, по первому его требованию, [26] до тридцати тысяч всадников. Впрочем она соблюдает все обычаи древних Татар и исповедует Магометанскую веру.

/Скифские племена, подвластные Московии/ К северовостоку от Московии, за Вяткою и Устюгом, в расстоянии пяти сот Немецких миль, живут Печоране и Вогуличи, народы племени Скифского. Не за долго перед сим Великий Князь Иоанн, предшественник ныне царствующего Князя Василия, покорив их своему владычеству, принудил креститься и исповедовать Христа, и дал им в духовные наставники Греческого Епископа или Владыку (Vladico). Говорят, что по отбытии Великого Князя, варвары схватили этого Епископа, содрали с него кожу и потом умертвили в жесточайших мучениях. Князь, узнав о сем, поспешно возвратился назад, казнил зачинщиков бунта, и дав им другого Епископа, снова обратил их к вере Христианской ³⁹. За Печоранами и Вогуличами, по берегу Северного Океана, живут другие Скифские племена, как то: Югры, Карелы, Башкиры и Черемисы. Все они находятся под властью Московитян, но доселе еще коснеют в идолопоклонстве. [27]

ГЛАВА IV

О реках Московии и качествах ее почвы.

Московия представляет вид совершенной равнины, усеянной множеством лесов и пересекаемой по всем направлениям пространными реками, наполненными рыбою. /Днепр/ Главнейшая из сих рек суть следующая: Борисфен, называемый у Московитян Днепром (Dnieper), берет свое начало в Княжестве Смоленском близ знаменитой крепости Вязьмы (Versura ⁴⁰), завоеванной нынешним Великим Князем Василием у Сигизмунда, Короля Польского и течет прямо на юг, сначала мимо Смоленска, а потом мимо Киева, бывшей столицы России. Пробежав около трех сот Немецких миль, он впадает, не далее как в десяти милях от полуострова Таврического, в Черное море. – Неподалеку от источников Борисфена берет начало свое другая река, называемая Двиною (Duvina). /Двина/ Она стремится прямо на запад, протекает через Княжество Псковское, касается стен самого Пскова и при Риге, городе Ливонском, изливается в Балтийское море ⁴¹. /Дон/ Источник Танаиса находится в Московии, в [28] Княжестве Рязанском, в семи днях пути отгорода Москвы. Река сия течет сначала к северу, повыше источников Борисфена, потом бежит попеременно к югу, то к востоку, далее поворачивает несколько на запад и орошает плодоносные равнины Татар, и наконец, пробежав около семисот Итальянских миль, впадает тремя рукавами в Меотийское озеро и как бы наполняет его водами своими ⁴². Московитяне называют Танаис Доном (Don), т.е. святым, потому что река сия изобилует рыбою и обтекает земли самые тучные и плодоносные.  /Волга/ Величайшая же из рек Московии есть так называемая Волга, протекающая в Азиатской Сарматии и превосходящая величиною своею третью часть всех Европейских рек ⁴³. Источники ее находятся на северозападе от источников Танаиса. Она берет начало свое в обширном озере, называемом Балым ⁴⁴ и пробежав довольно большое пространство, по направлению к северовостоку, орошает стены Твери, главного города Княжества Тверского, принадлежащего Московии; потом изгибаясь на юговосток, протекает мимо Московского города Казани, и оттуда, разлившись бесчисленными рукавами по обширным Татарским степям, впадает в Каспийское море ⁴⁵, в расстоянии двадцати дней пути [29] от Казани. Все эти реки берут начало свое в местах низменных, болотистых и лесистых, а не в тех баснословных Рифейских и Гиперборейских горах, которые произвело воображение Греков, и которых никто еще не видел в природе; ибо во всей Московии не встретишь ни одного пригорка, разве только на берегах Северного и Скифского Океанов, где обитают Югры, Карелы, Башкиры и Черемисы ⁴⁶. При сем случае не могу довольно надивиться дерзости наших Географов, которые без стыда и совести рассказывают невероятные вещи о Рифейских и Гиперборейских горах, в коих, по уверению их, берут начало свое означенные реки. Все это столько же справедливо, как и то, что повествуют они об обеих Сарматиях и вообще о странах северных. Стоит только подобно мне сличить показания их с рассказами новейших путешественников, чтобы вполне удостовериться в их бесстыдстве. [30]

ГЛАВА V

О Герцинском лесе и деревьях, растущих в оном; о большом количестве меду, собираемого в Московии и о свойствах ее жителей.

/Герцинский лес/ Герцинский лес, рассеянный частыми и густыми рощами ⁴⁷ на всем пространстве Московии, снабжает жителей всякого рода деревьями, нужными для их употребления. Вообще у них гораздо более лесу нежели у нас. Сосны – величины невероятной, так что одного дерева достаточно на мачту самого большого корабля, а дуб и клен (roveri) гораздо лучше, чем в наших краях. Эти два дерева, будучи распилены, представляют в разрезе своем удивительную и прелестную смесь цветов, на подобие волнистого камлота. Купцы наши вывозят их в большом количестве в числе прочих товаров из Московии и продают по весьма дорогой цене, не смотря на то, что у нас /Большое обилие пчел и меду/ самих нет недостатка в лесе. Московия очень богата медом, который пчелы кладут на деревьях, без всякого присмотра. Не редко в лесах попадаются целые рои сих [31] полезных насекомых, сражающихся между собою и преследующих друг друга на большом пространстве. Поселяне, которые держат домашних пчел близ своих жилищ и передают в виде наследства из рода в род, с трудом могут защищать их от нападения диких пчел ⁴⁸. Сообразив это обилие меду и лесов, не удивительно, что все то количество воска и жидкой и твердой смолы, которое потребляется в Европе, равно как и драгоценные меха привозятся к нам через Ливонию из Московских владений. На берегах Дона и Волги (Ра) растет сверх того во множестве ревень (Reuponteio) и аир (calamo aromatico).

/Народонаселение/ Московия, не смотря на обширность свою,весьма хорошо населена и так тщательно защищена на границах, что не только никто из служителей или рабов, но даже поселяне и вольные люди не могут выйти за пределы Государства, или войти в оное, без особенной Великокняжеской грамоты. Сему весьма много способствуют обширные леса и болота, которые, заграждая повсюду сообщения, вынуждают каждого держаться больших дорог, весьма бдительно охраняемых Княжескою стражею. /Богатство/ Если ж кто нибудь вздумает уклониться от сего общего пути и избрать окольную дорогу, то неминуемо [32] погибнет в непроходимых болотах. Московия весьма богата монетою (добываемою более через попечительность Государей, нежели через посредство рудников, в которых впрочем нет недостатка ⁴⁹); ибо ежедневно привозится туда из всех концов Европы множество денег за товары, неимеющие для Московитян почти никакой ценности, но стоящие весьма дорого в наших краях. К тому же вывоз золота и серебра за пределы Государства строжайше запрещен, исключая тех только случаев, когда сам Великий Князь посылает оные на продовольствие войска; ибо он ведет беспрерывные войны с соседями своими, как для внушения им должного страха, так равно и для распространения своих владений. Впрочем он никогда не употребляет воинов чужеземных, а набирает рать свою из собственных подданных, которыми повелевает с неограниченною властью, имея полное право располагать жизнью их и имуществом. /Свойства Московитян/ Никто из Московитян не смеет в чем либо противоречить воле Государя, и сей последний властен даже переводить их с места на место и назначать им жительство  по своему усмотрению. Мужчины вообще рослы, сильны и привычны ко всем трудам и переменам воздушным; но очень [33] склонны к пьянству. Эта народная слабость принудила Государя их запретить навсегда, под опасением строжайшего взыскания, употребление вина, пива и другого рода хмельных напитков, исключая одних только праздничных дней. Повеление сие, не смотря на всю тягость оного, исполняется Московитянами, как и все прочие, с необычайною покорностью.

ГЛАВА VI

О религии и нравах Московитян

/Религия Московитян/ Все многочисленные племена, подвластные Московитянам (за исключением Казанских Татар, исповедующих, наравне с прочими Татарами, Магометанскую веру и некоторых Скифских народов, поклоняющихся идолам) веруют в единого Бога, признают Христа Спасителя и отличаются от нас только тем, что отвергают единство церкви.

Существенная же разница между их вероисповеданием и нашим состоит в немногих догматах, которые впрочем сами по себе не слишком важны для душевного спасения и могут, по собственным словам Апостола, скорее быть терпимы, чем искореняемы жестокостью или поставляемы [34] в грех людям, не совсем еще утвердившимся в вере. Во всем прочем они, кажется, лучше нас следуют учению Евангельскому. Обмануть друг друга почитается у них ужасным, гнусным преступлением; прелюбодеяние, насилие и публичное распутство также весьма редки; противоестественные пороки совершенно неизвестны, а о клятвопреступлении и богохульстве вовсе не слышно. Вообще они глубоко почитают Бога и Святых Его, и везде, где только встретят образ Распятого, немедленно падают ниц с сердечным благоговением ⁵⁰.

/Богослужение/ Московитяне причащаются весьма часто (почти всякий раз, когда собираются в церковь) и употребляют для сего хлеб кислый, принимая святые дары под двумя видами. Служб у них немного и не по нескольку вдруг; но один священник, отправляющий служение, приобщившись сам Тайн Христовых, выносит к народу, в церкви находящемуся, сосуд, наполненный по их обыкновению хлебом и вином; каждый берет из сосуда часть освященного хлеба, напоенного вином и причащается из своих рук ⁵¹. В церквах не заметно ничего неблагопристойного или бесчинного; напротив того все, преклонив колена или простершись ниц, молятся с искренним усердием. Отец мой [35] и многие другие почтенные особы, проживавшие некоторое время в Московии, уверяли меня, что Московитяне были бы гораздо праведнее нас, если бы не препятствовал тому постыдный раскол их, уничтожение коего было весьма легко для предшественников Ваших и еще удобнее для Вашего Святейшества, как Вы изволите усмотреть из следующей главы.

ГЛАВА VII

О легчайшем способе привести Московитян к единству Римской церкви.

/Мнения Великого Князя в делах веры/ Если бы о сем предмете надлежало состязаться с целым народом. То мы без сомнения встретили бы множество препятствий и затруднений (ибо не легко склонить кого-либо к оставлению или изменению веры предков), хотя впрочем эти затруднения нисколько не должны ослаблять усердия ревностного пастыря церкви в великом подвиге присоединения к стаду Христову миллионов душ, совратившихся хотя несколько с пути истинного. Но здесь встречается совсем противное. Вся власть сосредоточена в лице одного Великого Князя, неоднократно желавшего единства в делах веры, и потому непростительно и даже преступно [36] равнодушие, с которым пастыри наши, оставляя досель без внимания выгоды церкви, не только сами не искали, но даже отвергали Государя, спешившего на встречу им со всем своим народом и умолявшего о присоединении его к верной пастве Христовой ⁵². Мне стыдно и даже больно напоминать здесь об этом равнодушии; но к несчастью дело сие уже слишком известно. Враги наши знают о нем и, к стыду нашему, ежедневно, с новою гордостью, выступают противу нас и противу защитников Апостольского престола.

/Собор Флорентийский/ Еще за 50, или 55 лет пред сим, когда отец мой проживал в Московии, я часто и с душевным сокрушением слышал от него, что один из Великих Князей (может быть тот самый Иоанн, о котором было упомянуто выше сего, или его  предместник) прислал Послов своих из отдаленнейших стран света ⁵³ к Римскому Первосвященнику, с просьбою о соединении церквей; но тот, в чьей власти находился тогда престол Св.Петра, помышляя более о своих выгодах, нежели о пользах Иисуса Христа, потребовал от Московитян значительной дани, в знак их покорности, и сверх того обложил их десятиною и еще другими поборами. [37] Послы, возвратившись в отечество, к немалому соблазну соседственных народов, убедили Князя своего остаться в прежней ереси ⁵⁴, утверждая, что закон их гораздо лучше нашего. Не знаю наверно, были ли с тех пор другие какие либо подобные предложения со стороны Московитян; но враги наши уверяют, что в недавнем времени Великий Князь опять возобновил их. Из сего очевидно, с каким малым трудом Московитяне могут быть возвращены в лоно истинной веры (честь этого подвига очевидно предоставлена Вашему Святейшеству), тем более, что нынешний Великий Князь Василий не только не отвергает соединения церквей, но всеми мерами ищет оного. /Сейм Лютеранский и сношения Великого Князя с Королем Датским/ Явным сему доказательством служит то, что во время возвещения блаженной памяти Папою Юлием II буллы о сейме Лютеранском ⁵⁵,   Василий, чрез посредство Датского Короля Иоанна, с которым находился в самых тесных и дружественных связях, просил о дозволении, в лице своих послов, присутствовать при означенном сейме. Истину сего события засвидетельствовал предместнику Вашего Святейшества, Папе Адриану VI, мне самому и многим другим лицам, ныне в Риме находящемся, Нидрозиенский Архиепископ Эней ⁵⁶, муж [38] доблестный, бывший в то время канцлером при Датском Короле и умерший прошедшею зимою в Апостольском дворце. К несчастью смерть Юлия II, случившаяся в одно почти время с кончиною Датского Короля Иоанна, воспрепятствовала исполнению желаний Великого Князя. /Сношения Великого Князя с Максимилианом/ Спустя некоторое время после того, при блаженной памяти Верховном Первосвященнике Льве Х ⁵⁷, Василий настоятельно домогался у Императора Максимилиана титла Королевского ⁵⁸ и конечно бы согласился присоединиться к Римской церкви, если бы тайные козни и хитрость Польского Короля не разрушили сего дела. Об этом происшествии подробно рассказывал предместнику Вашего Святейшества, мне и многим другим Преосвященный Иероним Бальбо, Епископ Гургский, приезжавший недавно Послом к Папскому Двору от Фердинанда, Эрцгерцога Автрийского, и бывший свидетелем переговоров между Императором и Василием. Но к чему искать нам случаев отдаленных? /Перемирие Василия с Сигизмундом/ Не самый ли этот Василий, еще в нынешнем году, ясно доказал преданность свою и желание соединиться с нами, во-первых тем, что заключил на 5 лет  перемирие с старинным врагом своим Королем Польским (в то именно время, когда по взаимной вражде Государей, весь [39] Христианский мир едва не попал под власть Турок и когда он легко мог воспользоваться этими обстоятельствами для совершенного разорения нашего ⁵⁹); а во-вторых тем, что прислал Послов к тому же самому Польскому Королю, с 600 всадников и 200 повозок, прося его, как ближайшего и более других известного ему соседа, склонить прочих Государей, дабы они забыв, подобно ему, взаимные свои распри и обиды, занялись наконец благом Христианского мира и соединили помыслы свои и оружие против общего врага имени Христова. Вместе с сим он предлагал самого себя и весь народ свой в поборники этому священному делу. О сем писал предместнику Вашего Святейшества, Папе Адриану VI, Преосвященный Фома Негро, Епископ Скардонский, находившийся тогда Нунцием Апостольского престола при дворе Короля Польского и бывший свидетелем переговоров, по сему предмету происходивших. Ныне этот Епископ проживает в Риме и может во всякое время подтвердить истину того, что я объяснил здесь Вашему Святейшеству.

Нужно ли после сего искать новых доказательств Христианского и братского к нам расположения Государя, почитаемого нами еретиком и почти язычником и [40] против коего мы не раз поднимали духовное оружие наше. В деле нашего спасения и для блага Христианского мира он являет себя более истинным Христианином, чем многие из наших Государей, именующихся Кафолическими, Христианнейшими и ревностными защитниками веры, и которых со всем тем благочестивый Адриан VI, предместник Вашего Святейшества, ни просьбами, ни мольбами, ни пастырскими наставлениями не мог склонить к тому, чтобы они в эту годину общественного бедствия прекратили войны свои, более нежели междоусобные. В этих войнах не обращают они не малейшего внимания на кровь Христианскую, как воду ими проливаемую, на бедствия подданных, предаваемых конечному разграблению даже на самый гнев Господень, как будто для них не существует Бога, которому они никогда не дадут отчет в своем необузданном желании властвовать, в своих частных союзах и распрях и в губительных войнах, беспрерывно между ними возникающих. Кто бы поверил, что в то самое время, когда ни Апостольская власть, ни строгость церкви не могут убедить западных Государей принести в жертву Христу Спасителю взаимные обиды свои, или отложить на время свое мщение, или по крайней мере [41] заключить между собой перемирие на три года, для пользы Христианского мира, придвинутого враждой их на край пропасти, - Государь еретический, для блага того же самого Христианского мира (который верно бы погиб без помощи его), заключил с Королем Польским перемирие не на 3 года, а на 5 лет, и в ту именно эпоху, когда ему представлялся удобнейший случай одолеть и в конец истребить старинного врага своего? Кто бы поверил, что в то самое время, когда наши Государи Православнейшие и Христианнейшие, наши ревностные защитники веры истребляют друг друга и проливают потоки крови Христианской, не заботясь ни о взятии Родоса ⁶⁰, который легко бы защитить могли, ни о покорении Белграда ⁶¹, ни даже о том, что Турки стоят, так сказать, над их головами, - один только еретик радеет о спасении нашем, умоляя всех пробудиться от глубокого усыпления, взвесить собственные пользы и обратить хотя некоторое внимание на горестное положение наше, готовящее нам явную погибель? Кто бы поверил, что тот, кого мы бы должны были страшиться как врага лютейшего, предлагает в защиту нашу себя и весь народ свой тогда, как Государи православные не хотят и помыслить о помощи [42] Христианскому миру, который сами, если не совсем уже предали в руки врагов, то по крайней мере разорили в конец; ибо положение владений их таково, что вряд ли можно соделать его более бедственным? Из всего этого явствует, что Московский Государь (если только судить о людях по делам их, а не по тщетным и пустым титулам) вполне заслуживает имя Монарха Христианского; наши же Государи, со всеми их пышными титулами, недостойны даже названия еретиков и язычников.

/Сношения Василия с Карлом V/ Теперь остается нам упомянуть еще о посольстве Князя Василия к Императору Карлу V, посольстве, прибывшем в Апреле месяце сего года в Испанию, после осьмимесячного пути и как бы совершенно из другой части света. Князь чрез послов своих искал дружбы Императорской, предлагая в замен ее все то, что может только предложить могущественнейший Государь своему союзнику и убеждал Карла (как то известно из многих писем, нами от Мадридского двора полученных) восстать войною против Турок, обещая ему с своей стороны значительную помощь деньгами и войском ⁶². Все это ясно доказывает, сколь легко и удобно склонить Московского Князя, а с ним вместе и весь народ его к [43] единству Римской церкви, а потому преступно бы было не заняться этим делом и не отправить в Москву искусных послов даже и тогда, если бы единственною целью нашею было только спасение множества заблудших душ. – Но ныне, когда гибельное положение Христианского мира требует помощи Государя могущественного (которую он предлагает сам, не взирая на то, что нам следовало бы искать ее), ныне, говорю я, не только преступно, но даже безумно коснеть долее в обычной беспечности, отвергать союз для нас спасительный и, посмеиваясь над великодушием Московского Князя, сделать его врагом своим. Последнее без сомнения случится, если мы не примем вызова его и, возблагодарив за оный, не предложим в свою очередь всего, что может быть ему полезно и что мы только предложить в силах. /Путь из Московии в Турцию/ Не должно отнюдь верить тем, которые утверждают, будто нам нужны одни деньги Московитян, славящихся своим богатством, а помощь их, по причине отдаления Московии от Турок, вовсе бесполезна. Из Смоленского Княжества, принадлежащего к владениям Василия, дорога идет через землю Руссов (народа сопредельного и дружественного с Московитянами, с коими он следует одним обычаям) прямо в Валахию и Булгарию, а оттуда чрез Фракию в Константинополь. Этот путь весьма удобен для следования войск, как бы многочисленны они не были, а также и для атаки; ибо из всех границ Турции, самая слабая, как мне известно, есть та, которая находится со стороны Московии. К тому же Валахия и Булгария населены исключительно племенами Христианскими, которые, находясь под властью Турок, для них давно уже тягостною, охотно отложатся от них и соединятся с нашими войсками, если только явятся к ним защитники их свободы. Из Валахии же и Булгарии дорога вплоть до самого Константинополя совершенно открыта. В противоположность сим путем, границы Турецкие, как морские так и сухопутные, обращенные к нашей стороне, весьма крепки, хорошо защищены и не могут представить нам такой удобности для нападения, какую Валахия и Булгария представляют Московскому Князю. Мысль, будто Государь сей сочтет предприятие это слишком для себя отдаленным, совершенно несправедлива; ибо еще недавно он с воинством своим проникнул чрез места, гораздо более дикие, к самым дальнейшим пределам востока и покорил многие Скифские племена, а некоторые из них принудил даже к принятию веры Христианской. [45]

ГЛАВА VIII

О причинах, по которым Верховный Первосвященник обязан принять Московитян в число паствы своей.

/Затруднительное положение Христианского мира/ И так, Милостивый и Святый Отец! Хотя в настоящих смутных обстоятельствах Вы со всех сторон обременены тяжкими заботами, возложенными на Вас благом Христианского мира и даже самим Христом Спасителем, не менее того Вашему Святейшеству, по мнению моему, следует обратить исключительно и деятельное внимание на союз с Московитянами, как на дело особенной важности и не требующее долгого размышления; ибо оно не сопряжено ни с издержками, ни с заботами, ни с опасностями и в исполнении своем не представляет никаких почти затруднений. Конечно мне известно, что враги наши извне угрожают Храмине Давидовой, порученной Иисусом управлению и покровительству Вашему; известно также и то, что целые племена бедствующих Христиан с давних уже пор томятся под тягостным и [46] унизительным ярмом лютого врага имени Христова и к Вам, как к истинному пастырю церкви, обращают взоры свои, прося и умоляя о защите; знаю, что прежде, нежели Вы приступите к какому либо подвигу, полезному внутри Христианских пределов и славному вне оных, Вам предстоит еще важная обязанность примирить православных Государей, разделенных между собою гибельными раздорами; знаю и то, что с каждым днем все более и более разливается в недрах наших тот адский и тлетворный яд, который мы зовем чумою Лютеранскою ⁶³ и который беспрерывно губит тысячи душ, зараженных ересью и расколом. Все эти обстоятельства конечно важны по существу своему и требуют деятельности, благоразумия, забот и даже издержек; но вряд ли устройство их может когда либо доставить значительные выгоды, тогда как дело Московитян, о коем я ныне ходатайствую у Вашего Святейшества, не представляя и малейшей части этих затруднений, по всей справедливости не менее прочих достойно Вашего внимания; ибо заключает в себе спасение нескольких миллионов душ, в которых Вы некогда отдадите отчет Господу Богу, если они погибнут по нерадению Вашему. К тому же союз с таким [47] могущественным, Великим и богатым Государем, каков Государь Московский, сам по себе уже необходим для нас в деле противу Турок; ибо Василию, по смежности владений, удобнее и легче, чем кому либо, напасть на земли неверных. Если же напротив того он вздумает соединить свои силы с их силами, то погибель наша неизбежна. Далее, в деле примирения Христианских Государей, я не знаю ничего спасительнее этого союза; ибо пример Московского Князя заставит их устыдиться тех пышных титулов, которые они без пользы и стыда себе присваивают и краснеть от одной мысли, что еретик не только напоминает им о священных обязанностях Христианских, но даже вразумляет, как должно поступать в духе этих обязанностей. Наконец, в деле учения Лютеранского, какого блистательнейшего торжества можно желать и ожидать нам, как не торжественного сознания врагов наших в том, что престол Апостольский, который они всеми мерами стараются унизить в глазах вселенной, сохраняет власть и достоинство свое не только между своими приверженцами, но даже между племенами новыми, притекшими как бы из другой части света с просьбою о принятии их в лоно Римской церкви. /Необходимость Посольства в Московию/ Этих счастливых [48] результатов можно достичь без всякой опасности, с малыми усилиями и с самыми незначительными издержками. Стоит только Вашему Святейшеству отправить в Московию мужа, способного к сношениям этого рода и поспешить окончанием дела сего; ибо ускорения его требуют обстоятельства важные. Трудность и опасность пути чрез всю Германию, Пруссию и Ливонию (ниже сего подробно будут объяснены причины, по которым надлежит миновать Польшу); частые задержки; меры предосторожности от разбойников, бродящих целыми шайками в этих странах; - все это замедлит путешествие посланника Вашего так, что он не может ранее пяти месяцев прибыть ко Двору Московскому. Явным доказательством трудности и продолжительности этого пути служит то, что послы, отправленные Василием к Карлу V, только в восемь месяцев могли достигнуть столицы Испании. В случае же замедления с Вашей стороны, враги наши не будут дремать в бездействии; да и самые мысли Московского Князя легко могут измениться, если великодушное предложение его будет презрено и оставлено без внимания и если мы на посольство его к Императору Карлу V, к Королю Польскому Сигизмунду, а чрез посредство его и ко всем [49] Христианским Государям не ответим таким же посольством. Император еще молод и, будучи занят исключительно войною противу соперника своего Короля Французского, не имеет времени позаботиться об общем благе Христианского мира; от Короля Польского, не смотря на благоразумие его и набожность, нельзя ожидать ничего хорошего по многим причинам, которые ниже сего будут объяснены подробнее; следовательно весь успех дела зависит единственно от Вашего Святейшества. Если Вы не обратите внимания на этот важный предмет, то Государи наши отвергнут решительно союз с Князем Московским; но за то наши враги не отвергнут его. Нет никакого сомнения, что Турки постараются привлечь на свою сторону этого могущественного Монарха в том предложении, что он не может быть нам искренним другом; ибо неоднократно был преследуем нами, как язычник и еретик. Потому-то и необходимо с нашей стороны прибегнуть немедленно к мерам благоразумия и стараться о сохранении союзника, внезапно и сверх всякого чаяния нам представляющегося. Для сего нужно только, как я выше сего объяснил Вашему Святейшеству, послать к нему людей опытных и искусных. Издержки, с этим посольством [50] сопряженные, нисколько не должны устрашать Вас; ибо мы нередко кидаем деньги на пустые и вовсе ненужные пиршества; да и то, что в других посольствах увеличивает издержки (а именно трудность пути, и опасности), здесь совсем напротив уменьшит оные.

/Кого надлежит назначить Послом в Московию/ Не следует отнюдь назначить для сего дела какого нибудь старца с почтенною свитою, но людей молодых, способных к перенесению тягости пути и суровости Московского климата и сведущих в законе Божием, дабы они могли каждому объяснить веру, надежду и Любови Христианскую и показать, что противно нашему закону и что с оным согласно; а также умели постичь, в чем именно надлежит, по словам Апостольским, снисходить людям, не утвердившимся еще в законе, и не принуждали их к верованию упорными прениями, ибо таковыми мерами весьма легко совратить с пути истинного тех, которые еще не совсем или очень мало отдалились от оного. Одним словом нужно избрать для сего таких людей, которые, забывая собственные выгоды, имели бы в виду одну славу Иисуса Христа, и не только не презирали обычаев народа, с которым придется им жить, но по возможности старались приноравливаться к оным. При сем [51] избрании надлежит обратить особенное внимание на важность посольства, равно как и на достоинство Апостольского престола и позаботиться более об условиях определенных, чем о пустом, торжественном обряде, для коего обыкновенно отправляются послы. Если бы даже, по каком либо случаю, посольство это и было лишено той пышности, каковой требует достоинство Римского двора, богатство Князя Московского и самая важность переговоров, то сему достаточным извинением могут послужить трудность и опасность продолжительного пути.

Отнюдь также не следует давать этого поручения Готфу, Ливонцу или Поляку; ибо Московитяне, по закоренелой ненависти своей к этим народам, с которыми ведут беспрерывные войны, легко могут подумать, что тут кроются какие либо личные виды. Лучше всего, по мнению моему, послать для сего не более 4-х или 5-ти человек. Путешествуя в сообществе купцов, они скорее, легче и с меньшими издержками могут прибыть в Ливонию и, что всего важнее при настоящих обстоятельствах, совершить путь свой, не быв нигде узнанными; ибо если слух об этом посольстве распространится в свете, враги наши потщатся всеми средствами предупредить нас. Вот причина, по [52] которой все это дело должно производиться втайне и чрез посредство весьма немногих лиц.

ГЛАВА IX

О том, по какой причине не должно прибегать к посредничеству Короля Польского для приведения Московитян к единству Римской церкви.

/Ненависть Польского Короля против Московского Государя/ Мне кажется, что, не смотря на Христианские чувствования Короля Польского, в этом именно деле отнюдь не должно полагаться на него, ни на его подданных; ибо привыкши видеть в Московском Князе опасного для себя соседа и помня, что Василий и предместник его Иоанн отняли от Польши четыре значительные области, он весьма естественно должен страшиться, дабы враг его, умножив силы свои чрез союз с нами, тем самым не лишил его больших выгод в войнах, которые эти Государи беспрерывно ведут между собою за границы своих владений. Вот причины, по которым Поляки всегда старались различными хитростями расстроить этот союз. Ратуя против народа еретического, они уверены были в помощи других Государей и в нашем пособии, которое мы не раз оказывали им обнародованием разных индульгенций и денежными ссудами из общей казны Христианской, - и потому ныне заключают, что если Московский Государь сотрет с себя пятно ереси, Польша лишится всех этих пособий, между тем как враг ее, и без того уже сильный, приобретет еще более веса и могущества. Перемирие на пять лет, заключенное Василием с Королем Польским и возвращение первого их сих Государей в лоно церкви Христовой нисколько не могут успокоить Поляков на будущее время; ибо нет таких Христианских Государей, которые, по каким бы то ни было причинам, не вели частых войн с своими соседями.

/Отвращение Польского Короля от соединения церквей/ Впрочем отвращение Короля Польского от принятия нами Московского Князя в число Христианских Государей ясно уже доказывается тем, что об изъясненном выше сего, святом и полезном для нас, предложении Василия он ни разу не упомянул в письмах своих к предместнику Вашего Святейшества Папе Адриану VI, между тем [54] как ничем не мог так утешить и обрадовать пастыря благочестивейшего, как приятным известием об истинно Христианском расположении к нам людей, которых мы почитали еретиками и врагами опаснейшими и о желании их защищать нас и помогать нам в делах наших. Этим обстоятельством достаточно объясняются все прежние действия Польши, постоянно препятствовавшей соединению церквей. Она не раз уже удерживала Послов, отправлявшихся на сей конец в Московию от Апостольского престола, устрашая их мнимыми опасностями и затруднениями в исполнении данных им поручений и тем самым убеждая возвратиться назад без всякого успеха. По сей-то причине Преосвященный Иероним Бальбо, Епископ Гургский (он был прежде советником Императора Максимилиана, а ныне находится при Римском дворе в звании посланника Фердинанда, Эрцгерцога Австрийского) бывший свидетелем того, как Василий домогался у Максимилиана титула Королевского и сведавший многое о хитростях Поляков, неоднократно убеждал Папу Адриана VI, предместника Вашего Святейшества, дабы он в деле соединения церквей избегал участия Короля Польского или лиц, ему преданных. [55]

Я мог бы привести еще много других обстоятельств, подающих надежду на успешное окончание этого важного предприятия; но не желая продлить письма моего, предоставляю себе честь объяснить их тем, кому Ваше Святейшество поручите это дело.

(пер. В. И. Cеменова)
Текст воспроизведен по изданию: Библиотека иностранных писателей о России. Т 1. СПб. 1836
http://www.vostlit.info/Texts/rus10/Kampenze/frametext.htm