Когда Сталин узнал, что начнется война?

70 лет прошло с начала Великой Отечественной войны, но непримиримые споры продолжаются - историки и политики никак не могут договориться: знал или не знал Сталин, когда начнется война, и почему, как говорят некоторые, пропускал мимо ушей предупреждения разведки?! И вот совсем недавно в моих руках оказались и вдруг объединились в одно целое сразу пять документов исключительной важности, которые впервые основательно свидетельствуют, когда Сталин точно узнал, что война начнется на рассвете 22 июня 1941 года.

Причем Сталин, до этого не очень-то доверявший разведданным, потому что видел в них прежде всего возможность для провокаций, вдруг поверил в это сообщение настолько, что тут же созвал высшее военное руководство и уже вечером 21 июня 1941 года приказал издать «сверхсекретную директиву (без номера)» о приведении войск западных приграничных округов в полную боевую готовность!

Впрочем, трудно поверить, чтобы такой осторожный человек, как Иосиф Виссарионович, игнорировал разведку, если бы она предоставила ему точную дату нападения на Советский Союз. А то, что война начнется, Сталин знал и без разведчиков. Весь вопрос заключался в точной дате! Стало быть, точную дату (во всяком случае до 21 июня 1941 г.) никто из разведчиков не сообщал…

Однако перейдем к документам. Важнейшим из них является впервые обстоятельно изученный «Военный дневник первого зама наркома обороны маршала Буденного» о последних предвоенных часах в Москве.

Второй по важности документ указывает: когда именно и кто именно первым из высшего советского руководства получил такие данные, на которые Сталин впервые отреагировал ответными мерами сразу! Это был нарком иностранных дел Молотов, получивший информацию по дипломатическим каналам и тут же (в 18 часов 27 минут 21 июня 1941 г.) доставивший ее в Кремль Сталину. На это указывает тот факт, что именно в это время (согласно Журналу учета посетителей сталинского кабинета в Кремле) произошла чрезвычайная встреча Сталина и Молотова. Вдвоем (в течение 38 минут) они обсудили полученную Молотовым и впервые не вызвавшую у них больших сомнений информацию, из которой следовало, что 22 - 23 июня 1941 года ожидается: «Внезапное нападение немцев или их союзников на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Нападение может начаться с провокационных действий, которые могут вызвать крупные осложнения». Эта информация станет основой для уже упомянутой «сверхсекретной директивы без номера», которую выработают приглашенные в 19 часов 05 минут на продолжение разговора двух советских лидеров другие высокопоставленные политические, государственные и военные руководители, а именно: председатель Комитета Обороны Ворошилов, нарком НКВД Берия, первый зам. председателя СНК Вознесенский, секретарь ЦК ВКП(б) Маленков, нарком ВМФ Кузнецов, нарком обороны Тимошенко, секретарь Комитета Обороны И.А. Сафонов (не надо путать с Г.Н. Сафроновым - заместителем прокурора СССР). После принятия принципиальных решений к ним в 20 часов 50 минут подключатся: начальник Генштаба Жуков и первый зам. наркома обороны Буденный. А чуть позже (в 21 час 55 минут) и начальник Главного политического управления РККА Мехлис…

Особо важные решения будут приниматься в более узком кругу, для чего остальные на время оставят кабинет Сталина. Об этом свидетельствует следующая выписка из Журнала учета посетителей кабинета Сталина в Кремле:

Этот второй документ, взятый из Журнала кремлевской приемной Сталина, стал понятен только сейчас благодаря «Военному дневнику Буденного», который описывает главные моменты этого дня, что называется, по свежим следам, к чему мы еще вернемся…

Существенно дополняет сказанное в буденновском дневнике третий документ. Он представляет собою написанный Маленковым черновик «Секретного Постановления Политбюро» об организации Южного фронта и Второй линии обороны именно 21 июня 1941 г. Это еще одно свидетельство того, что «завтрашнюю войну» вечером 21 июня воспринимают уже как свершившийся факт. Существовавшим на западе страны военным округам срочно присваивают понятия «фронтов»… Кстати, 3-й документ подтверждает данные «Военного дневника Буденного», потому что именно Семен Михайлович , согласно этому черновику, был назначен командующим Второй линией обороны.

Четвертый документ отражает настроения в окружении Гитлера и свидетельствует, что оттягивания войны против СССР больше не будет, потому что для продолжения войны с Англией Германия остро нуждается в нефти, металле и хлебе. Все это можно быстро (вот откуда необходимость «молниеносной войны»!) получить только на Востоке.

В донесении разведки 1-го Управления НКГБ от 24 марта 1941 г. на этот счет сказано так: «Среди офицеров штаба авиации существует мнение, что военное выступление против СССР якобы приурочено на конец апреля или начало мая. Эти сроки связывают с намерением немцев сохранить для себя урожай, рассчитывая, что советские войска при отступлении не смогут поджечь еще зеленый хлеб». Потом из-за плохой погоды произойдет серьезная корректировка сроков в сторону лета…

Пятый документ, полученный мною еще 20 лет назад от писателя Ивана Стаднюка, понастоящему «заговорил» только теперь, когда удалось собрать воедино предыдущие четыре документа. Это откровение Молотова, который сообщил Стаднюку, что, строго говоря, Гитлер начал войну не без объявления, как считается до сих пор, а объявил ее примерно за час до начала военных действий… Точнее, собирался объявить до начала военных действий, о чем по телефону сообщил немецкий посол в Москве граф фон Шуленбург.

Впрочем, вот как рассказал мне про это сам Стаднюк: «В ночь с 21 на 22 июня 1941 г. между двумя и тремя часами ночи на даче наркома иностранных дел СССР Молотова раздался телефонный звонок. На другом конце провода представились: «Граф фон Шуленбург, посол Германии». Посол просил срочно принять, чтобы передать меморандум об объявлении войны. Молотов назначает встречу в наркомате и тут же звонит Сталину на дачу. Выслушав, Сталин говорит: «Езжай, но прими посла только после того, как военные доложат, что агрессия началась…»

Видимо, Сталин надеялся, что все еще как-то обойдется. С другой стороны, получением меморандума после начала военных действий Сталин хотел показать всему миру, что… мало того, что Гитлер нарушил Договор о ненападении, заключенный между СССР и Германией, он еще и сделал это глубокой ночью, использовав фактор внезапности.

С этим нельзя не согласиться, так как за час до военных действий, да к тому же ночью, трудно предпринять серьезные ответные меры, на что, очевидно, Гитлер и сделал ставку…

Не случайно через несколько часов в радиообращении к народу Молотов скажет: «Нападение на нашу страну совершено несмотря на то, что… германское правительство ни разу не могло предъявить ни одной претензии к СССР по выполнению Договора.

…Уже после совершившегося нападения германский посол в Москве Шуленбург в 5 часов 30 минут утра сделал мне, как народному комиссару иностранных дел, заявление от имени своего правительства о том, что германское правительство решило выступить с войной против СССР в связи с сосредоточением частей Красной Армии у восточной германской границы…»

Таким образом, строго говоря, Гитлер готов был объявить вой-ну, но собирался сделать это, что называется, по-волчьи, ночью, чтобы, не дав противоположной стороне опомниться и путем переговоров ответить на выдвинутые претензии, уже через час-другой начать боевые действия.

Зачем скрывается этот факт? Разве, если его рассекретить, гитлеровская Германия станет выглядеть порядочнее? Впрочем, однажды и это перестанет быть тайной - и на всеобщее обозрение выставят тот страшный меморандум с пометкой, сделанной, если не ошибаюсь, рукой Молотова, о попытке его вручения за час до начала войны…

Я не знаю, где хранится меморандум, но знаю точно: он есть!

Собранные мною документы позволяют дать ответ на этот, перессоривший целые поколения историков и политиков, вопрос. Причем Сталин чаще всего действительно не доверял агентам настолько, что относительно одного из них даже написал наркому госбезопасности Меркулову примерно за 5 дней до войны: «Может, послать ваш «источник» из штаба германской авиации к е… матери. Это не «источник», а «дезинформатор». И. Ст.». Между тем этот «источник» под именем «Старшина» не позднее 16 июня 41-го сообщал: «Все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены, и удар можно ожидать в любое время».

Процитированная реакция Сталина на это сообщение окажется понятной, когда ниже я расскажу то, что мне удалось узнать…

Пока же напрашивается вывод: если Сталин не прореагировал даже на такое сообщение, значит, у него был «источник» намного значительнее, и на этот «источник» он отреагировал должным образом тотчас, как только Молотов вечером 21 июня доставил ему экстренную новость из Берлина. Причем отреагировал так, что многие, в том числе и Жуков, сразу обратили внимание на его «явно озабоченный вид».

Заметим, каждый из разведчиков указывал свои сроки и версии развития военных событий. Поэтому у Сталина невольно, как, впрочем, и у каждого из нас, должен был возникать вопрос: «Кому верить? «Корсиканцу»? Зорге? «Старшине»? Или комуто еще?» Невозможно было однозначно воспринимать все эти крайне противоречивые сведения, в которых даты и направления боевых действий все время менялись, даже исходя от одних и тех же лиц.

Интересно, что эти данные (как будет показано дальше) менялись и у самого Гитлера в зависимости от складывавшихся обстоятельств и от той игры, которую вела против разных иностранных агентов германская контрразведка и геббельсовская пропаганда. Играло свою роль и усыпление бдительности - советские военные постепенно привыкли к постоянным и многочисленным нарушениям границы со стороны немецких самолетов и якобы заблудившихся солдат. Да и сама граница, передвинутая в соответствии с секретным протоколом к «дружественному» пакту Молотова - Риббентропа, толком еще не была оборудована и провоцировала на подобные шаги обе стороны. На этот счет в «Военном дневнике Буденного» есть следующее убийственное признание за несколько часов до начала войны: «Нарком обороны делает оборонительную линию по всей новой границе после 1939 года и вывез все вооружение из бывших укрепленных районов и свалил его кучами по границе»… Чуть погодя Буденный напишет: «Оружие сваленное… попало к немцам, а бывшие укрепрайоны остались обезоруженными».

Казалось бы, самое время перейти здесь к обсуждению тайны личности того, быть может, единственного «источника» немецкой информации, которому так доверял Сталин. Однако сделать это именно здесь не позволяют воспоминания маршала Жукова. И вот по какой причине!

Дело в том, что Жуков объясняет причины срочного принятия «сверхсекретной директивы без номера» своим активным вмешательством. Вот как он это делает: «Вечером 21 июня мне позвонил начальник штаба Киевского военного округа генерал-лейтенант М. А. Пуркаев и доложил, что к пограничникам явился перебежчик - немецкий фельдфебель, утверждающий, что немецкие войска выходят в исходные районы для наступления, которое начнется утром 22 июня. Я тотчас же доложил наркому и И. В. Сталину то, что передал М. А. Пуркаев. И. В. Сталин сказал: «Приезжайте с наркомом в Кремль». Захватив с собой проект директивы войскам, вместе с наркомом и генерал-лейтенантом Н. Ф. Ватутиным мы поехали в Кремль. По дороге договорились во что бы то ни стало добиться решения о приведении войск в боевую готовность.

И. В. Сталин встретил нас один. (Кстати, Журнал учета посетителей Сталина в Кремле не подтверждает этой встречи. - Прим. авт.) Он был явно озабочен.

«А не подбросили ли немецкие генералы этого перебежчика, чтобы спровоцировать конфликт?» - спросил он.

«Нет, - ответил С. К. Тимошенко. - Считаем, что перебежчик говорит правду».

Тем временем в кабинет И. В. Сталина вошли члены Политбюро.

«Что будем делать?» - спросил И. В. Сталин. Ответа не последовало.

«Надо немедленно дать директиву войскам о приведении всех войск приграничных округов в полную боевую готовность», - сказал нарком.

Я прочитал проект директивы. И. В. Сталин заметил: «Такую директиву давать сейчас преждевременно, может быть, вопрос еще уладится мирным путем.

Надо дать короткую директиву, в которой указать, что нападение может начаться с провокационных действий немецких частей. Войска приграничных округов не должны поддаваться ни на какие провокации, чтобы не вызвать осложнений».

Не теряя времени, мы с Н. Ф. Ватутиным вышли в другую комнату и быстро составили проект директивы наркома…»

Вот такая история была рассказана маршалом Жуковым. Однако среди документов, попавших в мое распоряжение, есть и такой, который напрочь опровергает эту жуковскую версию. Таким документом является донесение УНКГБ Львовской области, поступившее в Центр 22 июня 1941 г. в 3 часа 10 минут. В нем говорится: «Перешедший границу в районе Сокаля немецкий ефрейтор показал следующее: «…Перед вечером его командир роты лейтенант Шульц отдал приказ и заявил, что сегодня ночью после артиллерийской подготовки их часть начнет переход Буга на плотах, лодках и понтонах. Как сторонник советской власти, узнав об этом, решил бежать к нам и сообщить».

Я специально цитирую все так подробно, чтобы читатели могли сверить воспоминания Жукова с «Военным дневником Буденного» и с приведенными здесь архивными документами.

Кто сообщил в Кремль, что немцы бомбят страну

Кстати, 10 лет назад в одной из центральных газет я уже приводил документы, из которых следовало, что многие воспоминания маршала Жукова очень приблизительны. И это может иметь плохие последствия, если тот или иной «факт» из его мемуаров будет призван служить доказательством в принципиальном вопросе… Тогда мои выводы восприняли как безответственные слова. Но прошли годы, и исследователи обнаружили уже столько, мягко говоря, неточностей в жуковских мемуарах, что их даже стали называть «Сказки маршала Жукова».

И вот недавно обнаружилась еще одна такая сказка…

Но, прежде чем рассказать ее, хочу заметить, что только те воспоминания можно считать достоверными, которые, хотя бы в главном, совпадают с воспоминаниями других участников рассматриваемых событий и, конечно, не противоречат документам, прошедшим проверку на неподдельность.

Итак, почему очередная история, рассказанная маршалом Жуковым, может расцениваться отныне как сказка? Помните рассказ Жукова, как он с трудом разбудил Сталина и сообщил ему о нападении немцев?! Чтобы вы могли сравнить его с приведенными документами и воспоминаниями других исторических личностей, вынужден и этот его рассказ привести поподробнее. Читаем!

«Под утро 22 июня нарком С. К. Тимошенко, Н. Ф. Ватутин и я находились в кабинете наркома обороны. В 3 часа 07 минут мне позвонил по ВЧ командующий Черноморским флотом адмирал Ф. С. Октябрьский и сообщил: «Система ВНОС флота докладывает о подходе со стороны моря большого количества неизвестных самолетов… В 3 часа 30 минут начальник штаба Западного округа генерал В. Е. Климовских доложил о налете немецкой авиации на города Белоруссии. Минуты через три начальник штаба Киевского округа генерал М. А. Пуркаев доложил о налете авиации на города Украины. В 3 часа 40 минут позвонил командующий Прибалтийским округом генерал Ф. И. Кузнецов, который доложил о налетах вражеской авиации на Каунас и другие города.

Нарком приказал мне звонить И. В. Сталину. Звоню. К телефону никто не подходит. Звоню непрерывно. Наконец слышу сонный голос дежурного генерала управления охраны.

- Начальник Генштаба Жуков. Прошу срочно соединить меня с товарищем Сталиным.

- Что? Сейчас? - изумился начальник охраны. - Товарищ Сталин спит.

…Минуты через три к аппарату подошел И. В. Сталин. Я доложил обстановку и просил разрешения начать ответные боевые действия…»

Итак, по словам Жукова, он разбудил Сталина примерно после 3 часов 40 минут и сообщил ему о нападении немцев. Между тем, как мы помним, Сталин в это время не спал, так как еще между двумя и тремя часами ночи Молотов доложил ему, что звонит посол Германии Шуленбург, чтобы передать меморандум об объявлении войны.

Не подтверждает слова Жукова и шофер вождя П. Митрохин (по другим данным - Митрюхин): «В 3.30 22 июня я подал машину Сталину к подъезду дачи в Кунцево. Сталин вышел в сопровождении В. Румянцева…» Это, кстати, тот самый «дежурный генерал управления охраны», который, по воспоминаниям маршала, тоже должен был еще спать, потому что Жуков разбудит их со Сталиным где-то после 3 часов 40 минут утра…

И уж совсем не оставляет камня на камне жуковских воспоминаний «Военный дневник Буденного»: «В 4.01 22.06.41 мне позвонил нарком т. Тимошенко (и тот и другой находились в это время в наркомате обороны. - Прим. авт.) и сообщил, что немцы бомбят Севастополь, и нужно ли об этом докладывать Сталину? Я ему сказал, что немедленно надо доложить, но он сказал: звоните вы! Я тут же позвонил и доложил не только о Севастополе, но и о Риге, которую немцы также бомбят. Тов. Сталин спросил, а где нарком. Я ответил, что со мной рядом (я уже был в кабинете наркома). Тов. Сталин приказал передать ему трубку… Так началась война!»

Короче говоря, и тут память подвела Жукова по всем статьям… Так что теперь мы имеем полное право, не обращая внимания на «сказки маршала Жукова», довести наше расследование до конца и ответить на вопрос: «Кто мог быть тем «источником», который 21 июня 1941 г. в 18 часов 27 минут точно предупредил Сталина, что война начнется завтра?»...

Накануне 70-летия битвы за Москву к нам попали документы, проливающие свет на эту тайну [обсуждение]

В прошлом номере еженедельника мы начали разговор о том, когда же Кремлю точно стало известно, что Гитлер готовит нападение 22 июня. Оказалось, что вождь узнал об этом из Берлина за несколько часов до начала войны. Осталось ответить на вопрос: что же это был за источник в германской элите?

Мартин Борман работал на СССР?

Все говорит за то, что таким «источником» должен был быть человек из непосредственного окружения Гитлера. Ведь Сталин, судя по всему, получал от Него не только информацию, что называется, из первых рук, но и рассчитывал, что Он в состоянии влиять на самого Гитлера при принятии судьбоносных решений. Думается, у Иосифа Виссарионовича были для этого веские основания и вождь не просто так полагал, что этот Некто сможет удержать Гитлера от нападения на Советский Союз по крайней мере до 1942 года. Вероятно, Сталин уже не раз имел возможность убедиться в действенности этого своего «источника» (пока будем называть Его так!). Вот и в этот раз хозяин Кремля сразу поверил ему в том, в чем не доверял другим информаторам. Поверил и тут же начал принимать меры!

А вот то, что эти меры, принятые на бумаге, не смогли дойти до вооруженных сил, находящихся на границе, - это особый разговор, касающийся прежде всего безответственности военных руководителей (типа командующего Западным военным округом генерала Павлова) и, разумеется, поврежденных средств связи, которые не сумели обеспечить объявление «боевой тревоги», на что заблаговременно нацеливала «сверхсекретная директива». (Впрочем, об этом вы сможете обстоятельно узнать из книги «Как убивали Сталина». В ней, например, документально показывается, что «там, где командующие округами должным образом выполнили ночную сверхсекретную директиву наркомата обороны и под утро 22 июня привели вой-ска в боевую готовность, там немцы долгое время не очень-то могли продвигаться, а кое-где их наступление, как, например, в районе действий Черноморского флота, вообще захлебнулось».)

Да! Получается, у СССР был такой «источник» из окружения Гитлера, о котором знал только Сталин, любивший повторять, что тайна остается тайной, пока ее знает только один человек! Все это, конечно, нуждается в документальных подтверждениях, хотя документов могло и не быть.

Между тем из Журнала учета принятых лиц в кремлевском кабинете вождя видно, что даже нарком НКВД Берия и нарком обороны Тимошенко узнали о том, что война начнется завтра, лишь через 38 минут после Молотова и Сталина! Начальник Генштаба Жуков официально узнал еще позже - в 20 часов 50 минут, а нарком госбезопасности Меркулов, руководивший тогда внешней разведкой, - вообще, можно сказать, в последнюю очередь… Итак, кто же был этот человек, которого мы называем «источник»?

Во времена перестройки мне стала известна невероятная история…

…Все началось еще при Дзержинском. Гитлер только начинал свое «черное дело». Но начинал весьма активно и быстро приобретал влияние на массы. И тогда им, как одним из быстро «прогрессирующих» врагов Коминтерна, заинтересовалась Москва, а Дзержинский смог внедрить в его окружение своего человека. Этого человека звали «товарищ Карл». После смерти Дзержинского о нем знали только Сталин и Молотов. Настоящее имя «товарища Карла» было… Мартин Борман. Он безупречно служил Сталину.

После прихода Гитлера к власти «товарищ Карл» сумел стать вторым человеком в партии нацистов и в конце концов оказался главным советником фюрера. Гитлер, как говорило его окружение, ни одного решения не принимал без согласования с «партайгеноссе Борманом»…

В работе на советскую разведку подозревали не только Мартина Бормана - правую руку фюрера (на фото он как раз справа от Гитлера)...

Такое представление о могуществе Бормана, судя по всему, сложилось потому, что, по словам биографов, у него были следующие качества: «Главным достоинством Бормана считалось умение докладывать Гитлеру дела четко, понятно и без комментариев. Но сам подбор фактов был таким, чтобы Гитлер мог принять необходимое Борману решение. Если же Гитлер принимал иное решение, Борман никогда не вступал в спор и всегда в точности исполнял приказы Гитлера. Начиная с 1936 г. Борман стал постоянно, всегда и везде, находиться рядом с Гитлером, стараясь не покидать его на сколько-нибудь продолжительное время. Единственной целью Бормана при этом было сделаться для Гитлера совершенно необходимым и незаменимым человеком. И он скоро добился своего: 12 мая 1941 г. возглавил Партийную канцелярию, а 12 апреля 1942 г. был назначен личным секретарем фюрера. К 1944 г. Борман стал главным и единственным приближенным Гитлера, оттеснив на второй план Геринга, Гиммлера, Геббельса и Риббентропа». Однако за несколько дней до капитуляции Германии Борман исчез…

И вот тут происходит еще более невероятная история. Якобы маршал Еременко (1892 - 1970) кому-то из своих очень близких людей перед смертью сказал, что это он по поручению Сталина незадолго до Победы тайно вывез «товарища Карла» в Москву, где ему была сделана пластическая операция и созданы все условия для жизни, как одному из главных героев Второй мировой войны…

«Товарищ Карл» якобы пережил маршала на три года и был похоронен - опять-таки якобы - в одном из неприметных мест Лефортовского кладбища. Поначалу на могиле была даже табличка с надписью «Мартин Борман 1900 - 1973», но вроде бы ее не то быстро убрали, не то украли…

Между тем в Германии происходили не менее невероятные события. Так, в 1972 г. в Берлине при прокладке дороги рабочие обнаружили скелет с зажатыми в зубах остатками ампулы… Проводя следствие, спецслужбы вспомнили, как арестованный в 1945 г. шеф Гитлерюгенда Артур Аксман, который пытался бежать из Берлина вместе с Борманом, сообщил, что Борман покончил жизнь самоубийством, раскусив на его глазах 2 мая 1945 г. ампулу с цианистым калием. Тогда ему не поверили. Не было достаточных оснований верить и после загадочной находки до тех пор, пока в 1998 г. не появилась возможность сделать генетическую экспертизу, которая якобы подтвердила, что ДНК останков совпадает с ДНК крови сына Бормана Мартина-младшего. В итоге 16 августа 1999 г. кости сожгли, а пепел с борта военного корабля развеяли над нейтральными водами Балтики…

Правда, еще за 25 лет до экспертизы 11 апреля 1973 г. на пресс-конференции во Франкфурте генпрокурор земли Гессен доктор Хорст Гауф поспешил заявить: «Мартин Борман умер в ночь на 2 мая 1945 г. между двумя и тремя часами на железнодорожном мосту Инвалиденштрассе в Берлине». Это заявление на следующий день опубликовала газета «Франкфуртер альгемайне цайтунг». Тогда же объявил Бормана умершим и западногерманский суд.

Однако создается впечатление, что это решение юридических инстанций предопределило результаты экспертизы. И поэтому приходится признать, что версия доктора Хорста не менее сомнительна, чем версия от имени маршала Еременко! Короче говоря, я не могу пока ни подтвердить, ни опровергнуть, что Мартин Борман был сталинским агентом № 1…

В этой ситуации мало что меняет даже следующая запись из секретного дневника Геббельса: «20 мая 1941 г. Вторник. Борман… как я полагаю, нечестен, да и вообще темная личность. Добился своего положения скорее хитростью, чем заработал его. Чего нам ждать от Бормана?»

Агентом была «подруга» Гитлера?

Сомнительна для меня в этом деле и роль якобы любимой актрисы Гитлера Ольги Константиновны Чеховой (Книппер) (1897 - 1980), которая, будучи на редкость красивой и талантливой женщиной, по совместительству являлась якобы еще и одним из главных агентов Берия в логове врага.

...но и красавицу актрису Ольгу Чехову, «подругу» Адольфа Гитлера.

Это была обрусевшая немка, племянница жены Антона Павловича Чехова, лауреатки Сталинской премии (1943 г.) Ольги Леонардовны Книппер-Чеховой (1868 - 1959). В 16 лет красавица Ольга приехала из Армении (там жила ее семья) к тете в Москву с желанием стать актрисой. И это ей удалось. Потом последовали: брак с Михаилом Чеховым (племянником писателя, 1891 - 1955) и новая фамилия, затем развод и эмиграция в 1920 г. в Германию, где и началась настолько блистательная карьера, что, говорят, сам Гитлер сделался ее главным поклонником.

Между тем, как рассказывал легендарный генерал госбезопасности Павел Судоплатов, кроме многочисленных ролей в кино, она еще и в жизни исполняла роль самоотверженной советской разведчицы. Именно она, как считают биографы, готовила убийство Гитлера, однако не довела дело до конца только потому, что Сталин сказал: после этого станет возможным сговор между Германией и Англией… Тем не менее ходили слухи, что вождь наградил ее за храбрость и за то, что она в течение всей Второй мировой войны (1939 - 1945) передавала ему ценнейшие сведения из кулуаров самого фюрера. Как бы там ни было, но умерла Ольга Константиновна в Мюнхене.

Удивительная судьба, и все в ней за то, что это Ольга Чехова сообщила точную дату начала войны. Но… после тщательного изучения упомянутых пяти документов исключительной важности вынужден не согласиться с теми, кто отстаивает такой взгляд. Дело в том, что курировавший ее шеф НКВД Берия в таком случае должен был узнать о начале войны первым, однако, как показано выше, узнал (в лучшем случае!) третьим…

«Источник» - посол Германии?

Кто же тогда мог стать для Сталина «источником № 1»?

Последние годы появились предположения, что это посол Германии в СССР граф фон Шуленбург. Чтобы подтвердить их - нужны были доказательства. И я после долгих поисков нашел документы, которые доказывают, что Шуленбург на самом деле…

Здесь, чтобы быть убедительным для всех, я должен нарисовать картину тех дней глазами германской верхушки. Лучше всего, пожалуй, это удастся сделать путем цитирования наиболее важных мест из рассекреченного ежедневного дневника министра гитлеровской пропаганды доктора Геббельса, который писал:

«16 мая 1941 г. Пятница. На Востоке должно начаться 22 мая. Но это в какой-то мере зависит от погоды…

(Как увидим дальше, даже Гитлер точно не знал, когда все начнется. Откуда же было знать остальным, в том числе и Сталину?! Планы нападения все

время меняли погода и всякие неувязки в ходе военных приготовлений. Тем не менее все-таки было время, позже которого восточная кампания во многом теряла смысл, потому что ее целью было не только собрать урожай, но и успеть до зимы победить Россию. Поэтому таким крайним днем объективно должен был стать один из последних десяти дней июня. - Прим. авт.)

24 мая 1941 г. Суббота. Мы усердно распускаем по всему свету слухи о высадке в Англии…

14 июня 1941 г. Суббота. Английские радиостанции уже заявляют, что сосредоточение наших войск против России - блеф, которым мы прикрываем свои приготовления к высадке в Англии. Такова и была цель задумки!

15 июня 1941 г. Воскресенье. Из перехваченной радиограммы мы… можем узнать, что Москва приводит в боевую готовность русский военно-морской флот. Значит, дело там обстоит не так уж безобидно, как это хотят показать…

(Вопреки мнению, господствующему до сих пор, эти слова Геббельса свидетельствуют, что Сталин говорить-то говорил, что не верит, что Германия может напасть на СССР летом 1941 г., однако в действительности принимал необходимые меры!

…Из-за продолжавшейся подготовки нападения на Советский Союз, как уже отмечалось, сам Гитлер не знал точного времени (день и час) начала войны. Поэтому Геббельс за 6 дней (!) до военных действий против СССР записал следующее. - Прим. авт.)

16 июня 1941 г. Понедельник. Вчера… во второй половине дня фюрер вызывает меня в Имперскую канцелярию. <…>

Фюрер подробно разъясняет мне положение: нападение на Россию начнется, как только закончится сосредоточение и развертывание войск. Это будет сделано примерно в течение одной недели. <…> Хорошо, что погода была довольно плохая и урожай на Украине еще не созрел. Таким образом, мы можем надеяться получить его большую часть…

(Итак, даже для Гитлера и Геббельса день нападения продолжает оставаться «днем Х». Геббельс дальше прямо указывает: удар наносим в день «Х». - Прим. авт.)

Мы организуем для себя сырье этой богатой страны. Тем самым надежда Англии уничтожить нас блокадой будет окончательно разрушена… Англия будет повержена.

Италия и Япония получат только извещение о том, что мы имеем намерение в начале июля направить России ультимативные требования. Это быстро станет известным. <…> Чтобы завуалировать подлинную ситуацию, необходимо и далее неотступно распространять слухи: мир с Москвой! Сталин приезжает в Берлин!..

17 июня 1941 г. Вторник. Все подготовительные меры уже приняты. Это должно начаться в ночь с субботы на воскресенье в 3.00. (Вот оно!!! - Прим. авт.)

18 июня 1941 г. Среда. Мы настолько захлестнули мир потоком слухов, что уже и я сам с трудом ориентируюсь…

21 июня 1941 г. Суббота. Вопрос о России с каждым часом становится все драматичнее. Молотов (вчера) попросил визита в Берлин, но получил резкий отказ…

22 июня 1941 г. Воскресенье. …нападение на Россию начинается ночью в 3.30… Сталин должен пасть…»

(Пометка Геббельса: такое уточнение времени было произведено вчера. - Прим. авт.)

Итак, Шуленбург в Москве мог узнать решение Гитлера о нападении не раньше 16 - 17 июня!.. Тут следует сказать несколько слов о самом Шуленбурге (1875 - 1944). Это был профессиональный дипломат с сорокалетним стажем, успевший поработать еще в Российской империи. Будучи сторонником Бисмарка, запомнил его установку: самыми большими ошибками Германии являются войны на два фронта и война с Россией. С приходом в 1933 г. Гитлера к власти поначалу увидел в нем много общего с Бисмарком и поддержал его. Но чем дальше, тем больше начал убеждаться в страшном лицемерии и гибельности их политики для Германии, особенно начиная с 1939 г., когда он явился одним из инициаторов германо-советского сближения. Назначенный еще в 1934 г. послом Германии в Москве Шуленбург настолько, как говорят исследователи, проникся русским и даже советским духом, что в конце концов превратился в откровенного антифашиста и сознательного союзника России. И, дескать, на этой почве стал работать на СССР, с которым связывал свободное (равноправное и могущественное) будущее Германии.

Поэтому делал все, что мог, чтобы избежать войны или хотя бы уменьшить разрушительные последствия на ее первом этапе, считая это «решение Гитлера безумием». В конце концов за участие 20 июля 1944 г. в покушении на Гитлера бывший посол был повешен…

Много писалось, как уже 5 мая 1941 г. Шуленбург тайно предупредил Сталина, что «Гитлер принял решение начать войну против СССР 22 июня»…

Приведенные выше документы ставят под вопрос эту версию, явно направленную против тогдашнего советского руководства. Ведь до 16 - 17 июня даже Гитлер не знал точного дня начала войны!!!

Таким образом, собранные мной документы показывают, что Шуленбург на самом деле… «источником № 1» не был!!!

Секрет вождя

Тогда откуда же Сталин узнал точную дату войны? Тупик? Оказывается - не тупик! Если привести все имеющиеся на этот счет документы в систему, то система, подобно таблице Менделеева, ответит на поставленный вопрос следующим образом.

Согласно шифровке, перехваченной советскими спецслужбами, 19 июня 1941 г. посол Италии в СССР Россо направил в МИД Италии сообщение, в котором говорилось, что германский посол в Москве граф фон Шуленбург в строго конфиденциальном порядке сказал ему, «что его личное впечатление… таково, что вооруженный конфликт неизбежен и что он может разразиться через два-три дня, возможно, в воскресенье».

Эта шифровка, естественно, очень скоро оказалась у Сталина. (Были и другие, но эта, судя по всему, оказалась решающей!) И Сталин дал указание Молотову срочно обратиться в МИД Германии для выяснения отношений… Однако, как написал в своем дневнике Геббельс в субботу 21 июня 1941 г.: «Вчера Молотов попросил визита в Берлин, но получил резкий отказ…»

Ответ, судя по всему, пришел на следующий день, т. е. 21 июня. И тогда, получив «резкий отказ», что «это следовало бы сделать на полгода раньше», Молотов понял, что перехваченные слова Шуленбурга уже не предположение, а свершившийся факт. И тут же отправился в Кремль. Когда он вошел в кабинет Сталина, часы показывали 6 часов 27 минут вечера…

Три часа спустя он встретился с Шуленбургом, чтобы еще раз хоть как-то прояснить сложившуюся обстановку. В телеграмме, отправленной после этой встречи в Берлин, Шуленбург сообщал: «Срочно! №1424 от 21 июня 1941 г. Секретно! Молотов вызвал меня к себе этим вечером в 9.30. <…> Молотов заявил следующее. Есть ряд указаний на то, что германское правительство недовольно Советским правительством. Даже циркулируют слухи, что близится война между Германией и Советским Союзом. <…> Он (Молотов) был бы признателен, если бы я смог объяснить ему, что привело к настоящему положению дел в германо-советских отношениях.

Я ответил, что не могу дать ответа на этот вопрос, поскольку я не располагаю относящейся к делу информацией; я, однако, передам его заявление в Берлин».

(Кстати, это уже не первый случай несовпадения записей в Журнале приемов в кремлевском кабинете Сталина с фактическим нахождением там тех или иных лиц. Вот и в этот раз в Журнале указывается, что Молотов был у Сталина с 18.27 до 23.00. Однако, согласно секретной телеграмме в Берлин 22 июня в 1.17 ночи, в 21 час 30 минут 21 июня 1941 г. Шуленбург был принят Молотовым. Иначе говоря, Молотова в кабинете Сталина в это время не было, а если верить Журналу, он оттуда не выходил с 18.27 до 23.00…)

Дальше произошло то, что пишет в своем «Военном дневнике» Буденный: «…21 июня в 19 часов были вызваны Тимошенко, Жуков (начштаба РККА) и я (замнаркома обороны). И. В. Сталин сообщил нам, что немцы, не объявляя нам войны, могут напасть на нас завтра, т. е. 22 июня, а поэтому что мы должны и можем предпринять сегодня же и до рассвета завтра 22.06.41?!

Тимошенко и Жуков заявили, что, «если немцы нападут, то мы их разобьем на границе, а затем на их территории». И. В. Сталин подумал и сказал: «Это несерьезно». И обратился ко мне и спросил: «А Вы как думаете?» Я предложил следующее: «Во-первых, немедленно снять всю авиацию с приколов и привести ее в полную боевую готовность…

Во-вторых, войска погран(ичных) и воен(ных) округов выдвинуть на границу и занять ими позиции, приступив немедленно к сооружению полевой фортификации (и т. д. - Прим. авт).

…За этой линией обороны развернуть резервный фронт, где будут обучаться отмобилизованные дивизии и части, которые производят все фортификационные работы, как на фронте, но резервном.

…Это надо делать и потому, что пр(отивни)к уже стоит на нашей границе в полной боевой готовности, выставив многомиллионную армию, армию - уже имеющую боевой опыт, которая только ждет приказа и может не дать нам отмобилизоваться».

И. В. Сталин сказал, что «Ваши соображения правильные и я беру на себя поговорить по вопросу авиации с комвойсками округов, а наркому и штабу дать указания округам».

«Вы знаете, что у нас сейчас делается на границе?» Я ответил, что нет, не знаю…

Оказывается, …нарком обороны делает оборонительную линию по всей новой границе после 1939 года и вывез все вооружение из бывших укрепленных районов и свалил его кучами по границе и там же на границе работало свыше миллиона людей (рабочая сила), которые в большей своей части попали к немцам, оружие сваленное также попало к немцам, а бывшие укрепрайоны остались обезоруженными.

После этого обмена мнениями т. Сталин попросил собрать Политбюро… И. В. Сталин информировал Бюро, что при обмене мнениями выяснилось, что у нас нарком обороны и штаб вопросами обороны занимаются поверхностно и необдуманно, и даже несерьезно.

Тов. Сталин предложил «образовать особый фронт, подчинив его непосредственно Ставке, и назначить Буденного командующим фронтом»…

Я после принятых решений на Политбюро ЦК ВКП(б) пошел прямо к себе на работу…»

P.S. Публикуемые здесь и другие секретные данные содержатся в книге «Сталин и Христос», которая является неожиданным продолжением расследований «Как убивали Сталина». Эта книга, о которой так много рассказывали центральные газеты, уже завтра поступит в главные магазины Москвы, а к Новому году - и в другие города России и СНГ.