Меровинги, ислам и Московская Русь

Опубликовали: 2009-04-08 10:57:01

Меровингов уничтожали именно как евразийскую православную династию, а Западная империя формируется как прямая предшественница сегодняшних Евросоюза и НАТО

Современная Европа как таковая, как целостность, как геополитический субъект «зачинается» в 732 году. Миг «зачатия» – так называемая битва при Пуатье или битва при Туре, как ее иногда называют. Это было первое столкновение войск франков и мусульманских сил династии Омейядов, двигавшихся на север через Испанию. По-арабски она называется ma’arakat Balâtas-Shahudâ – «битва когорты смертников», в которой мусульмане, потерпев поражение, ушли за Пиренеи. Сегодня нам важна не сама битва. Важно, что после нее появляется слово «Европа», и появляется именно как символ противостояния исламу. Именно после битвы при Пуатье в хрониках появляются именования «европейцы» и «сарацины», противопоставленные друг другу. Европа как таковая возникает в противопоставлении исламскому миру. Оно и есть европейская судьба. Европа может быть или антиисламской, или побежденной исламом, то есть исламской. Сегодня это видно очень ясно.

Но победа Европы была одновременно победой величайшей в истории узурпации. Со стороны европейцев битвой правил австразийский мажордом Карл Мартелл (606-741), сын Пипина Геристальского (635 - правл. 679-714) и отец Пипина Короткого (714 - мажордом 741 - король 768), основателей династии Пипинидов или Каролингов, взошедший на франкский престол через регицид – поголовное уничтожение исконной династии древнего Севера – Меровингов. Сам по себе крупный полководец, Карл Мартелл отказывался принять королевский титул, боясь посягнуть на священный трон «ленивых королей», как их, не понимая сути монархической власти как «неподвижного двигателя», сакрального присутствия, поименовали поверхностные историки. Однако дед его и отец действительно были одновременно и «отцами-осователями», и «отцами-похитителями».

Меровинги уничтожались поголовно – с их многочисленным потомством и бастардами, узнаваемыми по родовому признаку – длинным светлым волосам. Началом и одновременно кульминацией резни, которую уже давно готовили мажордомы вкупе с латинским епископатом, было убийство Дагоберта Второго (653 - король 676 - убит 679) по непосредственному указанию Пипина Геристальского, которого поддержал папский престол. Уже тогда латинские епископы стремились у упразднению сакральности всякой иной власти, кроме своей. Пипин Короткий был помазан епископами от имени Папы, а Карл Великий – уже прямо в Риме, вместе с получением императорских инсигний – при живом Императоре в Константинополе. Папы начинают «делать королей». Именно «королей» а – от имени «Карл», поскольку меровингское roi, rex, rix, rig и т.д. означает «царь», и перевод «меровингские короли», вообще говоря, не верен. Одновременно тогда же Западная Церковь, противопоставляя себя Вселенской, вводит в символ веры Filioque, тем самым разрушая единство христиан. Так или иначе союз папства с узурпаторами-мажордомами Каролингами положил начало Европы как таковой, изначально заостроенной на войнах с исламом и «защите христианства» (в латинском прочтении), в том числе против христианства православного – византийского, а затем русского. В то же время папско-каролингское господство отмечено массовым уничтожением целых народов, не желавших принять христианство в его римском прочтении – бретонцев, саксонцев, лужицких славян, сорбов и т.д. Регицид и геноцид шли рука об руку. Российские революционеры начала ХХ века называли Российскую Империю «тюрьмой народов». Так или иначе Европа – это «кладбище народов», как называл ее покойный Вадим Валерианович Кожинов. Первые на этом кладбище – древние европейские цари.

Меровингская династия, в отличие от поздних королевских европейских династий, так или иначе унаследовавших каролингскую узурпацию,  – евразийская. Франки – потомки киммерийцев, с чем связана знаменитая Троянская легенда. А по разысканиям русских ученых ХIX века, в частности, Юрия Ивановича Венелина (Гуцы, 1802-1839), карпатского русина по происхождению, Меровинги - непосредственно русско-славянского происхождения. Собственно, отсюда и очевидно славянское имя самого Меровея, Мiровея-Винделика (венеда, вандала), как называл его другой ученый того же времени, Егор Классен. Между Русью и славянами не было этнического противостояния. Вся норманистика – это уже почти современные выкладки. Русь – варна князей, военачальников (к ней принадлежали и первые Меровинги), славяне – земледельческие, «вайшьянские» племена, где господствовали жрецы, волхвы при архаической демократии. Те и другие – предшественники позднейших сословий эпохи сословно-представительной «монархии Иванов и Василиев». Уже «Русская правда» говорит о «русине», «словенине», «варяге» и «колбяге» как представителях сословий. Итак, Меровинги это и есть Русь, точнее, конечно, часть ее, «Русь Мipoвеева», русско-славянская, евразийская династия, правившая докаролингской, докатолической Европой. При этом – после крещения Хлодвига в 492 г. – династия православная, признававшая Императора и придерживавшаяся, как утверждает британский историк Дж.М.Уоллес-Хэдрилл, восточного церковного обряда. Получивший от Императора титул Августа Хлодвиг становится родоначальником царской ветви, к которой могло бы перейти имперское преемство в случае падения Константинополя. Пресечение этой легитимной – как династической, так и церковной – линии хронологически строго соответствует антиисламскому самоопределению Европы. И самоопределению антивизантийскому, антиславянскому, антиправославному, антиевразийскому: Меровингов уничтожали именно как евразийскую православную династию, а Западная империя формируется как прямая предшественница сегодняшних Евросоюза и НАТО.

Меровинги остаются в европейской памяти как тайные правители Золотого века (хронос смещается), как хранители Святой Граали (такой знаток, как Владимир Борисович Микушевич, настаивает на употреблении здесь женского рода, ведь Грааль – это Чаша), один из которых сядет в последние времена на «Погибельное сидение» как Великий Монарх. Романы о Святой Чаше не признавались Римской Церковью, хотя их и не сжигали, потому что создания Вольфрама фон Эшенбаха, Кретьена де Труа, Готье Мапа читали при дворах Гогенштауфенов и Валуа. В этом смысле судьба этих книг похожа на наши Голубиные книги или Слово о полку Игореве. Она в известном смысле «плод исторического компромисса» между Империей и Экклесией, тем более, что некоторые меровингские женские линии все же вошли во владетельные и знатные дома. Однако, будем помнить, наследование в Меровингском роду шло строго по мужской линии (от них этот принцип престолонаследия и  называется «салическим»). Однако, можно строить предположения и о выживании мужской линии. Однако совсем не той, которую усиленно навязывают на Западе, в частности, в нашумевшей книге «Священная загадка» и которая как раз не имеет отношения к Меровингам.

В 1965 году в провинциальном издательстве города Саланьяка малым тиражом вышла книга графа Мориса Бони де Лаверна «Наследники второй ветви королей Австразии». Речь идет о линии Тьерри II, Меровинга, погибшего в междоусобице в 613 году. Эта ветвь породила линию Руэргов (город с таким названием есть во Франции до сих пор). В 841 году Карл Лысый (меровингский бастард по материнской линии) издает т.н. «Большой приказ» (Grand Commandement), по которому ставит лиц, имеющий меровингское родство, во главу принципатов. Один из них возглавляет внук Тьерри II Раймон I де Руэрг, а его сын Фулькоальд отбывает «на дальнее правление». Ранее некий Рюар участвует во встрече руссов с отцом Карла Лысого Людовика Благочестивого. Так или иначе в 862 году в Старой Ладоге появляется Рюрик, причем, версии о его более раннем княжении на о.Рюген этому никак не противоречит. Во всяком случае версия Л.Н.Гумилева о Рюрике как вассале Карла Лысого находит свое объяснение. Мы ни в коем случае не настаиваем на этой нашей версии императивно, однако считаем, что она должна быть введена в оборот наряду с другими, причем, подтверждение ее легко найти в вышедшей в 1892 году книге русского археолога Василия Передольского «Новгородские древности», описывающей ряд артефактов, имеющих очевидно меровингское происхождение. Обо всем этом мне довелось писать в книге «Русь, которая правила миром» (М., 2005), которую я надеюсь поставить на отдельное обсуждение в Центре консервативных исследований.

Так или иначе прямая линия меровингской династии уходит на Восток. По сути туда же, откуда пришла. Даже если летописный клубок распутывается не совсем так, прямая связь всех древних легитимных династий очевидна. Подтверждение ее мы можем найти и в свидетельствах о том, что Петру Первому во Франции было показано Евангелие Хлодвига, написанное протоглаголицей (оно было уничтожено в пожаре Французской революции). Однако сегодня в поисках легитимизации каролингской империи, крестовых походов и нынешней политики Запада об этом, разумеется, не говорят. Напротив, в том числе в упомянутой книге «Священная загадка» и множестве ее «расширяющих» и «дополняющих» утверждается – фальшиво и нарочито – именно «меровингская» преемственность политики Европы после VIII в. и вплоть до сего дня. Важнейшей опорной точкой «неомеровингской пропаганды» стали обнаруженные в конце XIX в. в Южной Франции, в Ренн-ле-Шато, т.н. «Документы Сионской общины», согласно которым британские Плантагенеты и некоторые семейства Франции и особенно Англии, здравствующие поныне, а, самое главное, вождь Первого крестового похода Годфрид (Годфруа) Бульонский происходят от графов де Реде, в свою очередь будто бы происходящих от Дагоберта Второго и Гизелы де Реде.
 
Почему это так важно в контексте нашей проблематики? Если все это так, то антиисламская линия Европы, связанная с восстановлением Иерусалимского королевства, разумеется, как оплота и опоры государства Израиль, получает «династическое обновление» традицией легитимной европейской династии, которой те же авторы уже успели сочинить и иудейские корни. Все это, однако, противоречит, например, хронике Фульхерия Шартрского, согласно которой Годфруа происходит непосредственно от Карла Великого, «нового Давыда» (см. тж. Заборов М.А. Крестоносцы на Востоке, М., 1950). А крупнейший французский специалист по генеалогии Ришар Бордес вообще доказал, что никакого родства между Дагобертом Вторым и Готфридом Бульонским не было, потому что убитый монарх не мог быть женат на Гизеле де Реде, жившей на полтора столетия позже. И, следовательно, действительно, никакой связи у Меровингов с европейским антиисламизмом нет. А вот с нашими Рюриковичами связь прямая. Причем, это утверждение не означает ни «норманизма», ни «антинорманизма» (поскольку деление на «этносы» в современном смысле слова начинается только в Х-ХI веках) не противоречит ни Лаврентьевской летописи, ни Иоакимовской (найденной В.Татищевым).

Традиция «нейтралитета» в отношении ислама перешла и к Рюриковичам, которые, в отличие от потомков Карла Великого и европейской «новой знати», не участвовали в Крестовых походах и не поощряли участия в них своих подданных, хотя представители русского духовенства (такие, как известный игумен Даниил) посещали Святую Землю. Последние же Рюриковичи – Иван Третий, Василий Третий и особенно Иван Васильевич Грозный – всячески отметали любые попытки вовлечения Московской Руси в антиисламскую коалицию под руководством Пап. «Белые Цари», приняв геополитическое наследие ордынских ханов, будучи православными, также мыслили себя как покровители перешедших под их руку исламских народов Поволжья и Сибири. Вплоть до того, что преп. Максим Грек первое время вообще считал «московитов» «измаилтянами», а в дальнейшем учил их – и в том числе правящие слои – «бегать измаилстих нравов». На европейских гравюрах Василия Третьего изображали в мусульманском одеянии и в чалме. Попытки «перекодировать» «дружественный нейтралитет» предпринимали иезуиты в Смутное время, пытаясь навязать Лжедимитрию «константинопольский проект», а затем они становятся уже основой всей русской политики только при первых Романовых и в особенности после церковного раскола. Политика Московской Руси, подлинной наследницы государства Меровингов, о чем писал в «Закате Европы» и Освальд Шпенглер (их объединяло, по его определению, «магическое христианство») так же отличалась по отношению к исламу от политики Романовых, как отличалось и политика Меровингов от антиисламизма каролингской Европы. Что свидетельствует: попытки связать Европу как область противостояния народам «третьего мира» через Евросоюз и НАТО с  политикой Меровингов, чьи якобы наследники якобы тайно руководили крестовыми походами, готовя на Ближнем Востоке образование государства Израиль, глубоко ложны. Наследниками настоящих Меровингов являются именно исконные Русские Цари.

Что же до соотносимого с Меровингами корпуса сказаний о Святой Чаше, то он связан прежде всего с Православием «Первой Расы», с причащением народа, а не только клира, под двумя видами – Телом и Кровью.  Но упоминаемый в повестях последний «король Граали», который воссядет на «Погибельном сидении», действительно соотносится с православным – Русским – Последним Царем, предсказанным в «Откровении Мефодия Патарского» и преподобным Серафимом Саровским. Но он же соотносится и с шиитской – прежде всего в иранском шиизме – эсхатологической фигурой «сокрытого имама». Это не одна фигура, но они соотносятся – зеркально.

Можно сказать, что если в самой Европе тайная раннеевропейская,  а, точнее, доевропейская традиция после папско-каролингской узурпации ушла в повести о Граали, герметические поиски, алхимическое «Великое делание», то на Руси она вполне явно воплотилась в Московской государственности последних Рюриковичей и была выражена в знаменитой иконографии т.н. «Древа Иессеова», изображенного в кремлевских, и не только кремлевских, соборах. Зеркально же «Древу Иессеову» соответствует ряд «королей Граали» и шиитское «последование имамов». Это есть проявление изначальной традиции, которая для наших иранских друзей постигается через исламскую мистику, а для нас – через обращение к православной русской, прежде всего, конечно, русской дораскольной традиции. И эта традиция действительно имеет прямое отношение к докаролингской Европе, к меровингской теме и к теме наследников Рюрика. И она является мирной и доброжелательной, а не воинственной, и не враждебной по отношению к исламскому миру, что сегодня очень важно подчеркнуть. Так же и русский мир, основанный на русской православной и – сугубо – древлеправославной, дораскольной традиции, не враждебной исламу и с ним, как говорится в этнологии, комплиментарен. Все остальное – политико-историческая провокация антирусских и антиисламских сил.

Владимир Карпец