Забытые фашистские корни гуманитарной политики вмешательства

Празднование в марте этого года 150-летия объединения Италии было омрачено кризисом в Ливии. В день рождения итальянского государства правительство Сильвио Берлускони приняло решение предоставить семь своих авиабаз союзникам по НАТО для бомбардировок Ливии.

По совпадению, в этом году исполняется ровно сто лет с того момента, когда итальянцы стали использовать воздушные бомбардировки, начав эту практику не где-нибудь, а именно в Ливии. Век спустя бомбардировщик возвратился на место своего кровавого рождения. Покровительница истории, муза Клио, кажется, испытывает некоторое извращённое чувство удовольствия, оттого что история повторяет себя, начавшись как политика империализма и продолжившись в качестве гуманитарной интервенции, даже не меняя место действия.

1 ноября 1911 года лейтенант Джулио Гавотти сбросил первую бомбу с самолёта. Как сообщили турецкие власти, она попала в военный госпиталь Айн Зара в ливийской пустыне. Итальянцы решительно опровергали нанесение удара по находящемуся под защитой Женевской Конвенции объекту. Пропагандистская битва сопровождала современное ведение войны с самого начала. 

 

 

 Джулио Гавотти (1911)

Четыре бомбы, сброшенные лейтенантом Гавотти, представляли собой модифицированные ручные гранаты. Вскоре итальянцы научились сбрасывать зажигательные и  шрапнельные бомбы, которые сейчас мы назвали бы кассетными боеприпасами.

Первоначальный эффект от пролетающего над головой самолёта сопровождался паникой и дезориентацией войск на земле. Однако вскоре турки и арабы уяснили границы возможностей воздушных бомбардировок, и их ужас немного спал. Итальянцы, в свою очередь, решили усилить терроризирующий эффект от своих налётов и стали атаковать отступающего врага с бреющего полёта. Итальянские пилоты также поняли, что неподвижные цели, такие как деревни или оазисы, было легче обнаруживать и бомбить, чем передвигающихся партизан.

Британский арабист Дж. Ф. Эбботт, который находился среди оказывающих сопротивление турецко-арабских войск, отмечал, что вскоре они немного оправились от страха, поскольку падающие в песок бомбы взрывались, не нанося особого вреда. Но при этом он добавлял: "Гнев арабов вызывало то обстоятельство, что в деревнях единственными жертвами бомб, являлись, по сути, женщины и дети".

Вызывание антагонизма у мирного населения было досадным побочным эффектом бомбардировок, который стал основным фактором превращения итальянского вторжения в длительную противоповстанческую кампанию.

Когда 11 сентября 1911 года в качестве подарка к 50-летию государства было начато осуществления плана по оккупации Ливии, итальянцы были уверены в своей быстрой победе. Им сказали, что проживающие в Ливии арабы ненавидели турецкий режим всем сердцем, поэтому солдатам, несущим цивилизацию и освобождение от тирании султана, обеспечен радушный приём. Пресса уверяла солдат: "Враждебность арабов – не что иное, как турецкая басня".

Первая в истории бомба, сброшенная Гавотти едва ли через месяц после начала кампании, стала свидетельством того, как быстро осознали итальянцы, что дело принимает совсем не тот оборот, которого они ожидали. Сопротивление в главных городах как Триполи было быстро подавлено, но на протяжённых территориях даже 100 000 итальянских военнослужащих было недостаточно, чтобы держать под контролем страну, простиравшуюся на тысячи километров вглубь Сахары. Недавно изобретённый самолёт дал возможность показать итальянскую мощь на просторных территориях, которые контролировали местные арабы, отдававшие предпочтение туркам мусульманам, а не христианам итальянцам – и не в самую последнюю очередь из-за проповедования цивилизации, в ходе которой итальянцы сбрасывали с воздуха шрапнельные бомбы.

Предполагаемая жестокость местных арабов и турков по отношению к пленным итальянцам стала одним из оправданий широкого использования воздушных и наземных карательных мер. В войне против нецивилизованного народа как этот правила ведения войны могут быть временно отложены. Но оказалось, что ливийцев было не так просто покорить, используя запугивание, как это предполагал Рим.

Несмотря на это, 9 ноября 1911 года правительство Италии объявило о своей победе, хотя война только начиналась. Растянувшаяcя кампания требовала намного больше денег, чем ожидали итальянцы. Что характерно, премьер-министр Джованни Джолитти солгал парламенту, заявив, что война будет стоить 512 миллионов лир. Это была огромная сумма, учитывая то, что предыдущий ежегодный бюджет мирного времени Министерства войны составлял лишь 399 миллиона лир. В реальности, во внебалансовом счёте был скрыт ещё миллиард лир, необходимых на войну против Оттоманской империи в Ливии. Что касается человеческой цены, 8000 итальянцев были убиты или ранены. Число погибших арабов неизвестно.

Несмотря на то что итальянская элита преследовала при оккупации Ливии скрытые под националистической и цивилизационной риторикой экономические цели, нефть не являлась в данном случае мотивом. Серьёзная разведка нефтяных месторождений была предпринята только в конце фашистского периода. Первая ливийская продуктивная нефтяная скважина была открыта в Сирте в 1959 году. В конце 30-летнего итальянского господства соль всё ещё оставалась основной статьёй экспорта Ливии. Итальянцам внушали, что Ливия вновь станет житницей Средиземноморья, как это было во времена Римской империи. В 1911 году лишь немногие осознавали тот факт, что поля и города периода Рима давно уже покоятся под песками пустыни.

По мере того как война продолжала тянуться, энтузиазм итальянцев шёл на убыль, но газеты и периодика тех дней свидетельствуют о единстве формирующих общественное мнение людей, которые поддерживали эту войну. В первую очередь восхищение вызывали пилоты, сеющие смерть с небес. Родился культ парящего в небе пилота, уничтожающего врагов-дикарей, кажущихся с высоты маленькими чёрными точками.

Величайший из живущих итальянский поэт Габриэле дАннунцио решил обессмертить подвиг лейтенанта Гавотти в своей "Canzone della Diana" (через несколько лет во время Первой мировой войны дАннунцио пролетит над Веной и сбросит листовки с угрозами грядущих бомбардировок). Джованни Пасколе поэтизировал подвиги итальянских пилотов на первое военное Рождество в "La Notte di Natale". Футурист Филиппо Маринетти сам пролетел над Ливией, чтобы воодушевить итальянских солдат взяться за свои штыки.

Казалось, что все поддерживали интервенцию с самого начала. Великий философ и будущий антифашист Бенедетто Кроче, очевидно, не без иронии, заявил, что оккупация Ливии была ценным подарком на пятидесятилетнюю годовщину объединения Италии. Лауреат Нобелевской премии мира 1907 года Э.Т. Монета был первым – хотя ни в коем случае не последним получившим щедрый дар динамитного состояния – предвестником веры Барака Обамы в то, что воздушные бомбардировки являются для человечества прогрессивным инструментом, заявив, что не имеет ничего против его пацифистских принципов. Католическая церковная иерархия с враждебностью относилась к светской, если не сказать масонской политической элите Италии, но выразила своё одобрение крестовому походу Джолитти в Ливию с тем же энтузиазмом, которым её предшественники поддержали первоначальную версию более восьми веков назад.

Встреча поэтов-литературоведов Общества Данте Алигьери 20 сентября 1911 года завершилась криками "На Триполи!"

Не только склонные к фашистским идеям представители интеллигенции Италии, как, например, Маринетти и дАннунцио, впадали в экстаз при мысли о парящем высоко в небе пилоте, разящем дикарей далеко внизу. Густаф Янсон в Швеции описал пьянящее ощущение необузданной власти и безнаказанности пилота, который уничтожает примитивный народ, противовоздушная оборона которого не в состоянии дать достойный отпор: "Пустая земля лежит под ним, пустое небо простирается над ним, а он плывёт между ними в одиночестве! Чувство могущества охватывает его. Он летит через пространство, чтобы утвердить неоспоримое превосходство белой расы. Доказательство было у него под рукой – семь осколочных бомб. Метнуть их с самих небес – это было убедительно и непреложно".

Немногие итальянцы выражали протест против неприкрытой агрессии. Редактор леворадикальной социалистической газеты Бенито Муссолини выступил с безоговорочным неприятием войны. Он был арестован за то, что в своей осуждающей войну речи в Форли, назвал государственный флаг "лохмотьями на палке, воткнутой в навозную кучу". Это сильно контрастировало с позицией бывшего марксиста, когда он пришёл к власти как Дуче фашизма в 1922 году. Самолёт и заключающаяся в нём разрушительная сила увлекла Муссолини-фашиста с той же силой, которой вызывала отторжение у Муссолини-марксиста. Он заявил, что самолёт был "первым фашистом". Самолёт-бомбардировщик получил второе рождение.

Отказ Муссолини от марксизма и его принятие ультрасовременной войны происходили одновременно. Как только Муссолини пришёл к власти, он впервые совершил полёт с военным асом Марио Стоппиани, который описывал опыт Дуче от полёта как "восторженное исступление". Затем он научился пилотировать. Кто из политических деятелей ещё так открыто пилотировали самолётами до Джорджа Буша и Владимира Путина?

Самолёты также использовались для подавления оппонентов Муссолини: боссов мафии и племенных вождей Ливии брали на борт и сбрасывали в полёте в море.

Муссолини использовал военно-воздушные силы для подавления повстанцев в Ливии и, в конце концов, сломил их сопротивление после почти 25-летней оккупации. В Эфиопии он повёл свою войну за цивилизацию на новом уровне. Фашистская Италия заявила, что упразднит рабство, но для этого сперва необходимо завоевать население страны. Находящийся в ссылке император Эфиопии Хайле Селасси рассказал в Лиге Наций, как итальянцы использовали методы для опыления полей для борьбы с насекомыми с целью отравления его народа. Режим Муссолини не стеснялся в своих методах и не скрывался за лицемерными заявлениями об "отсутствии сообщений о жертвах среди мирного населения".

Летающие фашисты стали порядком дня, когда Муссолини начал свою экспансионистскую политику в 1930-х годах. Его старший сын Витторио и зять Галеаццо Чиано принимали участие как пилоты в бомбардировках Эфиопии.  Сын Муссолини Бруно создал лирическое описание наблюдений того, как эфиопов разрывало на мелкие кусочки, когда он сбрасывал на них бомбы.

<…>

Но вскоре итальянские фашисты обнаружили, что военно-воздушные силы имеют обратную сторону. Ливийцы или эфиопы не могли объявить об установлении "свободной от полётов зоны" над Римом или бомбить Флоренцию, но после 1940 года это смогли сделать британцы, а вслед за ними и американцы. Новаторские шаги Италии в использовании воздушных средств для ведения войны получили широкое восхищение и подражание.

Американский первопроходец в применении бомбардировок Билли Митчелл признал роль Италии как новатора военно-воздушных сил и стал поклонником фашистского режима, назвав его в 1927 году "одним из величайших из всех существующих сегодня в мире созидательных сил, необходимых для хорошего правительства". Как и командующие ВВС Муссолини, Митчелл был модернизатором, который не успел за темпом времени: он согласился с фашистами, что у авианосцев нет будущего.

В Великобритании также имелись связи между фашизмом и авиацией. Британским фондом фашистов руководил авиатор-энтузиаст Освальд Мосли. По иронии судьбы, приёмная внучка Мосли, гламурная модель Дафни Гиннесс встречается с Бернаром-Анри Леви, главным теоретиком бомбардировок как средства на пути к свободе в Ливии.

<…>

Северная Италия особенно пострадала во время бомбардировок союзников во время Второй мировой войны. Культурные потери были огромны, не говоря уже о человеческих жизнях. Здание оперного театра Ла Скала в Милане или церковь Браманте, в чудесным образом сохранившейся трапезной которой можно видеть "Тайную вечерю" Леонардо, были отреставрированы, но произведения искусства, находящиеся в них, как фреска Мантеньи "Житие святого Иакова" в церкви Оветари в Падуе, были навсегда потеряны в результате бомбардировок союзников.

Последствия Второй мировой войны заставили итальянцев сильно усомниться в успешности ведения войн, не говоря уже о бомбардировках бывших колоний. В 1999 году Италия нарушила это табу, когда правительство под руководством бывших марксистов согласилось дать разрешение на использование территории страны в качестве плацдарма для нанесения воздушных ударов по Сербии из-за конфликта с Косово, бывшего недолгое время частью бесславной новой Римской империи Муссолини (1941-43). Рыбаки в Адриатическом море до сих пор сетуют на опасность стать жертвой плавающих в его водах сброшенных боеприпасов НАТО. А теперь режим с постфашистским участием соревнуется с постмарксистским чтобы найти оправдание возобновлению войны в Ливии именно в столетнюю годовщину того знаменательного события, когда Италия стала повивальной бабкой воздушных военных действий.