Зима 1791 года во Франции оказалась бурной. Страну лихорадило от реформ и роста цен на продовольствие, законы переписывались, границы провинций, ставших теперь департаментами, перекраивались. В Париже кипело пламенными речами Национальное собрание, а король Людовик XVI готовился к бегству, оказавшемуся таким несчастливым. Старый Порядок, этот Ancien Regime, неумолимо разрушался, как стены Бастилии, разбираемые на камни. И всё же, несмотря на набиравший силу революционный ураган, о давно не подающей каких-либо вестей экспедиции графа Лаперуза помнили.




Письма с Тихого океана


Последними из европейцев, видевших «Буссоль» и «Астролябию» в целости, а их экипажи в относительном здравии, были офицеры и матросы английской эскадры, которая привезла колонистов в Австралию. Контактировали с французами и первые жители поселка, ставшего впоследствии городом Сиднеем, расположившегося на расстоянии около десяти миль от стоянки кораблей экспедиции. Было это в конце января – начале марта 1788 года.

На борт английского корабля, возвращавшегося в Европу, Лаперуз передал свое письмо морскому министру маршалу де Кастри, весьма подробный дневник экспедиции и другие документы. Последние известные строки, написанные рукой коммодора, датированы 7 февраля 1788 года. Согласно письму, Лаперуз планировал завершить свои исследования в Тихом океане к концу 1788 года и в декабре прибыть на остров Иль-де-Франс, базу флота и фактический центр французских колониальных владений в Индийском океане. Возвращение во Францию предполагалось в следующем, 1789 году.

Покинув Ботанический залив не позднее 10 марта 1788 года, «Буссоль» и «Астролябия» взяли курс на острова Дружбы. После этого никаких сведений об экспедиции не поступало. Британцы были верны взятому на себя обязательству и доставили письма в Англию. Вполне вероятно, что в Британском Адмиралтействе достаточно подробно изучили содержимое почты Лаперуза – на острове весьма ревниво относились к активности на заморских территориях соседа по Ла-Маншу и извечного соперника.

В руки Людовика XVI послание коммодора экспедиции попало только в начале июня 1789 года – Францию безжалостно терзал жестокий политический кризис, и до взятия Бастилии оставалось чуть больше месяца. Позже «австралийское» послание Лаперуза достигло, наконец, Французского географического общества. Не было ничего странного в том, что письмо было написано у берегов запланированной к посещению Австралии, или Новой Голландии. Нарастающее беспокойство вызывал тот факт, что оно прибыло во Францию, когда там ждали самого автора. К этому времени уже имелась информация, что «Буссоль» и «Астролябия» не заходили в гавань Иль-де-Франса.

Прошло лето и осень, а Лаперуз не появлялся. Постепенно, вначале сдержанно и осторожно, а потом все более открыто в среде ученых и моряков стало формироваться мнение, что с экспедицией что-то произошло. Стали раздаваться первые голоса о необходимости организации поисков. Впрочем, пока что они попросту тонули в политическом шуме, охватившем Францию.

Благодаря заслугам известного ученого ботаника Жака-Жюльена де Лабиллардьера тема спасения Лаперуза и его спутников не была проглочена революцией и всей массой проблем, порожденных ею. Имея знакомых и друзей среди членов Национального собрания в Париже, он старался, чтобы об экспедиции не забывали. К концу 1790 года даже самым уверенным оптимистам стало понятно, что ждать возвращения «Буссоли» и «Астролябии» уже не стоит. В начале 1791 года по инициативе де Лабиллардьера, Парижского общества естествоиспытателей и Академии наук было написано обращение к Национальному собранию с просьбой об организации спасательной экспедиции.

9 февраля 1791 года Национальное собрание вынесло свое решение: просить короля снарядить два корабля для поиска Лаперуза и его людей. Франция все ещё оставалась монархией, пусть уже и конституционной, и последнее слово пока что было за королем. Людовик XVI, разумеется, не возражал. Несмотря на все более усиливающийся финансовый кризис, в июне месяце было постановлено выделить средства на снаряжение спасательной экспедиции.

Контр-адмирал д’Антркасто

Во Франции из тех, кто был в курсе событий, многие пока верили в успех поисков. Супруга коммодора, красавица креолка с острова Иль-де-Франс, Луиза Элеонора Бруду, а теперь мадам де Лаперуз, как и полагается, получала жалование супруга. Семьям офицеров, солдат и матросов также выплачивались положенные оклады. Чтобы подогреть энтузиазм спасателей и людей неравнодушных, Национальное собрание учредило специальную премию тому, кто обнаружит корабли Лаперуза или предоставит французскому правительству убедительные сведения об их судьбе.




В гавани Бреста, где за шесть лет до этого готовились к плаванию «Буссоль» и «Астролябия», началось снаряжение двух кораблей. Как и в случае с Лаперузом, это были две габары – трехмачтовые грузовые корабли с прочным корпусом, прошедшие соответствующее переоборудование. Они имели название «Форель» и «Дюранс». Во главе предприятия был поставлен произведенный недавно в контр-адмиралы Жозеф Антуан д’Антркасто.

Этот человек в свое время имел некоторое отношение к экспедиции Лаперуза, поскольку его кандидатура также рассматривалась в качестве руководителя. Однако тогда предпочтение было отдано более опытному в военном деле Лаперузу.

Д’Антркасто родился в 1737 году в знатной семье. Первоначально мальчик выбрал для себя карьеру духовного характера, учился в иезуитской школе и собирался влиться в ряды этого ордена. Однако его отец имел свои соображения на этот счет и, забрав сына от монахов, отдал в 1754 году юношу во флот. Франция вступила в Семилетнюю войну, и молодым дворянским отпрыскам предоставлялся шанс заложить фундамент для подобающей их положению карьеры.

Служба д‘Антркасто проходила довольно ровно, без примечательных событий. В 1785 году после завершения американской войны его назначили командовать отрядом кораблей в Ост-Индии. Тут д’Антркасто удалось добиться некоторых успехов: он проложил новый путь в китайский Кантон через Зондский пролив и Молуккские острова, которым можно было пользоваться во время сезонных муссонов. Он едва не встретился с Лаперузом в Китае, в Макао. «Буссоль» и «Астролябия» покинули этот порт буквально за день до того, как туда же прибыли корабли д’Антркасто.

Впоследствии он некоторое время занимал должность губернатора острова Иль-де-Франс. Теперь же этому человеку вновь предстояло отправиться на просторы Тихого океана во главе спасательной экспедиции. Вполне возможно, что контр-адмирал был вполне доволен своим назначением – обстановка во Франции стремительно накалялась, дворянство и духовенство утратили свои старинные привилегии. Многие солидные представители первого сословия уже покинули территорию страны, многие готовились это сделать. Брат короля граф д‘Артуа уже выехал за границу, показав один из самых приемлемых способов переждать бурю. Будучи человеком консервативных взглядов, контр-адмирал, может быть, видел в экспедиции возможность оказаться подальше от предугадываемых событий.

Снаряжение «Форели» и «Дюранса», которые для благозвучности переименовали в «Поиск» и «Надежду» и переклассифицировали во фрегаты, шло не без трудностей. Выделенной первоначальной суммы в один миллион ожидаемо не хватило, и бюджет предприятия как-то незаметно увеличился почти на четыреста тысяч ливров. Оба корабля были новыми. «Поиск» был построен в Байоне в 1787 году и имел водоизмещение в 400 тонн. Корабль имел на вооружении 12 шестифунтовых орудий. «Надежда» была несколько старше, построена в Тулоне, где была спущена на воду в 1781 году. Водоизмещение составляло 350 тонн, на борту имелось восемь пушек. Подводная часть обоих новоиспеченных фрегатов была обшита медными листами.




Общее количество личного состава экспедиции, отправлявшейся на поиски Лаперуза, составляло 219 человек – офицеры, матросы, солдаты морской пехоты и довольно многочисленная группа ученых самых различных специальностей. В числе последних был и ботаник Жак-Жюльен де Лабиллардьер.

Пока в гавани Бреста оба корабля снаряжались и дооборудовались, появились первые сведения о Лаперузе, неясные и очень приблизительные. Британский капитан Джордж Оуэн, который вернулся из Индии, сообщил, что к северу от Новой Гвинеи, в архипелаге Адмиралтейства были замечены обломки какого-то корабля, похоже, французского. Разумеется, эти данные по точности были близки к ярмарочным слухам, однако контр-адмирал ухватился за них и решил начать поиски именно с этого архипелага – ничего более конкретного в его распоряжении не имелось. 28 сентября 1791 года «Поиск» и «Надежда» покинули Брест.

В поисках Лаперуза

Д’Антркасто рассчитывал достигнуть мыса Доброй Надежды, пересечь Индийский океан и начать поиски в районе островов Адмиралтейства. Если там ничего не удастся обнаружить, планировалось осмотреть побережье Австралии и Тасмании. Его экспедиция, кроме своей основной функции – поисково-спасательной, – параллельно должна была выполнить и ряд научно-исследовательских задач.

17 января 1792 года «Поиск» и «Надежда» бросили якоря в гавани Кейптауна, где рассчитывали пополнить запасы. В этом порту д’Антркасто оказался обладателем новых слухов. Они были почерпнуты из письма командующего французскими военно-морскими силами в Ост-Индии генерала Сен-Феликса, датированного ноябрем 1791 года и ожидавшего своего адресата в Кейптауне. Согласно имевшимся у Сен-Феликса данным, некий капитан английского коммерческого судна «Сириус» Хантер якобы видел на одном из островов Адмиралтейства туземцев, одетых в форму французского флота. Подойти к берегу Хантеру помешало волнение на море.

Д’Антркасто, взвесив все «за» и «против», нашел полученные данные слишком противоречивыми: известный своей дотошностью в выполнении инструкций, Лаперуз не сообщил в своем последнем письме ничего об островах Адмиралтейства, зато упоминал побережье Австралии. Контр-адмирал решает вначале достигнуть Тасмании, а затем продолжить поиски к северу.

16 февраля 1792 года «Поиск» и «Надежда» покинули Кейптаун и двинулись через Индийский океан. Плавание к Тасмании, длившееся более двух месяцев, было довольно тяжелым. Корабли часто попадали в шторм, имеющаяся в наличии провизия на поверку оказалась не самого лучшего качества. Берега Тасмании были замечены только в конце апреля. Французы были вынуждены сделать трехнедельную остановку для проведения ремонта, отдыха и пополнения запасов. Ничего нового к уже имевшимся слухам приобщить не удалось.




В середине мая экспедиция отправилась к Новой Каледонии. Во время стоянки у берегов этого большого острова к борту «Поиска» подошла пирога с туземцами, чей внешний вид значительно отличался от местных жителей. В процессе общения ботаник де Лабиллардьер выяснил, что пирога прибыла с острова Увеа, самого северного из островов Луайоте, а туземцы, похоже, знакомы с железом. Кроме того, в конструкции самой пироги было замечено несколько досок явно европейского происхождения. Более подробной информации получить не удалось, и туземцы уплыли.

В июле экспедиция достигла Соломоновых островов, однако этот архипелаг был осмотрен довольно бегло, без высадки на берег. В конце этого месяца «Поиск» и «Надежда» дошли до островов Адмиралтейства. Однако никаких туземцев, дефилирующих по берегу в мундирах французского флота обнаружено не было. Все аборигены были экипированы в свою традиционную одежду – набедренные повязки.

Не найдя в этом районе никаких следов исчезнувшего Лаперуза, д’Антркасто уводит свои корабли к острову Амбон, где располагалась небольшая голландская колония. На «Поиске» и «Надежде» сложилась довольно серьезная ситуация с провиантом: запасы муки, взятой еще из Франции, после годичного плавания подходили к концу, а восполнить их было нечем. Полученная от голландцев свежая провизия позволила снизить опасность цинги, первые признаки которой уже появились среди экипажей.

Проведя месяц на острове и дав отдых командам, в октябре 1792 года экспедиция отправилась к юго-западным берегам Австралии, чтобы осмотреть их на предмет наличия следов кораблей Лаперуза. Это часть плавания оказалась еще более трудной, чем переход из Кейптауна. Берега пятого континента отличались пустынностью, а корабли зачастую трепал шторм. Стало плохо не только с провизией, но и с пресной водой. На берегу не попадалось источников. В январе 1763 года контр-адмиралу доложили, что на «Надежде» всего восемь бочек пресной воды. На «Поиске» ситуация была немногим лучше.

Д’Антркасто увел корабли к Тасмании, где в изобилии можно было найти как воду, так и древесину для ремонта. На Тасмании французы провели пять недель, после чего направились к островам Дружбы. Тут также не удалось обнаружить ни обломков кораблей Лаперуза, ни каких-либо сведений о нем. «Поиск» и «Надежда» двинулись к Новым Гебридам – островам вулканического происхождения, открытым Джеймсом Куком. Ситуация повторилась: туземцы, активно торговавшие с французами, ничего не слышали о каких-то других кораблях.

Тем временем положение экспедиции д’Антркасто становилось все хуже – к все более явственным признакам цинги прибавилась эпидемия тропической лихорадки, больных становилось все больше и больше. 19 мая 1793 года в 6 часов утра впередсмотрящие заметили одинокий остров, не обозначенный на картах. Уже больной контр-адмирал приказал дать ему название Поиск в честь адмиральского корабля. Несмотря на тщетные попытки ботаника де Лабиллардьера уговорить капитана остановиться и произвести высадку, командующий отказался.

Никто на кораблях не мог предположить, как близко они были к ответам на многие вопросы и возможной разгадке тайны исчезновения Лаперуза. «Надежда» и «Поиск» прошли мимо только что открытого острова. За кормой остались Соломоновы острова, а 21 июля 1793 года контр-адмирал д’Антркасто скончался от цинги у берегов острова Новая Британия и был похоронен в море. Командование экспедицией перешло в руки старшего из оставшегося в живых офицеров лейтенанта маркиза д’Орибо.

Положение путешественников оказалось крайне тяжелым, и было принято единственно приемлемое решение идти в Сурабаю, столицу голландской Индонезии, куда «Поиск» и «Надежда» прибыли 28 октября 1793 года, так и не выполнив главной задачи: найти следы Лаперуза и его спутников. Прибывших французов, измученных голодом и болезнями, ждал целый ворох новостей, которые своим размахом ошеломили всех. Людовик XVI был казнен, Франция – объявлена республикой и находится в состоянии войны с Голландией. Корабли экспедиции были интернированы, а среди их экипажей произошел раскол по политическим соображениям, в основном по линии офицеров и матросов.

Домой им удалось попасть лишь только после подписания Амьенского мира в 1802 году. Во Францию вернулась едва ли четверть из участников экспедиции контр-адмирала д’Антркасто. Несмотря на значительный вклад в различные области науки, тайну исчезновения Лаперуза разгадать им так и не удалось. Завеса над ней приподнимется только через много лет.

Легенды острова Ваникоро

Прошли годы. Франция стала империей, взошло солнце Аустерлица, Бородинское поле погребло десятую часть Великой армии, отступление которой ярко осветило пламя московского пожара. Париж пал, и Старая Гвардия совершила свою последнюю атаку на поле Ватерлоо. Череда наполеоновских войн прошла, а сам «маленький капрал» и «возмутитель Европы» жил теперь на острове Святой Елены. Начало XIX века затмило тайну экспедиции Лаперуза, но о ней все же не забыли. Лаперуз был по-прежнему темой для разговоров в военно-морских и ученых кругах, хоть теперь далеко не так увлеченно обсуждаемой. Надежда получить хоть какие-то сведения о «Буссоли» и «Астролябии» изрядно потускнела, ведь прошло уже много лет со всех предполагаемых сроков их возвращения.

Как вдруг во второй половине 20-х гг. XIX века, спустя почти сорок лет, по Европе начали циркулировать слухи, изрядно подогреваемые прессой, что некоему английскому капитану удалось обнаружить какие-то вещи экспедиции Лаперуза. В газетах, которые, правда, вечно врут, писали даже об ордене Святого Людовика, кавалером которого являлся сам граф Лаперуз. Все необычные подробности стали известны несколько позже.

Начало истории восходит к 1813 году, когда английский парусник «Хантер», следуя в Кантон, подошел к островам Фиджи. Выяснилось, что среди туземного населения проживает и некоторое количество европейцев. Они оказались тут по разным причинам: одних высадили на берег в качестве наказания, другие были дезертирами или потерпели кораблекрушение. «Хантер» прибыл как раз тогда, когда среди этого милого сообщества разразилась нешуточная ссора, сопровождавшаяся дракой и поножовщиной. Несколько «робинзонов» были убиты, а двое из них – немец родом из Штеттина Мартин Бухерт и индиец Чулиа – решили от греха подальше поменять место жительства и попросили капитана «Хантера» перевезти их на другой остров.

На родину эти почтенные господа возвращаться не желали, как следует обжившись в тропиках. Их просьба была исполнена, и беглецов высадили на остров Тикопиа. «Хантер» продолжил свой путь в Кантон. Прошло тринадцать лет, и 13 мая 1826 года к Тикопиа подошел барк «Святой Патрик». Барк совершал коммерческий рейс из Вальпараисо в Пондишери. Его капитан Питер Диллон, служивший в 1813 году на «Хантере», решил поинтересоваться здоровьем оставленных здесь «робинзонов».

К удивлению Диллона, Бухерт и Чулиа были вполне живы, здоровы и весьма довольны той обстановкой, в которой они находились. С берега на борт они перевезли фрукты и кое-какую живность. И тут Чулиа показал матросам барка видавшую виды гарду от шпаги, намереваясь обменять ее на крючки. Старая гарда была предметом столь экзотичным для этих тропических мест, что Диллон заинтересовался ею.

Бухерт охотно рассказал, что вещи и предметы явно европейского происхождения он увидел у местных жителей, принявших гостей очень радушно еще в 1813 году. Это были инструменты, фарфоровые блюдца, бутылки, серебряные ложки и прочая мелочь. Даже сейчас на Тикопиа их имелось довольно много. Диллон стал расспрашивать туземцев об источнике необычных артефактов, и они поведали, что выменяли все это у соседей. Соседями называли жителей небольшой группы островов, расположенных в двух днях пути от Тикопиа. Этот остров, вернее острова, именовались Ваникоро.

Словоохотливые аборигены поведали англичанам одну старую историю. Давным-давно, когда многие старики были мальчишками, говорили туземцы, к островам Ваникоро подошли два корабля. Они стали на якоря на некотором расстоянии друг от друга, а затем налетел сильнейший шторм. Первый корабль сел днищем на скалу, о которую его стало бить волнами. На берегу собралась толпа туземцев, по которым с корабля начали стрелять и некоторых убили. Местные ответили стрелами, а потом корабль развалился на части. Всех спасшихся с него убили разъяренные туземцы.

Ситуация с другим кораблем оказалась совершенно иной: его выбросило на песчаную отмель. Высадившиеся на берег, люди вели себя подчеркнуто дружелюбно и не стреляли. Они подарили туземцам бусы и прочие безделушки, и мир был восстановлен. Потерпевшие крушение разгрузили свой корабль и разбили лагерь, который обнесли частоколом. Из обломков они построили небольшой парусник и, оставив на берегу двух человек, покинули остров, обещая вернуться. Больше их никто не видел. Оставленные на Ваникоро люди умерли, один совсем недавно, примерно три года назад.

Питер Диллон не сомневался, что ему удалось напасть на след исчезнувшей экспедиции Лаперуза. Он хочет немедленно идти на острова Ваникоро, однако обстоятельства препятствуют этому – противный ветер, течь в трюме и ворчание хозяина груза «Святого Патрика», находившегося на борту. Коммерция в первую очередь, а с поисков Лаперуза не получишь ни пенни. Однако Диллон не успокаивается. Прибыв в Калькутту, он обращается к английским колониальным властям с предложением организовать экспедицию с целью получения более подробной информации. Дело касалось престижа – французскую экспедицию найдут англичане.




В распоряжение Диллона передается быстроходный корабль «Поиск», который в январе 1827 года вышел из Калькутты и взял курс на Ваникоро. 27 сентября Питер Диллон наконец увидел его очертания. На Ваникоро он пробыл около месяца. Ему удалось сделать множество находок: кусок глобуса, ядра, обломки инструментов, части медной обшивки кораблей, маленькую пушку и даже мельничные жернова. Наиболее значительным предметом был корабельный колокол с надписью «Меня сделал Базен» и клеймом брестского арсенала. На колоколе была выбита дата «1785».

Местные жители охотно рассказывали о белых духах, очутившихся на острове много лет назад. Ранее слышанные рассказы были дополнены гротескными описаниями треуголок и тем фактом, что их предводитель часто смотрел на Луну и звезды в «длинную палку». Однако все попытки уговорить туземцев показать место крушения кораблей не увенчались успехом.

Раздосадованный Питер Диллон покинул Ваникоро и направился в Европу. Обнаруженные на далеком Архипелаге реликвии торжественно передаются французским властям и выставляются в Лувре. На них очень хочет посмотреть один человек. Его зовут Бартелеми де Лессепс, генеральный консул Франции в Лиссабоне, единственный к тому времени оставшийся в живых участник экспедиции Лаперуза. Пожилой Лессепс узнал все увиденные предметы. Он даже вспомнил имя матроса, предложившего смастерить ветряную мельницу. Находки на Ваникоро производят сенсацию.

Так получилось, что ко времени нахождения следов Лаперуза в Тихом океане находилась французская научно-исследовательская экспедиция под руководством выдающегося моряка и ученого капитана 2-го ранга Жюля Дюмон-Дюрвиля. Капитан уже совершил одно кругосветное путешествие. Благодаря его усилиям, кстати, Франция обрела найденную в 1820 г. на греческом острове Милос статую Венеры. Дюмон-Дюрвилю тогда удалось выкупить ее у островитян прямо под носом турецких властей. Правда, в результате этой художественной распри мраморная богиня лишилась рук.




Капитан 2-го ранга был восхищен Лаперузом, его ролью в истории мореплавания. Свой корвет он переименовывает в «Астролябию» – в честь одного из кораблей пропавшей экспедиции. Дюмон-Дюрвиль был уверен, что ему удастся обнаружить какие-то следы столь почитаемого им мореплавателя. 19 декабря 1827 года «Астролябия» бросила якорь в Хобарте, на Тасмании. Тут Дюмон-Дюрвиль получил информацию о находках, сделанных Питером Диллоном на Ваникоро.

28 февраля 1828 года его корабль бросил якорь возле этой группы островов. Начались исследования. Французам также удалось найти много предметов, связанных с экспедицией Лаперуза: оружие, инструменты, предметы быта. После долгих уговоров вождь туземцев уступил и показал исследователям место крушения одного из кораблей – среди рифов в чистой воде на глубине Дюмон-Дюрвиль и его спутники увидели покрытые водорослями очертания якорей, пушек и ядер. Кое-что при помощи туземцев удалось поднять на поверхность.




На Ваникоро французы соорудили каменный памятник с деревянной табличкой. По совокупности данных позже выяснилось, что Дюмон-Дюрвиль нашел останки «Астролябии», в честь которой был назван его корвет. Место крушения «Буссоли» выяснить тогда не удалось.

Так спустя сорок лет Европа узнала о судьбе Лаперуза и его экспедиции. Она могла бы узнать о ней и значительно ранее. Ведь в 1793 году корабли контр-адмирала д’Антркасто «Поиск» и «Надежда» проходили мимо Ваникоро, названного Поиском, но не остановились из-за плохой погоды и нежелания самого командующего. Двумя годами ранее, в 1791 году, британский фрегат «Пандора», отправленный на поиски мятежного «Баунти», прошел в непосредственной близости от Ваникоро, на котором были замечены дымовые сигналы. Однако, полагая, что бунтовщики не могут подавать никаких сигналов, капитан Эдвардс не придал данному факту никакого значения, и «Пандора» прошла дальше.

Все найденные Питером Дилланом и Жюлем Дюмон-Дюрвилем предметы были впоследствии переданы в Морской музей Франции. Спустя пятьдесят с лишним лет губернатор Новой Каледонии Палло де ла Баррьер отправил на Ваникоро судно «Брюа» с водолазами на борту. Его целью было собрать новые предметы экспедиции Лаперуза. Морякам с «Брюа» удалось поднять со дна моря несколько якорей и пушек, которые в итоге были переданы городу Альби. Теперь они установлены у подножия памятника Лаперузу в этом городе.




На Ваникоро время от времени отправлялись экспедиции, появились новые находки. В 1959 году был обнаружен русский рубль с датой чеканки 1724-й. Огромную роль в исследованиях сыграл новозеландский исследователь-энтузиаст Рис Дискомб, электромеханик по специальности. Его не отпускала тема поисков «Буссоли», и он привлек внимание французских властей. Предпринятые в конце 50-х – начале 60-х гг. экспедиции с широким использованием водолазного снаряжения в конце концов принесли свои плоды.





В марте 1964 года на глубине около пятидесяти метров и на расстоянии тысячи восьмисот метров от места гибели «Астролябии» были обнаружены обломки и ее соплавателя – «Буссоли». Предположительно, корабль напоролся на подводный риф и затонул от полученных повреждений.

Что стало с моряками, которые, построив небольшой парусник, покинули Ваникоро в поисках спасения – остается неизвестным до сих пор. Неясно, почему они оставили двух своих товарищей на острове. Сумели ли достичь какой-то земли или утонули? Море умеет хранить свои тайны и расстается с ними неохотно.