Второй шаг к трагедии 22 июня 1941 года

В архивах найдены список делегации Молотова 1940 г. и ее уникальные берлинские фото

22 и 23 июня 2010 года в “МК” был опубликован сенсационный материал писателя-историка Александра Осокина “Приезжал ли Гитлер в Москву?”. Опираясь на обнаруженный им в Архиве внешней политики РФ список делегации Риббентропа и используя кадры кино- и фотохроники, А.Осокин доказал, что в ее состав входило восемь человек из ближайшего личного окружения Гитлера, в том числе “фрейлейн Крюгер”, весьма похожая на Еву Браун. Из этого следует, что и сам фюрер мог инкогнито прилететь с делегацией, хотя по ряду причин мог и не прилететь. Сегодня мы начинаем публиковать не менее сенсационный материал-расследование А.Осокина об ответном визите: поездке в Берлин делегации под руководством председателя Совнаркома и наркома иностранных дел СССР В.М.Молотова в ноябре 1940 года. В основе его лежит новая находка — список советской делегации, найденный им в АВП РФ (публикуется впервые), и уникальные фото этой поездки, обнаруженные им в фондах Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ). И, конечно же, вносит свой вклад постоянно применяемый этим автором метод исследования с помощью идентификации исторических лиц по кадрам кинохроники. Осокин — автор совершенно новой гипотезы начала войны и причин катастрофы 22 июня 1941 года, детально изложенной им в двух его книгах: “Великая тайна Великой Отечественной. Новая гипотеза начала войны” (2007 г.) и “Великая тайна Великой Отечественной. Ключи к разгадке” (2010 г.). Гипотеза его очень неожиданна и интересна, хотя вызывает самые разные оценки. Но нельзя не признать, что почему-то она приводит его к обнаружению в наших архивах (о которых иногда говорят, что в них давно уже все почищено) интереснейших, ранее никем не обнаруженных (или обнаруженных, но не опубликованных) документов. Может, это и есть объективное подтверждение правильности его гипотезы?

12 ноября 1940 г. Берлин. Фото из фондов РГАСПИ.

Поездка делегации Молотова в Берлин в ноябре 1940 года в свое время не была тайной. Это был официальный государственный визит советского премьера в дружественную страну. Но почему-то советские газеты писали о нем очень кратко. За все время шестидневной поездки было опубликовано всего лишь две (!) фотографии. А киножурнал “Новости дня” показал в основном отъезды и приезды Молотова. И причина тому была. Просто “дружественная” страна, в которую впервые за всю историю СССР отправился в зарубежный вояж советский премьер, была в тот момент воюющей — она второй год вела войну почти против всей Европы. Поэтому у мировой общественности никакой радости эта поездка вызвать не могла.

Была еще одна причина такой лаконичности — лица участников берлинских переговоров показывали, что этот визит не был ответным визитом вежливости, не был ознакомительным (“разузнать и прощупать”), он был неслыханным и по составу участников, и по обсуждавшимся вопросам, и по степени проявления дружеских чувств.

Поэтому после начала Великой Отечественной войны поездка Молотова в Берлин стала одной из самых больших тайн в нашей стране — на много лет о ней как бы забыли. По понятным причинам не упоминали о ней и в Германии, и в странах антигитлеровской коалиции (до начала “холодной войны”). Пожалуй, впервые она была упомянута в отечественной книге, написанной историком Александром Некричем, — “1941, 22 июня” (1966 г.). Но даже в этой выдающейся по правдивости для того времени книге об этом берлинском визите было сказано буквально следующее: “Переговоры в Берлине в ноябре 1940 года и последовавшие затем события на Балканах свидетельствовали о развитии агрессивных планов гитлеровской Германии”. И это все, больше ни звука. Не была названа даже фамилия Молотов.

Первым о визите Молотова в Берлин и своем участии в нем упомянул авиаконструктор А.С.Яковлев в книге “Цель жизни” (1967), а описал эту поездку в книге “С дипломатической миссией в Берлин” (1971) ее другой участник — переводчик В.M.Бережков (правда, кроме Молотова и себя он назвал имя лишь одного человека, участвовавшего в ней с советской стороны, — первого секретаря полпредства в Берлине и переводчика Павлова). В дальнейшем Бережков издал несколько книг и статей, где довольно подробно рассказал о некоторых деталях этой поездки.

В 1973 году обозначился четвертый участник поездки — маршал Василевский (в период поездки — зам. начальника оперативного управления Генштаба). Он упомянул о ней в своей книге “Дело всей жизни”, в которой открыл имена еще двух ее участников: И.И.Лапшова — помощника предсовнаркома Молотова и В.М.Злобина — генерал-адъютанта наркома обороны Тимошенко.

А первые фото молотовской поездки у нас появились, пожалуй, лишь в 1991 году в сборнике “Оглашению подлежит” и книге Г.Л.Розанова “Сталин—Гитлер. 1939—1941” — по два маленьких и не очень качественных снимка в каждой книге. Затем они стали появляться и во множестве других книг, при этом как бы случайно делалось все, чтобы нельзя было персонифицировать участников переговоров и встреч, — малый размер фото, их плохое качество, минимум имен и минимум текста в подписях под ними (в одной из книг даже появилось фото, на котором посла Шкварцева “загримировали”, подрисовав ему густые усы).

Работая в архивах, мне удалось обнаружить сенсационный документ: полный список делегации Молотова (65 человек), ездившей в ноябре 1940 года в Берлин (АВП РФ. Ф.06. Оп.2. Пор.№161. П.15. Л.1-3), а также высококачественные фото из альбома об этой поездке, большинство которых никогда не были опубликованы в нашей стране, хотя сделаны штатным фотографом делегации М.Калашниковым.

Теперь появляется реальная возможность рассмотреть каждого ответственного участника этой поездки, используя и все появившиеся в отечественной и зарубежной печати, а также в Интернете фото и кадры кинохроники. Увидеть, с кем и как они общались в Берлине, и с учетом этого попытаться понять, по каким направлениям шли переговоры и чем закончились: полным расхождением позиций “дружественных” стран, СССР и Германии, или какой-то новой договоренностью. Ведь последние полгода перед Великой Отечественной войной обе страны вели свою реальную политику именно по результатам этой встречи, что и привело к катастрофе 22 июня 1941 года.

Ведь о чем бы ни шли переговоры в Берлине и чем бы они ни кончились, вариантов было только два: либо неожиданно вспыхнувшая в 1939-м “дружба” будет продолжена и даже усилена, либо ей пришел конец...

Вот что сообщили тогда миру о ходе и результатах этой встречи ее участники в совместном заключительном коммюнике: “Обмен мнений протекал в атмосфере взаимного доверия и установил взаимное понимание по всем важнейшим вопросам, интересующим СССР и Германию”. Этот абсолютно лишенный информации текст показывал, что если не договорились, то и не рассорились. На Западе с 1948 г., а в нашей стране с 1991 г. стали публиковаться записи бесед Молотова с Гитлером и Риббентропом, однако никаких конкретных сведений о принятых в Берлине решениях никогда не сообщалось.

Совершенно непонятно, были ли реализованы истинные задачи поездки, ставшие известными как указания Сталина Молотову от 9 ноября 1940 года (9 рукописных листков из блокнота, озаглавленные “Некоторые директивы к Берлинской поездке”). Этот документ был введен в научный оборот историком Л.Безыменским в 1995 г. В нем задачи Молотову были поставлены в следующем виде:

1. Выяснить, как предлагает Гитлер делить мир по заключаемому пакту.

2. Обозначить сферу интересов СССР.

3. Ничего не подписывать, имея в виду продолжение переговоров в Москве.

Из этого видна суть ноябрьских переговоров в Берлине: Гитлер более всего хотел зафиксировать на бумаге присоединение СССР к Оси (Рим — Берлин — Токио) что сломило бы непреклонность Англии, возглавляемой Черчиллем. Сталин, казалось, был готов участвовать в дележе мира с Гитлером, но не хотел афишировать это. Вопросы экономического и военно-технического сотрудничества были решены после договоров 1939 года о ненападении и дружбе и границе. Поэтому договариваться могли скорее о военном участии СССР в войне против Великобритании — в десантной операции в Англии и броске на Ближний Восток. Ибо у Гитлера выбор был весьма ограничен: удар или по Англии, или по СССР, т.к. долго держать без дела под ружьем свои отмобилизованные дивизии он не мог, а воевать на два фронта не собирался.

Лишь в годы перестройки стало известно, что Молотов увез в Москву немецкий проект превращения “пакта трех” в “пакт четырех” и уже 25 ноября 1940 года сообщил Шуленбургу о готовности СССР заключить этот пакт о политическом и экономическом сотрудничестве (но ведь оно и так шло полным ходом с 24 августа 1939 г.!). Однако — с поправками — к двум предложенным Риббентропом секретным протоколам предлагалось добавить еще три: о выводе немецких войск из Финляндии, о ликвидации японских концессий на Северном Сахалине и о включении Болгарии в советскую зону безопасности. Текст был передан через Шуленбурга, однако ответа от Гитлера якобы так и не последовало (либо он последовал, но неизвестен по сей день).

Через две недели после завершения визита и отъезда Молотова в Берлин прибыл новый полпред СССР — Деканозов, а смена послов всегда означала крутой поворот в отношениях между странами. C учетом же того, что Деканозов был еще и заместителем наркома иностранных дел, это означало, что дружба станет еще крепче. Однако во время визита Молотова Гитлер на оба банкета в честь делегации не пришел (в отличие от Сталина во время приездов Риббентропа в Москву в 1939 году)... Так что же — не договорились или разыграли недоговоренность?

 Обнаруженный автором настоящей публикации в Архиве внешней политики РФ документ “Список лиц, сопровождающих … В.М.МОЛОТОВА”, который никогда не публиковался в открытой печати, позволяет понять многое в поездке Молотова в Берлин.

Из списка следует, что советская делегация Молотова в ноябре 1940 года почти в два раза превышала по численности германскую делегацию Риббентропа в августе-сентябре 1939 года (66 и 38, если считать вместе с руководителями). Это может объясняться более широким кругом рассматриваемых вопросов, меньшей степенью их проработанности и подготовленности итогового документа или наличием какой-то серьезной проблемы или даже противоречия, требующего решения во время переговоров.

Анализ списка делегации показал, что 31 человек составлял собственно делегацию, обеспечивавшую работу предсовнаркома и наркома иностранных дел В.М.Молотова, в т.ч. один нарком и четыре замнаркома, четыре начальника главных отделов НКИД, начальники личной канцелярии предсовнаркома и наркома иностранных дел, зам. генерального секретаря НКИД (генеральный секретарь НКИД Соболев по личному заданию Сталина в это время был командирован в Болгарию, где обсуждался вопрос о проливах), референты и технические работники НКИД. Из этого следует, что в Берлине во время переговоров могло быть не только принято то или иное решение, но и немедленно оформлено в виде государственного договора или секретного протокола к нему.

Отличает эту делегацию от московской делегации Риббентропа и наличие в ее составе военных экспертов самого высокого ранга: Злобин был генерал-адъютантом и постоянным советником наркома обороны маршала Тимошенко, а Василевский исполнителем — разработчиком советских стратегических военных планов. (Не надо забывать, что единственный обнаруженный до настоящего времени советский план войны на 1941 год от 15 мая 1941 г. был написан собственноручно Василевским и не подписан ни Сталиным, ни Тимошенко, ни Жуковым. Через год после этой поездки Василевский станет зам. начальника Генштаба, еще через год — начальником Генштаба, год спустя — маршалом, а после войны — военным министром.) Это означает, что стратегические военные вопросы были одним из важных аспектов берлинских переговоров.

18 человек составляли охрану, 4 человека — обслуживающий персонал (врач, повар, официантка, парикмахер), 12 человек — поездная бригада.

Чтобы понять направленность и возможности делегации, рассмотрим персонально ее состав (только 31 первая фамилия из списка, по которым удалось собрать минимальную информацию и привести фото). Почему-то руководитель делегации Молотов в список не включен. Но, естественно, начать надо именно с него.

О том, что народа из СССР должно было подъехать очень много, есть любопытное свидетельство личного пилота Гитлера Ганса Бауэра. В своих мемуарах он написал, что Гитлер предлагал Молотову для доставки в Берлин его делегации свой личный самолет, но оказалось, что “Молотов хотел отправиться в Берлин с делегацией, насчитывавшей 256 человек”! Намек на то, что так оно и произошло, содержится в описании приема в советском полпредстве в книге Бережкова “С дипломатической миссией в Берлин”: “Был извлечен сервиз на 500 персон, с незапамятных времен хранившийся в посольстве для особо торжественных случаев”. Если считать, что русских и немцев на этом приеме было поровну, выходим как раз на цифру 250. В обнаруженном в АВП РФ отчете участника этой поездки о приеме в честь Молотова в отеле “Кайзергоф” говорится, что с немецкой стороны в нем участвовало 200 высших чинов.

Огромную совершенно новую информацию о берлинской поездке позволили получить обнаруженные мною в Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ) фотографии встречи, проводов, приемов и переговоров советской делегации, большинство которых никогда не публиковались в открытой печати — фотоальбом фотографа Калашникова (20 фото) и немецкие фото (18 фото), подаренные в Берлине Молотову. Их высокое качество позволило, сильно увеличивая их, получить возможность идентифицировать персонажи в больших групповых снимках.
Все это вместе дает возможность наконец воочию увидеть, как проходили ноябрьские переговоры в Берлине делегации Молотова.

* Даты и время указываются не по воспоминаниям участников переговоров, а по обнаруженному мной в АВП РФ немецкому документу “Распределение часов к приему... В.М.Молотова. Берлин, 12—14 ноября 1940 года” (Ф-06. Oп.2. П.15. Д. 161. ЛЛ. 4-8), а также по датам и часам, указанным в сообщениях о берлинской поездке и переговорах в публикациях газеты “Правда” 1940 года.

**  Персонификация людей на фото осуществляется автором на основании внешнего сходства, информации в публикациях, мемуарах, архивных документах и т.п.  В случае сомнения рядом с фамилией стоит знак “?”.

Полужирным здесь и далее по тексту выделены фамилии советских представителей, которых нет в списке делегации, но о пребывании которых с ней в Берлине есть прямые или косвенные сведения. Некоторые из провожающих могли вылететь в Берлин утром 11 ноября самолетом и встречать Молотова в Берлине 12-го.

(Продолжение в следующем номере.)

***

10ноября 1940 г. 16.45*. Москва, Белорусский вокзал. Проводы делегации Молотова.

Фото из фондов РГАСПИ.