75 лет назад, в сентябре 1940 г., настал кульминационный момент «битвы за Англию»… Впрочем, Гитлер уже разворачивал подготовку к другой войне, на востоке. 31 июля 1940 г., почти сразу после капитуляции Франции, он поставил генштабу задачу на разработку нападения на СССР с целью “уничтожения жизненной силы России”. Срок операции определялся – весна 1941 г. Современные фальсификаторы вовсю оперируют теориями, будто нападение на нашу страну было «превентивным», и нацисты всего лишь «упреждали» Сталина. Хотя, согласитесь, упреждать почти за год выглядит более чем странно. Нет, фюрер всего лишь реализовывал свои собственные старые планы с двумя последовательными ударами – сперва сокрушить западных противников, а потом навалиться на Россию.

Кстати, в данном отношении у германских генералов не возникло никаких опасений и возражений. Французов и англичан они всё же побаивались. Но против нападения на СССР не высказался ни один! Даже в кулуарных обсуждениях не прозвучало никакой тревоги, никаких мрачных прогнозов. В немалой степени этому способствовали итоги финской войны. Делались выводы о низкой боеспособности Красной армии. Правда, русские в данный период были неопытными, полезли в лоб на мощные укрепления линии Маннергейма. Германской армии пришлось бы еще хуже, если бы ей не сдали без боя чешские укрепления в Судетах. Однако подобным факторам не придавали значения.

Дневник Гальдера свидетельствует – за подготовку новой войны немецкие генералы ухватились с огромным энтузиазмом. Уже 9 августа 1940 г. начальник оперативного управления ОКВ Варлимонт выпустил первую директиву по подготовке удара против СССР под кодовым названием “Строительство на Востоке”. 14 августа Геринг проинструктировал заведующего экономическим отделом ОКВ генерала Томаса, что поставки в Россию должны рассматриваться только до весны следующего года. 26 августа начались переброски на Восток дивизий из Франции.

Но и на западе у немцев оставался недобитый противник. Англия. Правда, Гитлер был поначалу уверен – после капитуляции французов с ней легко будет замириться. По различным каналам он предлагал самые мягкие условия. Британцам оставляют их колониальную империю, господство на морях. Но и они, в свою очередь должны признать господство немцев на континенте. Хотя Черчилль был отнюдь не глупым государственным деятелем и прекрасно понимал: при подобном раскладе Англии придется признать главенство Германии или ее со временем задушат. Ведь немцы, владея побережьем Франции, Бельгии и Голландии, могут понастроить базы, сосредоточить побольше подводных лодок, блокировать острова и диктовать Лондону любые условия. Поэтому мирные инициативы Гитлера Черчилль отверг. Заявлял о готовности сражаться до последнего. Даже если падет Англия, останутся ее доминионы, колонии, и продолжат войну.

Впрочем, не все британские политики были такими дальновидными и твердыми, как их премьер-министр. Имелось сильное “античерчиллевское” крыло, согласное замириться с немцами. Пусть себе спокойно воюют с русскими, а дальше видно будет. Фюрер с Риббентропом налаживали закулисные связи с этим крылом, старались поддержать его в парламентской борьбе с Черчиллем. А предложения мира повторяли через нейтральные страны, Гитлер озвучивал их в публичных выступлениях. Отказы раздражали фюрера, удивляли его, и в середине июля он стал склоняться к мысли – возможно, англичан потребуется сломить силой. Он издал директиву о разработке десанта на Британские острова. План получил название «Морской лев». Выделялось 39 дивизий, крупные воздушные и морские силы, срок готовности определялся к 16 сентября 1940 г.

Но этот план, в отличие от нападений на Польшу, Францию, а потом и на Советский Союз, носил очень «неуверенный» характер. Задачи и указания сопровождались оговорками – «если потребуется…», «если необходимость в этом еще сохранится». Сам Гитлер проявлял колебания. Дело в том, что предварительные проработки десанта в Англию велись еще с осени 1939 г., и представители армии, авиации, флота не могли найти общего языка. Моряки не забыли, как англичане трепали их в Первую мировую войну, а сейчас британский флот наголову превосходил германский. Добавились серьезные потери боевых кораблей в боях за Норвегию, и моряки откровенно робели. Авиация в лице Геринга, наоборот, бахвалилась всемогуществом. А армейское командование чувствовало себя непривычно и неуютно – никогда в истории немцы не проводили крупных десантных операций на море.

Даже после утверждения плана споры продолжались. Командующий флотом гросс-адмирал Редер пугал фюрера и его приближенных осенними штормами. Заявлял – если первый эшелон десанта высадится удачно, погода может помешать подвозить боеприпасы, горючее, высаживать пополнения. Флотское начальство не устраивали и сами замыслы армейских генштабистов. Потому что германский генштаб наметил вторжение на широком фронте. Красивые и мощные стрелы на картах охватывали британцев с двух сторон и брали в клещи. Моряки брыкались, что смогут обеспечить высадку лишь на одном узком участке. А что толку? На одном узком участке британцы могли устроить прочную оборону даже ограниченными силами. Остановить и блокировать германский десант. Но кое в чём армейские и флотские начальники соглашались – высадка станет возможной лишь после того, как будет достигнуто полное господство в воздухе.

О, Геринг был рад стараться. Он давал понять, что даже он сам, вообще без армии и флота, сумеет поставить Англию на колени. 15 августа он начал операцию «Орел». Бросил на британцев три воздушных флота – 2-й фельдмаршала Кессельринга, 3-й фельдмаршала Шперле и 5-й генерала Штумпфа, в общей сложности более 1300 бомбардировщиков и 950 истребителей. Первые удары посыпались на аэродромы, потом на другие военные объекты. Но Геринг совершил серьезную ошибку – он недооценил английскую систему ПВО, радары и станции оповещения пилотов по радио. На радиолокационные установки совершили лишь один налет и больше не повторяли, сочли второстепенной целью.

А англичане своевременно обнаруживали приближение противника, выводили свои самолеты на перехват. Благодаря этому им удавалось противодействовать немцам даже меньшими силами. Уже в первые дни сражений германский 5-й воздушный флот, базировавшийся в Скандинавии, понес тяжелые потери и был выведен из дальнейших операций. Но и англичанам доставалось круто. Их летчики совершали по несколько вылетов в день, изматывалось. За месяц непрерывных воздушных схваток британская истребительная авиация уменьшилась на 466 самолетов, потеряла четверть пилотов (немецкие потери на этот же период составляли 385 самолетов, из них 214 истребителей).

Но 23 августа отряд из десятка германских бомбардировщиков допустил ошибку, вместо авиационных заводов и нефтехранилищ высыпал бомбы на жилые кварталы в центре Лондона. Британцы возмутились и решили ответить той же монетой. Ночью 25 августа 40 их самолетов совершили налет на Берлин. Город закрывала густая облачность, бомбы сбросили наугад, и никакого вреда они не нанесли. Однако прогремевшие взрывы и разнесшиеся слухи о них привели немцев в состояние шока. Они уже вошли во вкус легких и безопасных триумфов. И вдруг выяснилось, что любой немец, хотя бы и в глубоком тылу, может жестоко поплатиться за действия своего руководства! А англичане повторили налет, среди германского населения появились погибшие, раненные.

Теперь Гитлеру срочно требовалось взбодрить ошеломленных и зароптавших обывателей. Он произносил трескучие речи о страшном отмщении. И свою авиацию он перенацелил именно на отмщение! Для английской авиации и сил ПВО это обернулось настоящим «подарком». Их аэродромы были уже наполовину выведены из строя, но сейчас соединения германских люфтваффе получили приказ оставить их в покое! Бомбить города Англии. Правда, сами по себе эти налеты стали суровыми. Первый массированный удар состоялся 7 сентября. На Лондон было направлено 625 бомбардировщиков и 648 истребителей.

Самолеты появлялись волна за волной, сбрасывая смертоносный груз. Целые районы охватили пожары. Многие англичане сочли, что это уже началась подготовка перед высадкой десанта. Зазвонили колокола церквей. Кто-то передал в эфир кодовый сигнал «Кромвель», означавший «Вторжение неминуемо». Саперные части по этому сигналу начали взрывать мосты, выставлять минные заграждения. На них напарывались и подрывались военные и гражданские машины, пешеходы. Разносилась паника, самые невероятные слухи. Кто-то сообщал, что уже видел немцев. Солдаты открывали стрельбу не пойми куда…

Хотя на самом деле, вокруг «Морского льва» в эти же дни разгорелись очередные дискуссии. Моряки представляли плохие прогнозы погоды. Жаловались, что средств высадки не хватает. В портах Кале, Шербура, Остенде, Булони, собрали со всего побережья массы катеров, барж, транспортов. Но их бомбила английская авиация, обстреливали корабли, по ним вела огонь даже дальнобойная артиллерия через Ла-Манш. Гитлер согласился отложить десант на конец сентября, а потом и на начало октября.

А доклады о разрушениях и панике в Англии стали доходить до фюрера в очень преувеличенном виде. Герингу хотелось блеснуть. Дипломаты и спецслужбы старались подольститься, приукрашивали факты, чтобы Гитлеру было приятнее. Ну а в результате он заговорил, что рисковать в десантной операции, возможно, не понадобится. Зачем нужен десант, если дальнейшие удары с воздуха окончательно сломят британцев?

Авиации было дано распоряжение продолжать «терроризирующие налеты» по Лондону и крупным городам… Это обрекало на гибель и страдания десятки тысяч мирных жителей. Но британская система ПВО получила передышку от неприятельских атак, смогла восстановить поврежденные аэродромы, станции наведения. А кроме радаров, у англичан появилось еще одно опаснейшее оружие. В Польше через местных подпольщиков они сумели выкрасть немецкую шифровальную машинку. Ее исследовали лучшие ученые и создали аппарат для дешифровки. Англичане получили уникальную возможность читать закодированные германские радиограммы, донесения, приказы!

Данная система получила название «Ультра» и держалась в глубочайшей тайне. Расшифрованная информация поступала только главе правительства и высшему командованию армии и флота. Черчилль лично решал, как использовать эту информацию. Противник ни в коем случае не должен был догадаться о каналах утечки, чтобы не изменил принципы кодирования. Полученные данные обязательно легендировали. Создавали версии, будто они добыты другими способами – агентурной, авиационной, морской разведкой, наблюдателями.

Теперь к Черчиллю регулярно ложились на стол приказы Геринга, Кессельринга, Шперле о времени и целях ударов. В частности, один из налетов должен был обрушиться на городок Ковентри. Об этом было известно, но дополнительных мер по обороне не предпринималось – именно ради сохранения тайны. Черчилль считал вынужденную жестокость оправданной. Ковентри пожертвовали, он был стерт с лица земли, погибли тысячи людей. Но при этом британское руководство выжидало и караулило – когда немцы попытаются нанести решающий удар.

Такой случай настал 15 сентября. Гитлер и Геринг нацелили всю наличную авиацию на Лондон. Решили еще раз посильнее погромить столицу англичан. Но британцы тоже сосредоточили на этом направлении все имеющиеся истребители. Волны германских самолетов были встречены на подступах, их начали клевать с разных направлений. Многие бомбардировщики вынуждены были сбрасывать груз куда попало, поворачивали назад. Другие пытались прорваться к Лондону, нарывались на очереди истребителей или зенитные снаряды. Немцы потеряли в этом сражении 56 самолетов (34 бомбардировщика и 22 истребителя). У англичан было сбито 26 самолетов, но их пропаганда еще и раздула масштабы победы, объявляла о 185 уничтоженных самолетах люфтваффе. Англия воспрянула духом.

Ко всему прочему, немцы, увлекшись налетами на острова, оставили почти без прикрытия собственные важные объекты. Между тем, британская бомбардировочная авиация никуда не делась, была вполне боеспособной. 16 сентября, когда потрепанные части люфтваффе зализывали раны после драки над Лондоном, английские бомбардировщики обрушились на порт Антверпена, уничтожили подъемные краны, склады, железнодорожные пути, потопили 5 транспортных пароходов. А следующей ночью, в полнолуние, английские военные корабли и самолеты подвергли суровой бомбардировке все порты Ла-Манша, забитые средствами для десанта. Потопили 84 баржи, разрушили склады с продовольствием и боеприпасами. Германское моряки совсем приуныли. Запросили у Гитлера разрешения рассредоточить корабли и транспорты, собранные на побережье Ла-Манша. Докладывали: в противном случае потери станут катастрофическими (всего за время сосредоточения было уничтожено 12 % плавсредств – 21 транспорт и 214 барж).

Гитлер согласился. Приказал отложить операцию «Морской лев» на неопределенное время. А 12 октября, взвесив все «за» и «против», он вообще отменил десант – по крайней мере в 1940 году. Указал: «Приготовления к высадке в Англии с настоящего времени и до весны сохраняются лишь как средство политического и военного давления на Англию. Если весной или в начале лета 1941 г. вновь появится намерение осуществить высадку в Англию, об этом своевременно будет отдан приказ…» Кстати, последняя фраза лишь вуалировала действительность. По сути, фюрер похоронил операцию «Морской лев». Убедился, что проводить ее слишком трудно и рискованно, а после победы над русскими Англия все равно никуда не денется. Убедился? Или… убедили?

Среди приближенных фюрера хватало англофилов. Хватало и эмиссаров «мировой закулисы», поддержавших и укреплявших скептические настроения, постаравшихся отвлечь Гитлера от идеи вторжения. Аргументы против высадки в Британии поставляли фюреру начальник абвера Канарис, прозападное крыло генералитета, дипломатов. Убеждали в этом и оккультисты-геополитики, собравшиеся под крылом Гесса и Бормана. А одновременно Канарис выкладывал Гитлеру разведывательные данные о Советском Союзе, где оборонный потенциал нашей страны значительно занижался! Вдвое или втрое уменьшались цифры пропускной способности железных дорог, производства военной продукции, мобилизационные ресурсы. К каким выводам подталкивало подобное искажение, понять нетрудно.

Историки уже подметили одну особенность: план “Морской лев” разрабатывался, обсуждался, назначались сроки, однако делалось это как будто “понарошку”, не всерьез. Заранее зная, что операция осуществляться не будет. Тем более, что убедить Гитлера отказаться от нее было не трудно. Он считал англо-саксов германской, родственной нацией, и не забыл, как Британия покровительствовала нацистам в период их борьбы за власть, восстановления вооруженных сил, Мюнхенского сговора. Войну с Англией фюрер объяснял трагической ошибкой, в которой виноваты “плутократы”. Впрочем, и морская специфика войны отпугивала Гитлера точно так же, как его военачальников. На суше они чувствовали себя куда более уверенно.
Между тем, оказался упущенным единственный момент, когда дерзкий удар по Англии почти наверняка увенчался бы успехом. В августе 1940 г. у британцев насчитывалось лишь 5 боеспособных дивизий. Соединения, эвакуированные из Дюнкерка, были не более чем толпами – безоружными, деморализованными, без техники. Защищать побережье было некому. На дорогах стояли патрули с охотничьими ружьями. К тому же, англичане ошибочно представляли планы немцев, ждали высадки с востока, а она намечалась с юга. Но постепенно разбитые войска переформировывались, к середине сентября число боеспособных дивизий выросло до 16. Закрывались «дыры» предполагаемого фронта.

При этом очень неплохой «гешефт» провернули США. Взамен вооружения и техники, брошенных под Дюнкерком, начальник штаба американской армии Дж. Маршалл (даром что генерал, но и родственник бизнесменов Маршаллов), по очень высоким ценам продал англичанам все излишки со складов собственных вооруженных сил. Впрочем, американцы вовсю выпячивали дружбу с Англией, выставляли себя без пяти минут союзниками, но… очень широко поставляли стратегические товары и для Германии. Перед британскими друзьями разводили руками и успокаивали. Объясняли, что они нейтральная держава, и не могут отказать ни одной из сторон. Но британский флот господствует на морях, поэтому немцы все равно не смогут получить заметное количество поставок из-за океана. (Хотя подобные умозаключения имели слишком слабое отношение к действительности. Для немцев Америка отправляла грузы через Владивосток и их безопасно везли в Германию по советским железным дорогам. Перехватить их под Новосибирском или Харьковом британские крейсера никак не могли).
Черчилль тоже пытался наладить отношения с СССР. Неоднократно обращался с письмами к Сталину, предупреждал, что Германия представляет опасность не только для Англии, но и для России. Для переговоров в Москву приезжал лидер лейбористов Стаффорд Криппс. Но Иосиф Виссарионович был честным политиком. Своих обязательств перед Германией не нарушил, и шаги Черчилля воспринимал как попытки вбить клин между союзниками. Чем они, собственно, и были. Письма Черчилля и содержание переговоров с Криппсом Сталин доверительно передал германскому послу Шуленбургу. Однако и эти советские шаги вызывали у Гитлера совсем не такую реакцию, как рассчитывали в Москве. Фюрер воспринимал их как лишнее доказательство своей правоты. Англия надеется на русских! Если сокрушить СССР, то никакой «Морской лев» не понадобится. Британцам придется склониться перед Германией.