Как либеральные диссиденты боялись китайской угрозы

В 1960-70-е глава КГБ Андропов считал Китай главной угрозой СССР (и даже сочинил стих на эту тему). Той же линии придерживались и либеральные диссиденты – это было той «скрепой», что сближало их с чекистами. О китайской угрозе слагал стихи Евтушенко, о ней пели Высоцкий и Окуджава, Амальрик считал, что хунвейбины сломят СССР, и потому нам надо дружить с США.

Разрыв отношений с Китаем при Хрущёве поставил СССР в трудные условия – теперь он имел с врагом самую протяжённую границу. В 1960-е советское руководство всерьёз считало, что главный наш потенциальный противник – именно Китай, а вовсе не США и НАТО, с которыми наступило ядерное равновесие. КНР же, как считали в Кремле, не боялся ядерной войны из-за избыточности населения и отсутствия страха перед многочисленными людскими жертвами.

Член группы консультантов Отдела ЦК КПСС, Г. Х. Шахназаров вспоминает, что Юрий Андропов в 1964–1966 годы начал поощрять подчиненных критиковать китайскую политику и идеологию и нередко сам писал критические материалы. Но Андропов усматривал в противостоянии с Китаем и некоторые плюсы. «И главным адресатом были при этом отнюдь не китайские, а отечественные догматики. Критика маоистского «мелкобуржуазного революционализма» позволяла подправить нашу теорию в духе новых веяний — и рождавшихся в наших краях, и шедших тогда от Итальянской компартии». Яростная идейная борьба, разгоревшаяся у нас с Китаем с конца 50-х годов, дала редкий шанс для пересмотра наиболее одиозных постулатов марксизма – ленинизма в сталинской интерпретации», – писал Шахназаров.

Андропов был доволен, что антикитайская риторика пошла и в народ, и в диссидентские массы. Кремль получил ещё одну возможность сплоить всё советское общество. На это указывают многочисленные свидетельства. Так, Л.П.Делюсин (референт-консультант в Отделе ЦК КПСС по связям с коммунистическими рабочими партиями социалистических стран, возглавляемом Андроповым) вспоминал, что, когда он в феврале 1965 года в составе делегации, возглавляемой председателем Совета Министров СССР А.Н.Косыгиным, возвращался из КНДР, во время встреч на Дальнем Востоке об угрозе китайского нападения говорили советские военные руководители. Один из генералов во Владивостоке даже спрашивал, как реагировать, если массы китайцев цепью перейдут советскую границу (эта возможность всерьёз обсуждалась в то время в обществе).

Согласно Делюсину, в 1974 году он встречался с Ю. В.Андроповым, который в то время был уже председателем КГБ. Андропов был очень обеспокоен возможностью нападения со стороны Китая и на возражения Делюсина спросил его, может ли он дать гарантии, что такого нападения не будет.

О подобных настроениях Андропова свидетельствует и отрывок из его поэмы «Письмо волжского боцмана Николая Попикова председателю Мао Дзэдуну», отражающий реакцию на заявления Мао Цзэдуна и членов китайской делегации на пограничных переговорах с СССР о том, что Россия отторгла у Китая территорию к востоку от Байкала. Поэт и КГБист Андропов писал в ней:

Пожалуй, закругляться вышел срок,

Да есть вопрос, где высказаться стоит.

Слыхал я, что советский наш Восток

Тебя и днем и ночью беспокоит.

Все видятся тебе в твоих бредовых снах

Хабаровск и Чита, равнины Казахстана,

Туда, туда тебя толкает прах

Кровавого бродяги – Чингиз-хана.

Что тут сказать? Уже не первый вор

Из Азии иль разных стран в Европе

На наши земли пялит алчный взор

И вон летит, схватив пинка по ж.. е.

Прости меня за грубые слова,

Которых дипломатия не знает.

Хоть ты теперь в Китае голова,

О заднице подумать не мешает.

На сем кончаю. Если что не так -

Не обессудь. Подумай на досуге,

О чем тебе писал из Рыбинска бурлак.

Привет детишкам и твоей супруге.

Взгляд на Китай как на военную угрозу СССР, мощный военный кулак, вот-вот готовый обрушиться на слабо заселенный советский Дальний Восток и Сибирь, получил распространение среди советской образованной элиты, далеко не всегда сочувствовавшей кремлевским властям. По словам историка-диссидента Роя Медведева, «опасность тотальной войны с Китаем очень беспокоила в конце 60-х – начале 70-х годов и советских диссидентов, занимая важное место в их размышлениях, письмах и статьях».

Одно из таких произведений — знаменитое эссе историка-диссидента Амальрика «Просуществует ли Советский Союз до 1984 года?», написанное 1969 году, т. е. в период наибольшей напряжённости в советско-китайских отношениях. Основной тезис Амальрика заключался в том, что СССР будет разрушен новым образованным классом, который, не сознавая того, создавало само советское руководство, стремившееся развивать науку и технику для достижения военных целей и укрепления армии. Однако другой важнейшей причиной краха СССР этот автор считал неизбежную войну с Китаем.

Амальрик полагал, что «неумолимая логика революции ведёт Китай к войне, которая, как надеются китайские руководители, разрешит тяжелые экономические и социальные проблемы Китая и обеспечит ему ведущее место в современном мире». В такой войне «Китай будет видеть национальный реванш за вековые унижения и зависимость от иностранных держав». Кроме того, китайское руководство стремится решить проблемы перенаселения, голода и сельского хозяйства, «которому необходимо развиваться не вглубь, а вширь и которое нуждается поэтому в новых территориях».

По мнению Амальрика, китайские лидеры видят эти территории в СССР: «Там лежат громадные малозаселенные пространства Сибири и Дальнего Востока, некогда уже входившие в сферу влияния Китая. Эти территории принадлежат государству, которое является основным соперником Китая в Азии, и во всех случаях Китай должен как-то покончить с ним или нейтрализовать его, для того чтобы самому играть доминирующую роль в Азии и во всем мире. Притом, в отличие от США, это гораздо более опасный соперник, который как тоталитарное и склонное к экспансии государство сможет в той или иной форме нанести удар первым». Главное препятствие для достижения Китаем своих целей — существование двух сверхдержав, США и СССР.

Поскольку ядерный арсенал Китая невелик, он начнёт войну «обычными или даже партизанскими методами, стремясь использовать свое колоссальное численное превосходство и опыт партизанской войны». Китай «постепенно на разных концах семитысячекилометровой границы с СССР будет проводить ограниченные стычки, просачивание небольших отрядов и иного рода локальные столкновения». Советское руководство может ответить ядерным ударом или даже предпочтет нанести превентивный ядерный удар. Однако даже если советское руководство решится на такую отчаянную меру, «это послужит сигналом не к предотвращению войны, а сигналом к её началу.

Амальрик был не единственным диссидентом, предсказывавшим будущую советско-китайскую войну. К примеру, Солженицын в «Письме к вождям Советского Союза», написанном в 1973 году, соглашается с анализом Амальрика о возможности и последствиях советско-китайской войны. По мнению Солженицына, советско-китайская война будет во многих отношениях аналогична вьетнамской войне, подобно ей, продлится как минимум 10–15 лет.

Солженицын предсказывал, что «война с Китаем никак не обойдется нам дешевле 60 миллионов голов, — и, как всегда в войнах, лучших голов, все лучшие, нравственно высшие обязательно погибают там». В результате «русский народ практически перестанет существовать на планете».

Солженицын призывает советских лидеров не обольщаться отсталостью Китая и не «строить расчетов на победоносный блицкриг»: «Против нас – почти миллиардная страна, какая не выступала ни в одной войне мировой истории. Её население, очевидно, еще не успело с 1949 года утерять своего исконного высочайшего трудолюбия — выше нашего сегодняшнего, — своего упорства, покорности и находится в верном захвате тоталитарной системы. На ближайшие полвека у нас единственная истинная военная необходимость – обороняться от Китая, а лучше с ним вовсе не воевать. Больше никто на Земле нам не угрожает, никто на нас не нападёт».

Письмо Солженицына вызвало дискуссию среди неофициальных авторов и общественных деятелей, которые в 1974 году составили сборник под названием «Что ждёт Советский Союз?». Китайская угроза была темой большинства статей сборника.

К примеру, аргументы сторонника национальной идеи писателя-диссидента Л. Бородина звучат тревожно. Он не согласен, что китайская угроза возникла с появлением марксистской идеологии в Китае. По его мнению, она имеет гораздо более давние, исторические корни, а марксизм только облёк традиционную китайскую стратегию в новую терминологию. В том же сборнике Бородин писал:

«Кто в России (разве кроме академика Сахарова) не знает в душе своей тревожного чувства, которое возникает при слове «Китай». Несколько лет назад китайскую опасность открыл (для себя) Амальрик. Он просто не знал о Владимире Соловьёве, о Максимилиане Волошине и о других, кто это чувство тревоги на предмет Китая высказал задолго до утверждения в России «передовой идеологии». Сегодня мы эту опасность знаем на ощупь. Сделать всё возможное, чтобы катастрофа не разразилась, независимо от фатальности этой катастрофы, – долг каждого, кому дорога Россия. Именно в этом смысле реальны предложения Солженицына относительно разумного освоения Сибири.

Национальная идея Китая — выход за границы. И выход этот осуществится с такой же неизбежностью, с какою Германия в своё время шла на самоубийственную мировую авантюру».

Темы войны с Китаем, описания фанатизма хунвэйбинов и пограничных стычек широко распространились и в советском искусстве. В стихотворении «На красном снегу уссурийском», написанном в связи с событиями на острове Даманский, Е. Евтушенко изображал страшную картину происходящего в России, изнывающей под китайской пятой, которая грезится безжалостным хунвэйбинам:

И родина наша им снится,

где Пушкин с Шевченко – изъяты,

где в поле растет не пшеница,

а только цитаты, цитаты,

где челюсти зверски хрустят,

как морскою капустой, – искусством…

где луковки суздалей -

в суп осьминожий для вкуса.

В стихотворении Евтушенко хунвэйбины-оккупанты доходят до такого зверства, что вырубают всю тайгу на рамы для портретов «отца человечества — Мао», кидают в седого профессора камнями и гнилыми креветками, заставляют балерину М.Плисецкую месить цемент балетными тапочками, жгут на костре гармошку Василия Теркина, рвут струны гитары Окуджавы, заставляют поэта Вознесенского писать поэму «Маоза» вместо «Оза» и даже отправляют певицу Зыкину в лагерь прямо со сцены.

Евтушенко, как и Л. Бородин, прямо рассматривает планы китайских «обнаглевших лжекоммунистов» как второе татарское нашествие:

Владимир и Киев,

вы видите — в сумерках чадных

У новых батыев

качаются бомбы в колчанах.

Но если накатят -

ударит набат колоколен,

и витязей хватит

для новых полей Куликовых!

Китайской угрозе посвятил свою поэму поэт-диссидент Коржавин. Она распространялась в рукописном виде. Вот строки из неё:

А ведь жизнь теперь — густая.

И возможно, в некий час

Вдруг недвижного Китая

Стены — двинутся на нас,

Наплевав на все, что было

В нас хорошим и дурным,

Всем грозя — славянофилам,

И жидам, и остальным.

Без привычки, но придется

Нам впервые за века

Многократность превосходства

В людях — встретить у врага.

Как мы выстоять сумеем

С этой подлостью своей?

Лишь разумней и дружнее

Став — мы будем их сильней.

Теме китайской угрозы отдали дань или упоминали её в своих сочинениях многие авторы, в том числе далекие от официальной идеологии. Среди них такие барды, как В. Высоцкий («Возле города Пекина ходят-бродят хунвэйбины»), Окуджава, А. Городницкий, в «Марше хунвэйбинов» (1969 год) так представлявший их кредо:

Перед сотней всегда миллионы правы.

Надоела соха — карабины хватай!

Если мы не дойдем до далекой Москвы,

Значит, мы недостаточно любим Китай.

Китайская «перестройка» в конце 1970-х выбила, как табуретку под ногами, тему китайской угрозы как у КГБ, так и у официальной и неофициальной советской интеллигенции. «СССР теперь завалиться сам. И грустно (процесс теперь растянется надолго), и радостно – мы останемся самими собой», – подводил итог философ-диссидент Зиновьев.

Источник новости