320 лет назад Петр I начал свою первую войну. В истории она запечатлелась под названием «Азовских походов». Строго говоря, Россия находилась в состоянии войны гораздо раньше, с 1686 г. – предшественница Петра у власти, его старшая сестра Софья вступила в «Священную лигу». Союз Австрии, Польши, Венецианской республики и Рима, сражавшихся против Османской империи. Фаворит царевны Голицын организовал два похода на Крым, но пользу они принесли только союзникам, отвлекли на себя неприятельские силы. А для русских походы обернулись катастрофическими потерями без каких-либо результатов.

В 1689 г. Софью свергли, но правительство фактически возглавила мать Петра, Наталья Кирилловна. Молодой царь по-прежнему занимался «марсовыми потехами» с Преображенским и Семеновским полками. Увлекся и «нептуновыми потехами», строительством кораблей в Переславле-Залесском на Плещеевом озере. Поехал к настоящему морю, в Архангельск… Его мать была женщиной осторожной, избегала резких поворотов – как бы не навредить. С союзниками не ссорилась, мир с турками не заключала. Но и на фронте активных действие не предпринимала.

Впрочем, затишье было обманчивым. Османы тоже не предпринимали наступательных операций, перебросили силы на других противников. Зато развернули интенсивное строительство крепостей. Раньше возле устья Днепра были две твердыни, Очаков и Кызы-Кермен. Теперь возводились еще пять: Аслан-Кермен, Таван, Мустрит-Кермен, Ислам-Кермен, Мубарек-Кермен. Крепости все ближе придвигались к царским владениям. Если русские будут наступать, на их пути вставали новые преграды. Но крепости служили и прекрасными базами для будущих турецких ударов.

А уж крымские татары резвились вовсю! Их загоны терроризировали Украину, отлавливая «живой товар», угоняя скот. Хан не оставлял без внимания и русскую оборону. В каком она состоянии? Как сказалась на ней перемена власти? Может быть, уже саму Россию получится грабить, как Украину? В 1692 г. хан вдруг вывел орду, двинулся к системам пограничных укреплений. Но у воеводы Белгородского разряда (округа) Бориса Шереметева служба была налажена образцово. Получив сведения о приближении татар, он мгновенно поднял войска и выступил навстречу с 40-тысячным корпусом. Хан счел за лучшее не принимать сражения. Повернул воинство куда полегче — опустошать Польшу.

В январе 1694 г. Наталья Кирилловна скончалась. Вот теперь-то началось самостоятельное правление Петра I, хотя он к власти никогда не готовился, сложным и многообразным вопросам государственного руководства не учился. Он даже толком не знал собственную страну... Между тем, война с Турцией «висела» на России. Союзникам крепко доставалось. Турки разбили австрийцев под Белградом. Крымцы и ногайцы совершенно разорили Польшу своими набегами. Польский король Ян Собесский принялся скандалить. Писал, что русские не вносят никакого вклада в общую борьбу. Шантажировал, что разорвет «вечный мир» с Россией, вместо этого заключит сепаратный договор с султаном, а у царя потребует вернуть утраченные Смоленск, Киев, Левобережную Украину.

Остаться один на один с турками и татарами было нежелательно. Но ведь они и русским угрожали, украинцев замучили набегами. А Петр с детства мечтал о воинских подвигах. Он решил драться по-настоящему. Осенью 1694 г. провел большие маневры, Кожуховский поход, а на 1695 г. наметил мощный удар. У царя нашлись умные советники, план составили блестящий. При Голицыне враги привыкли, что русские собирают большие армии и идут вдоль Днепра на Крым. А с Дона осуществляются отвлекающие операции. Теперь снова формировалась армия под командованием Шереметева, 100-120 тыс. человек. Она должна была отвлечь неприятеля на себя, двигаться на днепровские крепости.

А вторая армия в это время спустится по Дону и захватит Азов. Она была небольшой, 31 тыс., но Петр отобрал в нее лучшие части: Бутырский, Лефортовский, Преображенский, Семеновский полки, московских стрельцов. Их дополняли части Тамбовского разряда и донские казаки. Азов имел три линии мощных укреплений — земляной вал со рвом и палисадом, каменную стену с 11 башнями, внутренний замок. Крепость защищали более 100 орудий, выше по Дону турки построили две каланчи, перекрывшие реку цепями и артиллерией. Но гарнизон был небольшим, 3 тыс. человек, и расчет строился на внезапности — налететь, штурмовать, и десятикратное превосходство гарантирует победу. Чтобы быстрее двигаться, даже не стали брать тяжелых пушек.

Но расчеты перечеркнули грубейшие ошибки. Вместо одного командующего Петр назначил «консилию» из Лефорта, Головина и Гордона. Она должна была выносить совместные решения, а утверждал их царь. Хотя военный опыт Лефорта ограничивался уровнем младшего офицера, а у Головина такового не было вообще. О планах болтали на всех застольях, а шпионов в России хватало. Турки узнали, как намерен действовать царь. Первые полки выступили в поход в феврале и марте 1695 г. Но ползли медленно. Надолго останавливались в весенней распутице, поджидали отставших. Авангарды подошли к Азову только 27 июня. Враги успели изготовиться, увеличили гарнизон до 10 тыс., а буквально под носом у русских проскочили еще 20 галер с янычарами.

Турки совершали вылазки, мешали ставить лагерь. В степи сосредоточилась татарская конница, нападала, не пропускала обозы с припасами. Осада велась бестолково. Русские батареи открыли обстрел, но легкие орудия не причиняли стенам вреда. Царь повсюду лез, как мальчишка, сам палил из пушек, с лопатой рыл траншеи, война перемежалась шумными пирами. Гордон писал: «Судя по нашим действиям, иногда казалось, будто мы затеяли все это не всерьез». Великолепно проявили себя только донские казаки. Дерзкой ночной атакой они захватили каланчи на реке, взяли 21 орудие. Но их победу тут же омрачило поражение. К туркам перебежал голландец Янсен, подсказал, что на стыке корпусов Лефорта и Гордона не завершены полевые укрепления. Защитники внезапно выплеснулись контратакой на этот участок, перебили 600 солдат.

У Шереметева дело обстояло куда более солидно. Его армия спустилась вдоль Днепра, 26 июля подступила к крепости Кызы-Кермен. Она была послабее Азова, но тоже крепким орешком — каменные стены, 30 орудий, немалый гарнизон под началом Амир-бея. Поблизости держались татары ханского сына Нуреддина. Но русским воеводам и ратникам было не впервой брать твердыни. Шереметев выслал против крымцев заслоны кавалерии, укрепил лагерь, велел обкладывать крепость шанцами, ставить батареи. Янычары устроили вылазку, но их смяли во встречном бою и загнали за стены.

С 27 июля открылась бомбардировка, начали рыть минные подкопы. 30 июля взрыв мины пробил огромную брешь в стене. Амир-паша понял, что сопротивляться бесполезно, и капитулировал. У русских обошлось почти без потерь, «полону взяли множество, также и пожитков. А стояли под ним пять дней, в шестой взяли». В других крепостях поднялась паника. Гарнизоны Аслан-Кермена и Тавана бежали в Очаков, их заняли без боя.

Петру до таких успехов было далеко. Он назначил штурм. Гордон возражал, что без проломов в стенах, без достаточного количества фашин и лестниц атаковать бессмысленно, но его доводы отмели. 5 августа солдат бросили на приступ. Бутырский и Тамбовский полки добились успеха, взяли угловой бастион. Но дивизия Головина задержалась в садах, опоздала с атакой. Турки сняли с ее участка подкрепления, перебросили к месту прорыва и вышибли русских. Штурм обошелся в царю в 1500 убитых. Лишь после этого решили брать Азов осадой, вести мины.

Турки продолжали вылазки. Минные подкопы обнаружили и взорвали. Петр упрямился, велел рыть новые. Завершили их только 20 сентября, штурм назначили на 25-е. Из двух мин сработала одна. В пролом ворвался Лефортовский полк, его выбили контратакой. А ночью ударили... заморозки. 27-го «консилия» постановила отступать. Пока собирали имущество, выступили лишь 2 октября. Побрели по степям, под дождями, с ночевками на холоде. 18 октября «был великий снег». Это была катастрофа. Войска-то были в летнем обмундировании. Тысячи солдат замерзли, другие пообморозились, кое-как брели больными, кутались не пойми во что…

У Шереметева было иначе. Он успел еще взять Мустрит-Кермен и Мубарек-Кермен. Удерживать крепости не имел приказа, да и средств. Разрушил стены и благополучно увел армию на зимние квартиры. Но на Западе расценили кампанию как выдающуюся победу русских, и славили именно достижения на Днепре. В Польше выпустили поздравительную брошюру на взятие Кызы-Кермена. Хотя на заглавной картинке первым в ворота крепости въезжал Петр, вторым почему-то Мазепа, а Шереметев скромно следовал за ними в толпе прочих всадников.

Словом, молодой русский царь показал, что умеет наломать дров. Но Петр показал и другое: что умеет делать выводы из неудач. Первый из них совпадал с морскими увлечениями царя. Сейчас стало ясно – для взятия Азова нужен флот. Он понадобится и для дальнейших действий на Азовском и Черном морях. Петр приказал расширить верфи, существовавшие в Воронеже, строить корабли. Кстати, больших кораблей европейского типа поначалу заложили мало. В основном начали сооружать такие суда, которые на Руси были давно и хорошо известны — струги, челны, плоты для перевозки войск и грузов. Петр озаботился и тем, что нужны специалисты по артиллерийскому, инженерному, минному делу. Но он не представлял возможностей русской армии и ее офицеров, обратился за специалистами в Бранденбург и Голландию.

Задумался он и о необходимости иметь хорошего главнокомандующего. Шереметев Петру почему-то не нравился. Может, государь по-юношески ревновал к его успехам. Торжественно принял в Москве, наградил, но тут же отослал обратно в Белгород. А главнокомандующим выбрал Алексея Шеина. По возрасту он был ближе к Петру, ему исполнилось всего 33 года. Шеин вошел в окружение государя, считался его другом. Но полководцем он был и впрямь талантливым. Хотя из-за его молодости в указе о назначении пришлось схитрить. Царь поставил во главе армии престарелого боярина Черкасского и оговаривал — если он по болезни не сможет, замещать его будет Шеин. Черкасский был опытным придворным, намек понял и, конечно, «не смог». Шеин первым в России официально получил чин генералиссимуса.

Армии переформировали. Сейчас говорить о внезапности уже не приходилось. У Шереметева забрали все пограничные полки, дворянскую конницу, половину украинских казаков. Ему выделили всего 2,5 тыс. солдат и 15-20 тыс. казаков. Предписали сугубо отвлекающие действия — спуститься на лодках по Днепру, произвести демонстрации под Очаковом. А под началом Шеина собиралось 75 тыс. воинов — 30 солдатских полков, 13 стрелецких, поместная конница, донские, украинские, яицкие казаки, калмыки. Войска были распределены по трем дивизиям — Головина, Гордона и Ригемана. Командовать флотом Петр назначил Лефорта.

В апреле 1696 г. спустили на воду флот — два 36-пушечных корабля, 23 галеры, 1300 стругов, 300 челнов, 100 плотов. Началась погрузка и отправка войск, артиллерии, припасов. Доставлять их к Азову по воде было куда легче, чем по разбитым степным дорогам. В мае Петр прибыл в Черкасск. На этот раз разведку вели донские казаки, и наблюдение у них было налажено отлично. Походный атаман Леонтий Поздеев доложил, что они видели в море 2 турецких корабля, атаковали их, но не сумели взять из-за высоких бортов.

Петр загорелся вступить в морской бой. Отправился с 9 галерами к низовьям Дона, с ним отчалили 40 казачьих лодок. Но галеры не смогли выйти в море, северный ветер отогнал воду, устье обмелело. Царю пришлось пересесть на лодку. Тут-то обнаружили, что в море стоят 13 вражеских кораблей и для доставки в Азов перегружают припасы на 13 плоскодонных тунбасов и 11 лодок. Петр велел казакам устроить засаду за островами. Когда флотилия двинулась к Азову, донцы на нее напали, захватили 10 тунбасов. Морские корабли, заметив это, стали удирать. Казаки погнались за ними, один взяли абордажем, другой был брошен экипажем и сожжен.

Галеры удалось вывести в море 27 мая. Они блокировали вход в Дон. Постепенно подвозили и армию. Петр оставил для себя роль «бомбардира Петра Михайлова», а командование целиком отдал на усмотрение Шеина. 27 мая авангардная дивизия Ригемана достигла Азова. Турки попытались сделать вылазку, но ее ожидали. 4 тыс. донских казаков наказного атамана Савинова были наготове и так всыпали осажденным, что они не осмелились больше контратаковать. Неприятели действовали не лучшим образом. Как выяснилось, они не удосужились порушить прошлогодние русские укрепления. Войска смогли занять старые позиции.

Шеин наметил план осторожный, но верный. Отказался от штурмов и велел «приступать шанцами». Объем инженерных работ он наметил колоссальный. Азов обложили полукругом, оба фланга упирались в Дон. За рекой возводился «земляной городок». Выше города был сооружен наплавной мост на судах. А чтобы окончательно закупорить устье Дона, на берегах возвели два форта, через реку протянули цепь. Строились батареи для тяжелых орудий, в город полетели ядра и бомбы. Крымцы и турки не жалели усилий, чтобы выручить Азов. Ханский сын Нуреддин со своими всадниками шесть раз нападал на русский лагерь. Но Шеин выделил против него дворянскую конницу и калмыков. Они жестоко били и прогоняли татар, сам Нуреддин был ранен и едва не попал в плен. А 14 июня анатолийский паша Турночи привел эскадру из 20 кораблей и фрегатов и 3 галер. Привез припасы, 4 тыс. янычар. Но у Дона дежурил русский флот, грозно смотрели жерла береговых батарей. У паши не возникло желания проверять, насколько метко они стреляют. Эскадра постояла в отдалении от берега и ушла восвояси.

Тем временем государева артиллерия разбила внешние валы Азова, а пехота без устали копала землю, придвигая укрепления все ближе к городу. 16 июня солдаты вплотную добрались до рвов. Защитникам предложили сдаться, но в ответ загремели выстрелы по парламентеру. Турки еще надеялись отсидеться за каменными стенами и башнями, они были такой толщины, что ядра их не брали. Однако Шеин по-прежнему не желал штурма. Приказал насыпать вокруг города огромный вал. Придвигать его, таким способом перейти ров и преодолеть стены. Солдаты снова взялись за лопаты. Посменно трудились 15 тыс. человек. Зарубежные специалисты, приглашенные Петром, не понадобились. Они приехали поздно, когда и без них обошлись, им осталось лишь дивиться масштабам работ.

Царь вел себя так же, как в первом походе. Ходил в море, бывал в траншеях под огнем, пировал с любимцами. Но Шеин свое дело знал и исполнял. Вал приближался к стенам, сравнялся с ними по высоте. На его гребне установили батареи, они простреливали весь город и наносили осажденным большие потери. На всякий случай копались и три мины. Гарнизону на стреле вторично перебросили предложение сдать город и свободно уйти. Турки огрызнулись усиленной пальбой. Но русские пушки раздолбили бастионы, а вал подошел так близко к крепости, что «возможно было с неприятелями, кроме оружия, едиными руками терзаться».

17 июля 2 тыс. казаков перебрались с вала на башню и выбили из нее янычар.

Многие командиры доказывали — настал момент штурмовать. Нет, главнокомандующий воздержался от экспромта. Он хотел вообще обойтись без рукопашных, без свирепых уличных драк, лишних потерь. Приказал только придвинуть полки к городу, отвлечь турок от казаков. А ночью послал к ним гренадеров прикрыть отступление и забрать из башни трофейные пушки. Он оказался прав. Легкость, с которой казаки проникли в Азов и выбрались назад, убедила неприятеля — город обречен. 18 июля начальник гарнизона Гассан-бей преклонил знамена, соглашаясь на переговоры. Условия выработали быстро. Туркам разрешили уйти с личными вещами, а всю артиллерию и припасы они оставляли победителям. Шеин даже любезно предложил подвезти их на русских судах до Кагальника, где стояли татары.

Спор возник лишь насчет перебежчика Янсена. Он успел «обасурманиться» — совершить обрезание и перейти в ислам, был принят в янычары, и Гассан отказывался его выдавать. Но тут уж Петр был неумолим, угрожал прекратить переговоры и бросить армию в город. Неприятельский начальник был вынужден смириться. От гарнизона у него осталось всего 3 тыс. человек. 19 июля воины и жители стали выходить из крепости, грузились на ожидавшие их струги и лодки. Царь на церемонии не присутствовал, он уступил честь капитуляции Шеину. Гассан-бей покинул Азов последним, сложил к ногам главнокомандующего 16 знамен, преподнес ключи и поблагодарил за честное выполнение договора.

В городе нашли 96 орудий, большие запасы пороха и продовольствия. Сопротивляться он мог еще долго, если бы не умелая осада. Но отныне Азов переходил в состав России. Инженеру Лавалю поручили восстанавливать укрепления. Над православными храмами, превращенными в мечети, снова поднялись святые кресты. А при ремонте руин были найдены две иконы, Знамения Пресвятой Богородицы и св. Иоанна Крестителя. Видимо, их спрятали казаки во время знаменитого Азовского сидения в 1641 г. Теперь они чудесным образом открылись, и это сочли добрым знаком. Комендантом Азова царь назначил князя Львова, ему оставили 5600 солдат и 2700 стрельцов. Армия выступила в обратный путь.

Отряд Шереметева на Днепре действовал в меру своих небольших сил. Вышел на подступы к Очакову, соваться к крепости не стал, остановился укрепленным лагерем поодаль, абы попугать неприятеля. Зато «чайки» запорожцев вдоволь порезвились по морю, навели ужас, захватили 20 кораблей, шедших в Очаков — на них везли хлеб, боеприпасы, пушки. Одновременно с основной армией Шереметев получил приказ возвращаться. В Москве победу отметили триумфальным шествием, и царь снова честно отметил, кто обеспечил такой блестящий результат. Сам как воевал, так и на параде прошел в общем строю в облике «бомбардира Михайлова», а главную роль отвел Шеину.

Война продолжалась еще три года. Но одержанная победа открыла путь к русскому освоению Приазовья. Она сыграла важную роль и в ходе последующей, Северной войны. Русские крепости и флот на Азовском море предостерегли Турцию и Крым. Они так и не осмелились выступить на стороне шведов, вторгшихся на Украину. В суровые дни Полтавы Карл XII остался без османских полков и крымской конницы – хотя так ждал их…