Как донское казачество воевало с Османской империей на берегах Дуная

Русско-турецкая война 1806-1812 годов остается малоизвестным событием отечественной истории. Причина этого понятна: наполеоновское нашествие «двунадесяти языков» на Россию по динамике сюжета и стратегическим последствиям существенно заслоняет локальный придунайский русско-турецкий конфликт.

Однако, если посмотреть на этот конфликт с точки зрения общей стратегии, становится понятным, что без малого семилетняя борьба с турками стала своего рода прелюдией к отчаянной схватке с армией Бонапарта на Бородинском поле. Блестящий финальный аккорд этой прелюдии, сыгранный 22 июня (4 июля) 1811 года главнокомандующим русской армией Михаилом Кутузовым в сражении при Рущуке, был бы невозможен без долговременных военных усилий донских казаков экспедиционного корпуса атамана Матвея Платова.

«Старушка Европа» очень тревожно и трудно переживала начало ХIХ века. Буржуазно-демократическая революция во Франции открыла выход на историческую авансцену Наполеону Бонапарту — блистательному политику и военному стратегу, ставшему символом успеха складывающейся французской нации. Стремительно прошедший путь от артиллерийского капитана до императора, Наполеон своей деятельностью составил целую эпоху в истории Европы. Пытаясь преодолеть политическое и экономическое доминирование Англии в Европе, он закономерно вызвал создание против себя мощной коалиции старых феодальных государств, которую структурно возглавлял и в значительной мере финансировал Туманный Альбион.

В 1805 году военно-политический союз Англии, России, Швеции и Австрии начал против Наполеона войну. Воевать долго не пришлось — 20 ноября 1805 года в грандиозном Аустерлицком сражении союзная русско-австрийская армия была наголову разгромлена победоносными французскими полками, после чего Австрия предпочла капитулировать, оставив Россию один на один с «корсиканским чудовищем».

В сентябре 1806 года в результате значительных усилий британской дипломатии была создана Четвертая антифранцузская коалиция: место несчастливой Австрии заняла королевская Пруссия. Уже 1 октября того же года Наполеону был предъявлен ультиматум — он должен был в течение десяти дней очистить от французских войск все оккупированные германские земли вплоть до Рейна. Новые союзники, в первую очередь прусский генералитет, были уверены в грядущей победе. Король Фридрих-Вильгельм III опрометчиво обещал своим партнерам привести корсиканца «на собачьем поводке». Все стороны конфликта вели интенсивную подготовку своих вооруженных сил, но союзники не учли главного: организаторский гений Бонапарта не терпел формализма и рутины — соревноваться с французами в военно-мобилизационных мероприятиях было сложно.

Не прошло и трех недель с момента предъявления «корсиканскому выскочке» злосчастного ультиматума, как в сражениях при Йене и Ауэрштедте, произошедших в один и тот же день — 14 октября 1806 года, полки Великой армии наголову разгромили основные силы пруссаков. Король Фридрих-Вильгельм III униженно запросил мира. Подходящие к границам Восточной Пруссии русские войска вновь оставались одни. Впереди их ожидали кровавые побоища у Прейсиш-Эйлау и Фридланда.

Было бы наивным ожидать, что, столкнувшись с активными усилиями английской и русской дипломатии, направленными на создание антифранцузских коалиций, Бонапарт будет сидеть «сложа руки». Предвидя, что с крушением Австрии попытки англичан и русских сколотить мощный антифранцузский блок не прекратятся, он решил создать серьезные внешнеполитические проблемы хотя бы одной из противостоящих ему стран — России.

С этой целью в начале 1806 года в столицу Османской империи Константинополь был послан опытный дипломат, дивизионный генерал Орас Себастьяни де Ла Порта. Главной задачей его дипломатической миссии было привлечь Турцию к негласному союзу с Наполеоном — подтолкнуть турецкого султана к объявлению войны России.

Генерал Себастьяни прекрасно справился с заданием Бонапарта. Обладая высокими связями в турецкой столице (это была его вторая миссия в Константинополе), он вскоре вошел в круг приближенных лиц султана Блистательной Порты Селима III. Живой по характеру, чуждый всякого высокомерия, опытный в военном деле французский генерал показал себя дельным советником по реформированию турецкой армии.

18 декабря 1806 года дипломатические усилия французского посланника увенчались успехом: Османская империя объявила войну России. Английский посол в Константинополе, невзирая на все старания, не смог ограничить все более крепнущее влияние генерала Себастьяни на турецкую политику. Разорвать вновь возникший франко-турецкий союз не смогла даже военная интервенция англичан в ходе первой в истории британского флота Дарданелльской операции.

19 февраля 1807 года британская эскадра под командованием сэра Джона Томаса Дакворта вошла в пролив Дарданеллы, уничтожив по пути турецкие морские силы у города Абидос. Британцы требовали изгнания из Константинополя генерала Себастьяни, объявления войны Франции, передачи дунайских княжеств России, а крепостных сооружений в Дарданеллах — Королевскому флоту Великобритании.

Турецкая дипломатия, не отвергая (по совету французского посланника) английских требований, пустилась в долгие и невнятные, большей частью письменные переговоры с адмиралом Даквортом. В это же самое время французские инженеры и артиллеристы лихорадочно укрепляли крепостные сооружения Дарданелльского пролива, устанавливали в них новую артиллерию.

В конечном итоге Дакворт понял, что дальнейшее продолжение бессмысленных переговоров способно только окончательно запереть его линейные корабли в Мраморном море. 3 марта 1807 года британская эскадра вынуждена была с позором ретироваться в Средиземное море — по пути ее обстреляли с тех самых укреплений, которые незадачливый адмирал требовал от султана Селима III. Длительная, напряженная война турок с Россией, вынужденной одновременно сражаться с армией Наполеона в Восточной Пруссии, стала реальностью.

Формирование турецкой армии традиционно шло очень медленно, однако главнокомандующий русской армией на Дунае генерал от кавалерии Иван Михельсон не мог воспользоваться этим благоприятным обстоятельством — лучшие армейские подразделения Российской империи находились в Восточной Пруссии. В отсутствие необходимых сил и средств на основном, дунайском, оперативном театре, наступательные действия были возложены на вспомогательные формирования — Черноморский флот и эскадру адмирала Сенявина (так называемая Вторая Архипелагская экспедиция), крейсировавшую в Средиземном море, а также на русский экспедиционный корпус в Грузии.

Важно подчеркнуть, что даже при явном недостатке в силах и средствах русские военачальники воевали против турок эффективно. Русскими войсками были заняты турецкие опорные пункты Хотин, Бендеры, Аккерман, Бухарест, мощная крепость Измаил была осаждена корпусом генерала Мейендорфа. Генерал Милорадович разбил турок у реки Турбат, а затем (2 июня 1807 г.) разгромил авангардный корпус визиря султана у Обилешти. 10 июля 1807 года восставшая против турок Сербия провозгласила свой переход под протекторат России. Даже в далеком Закавказье турки потерпели неудачу — 18 июня русский корпус генерала Гудовича разгромил турецкие войска Юсуфа-паши на реке Арпачай.

Столь же плохо складывалась для Турции ситуация на море: 19 июня 1807 года адмирал Сенявин одержал победу над турецким флотом в Афонском сражении. Примерно в это же время Черноморская эскадра контр-адмирала Пустошкина овладела турецкой Анапой.

Эти неудачи, утрата наступательного потенциала армии и рухнувшие надежды на прямую военную помощь Наполеона, заключившего 26 июня 1807 года мирный договор с Россией в Тильзите, заставили турок искать пути к мирному соглашению с русскими. Главнокомандующий Михельсон также считал, что перемирие необходимо: сила русских войск южной группировки была на исходе, а основные формирования, сражавшиеся в Пруссии у Прейсиш-Эйлау и Фридланда, были обескровлены французами.

12 августа 1807 года по предложению произведенного к тому времени в генерал-фельдмаршалы Ивана Михельсона было заключено русско-турецкое перемирие сроком по 3 марта 1809 года. Русские войска должны были оставить придунайские княжества, Турции возвращались захваченные корабли и остров Тенедос, оккупированный десантом адмирала Сенявина. Взамен турки обязывались не вводить свои регулярные войска на территорию придунайских княжеств и прекратить все военные действия против Сербии.

Император Александр I вынужденно дал свое согласие на данные условия перемирия с Турцией: в свете стратегической ретирады в Тильзите существенные уступки фактически проигравшим туркам казались ему особенно обидными. Вместе с тем самодержец ясно понимал: после кровавого фиаско в Восточной Пруссии русская армия нуждается в переформировании и элементарном отдыхе. Усилить так называемую Молдавскую (Дунайскую) русскую армию было решено за счет переброски на юг Донского казацкого корпуса атамана Матвея Платова, превосходно зарекомендовавшего себя в боях с французами.

Как отмечает известный казацкий историк Михаил Астапенко, за три года боевых действий против Наполеона (1805–1807 гг.) слава о донцах и атамане Платове далеко разнеслась по Европе, перешагнула пролив Ла-Манш. Английские газеты печатали обширные материалы о тактике действий, бесстрашии и воинской инициативе казаков, подробно описывали суровую внешность атамана Платова, вооружение и бытовые привычки сынов Тихого Дона. Можно сказать, что именно в период эпохи «наполеоновских войн» Запад впервые открыл для себя казаков.

Восторг антинаполеоновской европейской прессы по поводу боевых качеств казацких конных формирований наблюдательно был подмечен великим поэтом России Гаврилой Державиным.

Восторг «старика Державина» разделяло, по-видимому, и высшее русское военное командование: за кампанию 1807 года генерал Матвей Платов получил орден Святого Георгия 2-й степени. Войску Донскому — как целостному военно-административному формированию — было пожаловано царем Александром I большое Георгиевское знамя. Надпись на знамени гласила: «Вернолюбезному Войску Донскому за оказанные услуги в продолжении кампании против французов в 1807 году».

В начале 1808 года донские казаки корпуса Платова после кратковременного отдыха в родных станицах были переброшены к Дунаю — на усиление русской Молдавской армии. Этой военной группировкой очень рутинно командовал фельдмаршал Александр Прозоровский — военный с большим опытом, но физически слабый и болезненный. Трудно понять, что предопределило решение царя Александра I назначить главнокомандующим действующей армии 74-летнего старца. Инициативное ведение военной кампании фельдмаршалу Прозоровскому было уже не под силу: русская армия была обречена на порочную «тактику» сверхосторожности и томительного выжидания.

Военную кампанию 1809 года фельдмаршал Прозоровский предполагал начать с захвата турецких крепостей на левом берегу Дуная, прежде всего цитадели Журжи и Браилов. Отсутствие разведки, вялый стиль ведения боевых действий привели к тому, что турки свои крепости успешно отстояли. Одновременно элитные турецкие подразделения, составленные в основном из янычар, вторглись в Сербию, где учинили резню мирного славянского населения. Маленький, всего трехтысячный отряд полковника Исаева, отправленный князем Прозоровским на поддержку сербов, оказался, ввиду своей малочисленности, абсолютно бесполезным и отступил на территорию Валахии.

С целью хоть как-то активизировать военную деятельность Прозоровского в ставку Молдавской армии был направлен генерал, князь Петр Иванович Багратион. С 9 августа 1809 года, после смерти Прозоровского, он был назначен главнокомандующим Молдавской армией.

Как отмечает в своем исследовании историк Михаил Астапенко, с первых дней своего прибытия на Дунай князь Багратион пытался захватить в борьбе с турками стратегическую инициативу — применяя в самых широких масштабах донскую казацкую конницу. План князя предусматривал неожиданное для турок форсирование Дуная силами казаков и русских пехотных соединений, с последующим захватом османских крепостей Мачин, Гирсово, Измаил, Браилов. После этого русская Молдавская армия должна был оккупировать крепость Силистрия и одноименный турецкий административный район.

Волевой, решительный стиль командования Багратиона принес свои плоды: 17 августа 1809 года пала турецкая крепость Мачин. На очереди была сильная турецкая цитадель Гирсово, взятие которой открывало путь русским в Силистрию. Уже через два дня — ранним утром 19 августа казаки корпуса атамана Платова охватили Гирсово со всех сторон. «Предоставляю Вам, мой друг, взятие Гирсова, а никому другому», — написал князь Багратион казацкому атаману.

Предоставлять противнику паузу для подготовки к обороне было не в обычаях казаков, а потому немедленно после отказа турецкого гарнизона от капитуляции, атаман Платов начал артиллерийскую бомбардировку Гирсово.

В середине дня 19 августа казацкий дозор, высланный на дорогу к Силистрии, сообщил о движении к Гирсово большого подразделения янычар численностью около пяти тысяч штыков. Турецкий офицер, мастерски выхваченный казацкими пластунами из янычарского авангарда, показал на допросе, что этот отряд послан силистрийским пашой Хозревом Мегметом для деблокады Гирсова.

Деблокада не удалась: шесть конных казацких полков под командованием генерала Андриана Денисова (6-го) атаковали янычар с двух сторон. Турки с большими потерями были отброшены от цитадели. Разгром янычар, произошедший фактически на глазах осажденных, произвел на гарнизон цитадели сильнейшее деморализующее впечатление: уже к вечеру 20 августа на стенах Гирсово были вывешены белые флаги. Казаки захватили в крепости более тысячи пленных, 34 крепостных орудия, 134 бочки пороха, множество ядер и зажигательных бомб.

Князь Багратион был в восторге — генерал не ожидал, вероятно, столь стремительного захвата мощной цитадели, расположенной на двух скалистых вершинах, связанных между собой крепостным трехуровневым переходом (так называемым ретраншементом). «Обнимаю тебя и благодарю, мой друг, – радостно пишет главнокомандующий Молдавской армией атаману Матвею Платову, — и подробную депешу о заслугах твоих к отцу нашему [царь Александр I. — Н.Л.] готовлю».

Пылкий Багратион не удержался и 24 августа лично прибыл в Гирсово, чтобы обнять донского атамана и лично осмотреть «неприступные» (как позиционировали их турки) крепостные сооружения цитадели. В этот же день в личном письме Александру I князь Багратион сообщал: «Генерал-лейтенант Платов отличился в нынешнюю кампанию усердием к службе, искусством в военных предприятиях, трудами и попечительностью в исполнении всех возлагаемых на него поручений; нынешний же его подвиг у Гирсова, при весьма ограниченных для такого дела способах столь успешно произведенный, заслуживает всемилостивейшего внимания Вашего Императорского величества к сему достойному воину». В конце послания князь Багратион ходатайствовал перед императором о присвоении атаману Платову чина генерала от кавалерии.

Александр I выполнил просьбу своего командующего, присовокупив от себя орден Святого Владимира 1-й степени.

26 августа 1809 года Донской казацкий корпус, состоявший из 8 конных полков донских казаков и двух рот казацкой артиллерии, был усилен 13 батальонами русской пехоты и двумя эскадронами регулярной кавалерии. В этот же день атаман Платов двинулся к Силистрии.

На следующий день отряд казацких пластунов доставил в ставку атамана несколько пленных. Платов лично допросил их. Турки сообщили, что османские силы, призванные не допустить оккупацию русскими Силистрии, концентрируются в приморской крепости Кюстенджи и в местечке Рассеват на границе Силистрии.

Получив эти сведения, атаман Платов послал в демонстрационный рейд к Кюстенджи один полк казаков, а сам двинулся к селению Карасу, отрезая Рассеват от всех коммуникаций с крепостью Силистрия. С Платовым к Карасу уходили главные ударные силы Донского корпуса: казацкие полки войсковых старшин Дмитрия Кутейникова и Ивана Ефремова, а также прославленный своей неустрашимостью Атаманский полк.

К середине дня 3 сентября крупнейшая группировка османских войск под Рассеватом была фактически окружена: с главными силами русской Молдавской армии с севера подошел князь Багратион, а донской генерал Денисов 6-й сумел перерезать все пути для отступления турок в Силистрию.

Сражение 4 сентября 1809 года под Рассеватом началось ударом двух донских казацких полков в центр укрепленной полевыми фортификациями турецкой позиции. В бой постепенно втянулись другие подразделения русской армии, на прямую наводку ударила казацкая артиллерия, дерзко выдвинутая казаками почти вплотную к передовой линии турецких укреплений.

Совокупный натиск русской пехоты и казацкой конницы опрокинул османскую оборону: турки дрогнули и побежали. Багратион бросил на преследование разбитого врага казаков и русскую регулярную кавалерию, которые более 30 верст добивали деморализованные подразделения турецкой армии. В Рассевате турки потеряли только убитыми свыше 4 тысяч человек, более тысячи янычар попало в плен, была захвачена вся турецкая артиллерия, 30 знамен, много других военных трофеев.

Четыре дня спустя после разгрома турецкой группировки при Рассевате казацкий корпус атамана Платова был выдвинут к крепости Силистрия. Князь Багратион решил охватить эту цитадель с двух сторон: с запада — Донским корпусом Платова, с востока — корпусом генерала Милорадовича.

Ключевым фактором для успеха оперативного окружения Силистрии был захват одного из островов на центральном русле Дуная, превращенный турками в передовой форпост цитадели. Ввиду концентрации значительной массы турецких войск на острове, захват его казался офицерам штаба Багратиона задачей чрезвычайной сложности. Атаман Платов думал иначе.

10 сентября 1809 года штурмовое подразделение казацких пластунов на глазах русской армии и турецкого гарнизона решительно переплыли рукав Дуная. Последовал яростный штурм, в ходе которого пленных не брали обе стороны: казаки и турки схватились насмерть. В итоге боя на острове взвился казацкий боевой стяг.

Очевидец этого события французский эмигрант, граф Александр Ланжерон впоследствии отметил в своих воспоминаниях: «Этот удивительный подвиг казаков доказывает — какую существенную пользу получает войско той нации, которая обладает ими. В самом деле, я не знаю той кавалерии, которую можно было бы заставить переплыть в седлах такую широкую и быструю реку».

11 сентября 1809 года корпуса Платова и Милорадовича блокировали крепость Силистрия. Казаки заняли позиции на западной стороне цитадели — у деревни Калапетри, перерезав дорогу через местечко Туртукай к крепости Рущук, в которой находилась армия великого визиря.

Уже беглый осмотр цитадели показал, что с ходу взять Силистрию вряд ли получится. Крепость обладала мощными фортификационными сооружениями, по сведениям от «языков» в ней находилось свыше 11 тысяч турецких солдат, 130 орудий, огромные продовольственные запасы. Командовал гарнизоном опытный и храбрый военачальник — Илик-оглу Селим.

Осада Силистрии проходила очень драматично. Регулярные русские бомбардировки цитадели вызвали большие разрушения и пожары, в один из обстрелов фугасное ядро попало в дом коменданта гарнизона, который в это время обедал. Мощный взрыв уничтожил несколько комнат, но сам Илик-оглу не пострадал. Невзирая на массированные артобстрелы, турки держались стойко, смело и многократно ходили на вылазки.

18 сентября великий визирь ударом со стороны Рущука пытался деблокировать гарнизон Силистрии. Казаки два дня отбивали отчаянный натиск янычар, но разорвать кольцо осады вокруг цитадели не позволили. К вечеру второго дня сражения мощным фланговым ударом казаки опрокинули, наконец, наступающие порядки военачальника Пегливана-оглу и гнали отступающих янычар несколько верст — только убитыми деблокирующий корпус турок потерял более тысячи человек.

Князь Багратион растроганно написал об этом графу Аракчееву в Петербург: «А теперь поздравляю Вас с победою также важною: разбил-таки казак Платов отчаянного и славного Пегливана».

Осаду Силистрии пришлось прекратить после кровопролитного Татарицкого сражения (10 октября 1809 года). Армия Багратиона располагала десятью казацкими полками, до четырех тысяч регулярной пехоты, 25 эскадронами регулярной кавалерии. Силы турок превышали потенциал русских как минимум в 2,5 раза. В сражении превосходно проявили себя казаки атамана Платова, белорусские гусары, русская пехота генерала Ланского. Поле битвы осталось за Багратионом, однако значительная часть турецких войск отступила в полном порядке.

По мнению современных военных историков, шансов на финальный оперативный успех под Силистрией у князя Багратиона не было: русская армия испытывала огромный недостаток в регулярных пехотных соединениях, слишком мало имелось стволов крупнокалиберной артиллерии. К османской армии великого визиря Юсуфа, напротив, постоянно подходили свежие силы. Дождливая осень, дорожная распутица, острый дефицит продовольствия, болезни, распространившиеся среди солдат, — все эти факторы неизбежно сужали оперативные возможности Багратиона. Длительное «увязание» под Силистрией в итоге могло обернуться стратегическим окружением русской армии.

Расстроенный общим исходом кампании князь Багратион запросил у царя Александра I разрешение на уход с правого берега Дуная. После некоторых колебаний царь, отчетливо демонстрируя свое недовольство, разрешил очистить дунайское правобережье с обязательным удержанием здесь крепостей Мачин, Тульча и Гирсово.

Гордый Багратион, огорченный демонстративным неодобрением императора, подал прошение об увольнении с поста главнокомандующего. Александр I немедленно утвердил просьбу Багратиона и назначил на его место графа Николая Михайловича Каменского, очень опытного боевого генерала. Приказ о назначении генерала Каменского главнокомандующим русской армией в Молдавии был утвержден императором 4 февраля 1810 г.

Граф Каменский имел существенно иной взгляд на стратегию ведения военной кампании против турок, нежели генерал Багратион. Его личный полководческий опыт сформировался в основном на европейских театрах военных действий — граф не любил и не понимал значимости (в отличие от Багратиона) оперативной самостоятельности казацких иррегулярных полков. Соответственно этому взгляду, все казацкие формирования были выведены в оперативный резерв — Донской корпус атамана Платова при главнокомандовании графа Каменского не участвовал в крупных сражениях.

Русская армия в следующем 1810 году добилась на Дунае значительных успехов: были захвачены сильнейшие турецкие крепости: Ловча, Никополь, Силистрия, Тырнов и даже «неприступная» Плевна. Правда, под крепостью Рущук Каменский потерпел досадную неудачу, которая произошла, как это честно сообщил царю сам главнокомандующий, по его собственной тактической ошибке. Своим глубоким умом он хорошо сознавал все стратегические возможности, которые открывались для России в случае полной оккупации Балкан — именно туда генерал был намерен перенести основные усилия русской Дунайской армии.

К великому сожалению, сделать это ему не удалось — граф Каменский буквально «перегорел» в боевых порядках своей армии: в конце февраля 1811 года в захваченной крепости Никополь генерал сильно заболел. Болезнь быстро прогрессировала — Николай Михайлович Каменский скончался 4 мая 1811 года в военном лазарете Одессы.

Император Александр I, узнав о смерти графа Каменского, был потрясен до глубины души — он потерял одного из лучших своих генералов. «Разделяя с Вами горесть, — писал император матери полководца, — не могу Вам представить иного утешения, кроме свидетельства совершенного Моего в ней участия. Кончина сына Вашего есть великая потеря для Отечества, заслуги его пребудут незабвенны. Отличное уважение Мое к его памяти навсегда сохранится».

Финальную точку в Русско-турецкой войне 1806-1812 гг. поставил другой прославленный русский полководец — Михаил Илларионович Кутузов. Заступив на пост главнокомандующего русской армией на Дунае, генерал от инфантерии Кутузов навязал туркам весьма жестокий, маневренный стиль боевых действий. Война на истощение противника кончилась — началось движение русских войск от победы к победе.

В Рущукском сражении 22 июня 1811 года, имея всего около 20 тысяч войск против 60 тысяч у турок, Кутузов нанес противнику сокрушительное поражение, положившее начало разгрому османской армии. Донской казачий корпус принял самое активное участие в славном Рущукском деле. Окончательное военное фиаско постигло турок 23 ноября (5 декабря) 1811 года, когда военачальник Чабан-оглу капитулировал вместе с разбитой и окруженной армией великого визиря Ахмеда-аги.

4 (16) мая 1812 года генерал Кутузов заключил победный Бухарестский мирный договор с Османской империей, по которому Бессарабия (с частью Молдавии) и Западная Грузия признавались владениями России. Накануне вторжения Наполеона в Россию своевременное заключение мирного договора с турками (и, соответственно, высвобождение значительных сил Дунайской армии) трудно переоценить. Эта крупная военно-дипломатическая победа кардинально улучшила международную стратегическую обстановку для России к началу тяжелейшей Отечественной войны 1812 года.