Создание ядерного оружия. Основные этапы советского атомного проекта

11 февраля 1943 г. - "в целях раскрытия путей овладения энергией деления урана и исследования возможности военного применения энергии урана" распоряжением ГОКО СССР создана Лаборатория №2 АН СССР. Распоряжение предусматривало "научное руководство работами по урану возложить на профессора Курчатова И.В."

Игорь Васильевич Курчатов - научный руководитель атомного проекта

20 августа 1945 г. - за подписью И. В. Сталина принято постановление ГОКО СССР №9887сс/оп об образовании руководящих органов атомной промышленности: Специальный комитет при ГОКО (Л.П. Берия - председатель); Технический совет при Специальном комитете (Б. Л. Ванников - председатель); Первое главное управление при СНК СССР

Лаврентий Павлович Берия - председатель Специального комитета

Из постановления Государственного Комитета Обороны СССР №9887 от 20 августа 1945 года: Для непосредственного руководства научно-исследовательскими, проектными, конструкторскими организациями и промышленными предприятиями по использованию внутриатомной энергии урана и производству атомных бомб организовать при СНК СССР Главное Управление - "Первое Главное Управление при СНК СССР", подчинив его Специальному Комитету при ГОКО. Председатель Государственного Комитета Обороны И. Сталин

Согласно постановлению № 9887 Государственного Комитета Обороны СССР создан Технический совет при Спецкомитете (председатель Б.Л.Ванников, члены Технического совета А.И. Алиханов, Н.А. Вознесенский, А.П. Завенягин, А.Ф. Иоффе, П.Л. Капица, И.К. Кикоин, И.В. Курчатов, В.А. Махнёв, Ю.Б. Харитон, В.Г. Хлопин). При Техническом совете были созданы: Комиссия по электромагнитному разделению урана (руководитель А.Ф. Иоффе), Комиссия по получению тяжёлой воды (руководитель П.Л. Капица), Комиссия по изучению плутония (руководитель В.Г. Хлопин), Комиссия по химико-аналитическим исследованиям (руководитель А.П. Виноградов), Секция по охране труда (руководитель В.В. Парин).

30 августа 1945 г. - организовано Первое главное управление (ПГУ) при СНК СССР (Начальник ПГУ - Б. Л. Ванников);

Борис Львович Ванников

сентябрь 1945 г. - по представлению Специального комитета СНК СССР принимает решение о проектных, строительных и исследовательских работах по урановому проекту, для чего в ведение ПГУ при СНК СССР передаются из различных отраслей необходимые заводы, конструкторские бюро, научно-исследовательские институты, поисковые геологические партии и другие предприятия и организации

8 апреля 1946 г. - Совет Министров СССР принимает решение о создании Конструкторского бюро №11 для создания "опытных образцов реактивных двигателей" и назначении его начальником генерал-майора П.М. Зернова, главным конструктором - Ю. Б. Харитона

Юлий Борисович Харитон - главный конструктор первой советской атомной бомбы

июнь 1946 г. - Советом Министров СССР принято постановление о создании в КБ-11 "реактивного двигателя специального" (РДС) и представлении вариантов РДС-1 и РДС-2 на испытания

июнь 1946 г. - Советская делегация в Комиссии ООН по атомной энергии внесла проект Международной конвенции "О запрещении производства и применения оружия, основанного на использовании атомной энергии в целях массового уничтожения"

апрель 1947 г. - Советом Министров СССР принято постановление о строительстве в районе г. Семипалатинска ядерного полигона для испытания РДС-1; начальником полигона назначен генерал-лейтенант П.М. Рожанович, научным руководителем - М.А. Садовский

ноябрь 1948 г. - Президент США Г.Трумэн утверждает план Комитета начальников штабов Вооружённых сил США по ведению ядерной войны против СССР (план "Пинчер"), предусматривавший удар 70 атомными бомбами по 50 городам Советского Союза, включая Москву и Ленинград

апрель 1949 г. - Ю.Б. Харитон и К.И. Щёлкин представляют председателю Специального комитета Л.П. Берия доклад о готовности РДС-1 к испытаниям

август 1949 г. - И.В. Курчатовым, Ю.Б. Харитоном, Е.П. Славским, А.А. Бочваром, Г.Н. Флёровым, Я.Б. Зельдовичем и др. подписаны акты, подтверждающие годность плутониевого заряда к испытаниям;

29 августа 1949 г. - в 04 часа по московскому времени на Семипалатинском ядерном полигоне успешно осуществлён взрыв первой советской атомной бомбы; мощность взрыва составила ~ 22 тысячи тонн ТНТ. Таким образом, атомная монополия США была ликвидирована Советским Союзом не через 10-15 лет, а через 4 года, что потребовало героических усилий и мобилизации всех ресурсов разорённой войной страны, на многие последующие годы стабилизировало международную обстановку и предотвратило возможные крупномасштабные военные конфликты.

Первая советская атомная бомба РДС-1

Взрыв атомной бомбы РДС-1 на Семипалатинском полигоне 29 августа 1949 года

Заявление Президента США Гарри С. Трумэна 23 сентября 1949 года по поводу проведённого первого атомного взрыва в СССР

Сообщение ТАСС ("Правда", № 268 (11375), 23 сентября 1949 г.)

23 сентября президент Трумэн объявил, что, по данным Правительства США, в одну из последних недель в СССР произошёл атомный взрыв. Одновременно аналогичное заявление было сделано английским и канадским правительствами.

Вслед за опубликованием этих заявлений в американской, английской и канадской печати, а также в печати других стран, появились многочисленные высказывания, сеющие тревогу в широких общественных кругах.

В связи с этим ТАСС уполномочен заявить следующее.

В Советском Союзе, как известно, ведутся строительные работы больших масштабов - строительство гидростанций, шахт, каналов, дорог, которые вызывают необходимость больших взрывных работ с применением новейших технических средств. Поскольку эти взрывные работы происходили и происходят довольно часто в разных районах страны, то возможно, что эти работы могли привлечь к себе внимание за пределами Советского Союза.

Что же касается производства атомной энергии, то ТАСС считает необходимым напомнить о том, что ещё 6 ноября 1947 г. министр иностранных дел СССР В.М.Молотов сделал заявление, относительно секрета атомной бомбы, сказав, что "этого секрета давно уже не существует". Это заявление означало, что Советский Союз уже открыл секрет атомного оружия, и он имеет в своём распоряжении это оружие. Научные круги Соединённых Штатов Америки приняли это заявление В.М.Молотова, как блеф, считая, что русские могут овладеть атомным оружием не ранее 1952 года. Однако они ошиблись, так как Советский Союз овладел секретом атомного оружия ещё в 1947 году.

Что касается тревоги, распространяемой по этому поводу некоторыми иностранными кругами, то для тревоги нет никаких оснований. Следует сказать, что Советское правительство, несмотря на наличие у него атомного оружия, стоит и намерено стоять в будущем на своей старой позиции безусловного запрещения применения атомного оружия.

Относительно контроля над атомным оружием нужно сказать, что контроль будет необходим для того, чтобы проверить исполнение решения о запрещении производства ядерного оружия.

Роль разведки в создании советской атомной бомбы

Существенную роль в создании первой атомной бомбы СССР играли разведывательные данные, полученные из США. Ю.Б. Харитон подчёркивал исключительную ценность информации, полученной от Клауса Фукса, хронология контактов с которым охватывает период с конца 1941 по начало 1949 года. Это был наиболее известный, но далеко не единственный источник информации.

Клаус Фукс - один из ведущих участников Манхэттэнского проекта США и английского атомного проекта

Разведывательная информация содержала изложение фундаментальных идей, лежащих в основе создания атомной бомбы и атомных производств, а также конкретные физические и инженерные данные, непосредственно повлиявшие на представления наших специалистов о путях и способах создания атомной бомбы.

Будет близка к истине следующая оценка: в 1941-1945 гг. роль разведывательной информации в развитии советского атомного проекта была первостепенной, а в 1946-1949 гг. главное значение имели собственные усилия и собственные достижения. Границей этих двух периодов является 1945 год, когда Советский Союз одержал победу в Великой Отечественной войне и появилась возможность сосредоточить усилия государства на практическом решении атомной проблемы.

Беспрецедентная разрушительная сила атомных взрывов в Хиросиме и Нагасаки в августе 1945 года привела руководство СССР к выводу о необходимости скорейшего форсирования работ по созданию советского атомного оружия.

Заявление президента США Гарри С. Трумэна 23 сентября 1949 года по поводу проведённого первого атомного взрыва в СССР

Я полагаю, что американский народ в полном соответствии с требованиями национальной безопасности, наделены правом быть информированными обо всех событиях в области атомной энергии. И именно это явилось причиной для обнародования следующей информации.

С тех пор, как человечество открыло секрет атомной энергии, стоило ожидать, что другие нации будут заниматься исследованиями, направленными на использование этой новой силы. Эта вероятность нами всегда принималась во внимание.

Почти 4 года назад я указывал, что "научное мнение, кажется единодушным в вопросе о том, что основные положения теоретических знаний, на которых базируется открытие, уже широко известны. Учёные также считают, что реально существует возможность того, что со временем учёные других стран могут достигнуть нашего уровня знаний в этой области ".

И в трёхсторонней декларации президента США и премьер-министров Соединённого Королевства и Канады от 15 ноября 1945 года было подчёркнуто, что ни у одной нации не может быть монополии на атомное оружие.

Недавние события ещё раз подчёркивают, что такое повышенное внимание было оправдано, существует необходимость по-настоящему эффективного контроля, осуществляемого в порядке принудительного исполнения и имеющего законную силу международного контроля над атомной энергетикой, контроля, который обеспечит правительство и большинство членов Организации Объединённых Наций.

Убийственная взрывная волна

16 ИЮЛЯ 1945 года. С оглушительным рёвом часть пустыни Нью-Мексико взорвалась зонтиком с яркостью тысячи солнц: Америка взорвала свою первую атомную бомбу. Только 4 года спустя, противоборствующая ей Россия повторила такой взрыв в Семипалатинске.

И спустя 40 лет после того, как пыль осела... 40 лет после того, как 2 японских города были ввергнуты в небытие, спустя почти десятилетие после конца холодной войны откровения одного из бывших начальников разведки России принесли новый шторм: американские учёные помогли России сделать свою собственную бомбу.

«Особые Задачи: Мемуары Нежелательного Свидетеля" Павла Анатольевича Судоплатова рассказывают, как учёные, проектирующие американскую бомбу - Роберт Оппенгеймер, Энрико Ферми и Лео Жилард - "сливали" информацию Советам. Физик Нильс Бор говорит, что помог красным в создании их первого ядерного реактора.

Судоплатов подчёркивает, что только благодаря разведке, контролирующей советскую шпионскую сеть, в течение 3 лет после взрыва в Нью-Мексико была создана советская бомба. Он восхваляет Игоря Курчатова, который является отцом советской атомной бомбы, как "гения - российского Оппенгеймера", но говорит, что "его усилия были бы ничем без таланта Лаврентия Берии в мобилизации ресурсов".

Судоплатов проработал долгих тридцать лет в самом сердце секретной системы безопасности в эпоху Сталина под началом легендарного Лаврентия Берия, руководителя НКВД (Народный комиссариат внутренних дел). Будучи директором управления спецзадач, Судоплатов управлял шпионскими сетями в Европе и Северной Америке и подготовил убийство Льва Троцкого.

Судоплатов объясняет, что паранойя, порождённая нацистской агрессией, убедила американских учёных, что Гитлер получит бомбу раньше их. Пацифизм и антивоенная политика учёных также способствовала преследованию ими идеи глобального равновесия сил.

Говоря с советским учёным и тайным оперативником Яковом Терленским, Нильс Бор 14 ноября 1945 года сказал: "Только интернационализация научных достижений может привести к устранению войны. Учёные, которые работали над атомным проектом, возмущены тем, что великие открытия становятся собственностью группы политиков".

Советские учёные Игорь Курчатов и Пётр Капица полагали, что Россия должна подвигнуть Британию и Америку поделиться своими открытиями в ядерных исследованиях. Но Сталин презрительно сказал: "Вы политически наивны, если думаете, что они поделились бы информацией с Вами об оружии, которое будет доминировать над миром в будущем". В октябре 1941 года, когда немцы стучали в ворота Москвы, Сталин сильно активизировал российскую шпионскую деятельность в США.

Григорий Хейфиц, резидент НКВД в Сан-Франциско, сообщил, что американцы находятся на пороге создания атомной бомбы. К Хейфицу эта информация поступила от Роберта Оппенгеймера, с которым он познакомился и подружился на вечеринке организованной для сбора средств в поддержку беженцев гражданской войны в Испании.

Оппенгеймер выразил глубокое беспокойство тем, что нацисты способны создать атомную бомбу. Альберт Эйнштейн, как он сказал, убедил президента Рузвельта исследовать возможность использования ядерной энергии как оружия войны. Оппенгеймер был огорчён тем, что Рузвельт ещё не ответил на это письмо.

Хейфиц, профессиональный шпион, знал, что такие источники как Оппенгеймер, Жилард или Ферми нельзя подкупить или принудить работать как агентов. Он эксплуатировал идеализм Оппенгеймера и антинацизм, который они все разделяли.

Другой агент, Семён Семёнов, которого послали учиться в Массачусетском технологическом институте и сказали, чтобы он "внедрился в американскую жизнь", сообщил, что американское правительство серьёзно отнеслось к атомному проекту, и установил имена многих учёных, которые работали надо этим проектом.

Когда Оппенгеймеру было всего 38 лет, его назначили главой «Манхэттенского проекта» (по созданию ядерной бомбы), с другой стороны Советы также решили поставить молодого Курчатова главой своего проекта по созданию ядерной бомбы.

В конце января 1943 года Советы получили полный отчёт с описанием первой ядерной цепной реакции Ферми, проведённую в Чикаго 2 декабря 1942 года. И когда британцы начали бомбить в Веморке установку по производству "тяжёлой воды", это убедило Сталина, что ядерная бомба может стать реальностью.

11 февраля 1943 года Сталин подписал декрет об организации специального комитета по развитию атомного оружия. Советский министр иностранных дел Вячеслав Молотов и Лаврентий Берия были назначены ответственными по этому вопросу. Берия поручил Судоплатову раздобыть научный материал для физиков Курчатова, Иоффе и Исаака Кикоина. Курчатов запросил информацию относительно физических свойств процесса расщепления. Это означало необходимость выявления выдающихся американских учёных в качестве разведывательных источников.

В феврале 1944 года Берия назначил Судоплатова руководителем отдела "С". Его миссия состояла в том, чтобы организовать шпионскую сеть в Америке, которая соберёт атомные секреты для советских учёных.

Так как атомный проект был, в основным, американским приоритетом, Судоплатов проинструктировал Василия Зарубина и Хейфица отказаться от всех разведывательных операций, связанных с Американской Коммунистической Партией, которая будет находиться под пристальным наблюдением ФБР. Вместо этого они должны были использовать новые сети.

Советских агентов нацелили на Лос-Аламос и исследовательские лаборатории находящиеся там, а особенно на Оак Ридж, Теннесси, где создавался ядерный реактор. Советы также попытались проникнуть в компании, связанные с производством текущих работ для правительства.

Василий Зарубин, его привлекательная жена Элизабет и Хейфиц очаровали Оппенгеймера. Они убедили его поделиться информацией с "антифашистами немецкого происхождения". Оппенгеймер, венгерский немецкий еврей, согласился, при условии, что он получит доказательства их оппозиции Нацизму.

Оппенгеймер включил Клауса Фукса в команду Лос-Аламоса. Фукс, немецкий коммунист и физик, представился Оппенгеймеру как единственный из британской команды, кто сбежал из немецкого концлагеря, и таким образом завоевал его доверие.

Фукс, тем не менее, никогда не был в немецком лагере, уже не говоря о побеге оттуда.

Вместе с Ферми и Жилардом Оппенгеймер помог Советам разместить российских агентов в качестве лаборантов в Теннесси и Чикаго. Оттуда документы передавались в Нью-Йорк и далее отправлялись в «аптеку» (видимо, явочное место - прим. перев.) в Санта Фе, что в Нью-Мексико.

Длинная цепь информаторов включала в себя Джорджа Гамова, физика, урождённого русского, который сбежал в США в 1933 году. Гамов предоставил имена "левых" учёных, которых можно было бы задействовать. Чета Розенбергов, которые были казнены в 1950 году в Америке за шпионаж, был в конце этой шпионской цепочки. "Они были наивной парой, страстно желавшей сотрудничать", - пишет Судоплатов.

Красный отсчёт.

Информация относительно продвижения «Манхэттенского Проекта» предоставлялась Оппенгеймером и его друзьями как устно, так и через документы. В целом, было 5 классифицированных отчётов Оппенгеймера, описывающих продвижение работы над бомбой.

6 апреля Курчатов получил от Судоплатова детальную методологию формирования атомной бомбы путём электромагнитного метода распада изотопов урана. "Материал был настолько важен, что он, дав ему оценку, на следующий же день представил отчёт Сталину», - пишет Судоплатов.

За двенадцать дней до того, как первая американская атомная бомба была собрана, Советы получили детальное описание из своих источников. И 4 июля 1945 года два агента одновременно сообщили о готовящемся взрыве ядерного устройства.

Фукс и Понтекорво подарили Советам проект создания бомбы на 33 страницах. Оппенгеймер обеспечил недостающие части отчёта Смита, разрозненные данные создания атомной бомбы, опубликованном американским правительством, плюс фотографии лабораторий Лос-Аламоса.

Детальные отчёты содержали характеристики проекта операций ядерного реактора и производства урана и плутония.

Вклад Фукса был существенным: от линзовых систем до обсуждения принципов имплозии, изучавшейся в Лос-Аламосе. Советские шпионы также получили от Фукса планы завода по усовершенствованию и сепарации изотопов урана.

"Переломный момент в советской ядерной программе произошёл в апреле или мае 1946 года», - пишет Судоплатов. - "Первый советский ядерный реактор был построен, но все попытки его запустить закончились провалом, а также имел место несчастный случай с плутонием».

Антитеза

Судоплатов говорит, что после этого отказа, Бор связался с двумя русскими агентами и, хоть и был здорово напуган, согласился помочь. Следуя его рекомендациям, советская программа получила заключительный толчок к успеху, и в 1949 году они взорвали свою первую атомную бомбу.

Но здесь начинается проблема: так ли отчаянно Советы нуждались в активной помощи американских учёных? В июне 1994 года совершенно секретная записка Берии Сталину о расспросах Нильса Бора и анализ Игорем Курчатовым материала, посланного Терленским, которые теперь находятся в государственном архиве Российской Федерации, пролили некоторый свет на этот вопрос.

"Чиновники КГБ были просто передаточными звеньями информации между своими иностранными источниками и советскими учёными», - заявляет Владислав Зубок, старший научный сотрудник Архива Национальной безопасности в Вашингтоне, округ Колумбия. Шпионы ничего не знали о научных исследованиях, а учёные были не сведущи в шпионских методах.

Юлий Харитон, научный директор Арзамаса-16, сверхсекретной советской ядерной лаборатории, указывает, что не смотря на достаточно успешное добывание ядерных секретов, Советам ещё требовалось провести колоссальный объём работ прежде, чем эти секреты можно будет использовать. Согласно Дэвиду Холлоуэю, автору книги "Сталин и Бомба", и профессору политологии и со-руководителю Центра международной безопасности и контроля над вооружениями Стэнфордского университета, даже без шпионажа изобретение советской бомбы было бы отсрочено только на 2 года.

Судоплатов, похоже, перепутал некоторые даты. Говорит Юрий Смирнов, старший научный сотрудник российского научного центра института им. Курчатова и ветеран советской ядерной программы: "Его заявление, что Советы не могли запустить свой ядерный реактор и поэтому привлекли Бора - ложь". Сам реактор начал работу 25 декабря 1946 года без каких-либо осложнений".

Смирнов считает, что Бор пересёк пределы, установленные отчётом Смита только однажды, когда сказал, что каждый атом урана при расщеплении испускает больше чем 2 нейтрона. В отчёте Смита используется менее определённая формула: "где-то между 1 и 3 нейтронами".

"Но Бор не раскрывал никакой тайны, потому что перед войной физик Ральф Лапп в "Новой Власти" сказал, что 2.3 нейтрона испускаются в ходе распада атома урана".

Согласно утверждениям Оге, сына Нильса Бора, Боровский всегда был против идеи секретной встречи. Да и потом, ответы Бора Терленскому не могли быть донесены без искажений. Переводчик не понимал обсуждаемый предмет, а Терленский не знал английского.

Отношения в тоталитарном государстве твёрдо определяли научные исследования в оружейную сферу, и свободно думающих учёных держали под подозрением и запугивали. Пётр Капица жаловался Сталину, что Берия ведёт себя как супермен. Дирижёр должен не только уметь обращаться с дирижёрской палочкой, сказал он, но, также, и понимать партитуру, сказал он. "Товарищу Берии это необходимо».

"У Сталина был надёжный шпионский материал из-за границы, дома совершенно лояльные физики, которые сделали прорыв в работе ещё перед войной - и которым он также не доверял», - заявляет Холлоуэй. Ни он, ни Берия ничего не знали о науке. Берия также с подозрением относился к своим собственным агентам. "Если это - дезинформация", - угрожал он, - "я вас всех посажу в тюрьму».

Холлоуэй, которому удалось провести некоторое время с Андреем Сахаровым, отцом советской водородной бомбы, говорит: "Учёным так или иначе удалось сохранить некоторую степень интеллектуальной свободы и автономии, даже находясь взаперти, за колючей проволокой в секретных городах».

Их источниками мотивации являлись разные вещи, от шанса приобщиться к перспективным вопросам физики, до попытки доказательства ценности советской науки, а проще говоря, созданию атомного оружия, абсолютно необходимого для защиты своей страны.

Ещё до создания атомной бомбы в 1949 году Сахаров и его коллеги занимались разработкой следующего супероружия: водородной бомбы. Они работали с энтузиазмом, потому что, как пишет Сахаров: "Мы верили, что наша работа абсолютно необходима как средство достижения баланса в мире».

В 1953 году они провели тест модифицированного водородного оружия «Джо-4», основанного на Сахаровском принципе слоёного пирога; и в 1955 году они протестировали водородную бомбу, основанную на понятии радиационной имплозии - без какой бы то ни было помощи разведчиков.

Факт остаётся фактом, Сахаров и его коллеги, включая Юлия Харитона, создали ядерную лабораторию размещавшуюся в железнодорожном вагоне, где все необходимые исследования проводились без помощи шпионов Берии и Судоплатова или американских учёных, раскрывающих тайные формулы чисто по причинам своего идеализма.

Эти эксперименты, наконец, привели к взрыву массивной, 50-тимегатонной ядерной бомбы 30 октября 1961 года. Бомба, которая была взорвана на высоте 4 000 метров над островом Новая Земля, на контролируемой Советами территорией Северного полярного круга была гораздо более мощной, чем все вместе взятые ядерные взрывы, включая две бомбы использованные во Второй Мировой. Это, надо сказать, было частью тактики запугивания, которой обе стороны придерживались во время Холодной Войны.

Сейчас чиновники и ветераны советских разведывательных служб отвергли роль атомной разведки в видении Судоплатова. 4 мая 1994 года Служба внешней разведки России признала, что советский шпионаж собрал много информации из Америки, но всё это «сыграло только вспомогательную роль в развитии атомной бомбы".

Атомная холодная война

Роль немецких учёных в создании советской атомной бомбы

В чёрном мраке пребывали американские спецслужбы о возможностях в то время Советского Союза по созданию ядерной бомбы, и, что интересно, только за пять дней до взрыва первой советской атомной бомбы 29 августа 1949 г. соответствующие службы ЦРУ заверили президента Трумэна, что невозможно создание советской атомной бомбы до 1954-1955 гг. Они передали это сообщение в службы Пентагона, в некоторые комитеты Конгресса - всё с той же оценкой: "Русские, по крайней мере, на десять лет отстают от США в ядерном оружии".

Секретные документы американской разведки той эпохи, которые недавно были рассекречены и по случаю 60-летия атомного уничтожения Хиросимы стали публиковаться, показывают, что американские спецслужбы недооценили технологические, научные и теоретические знания россиян в области атомной энергии, что у них была абсолютно ложная информация о роли немецких учёных, эмигрировавших в Россию - и не всё в обязательном порядке - и обладали неправильными статистическими данными о количестве урана, имеющегося в Советском Союзе.

Но разве была разница для Соединённых Штатов в обладании знаниями, если и когда Советский Союз станет обладать «бомбой»? Наверное, нет. Но интерес вызывает неадекватность и непрофессионализм спецслужб США. Сегодня подтверждается, что их расчёты - и не только нынешнее фиаско в Ираке разведывательной информации в США - являются необоснованными. Как был совершенно ошибочным анализ для Китая в ходе войны в Корее. Это также стоило Америке и роспуска управления ОРЕ (управление отчётов и оценок) ЦРУ в начале 1951 года.

Первые «данные» американских служб о советских атомных возможностях начали собираться в первые месяцы "холодной войны". Осенью 1946 года специальная служба ОРЕ, которая отвечала за эту работу, предположила, что «очевидно, что возможности СССР по созданию оружия на основе ядерной энергии (...) будут реализованы где-то между 1950 и 1953 годах, но до 1956 года не будет создано значительное количество бомб». В декабре 1947 года по оценкам того же ОРЕ, «это абсолютно точно, что (СССР) не способно к созданию ядерной бомбы до 1953 года». Аналитики ЦРУ поясняли, что расчёты «в соответствии с нынешним уровнем советской науки и промышленного потенциала и с учётом современного состояния техники, даже принимая во внимание немецких учёных, которые сотрудничают с Советами, и наш собственный опыт работы с ними», т.е. с Советами.

Понадобилось четыре десятилетия, чтобы американские спецслужбы признали осенью 1986 года, что их ошибочная оценка 40-х годов была «следствием не несовершенного сбора информации (...), а отсутствием данных о фактической динамике советской науки и оборонной промышленности и, в какой-то степени, неопытности наших аналитиков». Что характерно, в случае с ураном как сырьём для атомной бомбы, ОРЕ считало даже в 1962 году, что количественно СССР владело лишь одной тридцатой частью урана, которым уже владели или могли бы приобрести США и - пожалуй, самое главное - что качество советского урана было в десять раз хуже, чем американского, а это означает, что им необходимо большее количество урана для создания бомбы. На основании этих расчётов 1 июня 1947 года, то есть за два года до испытания советской бомбы, директор ЦРУ поддерживает «аналитический отчёт» группы советологов, конкретной группы его службы, которая считает, что, во-первых, Советский Союз «обладает возможностью строительства реактора низкой мощности», во-вторых, что «проблема остаётся» для СССР в дефиците учёных, и, в-третьих, что в то время «Советское (атомное) усилие соответствует тому, что было в США в декабре 1942 года», т.е. когда была заложена только техническая основа строительства американских атомных бомб. Письмом от 17 июня 1945 года всего через несколько дней после окончания войны в Европе, объясняется, что все расчёты на уран в Советском Союзе происходят на основе геологического ежегодника СССР 1938 года. Это интересно, как никто и не подумал, что Советский Союз никогда не давал правильные статистические данные о национальном богатстве, особенно в то время, когда ожидается война.

Очень интересным является пакет документов по вопросу о роли немецких учёных в создании советской атомной бомбы. К концу войны американцы добились сотрудничества с группой ведущего немецкого ядерного учёного Вернера Гейзенберга, которая пыталась построить атомную бомбу Гитлера. Ряд немецких ядерных физиков переехали в Советский Союз или в немецкую зону, удерживаемую Советами. Среди них Николай Риль, который разработал прототип реактора в нацистской Германии, Густав Герц, лауреат Нобелевской премии, и Адольф Тиссен с 18 техническими специалистами, работающих на атомной станции. Американские службы не придали большого значения этим людям - возможно, потому что некоторые из них были не согласны с Гейзенбергом. Американцы, неизвестно почему, стремились найти только физика Макса Фолмера, создателя циклотрона Манфред фон Арденна и биофизика Ганса Борна, специалиста по управлению высокими температурами. Когда английские спецслужбы разыскали некоторых под Москвой и других в районе советского Берлина, похоже, что американцы пытались их привлечь, предлагая «щедрые денежные средства и свободу передвижения». К их великому разочарованию, они отказались ( документ БДЦ от 8 мая 1947 г.).

В отчёте двух агентов ЦРУ от 17 марта 1946 года директору ОРЕ говорится, что «в заключение, большинство (немецких) учёных добровольно находятся в советской зоне (Германии) и даже в России (...) находясь на специальном положении». И добавили, что Герц, Тиссен, Фолмер и фон Арденн «организовали научно-исследовательскую лабораторию у Чёрного моря в Сухуми». В те дни ещё один немецкий учёный, физик Адольф Кребс, перешёл из советской в американскую зону Германии, и в соответствии с трёмя различными источниками, дал «точную» информацию о других немецких учёных. Открыл американцам, что русские его возили в Электросталь, совершенно новый комплекс лабораторий и жилья в 60 км к востоку от Москвы, где «Рил и группа его сподвижников занимались составом урана в крупномасштабном производстве с использованием нового метода, в котором используют электрические плиты». Он также сообщил американцам, что у Советов нет проблем с ураном, и даже сказал, что недавно пришли из урановых рудников Чехословакии в Электросталь три вагона с 10 тоннами урановой руды каждый. Он дал им и другую информацию, как сообщается письмом от 16 июля 1946 года. Что в группе Герца, Тиссена и Арденна был достигнут прогресс в области применения изоляции изотопов, Фолмер добился в своей работе производства тяжёлой воды и что доктор Патске, глава администрации урановых рудников в Чехословакии во время немецкой оккупации, в настоящее время находится в Ташкенте, где, как он говорит: «Там, очевидно, большие запасы урана». Видимо, даже такая конкретная информация не убедила американских властей, чтобы изменить своё мнение об объёме работ, происходивших в Советском Союзе по созданию атомной бомбы. Странно то, что Кребс вернулся в советскую зону с одобрения властей США. [В своей книге “Шпионаж, безопасность и разведка в Великобритании”, издание 1998 года, Ричард Олдрич упоминает Кребса и Борна как «созданных» в британской оккупационной зоне Германии в 1949 году.]