Сто русских полководцев Часть пятая

Сражения и победы

Знаменитый русский полководец времен Ивана III и Василия III. Вошел в историю как победитель при Ведроши - пожалуй, самой яркой из побед московского оружия в войнах с Литвой - и покоритель Смоленска.

Своей верной службой двум государям способствовал становлению единого Московского государства.

Даниил Васильевич Щеня принадлежал к одной из ветвей Гедиминовичей. Его прадед Патрикий Наримонтович выехал из Литвы в Московское княжество в 1408 г. и стал родоначальником нескольких знатных фамилий - Булгаковых, Голицыных, Куракиных. Его сын Юрий женился на дочери Василия I, сына Дмитрия Донского, а внук Даниил оказался потомком и Ивана Калиты, и литовского князя Гедимина.

Иван III

Впервые в источниках будущий полководец упоминается в 1457 г. в связи с пожертвованием сельца митрополичьему дому им, его старшим братом Иваном Булгаком и дядей И.Ю. Патрикеевым. Вполне возможно, что вместе с Патрикеевым он участвовал в походе на Вятку, которым тот руководил (поход закончился удачно). Но это лишь предположение, до 1475 г. о Данииле Щене ничего не слышно, и мы узнаем о нем лишь в связи с походом Ивана III на Новгород «миром», когда он сопровождал великого князя в качестве одного из «бояр», т.е. просто входил в состав свиты, а не является обладателем высшего думного чина. А затем князь Даниил вновь надолго исчезает со страниц истории - на 13 лет. И появляется на них вновь не в качестве военачальника, а дипломата - ему вместе с упомянутым выше И. Ю. Патрикеевым, а также Яковом Захарьичем Иван III поручил ведение переговоров с имперским послом Николаем Поппелем.

Все христианские царства пришли к концу и сошлись в едином царстве нашего государя, согласно пророческим книгам, это и есть римское царство: ибо два Рима пали, а третий стоит, а четвертому не бывать.

Из посланий старца Филофея, идеологема периода Василия III

Образование единого Российского государства в 1462-1533 гг.

Однако уже в следующем, 1489 г., Даниил Щеня оказывается воеводой большого полка в походе на Вятку - очевидно, он уже не раз участвовал в боевых операциях, и отнюдь не на второстепенных ролях (определенную роль сыграла в назначении, несомненно, и его знатность). Хотя в 1459 г. Вятка безоговорочно капитулировала перед армией Патрикеева, но многие вятчане не хотели подчиняться Москве и продолжали фрондировать, а в 1486 г. даже совершили нападение на Устюг. Иван III собрал в помощь московскому войску рати из северных городов (Устюга, Вологды, Каргополя и др.). Прислал отряд и казанский хан Мухаммед-Эмин, посаженный на престол московским князем в 1487 г.

Армия выступила в поход 11 июня 1489 г. Ее передовым полком командовал Г.В. Морозов. Сведения о том, что экспедиционный корпус насчитывал 64 тыс. чел., вызывают серьезные сомнения, но ясно, что его численность значительно превосходила силы вятчан. Поэтому они предпочли не давать правильного сражения и запереться в Хлынове - главном городе и крепости своего края. Довольно скоро осажденные выслали делегацию, которая преподнесла дары московским воеводам и заявила о готовности целовать крест на верность великому князю. Однако последовало требование выдать враждебных Москве представителей местной знати, на что после двухдневных размышлений вятчане ответили отказом. Как и следовало ожидать, Даниил Щеня приказал готовиться к приступу. Опасность того, что отразить его не удастся (последствия этого для города и населения были очевидны), была велика, и осажденные предпочли сдаться. Однако теперь в Москву отправили не только семейства враждебных ей вятских бояр, которых ждала казнь, но и вполне лояльных ей - обычная практика переселения: так, вопреки договоренности в 1485 г., были переселены из родных краев семьи новгородских бояр.

Вскоре князь Даниил покинул вятскую землю и уже в феврале 1490 г. мы видим его наместником Юрьева-Польского. А в начале 1493 г. он вновь повел в бой московские полки, на сей раз на литовцев. Вместе с ним отправился в поход и его двоюродный брат В.И. Патрикеев (будущий церковный публицист Вассиан Патрикеев). Возглавленная ими рать осадила Вязьму и вынудила ее к капитуляции. Это был, пожалуй, главный «приз» Москвы в вооруженном противостоянии с Литвой в 1492-1494 гг.

Поход москвитян. Художник С. Иванов

Менее удачлив оказался воевода во время начавшейся в 1494 г. войны со Швецией. Войско Даниила Щени, Василия Шуйского и Якова Захарьича подступило к стенам сильнейшей шведской крепости - Выборга - и 8 сентября начало ее осаду. Однако ни ожесточенные обстрелы из пушек, ни неоднократные приступы успеха не принесли. И хотя даже неприятели признавали силу московской артиллерии, говоря, что русские «показали свою мощь», через три месяца осаду все равно пришлось снять. В августе 1496 г. князь Даниил совершил рейд во владения шведов, однако подробности операции неизвестны. В марте же 1497 г. война со Швецией, ставшая для сторон пробой сил, закончилась, по сути, ничейным результатом.

Примечательно, что ни неудача под Выборгом, ни опала, постигшая в 1499 г. дядю и двоюродного брата полководца, И.Ю. и В.И. Патрикеевых, на карьере полководца не сказалась - очевидно, великий князь успел оценить его способности. Более того, в 1500 г., когда началась новая война с Литвой, он ясно дал понять, что благоволит Даниилу Васильевичу: Щеня был назначен воеводой большого полка, а Юрий Захарьич, брат упомянутого Якова, только что взявший Дорогобуж, - лишь передового; он заупрямился и подал жалобу Ивану III. Но тот прислал грозный ответ: «Тебе стеречь не князя Даниила, стеречь тебе меня и моего дела… ино не сором быть тебе в сторожевом полку». Юрию пришлось смириться.

Великий князь литовский Александр Казимирович направил к Дорогобужу войско гетмана К. М. Острожского. Он выступил к р. Ведроши, где уже стоял Юрий Захарьич. Разбив московский передовой отряд, литовцы дошли до р. Тросны, на другом берегу которой располагались численно превосходившие их полки Даниила Щени, и там «стояша много дни». Наконец по наведенному мосту они перешли через Тросну, и 14 июля 1500 г., в годовщину сражения на Шелони, началась битва. Бой был ожесточенным - уверяли, что он длился шесть часов. Князь Даниил хорошо использовал многодневную передышку и нашел место для засадного полка, который в нужный момент нанес удар во фланг неприятеля. Литовцы обратились с бегство. По приказу Щени мост через Тросну разрушили, и победители принялись преследовать остатки вражеской армии на левом берегу реки. Окончательно они были разгромлены на речке Полма, здесь попал в плен гетман Константин Острожский и бóльшая часть его свиты. Автор Вологодско-Пермской летописи уверяет, будто погибло 30 тысяч литовцев, что, несомненно, является преувеличением. Новгородской IV летописи сообщается о 5 тысячах убитых и 500 пленных из войска побежденных, что куда ближе к истине, хотя мы и имеем дело с округленными цифрами. Ясно, что враг был разгромлен, Сражение, получившее с легкой руки немецкого дипломата и автора «Записок о Московии» Сигизмунда Герберштейна название битвы при Ведроши, стало, пожалуй, самой яркой из побед московского оружия в войнах с Литвой. Правда, полностью воспользоваться ее плодами не удалось - Смоленск, путь на который был теперь открыт, взять в тот раз так и не удалось.

Во время этого сражения, которое с обеих сторон велось с равным воодушевлением и силой, помещенное в засаде войско, о существовании которого знали немногие из русских, ударило с фланга в середину врагов. Пораженные страхом литовцы разбегаются, их предводитель с большей частью свиты попадает в плен, прочие же в страхе оставляют врагу лагерь и, сдавшись сами, сдают также крепости Дорогобуж, Торопец и Белую.

С. Герберштейн о битве на Ведроши в «Записках о Московии»

Великий князь получает сообщение о победе

В 1501 г. князя Даниила назначили одним из двух наместников Новгорода вместе с В.В. Шуйским - пост высокий и ответственный. Здесь обоим воеводам пришлось вести боевые действия против ливонцев, которые, несмотря на свою малочисленность, вели себя достаточно активно - в 1501 г. они разбили русское войско при Серице и взяли Остров, а в 1502 г. попытались овладеть Изборском и Псковом. Вскоре им пришлось снять осаду, но во время преследования неприятеля пришла ложная весть о его бегстве. Полки Щени и Шуйского перестали соблюдать боевой порядок, в результате чего при оз. Смолино ливонцы нанесли им поражение. И позднее превозносили свой успех до небес, хотя масштабы его были не так уж велики.

Василий III

Летом 1506 г. князь Даниил отправился под Муром, ожидая нападения казанских татар, но оно, к счастью, не состоялось. В 1508 г. Щеня вернулся из Новгорода и принял участие в новой русско-литовской войне - Москва решила поддержать мятеж православного магната Михаила Глинского против великого князя Сигизмунда. Громких побед на сей князь Даниил не одержал: он соединился весной 1508 г. под Оршей с войском Якова Захарьича, дальше московские рати не продвинулись. Правда, осенью того же года Щеня очистил от неприятеля Торопец и привел к крестному целованию новому московскому государю Василию III его население, похоже, склонявшееся до этого на сторону Литвы. В марте 1509 г. в качестве новгородского наместника князь Даниил заключил 14-летнее перемирие с Ливонским орденом, который обещал воздерживаться от союза с Литвой.

В 1512 г. победитель при Ведроши удостоился еще более высокого назначения - должности московского наместника. В 1512 г. он вместе с другими воеводами отправился на Оку - рубеж, на котором было удобнее всего остановить начавшиеся в ту пору набеги из Крыма (правда, татары пересекать Оку не решились, ограничившись разграблением некоторых уездов к югу от нее). А зимой 1512 г. князь Даниил отправился вместе с великим князем в поход на все еще не завоеванный Смоленск. Шестинедельная осада города, несмотря на интенсивный артиллерийский обстрел и несколько приступов, успеха не принесла. В августе попытка была повторена, к Смоленску подошли рати Даниила Щени и Василия Шуйского. Однако поход из-за опасений татарских набегов начался слишком поздно, в городе успевали восстанавливать то, что разрушала московская артиллерия, и после четырехнедельных боев осаду вновь пришлось снять, ибо вести ее в условиях зимы было бы намного труднее.

Однако Василий III не успокоился, и в мае 1514 г. полки Даниила Щени и Михаила Глинского выступили на Дорогобуж и далее на Смоленск. В июле туда прибыл и сам великий князь. На сей раз обстрел города, которым руководил иноземный пушкарь Стефан, велся куда более успешно, осажденные несли большие потери, и население стало требовать от наместника Юрия Сологуба прекратить сопротивление, тем более что Василий III предложил очень выгодные условия (их очень скоро отменят из-за заговора представителей смоленской верхушки в пользу Литвы). Город открыл ворота победителям, и 1 августа 1514 г. великий князь вступил в Смоленск, взятие которого оказалось единственным крупным завоеванием за все время его правления. Уже в сентябре 1514 г. побежденный на Ведроши Константин Острожский разбил московские рати под Оршей, но Смоленск вернуть не смог.

Битва под Оршей

Последнее упоминание о Данииле Щене относится к событиям лета 1515 г., когда он занял позиции под Дорогобужем, ожидая литовского наступления, однако его не последовало. О времени его кончины источники не сообщают.

Посылай уроженцев земли своей в далекие земли, чтобы они тебе приносили знания военные и обычаи царей доподлинно и знали бы все уловки военные.

О разведке из сборника «Тайная тайных», переведенного на русский во времена Щени

М.О. Микешин, И.Н. Шредер. Памятник Тысячелетию России. 1862 г. (Фрагмент)

Даниил Васильевич был, несомненно, крупным полководцем, но, как мы видели, он познал не только радость побед, но и горечь поражений. Определить особенности его полководческий «почерк» не так-то легко - удар засадного полка при Ведроши князь Даниил осуществил великолепно, а при Смолине позволил себе ослабить бдительность, что привело к неудаче, хотя и не слишком серьезной. Но ясно, что свое дело Щеня знал и выполнял его добросовестно, и Иван III ценил это; Даниил Васильевич явно был у него в фаворе - достаточно вспомнить и историю с жалобой Якова Захарьича, и совместное с Шуйским сообщение, где воеводы писали: «Холопы твои Данило и Васюк Шуйский челом бьют». Шуйский назвал себя «Васюком», тогда как Щеня написал свое имя полностью. Думается, дело здесь не только в его гордости - ему было позволено больше других. Впрочем, он и добился больше других, войдя в историю как победитель при Ведроши и покоритель Смоленска.

Верно служа двум государям всея Руси - Ивану III и Василию III - Даниил своим военным талантом и храбростью добыл для них немало городов и земель, способствуя тем самым становлению единого Московского государства.

Короленков А. В., к.и.н., Академиздатцентр «Наука»

Басманов

Алексей Данилович

?–1570

Сражения и победы

Русский воевода, приближенный царя Ивана IV, боярин, один из руководителей опричнины.

Заслуги умелого и отважного воеводы были весьма велики, но звезда этого полководца давно закатилась. Его прижизненных или более поздних изображений нет. Но Басманов вернулся с появлением кино - и для иллюстрации мы используем кадр из «Ивана Грозного» Сергея Эйзенштейна.

Среди окружавших Ивана Грозного персонажей немногие навлекли на себя такую ненависть, как Алексей Басманов. В его оценке, кажется, едины современники и потомки. Князь Андрей Курбский именовал его «преславный льстец, а на деле маньяк (безумец) и погубитель как самого себя, так и Святорусской земли». Более поздние историки подчеркивают безудержную лесть перед царем, потакание его дурным наклонностям, угодливость; не лучшее впечатление производит Алексей Басманов в романе А.К. Толстого, в фильме С. Эйзенштейна, и мало кто помнит, что на протяжении всей своей жизни, за исключением ее последних шести-семи лет, служба его была безупречна, а заслуги как умелого и отважного воеводы весьма велики…

В роли Басманова А.М. Бучма
Кадр из фильма «Иван Грозный»

Алексей Данилович Басманов был единственным сыном Данилы Андреевича Плещеева по прозвищу Басман. Таким образом, он принадлежал к старшей ветви одного из древнейших боярских родов, о котором шведам во время переговоров было заявлено: «и то извечные государские бояре родов за тридцать и более». Отец будущего воеводы, служивший постельничим еще Ивану III, попал в плен в сражении под Оршей в 1514 г. и умер в плену в Литве. Алексей Данилович был в то время совсем молод - хотя сведений о дате его рождения нет, считается, что он в 1564 г. был как минимум 60 лет от роду, так что родился он, скорее всего, в самом конце XV или начале XVI в.

Первое известие об Алексее Плещееве-Басманове связано отнюдь не с его военной деятельностью. В 1543 г. он участвовал в боярском заговоре, организованном Шуйскими против нового любимца малолетнего Ивана IV, Федора Воронцова. Согласно летописному рассказу, Шуйские и их сторонники прямо при государе бросались на фаворита с кулаками, «биша его по ланитам, платье на нем оборваша, вынесли из избы и убить хотеши». Насколько активен был при этом Алексей - вопрос особый. Показательно, что после опалы Шуйских репрессии его не коснулись, и уже в следующем, 1544 г. он служит третьим воеводой в Елатьме. С этого началось его двадцатилетнее ратное служение. В 1550 г. он вновь воевода, на сей раз второй воевода на Бобрике, как лаконично сообщает Разрядная книга, «по крымским вестям». Таким образом, опыта он набирался в борьбе с извечными врагами Руси - степняками.

Казанские походы Ивана IV

Наряду с этим Алексей Басманов в том же 1550 г. участвовал в первом походе на Казань, а затем, в 1551 г. он вновь воевода «от поля, от крымской стороны» в Пронске. К 1552 г. это был уже опытный военачальник, видимо, ценимый по достоинству. В этом году он получает думный чин окольничего, и когда войско расположилось у Казани, наряду с другими окольничими и боярами получает ответственное государево задание: «У Казани же царь и великий князь велел боярам да околничим ездити круг города по полкам береженья для, а расписал их по ночом: боярин князь Петр Иванович Шуйский да околничей Алексей Данилович Басманов…». Под Казанью Басманову дважды довелось особо отличиться.

Осада города была трудной. Противник успел хорошо подготовиться к новой войне и будущей осаде и укрепил расположенный на господствовавших над окружающей местностью возвышенностях город. Укрепления казанского кремля состояли из двойной дубовой стены, заполненной щебнем и глинистым илом, с 14 каменными башнями-«стрельницами», находившиеся одна от другой на расстоянии не более двойного полета стрелы (ок. 500 м). Наиболее удобной для штурма города была сторона, обращенная к Арскому полю, где и расположилась основная масса русских войск. Но с этой стороны Казань прикрывал ров, достигавший 6,5 м в ширину и 15 м в глубину.

Штурм Казани. Художник О. Брандуков

Бои у города начались 23 августа и носили крайне ожесточенный характер. Московские воеводы, стремясь замкнуть блокаду Казани, строили вокруг нее кольцо укреплений, причем работам препятствовали как горожане, делавшие отчаянные вылазки, так и находящиеся в тылу войска конные отряды царевича Епанчи, которые наносили удары и затем укрывались в лесах и за стенами Арского острога. Лишь в конце августа Епанча был разбит, а Арский острог взят; с этого времени осадные работы пошли активнее. Осаждающие пытались «перенять воду» - лишить город водоснабжения. С этой целью был подведен подкоп под тайное водохранилище, в него было заложено 11 бочонков пороха. 5 сентября прогремел страшный взрыв, «и множество в городе казанцев побито камением и бревны, с высоты великия падающие. Еже зелием взорвали. И люди во граде от страха обмертвеша». Тем не менее сопротивление не прекратилось. Весь сентябрь туры и частокол осаждающих приближались к крепости, а вылазки осажденных следовали одна за другой.

Особо тяжелая ситуация сложилась в конце сентября, когда у Арских ворот оставался «промеж стены градские и тур царских един ров». Во время обеда, когда значительная часть русского войска отошла с передовых позиций для приема пищи, татары неожиданно «вылезли изо всех нор и из-за тарасов», и обрушились на русские туры. Удар был столь сильным и внезапным, что осаждающие обратились в бегство. Когда воеводам удалось остановить бежавших, вокруг укреплений закипела жестокая сеча. О том, сколь жаркой была схватка, свидетельствуют то сколько, начальных людей получили раны: «Князь Михайла Иванович (Воротынский) многими оружии язвлен, но крепце доспех на нем не пробиваху, в лице же немного ранен. Окольничей и воевода Петр Морозов уязвлен, ранен больно в лице, отнесоша его с бою, да после оздраве. Воевода князь Юрьи Иванович Кашин в перси ранен, такожде и головы стрелецкие, и дети боярские многие ранены».

Дело решил мощный контрудар, который нанес по врагу отряд во главе с Алексеем Басмановым, посланный царем на помощь Воротынскому. Позиции удалось отстоять, осадные работы продолжились, и буквально через несколько дней Басманову представился новый случай проявить свою воинскую доблесть. Дело близилось к решительному штурму. Было решено ночью 30 сентября захватить часть городской стены и соорудить там третью линию обороны. И вот среди ночи прогремел страшный взрыв, и войска устремились на штурм. Битва шла «на мостех градних», в воротах, на стенах. Артиллерия забрасывала город огненными ядрами, гремели стрелецкие пищали.

Воины же бьющеся копьями, и саблями за руки имая, и бысть сеча зла и ужасна, и грому сильну бышу от пушечного бою… и от трескот оружий, и от множества огня, и дымного курения, и сгустившуся дыму, и покры дым град…

В ожесточенном бою Воротынскому и Басманову удалось добиться успеха - они захватили башню и часть стены. Воротынский посылал к царю гонцов, предлагая развить успех и немедленно провести общий приступ. Но остальные полки не были готовы, и штурм отложили до запланированного числа, 2 октября. Тогда воеводы укрылись с войском на стенах за большими щитами, установили на стенах туры, и два дня и две ночи отражали бешеный натиск татар, стремившихся выбить их оттуда.

Оборона Казани от войск Ивана Грозного. Художник И. Файзуллин

Наконец, на заре 2 октября 1552 г. прозвучали два взрыва, возвестившие общий штурм города, и русские войска двинулись с разных сторон на приступ. В результате ожесточенного штурма, стоившего русским полкам многих тысяч убитых, город был взят. Алексея Басманова, одного из главных героев взятия Казани, оставили здесь третьим воеводой. Надо полагать, решение это было не случайным и проявленные при осаде города качества сыграли свою роль.

Взятие Казани московской ратью вызвало сильное недовольство Крымского ханства. Хан Девлет-Гирей, пожалуй, самый непримиримый враг Руси из всех владык Крыма, пытался помешать ему, организовав поход на Русь. Однако Иван IV двинулся на Казань не ранее, чем ушли восвояси крымцы, которым прочно заступили путь на Оке, а затем под Тулой. В 1553-1554 гг. между Москвой и Бахчисараем шли мирные переговоры, причем Девлет постарался создать у Ивана и его советников впечатление, будто готов пойти на мир. Одновременно с этим он распустил слух, что собирается совершить поход на черкесов (адыгов). К походу его подталкивало сильное беспокойство по поводу судьбы Астраханского ханства: в Астрахани в 1554 г. был при поддержке русских войск посажен ханом Дервиш-Али, признавший себя подданным Ивана IV. Правитель Крыма (и стоявшая за его спиной Турция) опасались, что в недалеком будущем Астрахань постигнет судьба Казани.

При таких обстоятельствах в Москве было решено нанести «превентивный удар» по Крыму. Как сообщают Разрядные книги, в марте 1555 г. «приговорил царь и великий князь послати на крымские улусы воевод боярина Ивана Васильевича Шереметева с товарищи, а с ним детей боярских, московских городов выбор, кроме казанской стороны. Да с ними же послать северских городов всех и смоленских помещиков выбором, слуг». Войско Шереметева, «мужа зело мудрого и острозрительного и со младости своея в богатырских вещах искусного», должно было пройти по левобережью Днепра в татарские пределы и нанести удар по стадам крымчаков. Для этой задачи Шереметев получил в свое распоряжение отборные силы. Всего под его командованием могло быть 10-11 тыс. чел., в т.ч. около 2-3 тыс. стрельцов и казаков и 7-8 тыс. детей боярских и их людей. Сама рать Шереметева включала в себя три полка: большой, передовой и сторожевой. Алексей Басманов был первым воеводой передового полка.

В роли Басманова А.М. Бучма
Кадр из фильма «Иван Грозный»

2 июня рать Шереметева двинулась по Муравскому шляху на юг. Пройдя за 20 дней около 500 км, он находился уже где-то в пределах современной Харьковской области, когда пришло известие, что хан перешел Северский Донец и движется на Москву по Изюмскому шляху, параллельно тому пути, которым шло русское войско. Немедленно отправив донесение об этом в Москву, Шереметев развернулся и двинулся следом за крымчаками. Примерно на стыке современных Орловской и Липецкой областей его передовой отряд настиг обозы степняков и напал на них. В итоге была захвачена огромная добыча - 60 тыс. коней, 200 отборных скакунов-аргамаков, 80 верблюдов. Для того, чтобы отогнать их в русские земли, Шереметев выделил около 6 тыс. воинов, а сам с оставшимися у него силами бросился следом за крымчаками. Девлет-Гирей, узнав о потере обоза и о том, что царь идет навстречу ему со всеми своими силами, решил отступать в Крым по Муравскому шляху. Орда двинулась навстречу Шереметеву, который ничего об этом движении не знал - странный просчет для такого опытного военачальника, чуть не ставший роковым для его армии.

В полдень 3 июля в урочище Судьбищи на речке Любовше (нынешня Орловская область) русское войско, в котором оставалось около половины его первоначального состава, сошлось лицом к лицу с отступавшей ордой Девлет-Гирея, которая превосходила его числом почти в 10 раз. И все же Шереметев решился на битву. Первый день сражения закончился для русского войска вполне успешно: «Съ царем билися и до вечера, и передовой полк царев и правую руку и левую потоптали, и знамя взяли Шириньскых князей, и билися до ночи». Успеху боя способствовало то, что войско крымцев было растянуто и вступало в дело по частям. Наступившая темнота остановила сражение. Шереметев направил гонцов за подкреплением к своим людям, ушедшим с татарскими стадами, но подойти успело лишь 500 человек.

Тем временем ночью к полю битвы подошел сам Девлет-Гирей с основными силами и артиллерией. От одного из пленников, который не выдержал пыток, он узнал, что противостоит ему лишь горстка отважных; придя в ярость, он решил уничтожить дерзких, решившихся встать у него на дороге. На рассвете между тремя и четырьмя часами битва возобновилась: «На утро въ четвергъ билися до пятово часу дни, полкы на полкы напущали жестокымъ крепкымъ боемъ и многыхъ Крымцовъ въ его полкахъ передовыхъ побили». Согласно турецкой рукописи, «войско татарское потеряло дух и пришло в расстройство. Ханские сыновья калга Ахмед-Герай и Хаджи-Герай, пять султанов и бесчисленное множество знатных и простых ратников мусульманских пали под ударами неверных; совершенная гибель была уже близка». Примерно о том же пишет и А. М. Курбский: «Бишася крепце и мужественнее теми малыми людьми, иже все были полки татарские разогнали. Царь же един остался между янычары: бо было с ним аки тысяща с ручницами и дел (пушек. – Е.С.) не мало».

В роли Басманова Народный артист СССР А.М. Бучма

Кадр из фильма С. Эйзенштейна (1898-1948) «Иван Грозный» (1944).
В роли Басманова – А. Бучма (1881-1957).

Именно в момент атаки на позиции янычар произошло событие, сыгравшее роковую роль в ходе битвы - наземь рухнул воевода Шереметев… Как оказалось, он не был убит, а получил тяжелую рану, и окружавшие его воины сумели вынести его из битвы «наполу мертва», спасши от неминуемого плена. Но ранение военачальника внесло смятение в русские ряды, часть воинов, сбросив доспехи, обратилась в бегство. Настал час Алексея Басманова.

Внезапно над полем боя раздались сигналы, созывавшие бегущих. Это Басманов вместе с воеводой сторожевого полка Степаном Сидоровым, закрепившись в дубраве, где находились русские обозы, «велел тут бити по набату и в сурну играти, и к нему съехалися многие дети боярские и боярские люди и стрелцы, тысячь с пять, с шесть, и тут осеклися». Сюда и обрушил теперь Девлет-Гирей все свои силы, чтобы закрепить победу - «к ним приступал со всеми людми и з пушками и з пищалми». И вновь сражение кипело до захода солнца. Отважный воевода С.Г. Сидоров был ранен копьем, но не покинул поля битвы до тех пор, пока не получил вторую рану, оказавшуюся в конечном итоге смертельной: «а Стефана тут в засеке ранили из затинной пищали по колену, а на бою его копием ранили, и лежал пять недель и не стало его в черньцех и в скиме на Москве». Три раза штурмовали татары русскую засеку - и три раза откатывались, неся большие потери. «И Божиим милосердием, дал Бог, Алексей Даниловичь тутъ отъ царя отсиделся, из луков и из пищалей многых Татар побили».

Ночью Давлет-Гирей снялся с лагеря и устремился в Крым. Двигался он чрезвычайно быстро - за первые сутки татарское войско прошло 90 км. В истории, наверное, нет другого случая, чтобы войско, формально одержавшее победу, отступало сразу же после нее с такой скоростью! Через год после битвы, осенью 1556 г., из крымского плена были выкуплены дети боярские Иван Трофимов и Богдан Шелонин. Сохранилась запись их рассказа: «Иван и Богдан и Татарин Байбера царю и великому князю сказывали, что у царя у Крымского на бою царя и великого князя воеводы боярин Иванъ Васильевичь Шереметевъ с товарыщи побил многых лутчих людей, князей и мурз и ближних людей; и безчестие царю и убыткы, сказывает, въ том, что кош у него взяли, те лошади на украйну и увели, а на бою с ним Русские немногие люди билися и побили у него многых людей: хотя их де царь розгромил, а которые де в дуброве сели, и тех взять не мог и назад наспех шел, блюдяся царя и великого князя приходу на собя». Очередное нашествие татар было сорвано, и немалая заслуга в том принадлежит не только «Ужасу крымцев» - Шереметеву, но и Алексею Басманову. После возвращения из похода, государь жаловал «воевод и детей боярских, которые билися с крымцы», при этом Алексей Басманов был пожалован в бояре.

Икона, написанная в память о Казанском поход

Победы над Казанью и Астраханью, как и предотвращение набега крымцев обезопасили восточные и южные рубежи государства, и теперь основным направлением внешней политики стало западное - Россия вступила в долгую и изнурительную борьбу за Ливонию. Ливонский орден был уже отнюдь не той грозной силой, как в далеком прошлом, представлял собой государство, раздираемое внутренними противоречиями. Политические структуры, которые входили в состав Ливонской конфедерации - орден, епископство, города, - постоянно враждовали друг с другом. Масла в огонь подлила Реформация, внесшая раскол по религиозному признаку, - бюргеры и значительная часть дворянства с энтузиазмом восприняли лютеранство. Авторитет Ордена катастрофически упал. К этому прибавлялось жесткое этническое противостояние между немцами и порабощенным местным населением.

Россию подталкивали к войне важные геополитические интересы: ливонские купцы препятствовали развитию торговых сношений с Европой через Балтику. Иван IV стремился к Балтике не из страсти к территориальному расширению, а убежденный в необходимости иметь прямые, непосредственные сношения с Европой. В поводах для войны недостатка не было: ливонцев обвинили в разрушении православных церквей, препятствиях, которые они чинят русской торговле и проезду иностранцев на Русь, помощи, которую они оказывают Польше и Литве, неуплате дани… В январе 1558 г. московское войско вторглось в пределы Ливонии, и прошло по ее северной и северо-восточной части, за две недели предав огню 4 тыс. дворов, сел и поместий. Этот поход был своего рода «акцией устрашения»; как писал Курбский, русское войско шло «не градов и мест добывати, но землю их воевати». Целью похода было добиться добровольной уступки России крепости Нарва. Казалось, цель эта вполне достижима - ливонские власти запросили перемирие, начали сбор дани, отправленные в Москву представители в конце концов изъявили согласие на передачу Нарвы.

Походы в Ливонию

Но в марте 1558 г. ливонцы перемирие нарушили. По словам Курбского, «их милости немцы великомощные и гордые, сами себе новое изобредшие, нарекшиеся евангелики (евангелисты, лютеране. – Е.С.), в начале еще дня того, ужравшиеся и упившиеся, стреляти на место русское начали и побиша люда немало христианского с женами и детками и пролиша кровь христианскую в такие великие и святые дни, и били беспрестанно три дня, и даже не прекратили в Христово Воскресение, при этом находились в перемирии, утвержденном присягами». Действительно ли это было пьяное буйство, или русскую крепость Ивангород приказал обстрелять нарвский фогт Эрнст фон Шнелленберг, сказать вряд ли возможно. Во всяком случае, длительность обстрела не вяжется с рассказом о пьяной выходке – скорее, это была сознательная провокация со стороны ливонских сторонников продолжения войны. Боевые действия возобновились, и на Нарву двинулась новая русская рать, которую вели воеводы Данила Адашев, Алексей Басманов и Иван Бутурлин.

К этому времени к Ивангороду уже подтянули осадную артиллерию, и русские пушкари начали ответную бомбардировку города. «Когда же наши воины поставили большие орудия на свои места и стали бить по городу и домам, а также стреляли большими каменными ядрами верховой стрельбой, то они, неискушенные, жившие долгое время в мире, испугались и, отложив гордость, начали просить перемирия на четыре недели, чтобы поразмыслить о своем положении и сдаче города». Однако перемирие вновь было использовано для концентрации сил. О тяжелом положении Нарвы было сообщено магистру и властям Ливонии, так что гарнизон получил сильное подкрепление из Феллина (этот замок ныне не существует) и Ревеля (Таллина), что естественно, приободрило жителей Нарвы.

Новое воплощение. Актер Александр Домогаров (Алексей Басманов) на съемочной площадке картины «Царь»

О дальнейшем рассказывается как о чуде. Подробности его разные у разных авторов, но суть одна: якобы кто-то из местных жителей, то ли будучи пьяным, то ли при варке пива, бросил в огонь православный образ то ли Богородицы, то ли св. Николы. От этого святотатства немедленно вспыхнул страшный пожар: «Так же быстро как из пращи или из какого большого орудия ядра летят, так из-под того котла огонь ударил вверх воистину как из халдейской печи, и не стало огня в том месте, где образ был, а загорелись верхние палаты... Воздух был тих и свеж, но внезапно возникла великая буря, и огонь разгорелся так скоро, что не прошло и часа, как все то место, где стоял дом, и весь город были объяты огнем. Люди же немецкие выбежали из города от огня великого, не получив никакой помощи» (версия Курбского). Несомненно, эта история отражает реальный факт: в результате упорной бомбардировки 11 мая в городе начались пожары, с которыми никто не боролся. Население тащило свои пожитки в замок, надеясь пересидеть там канонаду.

Увидев бедственное положение противника, русские ринулись в атаку, которая, если верить Курбскому, была никем не подготовлена. «Народ русский увидел, что стены городские пусты, устремился через реку, кто в различных кораблецах, кто на досках, а некоторые двери из домов выламывали и на них плыли. Потом и воинство туда направилось, хотя воеводы и препятствовали им, поскольку было перемирие». Насчет воевод автор преувеличивает. Действительно, второй воевода П.П. Заболоцкий был противником решительных действий. Однако инициативу взял в свои руки Басманов, которого Курбский не жалует и потому замалчивает его роль в событиях. Без руководства войско просто не обошлось бы: переправа через реку была меньшей частью дела, Нарву предстояло еще взять.

Переправившись через Нарову, русские устремились на штурм города; одновременно продолжалась его бомбардировка. В конце концов в Нарву удалось ворваться со стороны Русских и Колыванских ворот, сбить немцев со стен и загнать их в Вышгород, городскую цитадель. Как только город оказался в руках русских, Басманов приказал развернуть стоявшие на стенах города пушки в сторону замка и начать его обстрел. Не выдержав канонады, гарнизон вступил в переговоры о сдаче. Орденские воины выторговали себе право свободно покинуть Нарву, а нарвские горожане «все добили челом и правду государю дали, что им бытии в холопех у царя и у великого князя и у детей его во векы».

Осада Нарвы. 1558 г.

Несомненно, этот крупный успех русского оружия во многом является заслугой Алексея Басманова, который сумел быстро оценить обстановку и принять решение о штурме без длительной подготовки, лихим налетом. Стоит вспомнить, что так же, лихим налетом, предлагал взять Казань Воротынский после того, как они с Басмановым захватили участок стены. Как знать, не был ли и в тот раз инициатором предложения Алексей Данилович, прикрывшийся авторитетом своего старшего соратника?

В дальнейшем Басманов продолжает активно участвовать в военных событиях, хотя подробностями его личных действий мы не располагаем. За Нарвский успех Алексея Даниловича оставили в захваченном городе первым воеводой. Однако в 1559 г. он уже снова в боях - принимает участие в походе против крымцев, а в 1560 г. он участвует во взятии Феллина. Из Разрядной книги полоцкого похода известно, что в 1563 г. он участвовал в царском походе на Полоцк, еще одном крупном «взятии» времен Ивана Грозного.

Последний раз Алексей Данилович отличился на военном поприще в 1564 г. Он был уже преклонных лет, видимо, за 60, когда крымчаки совершили новый набег. Перед тем Девлет-Гирей притворно согласился на заключение договора с Москвой, но, «преступив свою правду», решил воспользоваться отсутствием на юге больших сил - все войска были сконцентрированы в Ливонии. Татарские отряды стремительно двинулись к русским границам. Алексей Данилович в это время вместе с сыном Федором отдыхал от ратных трудов в поместье под Рязанью. Наскоро собрав своих боевых холопов, Басманов напал на передовые татарские отряды, захватил «языков» и отправил их в Москву.

Приезд воеводы. Художник С. Иванов

Сам же он укрылся в Рязани - городе, который был «ветх вельми», а главное, не имел гарнизона. Защитниками Рязани стали простые горожане и селяне, «которые успели во град прибежати» - Басмановы «сущих людей в граде обнадежили» и приготовились к обороне. 2 октября татары приступили к городу и штурмовали его четыре дня - «ночным временем с приметом и с огнем многажды прихождаху и хотяху взяти град», но все их приступы были отбиты. Узнав о том, что в Москве собирается против него войско, Девлет-Гирей решил вернуться в степи. Но Басманов не дал врагам уйти спокойно: он немедленно пустился в погоню и разбил один из татарских отрядов, пленив при этом мурзу Мамая и 500 татар. Как лаконично сообщает Разрядная книга, «и царь и великий князь велел послати к ним с речью и з золотыми князя Петра Хворостинина».

Так Алексей Басманов еще раз сорвал нашествие крымских татар на Русь, причем сделал это своими силами в то время, когда страна была поглощена войной на западе. В связи с этими событиями воевода Басманов упоминается в Разрядных книгах последний раз - он уже был стар, возможно, страдал от ран, полученных в многочисленных боях, так что в походы больше не ходил.

Воевода мужественный, но бесстыдный угодник тиранства.

Н.М. Карамзин

Аллегория тиранического правления Ивана Грозного. Франкфурт, Лейпциг, 1725 г.

К сожалению, репутацию воеводы сильно подпортили его последние годы, когда он стал одним из вдохновителей и активных деятелей опричнины. Однако не все было так просто. По мнению Р. Г. Скрынникова, Басманов, обладавший серьезными заслугами перед государем, проявлял значительную самостоятельность суждений и далеко не во всем был согласен с политикой Ивана Грозного. В частности, он не одобрял планов разгрома Новгорода, за что и не был допущен к участию в карательной экспедиции. В дальнейшем Басманова, как и значительную часть его родственников Плещеевых, обвинили в государственной измене. Судьба Алексея Даниловича была страшной: считается, что его убил собственный сын Федор, бывший любимец царя (кстати, тоже доблестный воин), которому за отцеубийство обещали жизнь.

Но и такая смерть оказалась не самым страшным - Алексей Данилович оказался скомпрометирован в глазах потомков, черты его подлинной личности искажены враждебной традицией.

Однако до наших дней дошел уникальный документ - вкладная грамота боярина Алексея Даниловича, данная церкви великомученика Никиты в родовом селе Басмановых Елизаровском. Вечная память устанавливалась по родственникам и «по тех людцех, которых на государьских службах на Поле и в две Казани при мне, при Алексее, побили. А имяна их написаны в большой церкве над жертвенником». «Людци» Басманова - это его «боевые холопы», которые вместе со своим предводителем ходили в казанские походы и бились с крымским ханом. Грамота Басманова уникальна: от XVI в. не дошло другого документа, в котором военачальник увековечивал бы память своих павших соратников. Может быть, это и характеризует лучше всего личные качества несправедливо забытого полководца.

СМЫКОВ Е. В., к.и.н., доцент Саратовского госуниверситета

Микулинский

Семен Иванович

? –1559

Сражения и победы

Выдающийся русский военачальник середины XVI века, князь, боярин, воевода, победитель азовских, крымских и казанских татар.

«Скачет он, словно огненный, на своем коне, и меч его и копье, словно пламень, во все стороны обрушиваются на врагов и посекают их», - так поэтично говорит об этом мастере маневренной войны древнерусская повесть. Микулинский не потерпел ни одного поражения. Изображений полководца не сохранилось.

Прославленный воевода принадлежал к роду тверских князей, к младшей ветви Микулинских - Пунковым (полное имя полководца - Семен Иванович Пунков-Микулинский). Родился он в 1509 или 1510 г. Его отец так и не дослужился до боярского чина. Семен Иванович впервые известен по воеводским спискам с 1533 г. - командовал передовым полком рати, противостоявшей крымским татарам. Уже в 1534 г., будучи воеводой под Рязанью, он отличился, атаковав с небольшими силами грабившие окрестности города татарские отряды на р. Проне. Воины князя перебили и взяли в плен немало врагов, 53 из них отправили в Москву как свидетельство победы.

Осенью 1539 г. Микулинский добился бескровного успеха, двинувшись из-под Рязани в «Каширские места» наперерез крымскому «царевичу» Имину. Тот предпочел отступить, даже не взяв «полона». Вскоре молодого воеводу ставят во главе трехполковой рати на Рязани, а кроме того, значительно повышается его общественный статус, поскольку он становится богатым наследником своего старшего родственника, Василия Андреевича Микулинского, в его владение переходит Микулин и соответствующий княжеский титул.

Воевода

Художник С. Кириллова

В августе 1541 г. Семен Иванович стоял первым воеводой в Зарайске - городе, игравшем важную роль в защите южных рубежей, которые пересекла крымская орда Сагиб-Гирея. Основные силы под командованием кн. Д.Ф. Бельского в район Ростиславля, к переправам через Оку, главную преграду на пути степняков, не успевали, и удар на себя принял передовой полк кн. И.И. Пронского-Турунтая. Доблестно сражаясь, он отбил немало вражеских атак, и когда татары, наконец, начали теснить русских воинов, подоспели, наконец, отряды Микулинского и кн. В. С. Оболенского-Серебряного, которые и спасли положение. Вскоре стали подходить из состава большого полка ратники И.М. Шуйского, А.М. Курбского, появился, наконец, и сам Бельский. Подошла тяжелая русская артиллерия. Татарам пришлось спешно покинуть берега Оки, бросив обоз и пушки. «Царевич» Имин решил напоследок пограбить «Одоевские места», но здесь ему нанес контрудар кн. В.И. Воротынский. В итоге, враги просто бежали.

Раздосадованный полной неудачей похода, Сагиб-Гирей решил захватить Пронск, чтобы иметь в активе хоть какой-то успех. Однако гарнизон и население, возглавляемые местным воеводой Василием Жулебиным и рязанским боярином Александром Кобяковым, доблестно встретили врага и отразили все его атаки. Семеро детей боярских из отряда Микулинского принесли весть о приближении подмоги, что укрепило дух защитников города. Когда же об этом узнал и сам хан, он в страхе отступил от города, не зная, очевидно, что людей у Микулинского совсем немного - о том, что основные силы русских в преследовании не участвовали, у него сведений не было. В Москве шумно отпраздновали победу, юный царь Иван IV пожаловал отличившихся собольими шубами, кубками и иными дарами.

Карта походов

Не менее жарким оказалось и лето 1542 г. - крупные силы крымцев напали на окрестности Рязани, а затем подступили к Зарайску. Гарнизон города отбил их атаки, и они бросились грабить «рязанские места», но тут в погоню за ними устремился с передовым полком из Рязани Микулинский, из Тулы, Одоева, Серпухова по пятам врага шли отряды легкой конницы. Неприятеля настигли на том самом Куликовом поле, где в 1380 г. потерпел поражение Мамай. И на этот раз русские разгромили татар, которые бежали, побросав добычу.

Новым «фронтом», где теперь предстояло отличиться Микулинскому, был казанский. В апреле 1545 г. он отправился с тремя полками судовой рати из Нижнего Новгорода под Казань. Из Вятки туда же двинулись войска кн. В.С. Оболенского-Серебряного. Войска Микулинского и Серебряного сошлись у Казани, соблюдя, что и в более поздние времена случалось нечасто, идеальную точность - в один день и чуть ли не в один час. Окрестности Казани подверглись разорению, множество татар было убито и взято в плен, среди схваченных воинами Микулинского оказался знатный человек Муртова-мурза; отряд детей боярских опустошил неприятельские земли по Свияге.

В феврале 1547 г. вторым воеводой большого полка в составе рати А.Б. Горбатого-Шуйского Семен Иванович отправился в земли «черемисы» (коренное население земель вокруг Казани) - «горная черемиса» «била челом» новоиспеченному царю, обещая служить ему и прося послать против Казани войско, которому гарантировалась всяческая помощь. Поход прошел удачно. Земли врага были разорены до самого устья Свияги.

В декабре того же года в поход выступила большая армия во главе с самим государем, однако дожди и несвоевременная оттепель задерживали ее продвижение. У р. Роботки войско остановилось, тщетно «ожидая путного шествия». На военном совете приняли решение возвратиться, оставив в казанской земле часть сил под командованием Д.Ф. Бельского, который должен был соединиться с служилым татарским царьком Шигалеем в устье Цивильском. Передовой полк возглавил Микулинский. Казанский хан Сафа-Гирей охотился в окрестностях своей столицы с небольшим отрядом и столкнулся с русскими. Он отважно принял бой на Арском поле, но воины Микулинского «втоптали» его в город, захватив шатры хана с казной и яствами. Затем русские силы повернули домой, а татары начали их преследовать. Устав от похода, продолжавшегося несколько дней, татары ночью разбили лагерь, даже не выставив охраны - надо думать, русских они уже увидеть не ждали. Но именно в этот момент Микулинский нанес внезапный удар и преподал врагу жестокий урок: на войне надо быть начеку всегда.

Зимой 1549-1550 гг. вторым воеводой государева полка Семен Иванович вновь отправился под Казань. Но штурм города оказался в тот раз неудачным - враг сопротивлялся стойко и умело. А летом того же года он двинулся с полками к Коломне, где ждали крымскую орду, но она так и не появилась. За свои успехи царь пожаловал Микулинскому высший думный чин боярина.

Строительство града Свияжска. Художник Игорь Вишня

Неудача казанского похода показала: на подходах к вражеской твердыне нужна крепкая тыловая база, и в июне 1551 г. она появилась: под носом у врага русские мастера во главе с И.Г. Выродковым за полтора месяца построили город Свияжск (позднее царь отплатит Выродкову тем, что по навету отправит его на плаху). Гарнизон Свияжска возглавил Микулинский. Служба была трудной, отчаянно не хватало продовольствия, зимой 1551-1552 гг. воины умирали от голода и цинги. Той порой воцарившийся в августе 1551 г. на казанском престоле московский ставленник Шигалей перессорился с местной знатью и в марте 1552 г. покинул город. «Черемиса», часть которой недавно еще служила царю, единодушно поддержала Казань. Это означало, что близится час нового казанского похода, для успеха которого необходимо удержание Свияжска. Между тем сил у Микулинского оставалось мало, и он ограничился самым важным - охраной перевозов через Волгу. Вскоре подошла вызванная им помощь, что позволило несколько укрепить русское влияние в этих краях. Началась подготовка к последнему походу на Казань. В июле 1552 г. в Свияжске Микулинский встретил царское войско. Его миссия здесь подошла к концу.

Свияжск

Итак, летом 1552 г. началась осада Казани. Однако русские воины страдали от ударов с тыла вражеской конницы, и для ее разгрома был выделен корпус под командованием А.Б. Горбатого-Шуйского. Микулинскому поручили командование передовым полком его рати. Первое столкновение принесло успех - противника удалось заманить в ловушку, несколько сот неприятелей погибло. Однако значительные вражеские силы засели в Арском остроге, стоявшем на горе среди болот и оврагов. Первый штурм его провалился, и Горбатый-Шуйский отправился искать обходных путей. Микулинский же дождался подхода артиллерии и начал бить по воротам, затем он приказал стрельцам вести огонь по «черемисе» на стенах. Не выдержав обстрела, осажденные сдались. После этого войско Горбатого-Шуйского и Микулинского выступило в поход на Арскую область и почти без боя овладело ею - пример Арского острога устрашил многих. Семен Иванович принял участие в решающем штурме Казани, сражался у Муралиевых ворот (здесь ему нанесли несколько мелких ран, а его брат Дмитрий погиб), а затем успешно перехватывал отряды неприятеля, пытавшиеся прорваться из Казани.

Осада Казани

Однако война на этом не закончилась: восстала «луговая черемиса», и Микулинского (а также И.В. Шереметева Большого и А.М. Курбского) в конце 1553 г. направили на ее усмирение, благо он прекрасно знал те края по прежним кампаниям. Действовал князь умело и беспощадно, и уже в феврале 1554 г. его гонец Назарий Глебов сообщил в Москву о том, что враг разгромлен, вожди «черемисы» запросили мира. Как писал А. М. Курбский, «и что их было осталося, те покоришася нам, вернулись с пресветлою победою и со множайшими корыстьми. И оттуду начала усмирытися и покорятися земля Казанская цареви нашему».

В.С. Бодров (р. 1924). Взятие Казани в 1552 году

Но в том же 1554 г. князя постигла опала. Иван IV тяжело заболел и, думая, что вот-вот умрет, потребовал от бояр присягнуть на верность своему сыну Дмитрию, тогда еще грудному младенцу. Многие стали отказываться, считая, что править при «пеленочнике» Дмитрии будут его родственники, Захарьины-Юрьевы. Поговаривали о поставлении на царство по смерти Ивана его двоюродного брата Владимира Старицкого. Среди таких оказался и Микулинский. Правда, когда царь выздоровел, он об этом еще не знал. Но на следующий год о его «шатании» рассказал кн. С.В. Лобанов-Ростовский, схваченный при попытке бежать в Литву. В результате до 1558 г. имя Микулинского среди воевод не упоминается.

О прославленном полководце вспомнили уже после начала Ливонской войны. В конце 1558 г. ему было поручено выступить в район Риги. Семен Иванович возглавил рать из пяти полков. В декабре, а лютую стужу, его воины, среди которых было немало татар и черемисов, начали пустошить вражескую землю, разорили семь неприятельских городов, сожгли немало судов под Ригой. У Чествина (Зессвегена) ливонский отряд атаковал русский передовой полк, но потерпел поражение и потерял, если верить источникам, 400 человек убитыми. Ливонцы оставили 11 «городков», которые затем были сожжены русскими - удержать их все равно не удалось бы. В феврале 1559 г. победители вернулись в русские земли.

Итак, поход кончился удачно. Однако возникает вопрос: не стояла ли перед столь крупными силами, какие имелись у Микулинского, более важная задача, а именно овладение Ригой? Возможно, но атаковать столь укрепленный город воевода все равно не решился, очевидно, понимая бесперспективность такой затеи.

Это была последняя кампания полководца. Из Ливонии он вернулся со смертельной раной в шею и в августе 1559 г. скончался. Его похоронили в родовом Микулине, в храме, построенном по воле самого Семена Ивановича. При похоронах присутствовал царь.

«Скачет он, словно огненный, на своем коне, и меч его и копье, словно пламень, во все стороны обрушиваются на врагов и посекают их, пробивая в них улице, и конь его, казавшийся змеем крылатым, летает выше знамен» – так говорится о Микулинском в «Казанской истории». Хотя перед нами очевидное преувеличение, в этих словах много правды: он умел наносить по врагу неожиданные удары и добивался успеха именно потому, что «летал», т.е. действовал исключительно быстро, без чего о победе над степняками не стоило и думать. Именно как мастер маневренной войны в степи с ее погонями и перехватами, умением выбрать нужное место и время, поспеть в срок, проявить инициативу Микулинский интересен более всего. Заметим также, что он умел беречь воинов и, несомненно, пользовался у них огромных авторитетом, иначе не стал бы полководцем, который не потерпел ни одного поражения.

КОРОЛЕНКОВ А.В., к.и.н., Академиздатцентр «Наука»

Воротынский

Михаил Иванович

ок. 1516 – 1573

Сражения и победы

Воевода Ивана Грозного из княжеского рода Воротынских, герой взятия Казани и битвы при Молодях - «забытого Бородино». Выдающийся русский полководец.

Сей «муж крепкий и мужественный, в полкоустроениях зело искусный» изображен, в числе других выдающихся деятелей России, на памятнике «Тысячелетие России».

М. И. Воротынский родился между 1516 и 1519 г. Его род относился к числу одной из многочисленных ветвей Рюриковичей, представители которой владели землями, равнявшимися территории среднего европейского государства (Перемышль, Старый Одоев, Новосиль, часть Воротынска и др.). Воротынские служили Москве с 1487 г., т.е. со времен Ивана III. Несмотря на знатность и богатство, отец полководца не имел даже чина окольничего, а сам он получил боярский чин только за несколько лет до смерти.

Памятник Воротынскому М.И. в поселке Воротынец

Особенностью военной карьеры Воротынского было то, что он не участвовал в войнах с Литвой и Ливонским орденом, сражаясь лишь с татарами на южных и юго-восточных рубежах. В 1542 г. он с отрядом из Одоева в составе авангарда (им командовал прославленный князь С.И. Микулинский) преследовал крымских татар, устроивших набег на южные окраины Руси. В бою на Куликовом поле степняки, как и в 1380 г., были разбиты. В 1543 г. служил в качестве первого воеводы под Белевом, в 1544 г. – наместник Калуги, однако из-за несвоевременного местнического спора с К.И. Курлятевым и П.М. Щенятевым упустил уходивших с русским полоном татар и, видимо, из-за этого был назначен на менее почетную должность воеводы в Васильсурске. В 1547-1560 гг. Михаил Иванович принял участие в двух походах на Казань. В 1550 г., будучи наместником в Костроме, вместе с другими воеводами отражал очередной крымский набег, а в 1551 г. служил в Одоеве и Рязани.

В 1552 г. Воротынский отличился при взятии Казани. Здесь его воины начали 26 августа сооружение особых укреплений («тур») перед Царевыми, Тюменскими, Арскими и Салтыковыми воротами города. Туры возводились всего в 50 саженях (!) от крепостной стены, а между нею и турами осаждающие прорыли окопы. Противник ночью начал непрерывные вылазки, стремясь помешать русским вести работы. Разгорелись упорные бои, однако воины Воротынского упорно оборонялись, на помощь им подходили подкрепления… Противник понес серьезные потери и к утру прекратил вылазки, так и не добившись поставленных целей, в чем, несомненно, была и заслуга Воротынского. Почти сразу после этого воевода М.Я. Морозов подвел пушки к турам и окопам, что позволило вести практически в упор прицельный огонь по стенам, башням и воротам Казани. Именно на позициях, которые занимали бойцы Воротынского, инженер Иван Выродков, недавно построивший Свияжск под носом у неприятеля, соорудил 13-метровую башню. Оттуда осаждающие начали меткий обстрел из пушек и пищалей, что привело к дополнительным разрушениям казанских укреплений.

Взятие Казани (1552).

Кроме того, воины Воротынского все ближе придвигали туры к стенам города. Обороняющиеся постоянно совершали вылазки, чтобы их разрушить, но безуспешно, и лишь во время одной из них казанцы прорвались к самым турам и едва не уничтожили их. Воротынский сам принял участие в бою и был легко ранен. Иногда причиной едва не удавшегося вражеского прорыва считают его нераспорядительность, однако это не более чем допущение, тем более, что, в конечном счете, атаку все равно удалось отбить при участии подоспевшего отряда во главе с окольничим А.Ф. Басмановым.

30 сентября 1552 г. после взрыва мин под укреплениями Казани отряды Воротынского устремились на штурм Арских ворот и овладели ими, а также одной из башен. Воевода слал гонцов, настаивая на общем приступе, однако его так и не последовало. Подходящий момент оказался упущен, а вырвавшиеся вперед отряды по приказу царя возвращены.

Во время решающего штурма Казани 2 октября 1552 г. Воротынский вновь отличился. Именно его люди первыми ворвались на улицы города, и именно он первым сообщил об успехе. Однако из-за начавшегося мародерства со стороны штурмующих атака застопорилась, казанцы собрались с силами, и Воротынский запросил подкреплений. После их подхода его отряды продолжили наступление и окончательно разгромили врага в последних отчаянных схватках у ханского дворца и мечети Кулшериф. Признавая заслуги полководца, царь назначил его воеводой большого полка при возвращении из Казани.

Лета 7061-го (1553 года), как царь и великий князь город Казань взял: А полем шли воеводы по полкам от Казани к Нижнему Новугороду октября же месяца. В большом полку слуга и воевода Михаила Иванович Воротынский…

Разрядная книга 1475-1598 годов

В 1553 (или 1554)-1555 гг. Воротынский сидел воеводой в Свияжске – месте опасном и беспокойном, ибо этот город являлся ключом к совсем недавно замиренной Казани, которую еще предстояло закрепить за Русским государством. Именно в эти годы не раз восставали черемисы, населявшие территорию только что павшего Казанского ханства, и очевидно Воротынскому вместе с другими военачальниками пришлось немало потрудиться для их подавления. В 1556-1562 гг. Воротынский командовал в Одоеве, Калуге, Туле, защищая южные рубежи от татарских набегов. Каких-либо достижений в эти годы он не имел, а в 1559 г. упустил армию крымского «царевича» Магмет-Кирея, которая страдала от голода, но все же сумела уйти. С другой стороны, ни разу в эти годы степняки не смогли прорваться в центральные районы Русского государства.

М.О. Микешин, И.Н. Шредер. Памятник Тысячелетию России. 1862 г. (Фрагмент)

Летом 1562 г. крымский хан Девлет-Гирей с 15-тысячной армией выжег значительную часть мценских посадов (другие отбил у неприятеля воевода Ф.И. Татев-Хрипунов). Часть его людей разорила окрестности Болхова и Белева, но была разбита В.А. Бутурлиным и лишилась награбленного, в том числе и пленных. Основные же силы крымчаков с «полоном» ушли в степь. В наказание Воротынского лишили Новосиля, Одоева, Перемышля, той части Воротынска, которая ему принадлежала, и сослали с женой под арест (правда, в весьма комфортабельных условиях) на Белоозеро, а его брата Александра (также с женой) – в Галич. Лишь через три года князя освободили, вернув ему значительную часть владений и добавив кое-какие взамен не возвращенных (кроме того, он получил боярский чин). Правда, в 1566 г. трех бояр (среди из них был сам глава Боярской думы И. Ф. Федоров-Челяднин), двух окольничих и еще семерых представителей московской знати заставили подписать «поручную запись», что Воротынский не «отъедет» служить в Литву, Крым или куда-либо еще, а если бы это паче чаяния случилось, поручители обязывались уплатить 15 тысяч рублей.

Если спросят послы о князе Михайле Воротынском, про его опалу, то отвечать: Бог один без греха, а государю холоп без вины не живет; князь Михайла государю погрубил, и государь на него опалу было положил; а теперь государь его пожаловал по-старому, вотчину его старую, город Одоев и Новосиль, совсем ему отдал…

Наказ для ответа иностранным послам

Лета 7074-го (1566 года) сентября в 15 день: Царь и великий князь приговорил с бояры для береженья от воинских людей на Туле быти бояре и воеводы князю Михаилу Ивановичу Воротынскому…

Разрядная книга 1475-1598 годов

Вновь началась служба на южных рубежах. Под руководством Воротынского был разработан и по решению Боярской думы в феврале 1571 г. вступил в силу «Боярский приговор о станичной и сторожевой службе» – своего рода первый устав пограничных войск в России. Предусматривались точные сроки дежурств, система оповещения главных сил, меры предосторожности, условия оплаты и многое другое. Однако все эти вполне разумные предписания не спасли в том же году Москву от сожжения ее крымскими ордами Девлет-Гирея – опричные войска с поставленной перед ними задачей не справились и допустили врага к столице. На следующий год оборона ее была поручена прежде всего земским воеводам - крымский хан, окрыленный успехом, решил повторить набег. Воротынский провел в Коломне сбор воинских сил (они насчитывали немногим более 20 тыс чел., не считая отряда М. Черкашенина), и царь назначил его главнокомандующим - сам он встать во главе армии не рискнул. Главным помощником Михаила Ивановича стал лучший из опричных воевод Д.И. Хворостинин.

Девлет-Гирей пожег тульские посады, но несколько его попыток преодолеть Оку в удобных для него местах кончились провалом – русские воины встретили огнем. Однако отряд ногаев Теребердея-мурзы сумел прорваться к самой Москве и, перерезав русские коммуникации, поджидал хана. Тот, перейдя Оку у Сенькиного перевоза, двинулся к столице. Воротынский начал преследование, бросив обоз, отряды Д.И. Хворостинина и А.П. Хованского опрокинули арьергард неприятеля, и Девлет-Гирей решился на генеральное сражение. Передовые русские начали отходить и подвели врага под огонь гуляй-города. Крымчаки понесли серьезные потери, но соединились с ногаями Теребердея-мурзы.

Лета 7080-го (1572 года)… И того лета крымский царь и царевичи приходили к Серпухову и было ему дело на Молодех у Воскресения с государевыми воеводами, и с тех мест и назад пошол.

Разрядная книга 1475-1598 годов

И царевичи с нагайскими татары и с крымцы мчали князя Дмитрея Хворостинина до болшего полку, до князя Михаила Воротынского, до города до Гуляя. И князь Дмитрей поустронился с полком города Гуляя направо. И втепоры князь Михаиле Воротынской из за Гуляя велел стрелцом стрелять из пищалей по татарским полком, а пушкарем из болшого снаряду, из пушек бита. И на том бою нагайских и крымских татар многих безчислено побили. И царевичи с того дела приехали к царю и учали говорити теж речи: «Ты, государь, идеш к Москве, а московские люди нас побили, нагайских и крымских людей, из снаряду». И от тех речей царь убоялся, к Москве не пошел, а перешел Похру реку, семь верст, да стал в болоте.

Повесть о бою воевод московских с неверным ханом

Битва при Молодях

30 июля 1572 г. на реке Молоди началась решающая битва. Татары атаковали в лоб гуляй-город, откуда по ним вели убийственный огонь, а с флангов нападала русская конница. Погиб Теребердей-мурза, попал в плен Дивей-мурза. Однако у русских стал кончаться провиант – сказывалось оставление обоза. Но 2 августа счастье улыбнулось русским, и они сумели им воспользоваться: татары вновь напали на гуляй-город, и Хворостинин, отразив первые атаки неприятеля, пошел на вылазку, тогда как с тыла ударили войска Воротынского.

Воротынский, кинув укрепления бесполезные, ринулся за неприятелем, гнал его по пятам, настиг, остановил, принудил к битве 1 августа в пятидесяти верстах от столицы, у Воскресения в Молодях. У хана было 120000 воинов, наших гораздо менее… Сей день принадлежит к числу великих дней нашей воинской славы: россияне спасли Москву и честь; утвердили в нашем подданстве Астрахань и Казань; отметили за пепел столицы и если не навсегда, то по крайней мере, надолго уняли крымцев, наполнив их трупами недра земли между Лопаснею и Рожаем, где доныне стоят высокие курганы, памятники сей знаменитой победы и славы князя Михаила Воротынского.

Карамзин Н.М. История государства российского

После битвы при Молодях.

Враг был отброшен с огромным уроном для него. К тому же к Девлет-Гирею привели гонца с ложным известием о подходе русских подкреплений, которого послал оборонявший Москву Ю.И. Токмаков. Гонца пытали и казнили, однако ложное известие свою роль сыграло, и татары повернули восвояси. После Куликовской битвы это было второе (и последнее) генеральное сражение, выигранное русскими у татар. На несколько лет крымские набеги на южные окраины Руси прекратились.

Лета 7081-го (1573 года): А на берегу воеводы по полкам: В большом полку боярин и воевода князь Михаил Иванович Воротынский.

Разрядная книга 1475-1598 годов

Однако самому Воротынскому это не помогло – через несколько месяцев, в 1573 г., его схватили и, видимо, замучили во время допросов. Погиб и другой герой Молодинской победы – князь Н.Р. Одоевский. Так «наградил» Иван Грозный полководцев, которые спасли его от нового разгрома, а тысячи русских людей - от смерти или рабства.

А детем моим… бить челом о всем о себе и о всяких своих нужах государю царю и великому князю Ивану Васильевичу всеа Росии и его детем, нашим государем, и полагатися во всем на их милость государьскую.

Духовная грамота (завещание) М.И. Воротынского (1571 г.)

Духовная грамота Воротынского

Военные заслуги и таланты князя оцениваются по-разному: одни считают его одним из лучших полководцев своего времени, спасителем Москвы. Другие (в особенности Р.Г. Скрынников) – весьма посредственным командиром, истинным же героем битвы при Молодях называется Хворостинин. Конечно, переоценивать способности Михаила Ивановича не следует. Как отмечают исследователи, он был весьма медлителен, когда речь шла о маневренной войне, столь необходимой в противостоянии со степняками (ее мастером был С. И. Микулинский), но хорошо показывал себя в прямом столкновении – так было под Казанью, так произошло и при Молодях.

…когда по сожжении великого, славного и многолюдного города Москвы крымским ханом и по печальном и грустном, когда слышишь, опустошении русской земли безбожными варварами примерно через год этот же крымский хан пошел как хищный лев с рычанием и разинутой свирепой пастью на пожрание христиан со всей своей басурманской силой, желая уже вконец опустошить эту землю и изгнать из его царства самого великого князя, то наше чудо, узнав об этом, убежал от него из Москвы за сто двадцать миль, аж в Великий Новгород, а этого Михаила Воротынского оставил с войском и велел оборонять, как сумеет, опустошенные и несчастные эти земли. И он как твердый и мужественный человек, весьма искусный полководец дал сражение этому столь сильному басурманскому зверю. Он не позволил ему развернуться и еще менее разорять беззащитных христиан, он бился с ним со всей твердостью, и говорят, что сражение длилось несколько дней. И помог христианам Бог полководческим даром благоразумного мужа, и пали басурманские полки перед воинством христианским, и говорят, что два ханских сына были убиты, а один взят живым в той битве, сам же хан едва достиг Орды, бросив ночью великие басурманские хоругви и свои шатры.

Курбский А. История о великом князе Московском

Оценка А.М. Курбского, называвшего его «мужем крепким и мужественным, в полкоустроениях зело искусным», этому не противоречит – крепкий, но не быстрый. Однако в битве при Молодях именно главное умение князя – умение выстоять, сыграло решающую роль. Он продемонстрировал не только стойкость, но и способность обеспечить взаимодействие, не столь часто встречающееся на войне, но именно оно обеспечило успех совместного удара Воротынского и Хворостинина, который привел к выигрышу сражения и всей кампании. В решающий момент он оказался на своем месте и одержал победу, одну из самых крупных в военной истории допетровской России.

Короленков А.В., к.и.н., Академиздатцентр «Наука»

Справка

Гуляй-город – особый вид полевых оборонительных оград, появившийся в России одновременно с введением орудий, впервые – при осаде Казани в 1530 году. Гуляй-городом, иногда град-обозом, назывался подвижной деревянный городок, следовавший за войсками в обозе; он состоял из небольших брусчатых или дощатых щитов с железными скрепами и с отверстиями для ручного огнестрельного оружия; там, где ставили орудия, щиты раздвигали; летом щиты возили на колесах, а зимою – на полозьях. Из таких щитов составляли укрепления или стеною из них ограждали обоз и биваки резервов на позициях.

Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона