Сто русских полководцев Часть третья

Донской

Дмитрий Иванович

12 октября 1350 - 19 мая 1389

Сражения и победы

Князь Московский и великий князь Владимирский, прозванный Донским за победу в битве на Куликовском поле. 

Княжение Дмитрия Донского (1359-1389) оказалось переломной эпохой не только в истории Московского княжества XIV в., но и в истории всей Руси. Князь Дмитрий Иванович первым из московских правителей начал борьбу за освобождение русских земель от ордынской зависимости, под его руководством была одержана первая крупная победа над ордынским войском 8 сентября 1380 г. на Куликовом поле. Причислен к лику святых в 1988 г., в год тысячелетия крещения Руси.

Дмитрий Донской и его предшественники на московском престоле

Дмитрий Иванович родился 12 октября 1350 г. в Москве от второго брака[1]удельного князя Звенигородского Ивана Красного (годы жизни: 1326-1359), второго сына великого князя Московского и Владимирского Ивана I Калиты (годы правления: 1325-1340). Мать княжича Дмитрия звали Александрой Ивановной. Больше о ней ничего не известно.

Отец Дмитрия стал великим князем в 1353 г. после смерти от чумы своего старшего брата Симеона Гордого. Прозвание «Красный» он, очевидно, получил за свою внешность. Летописцы также называли его «Кротким» и «Милостливым», наверное, за особенности характера.

На Руси в то время стояла «великая тишина». После подавления Тверского восстания 1327 г. татаро-московской ратью во главе с Иваном Калитой, Тверь утратила былое значение, ярлык на великое княжение Владимирское перешел к московскому князю Ивану I Калите. Он был верным улусником золотоордынских ханов и завещал эту роль сыновьям - Симеону и Ивану.

Однако политика услужения московскими князьями Орде имела и положительную сторону, причем не только для возвысившегося Московского княжества, но и для всей Северо-Восточной Руси, находившейся с 1243 г. в зависимости от Золотой Орды. С 1327 по 1367 г. не было ни одной татарской рати на русские земли. Это позволило восстановить хозяйство. Пришло новое поколение русских людей, не видевших ордынского погрома и не боявшихся татар.

Другим достижением деда Дмитрия Донского являлся переход права сбора ордынского выхода от баскаков к великому князю Владимирскому. Часть дани оседала в московской казне, что благотворно влияло на внутреннее положение московских земель. В столице Иван Калита построил новый дубовый кремль и заложил первый каменный успенский собор. Дружба Ивана Калиты с митрополитом Петром усилила церковные позиции Москвы, а преемник Петра грек Феогност вообще перенес резиденцию митрополитов Руси из Владимира в Москву (1328).

Москва во времена Ивана Калиты. Художник А. Васнецов

 

Московский Кремль

Правившие после смерти Калиты Симеон Гордый (1340-1353) и Иван II Красный (1353-1359) продолжили политику отца. Шел, начатый еще при младшим сыне Александра Невского и первом московском князе Данииле (1276-1303), процесс расширения территории Московского княжества. В 1301 г. у Рязани отвоевали Коломну, а в 1303 г у Смоленска - Можайск. По завещанию племянника Ивана Дмитриевича Даниил Московский получил большое Переяславль-Залеское княжество. Иван Калита прикупил некоторые земли у разных русских князей. При Симеоне к Москве в 1351 отошел Юрьев Польский, при Иване II - костромские и Дмитровские земли, а с 1353 г. и Верея постепенно закрепилась за Москвой. Попытка великого князя Литовского и Русского Ольгерда захватить Можайск, не удалась, хотя Иван II предоставил можайцам право самим отбиваться от Ольгерда или принять его.

Как мы видим, предшественники князя Дмитрия Ивановича на московском престоле сделали неплохой задел. Однако радужной картина жизни и Московского княжества, и всей Руси да и всех европейских и азиатских стран в середине XIV в. не была. Эпидемия «черной смерти» - чумы поразила все страны Старого Света кроме Польши, унеся от 30 до 40% населения. На Русь чума приходила дважды. От нее скончались Симеон Гордый со всей своей семьей, от чумы умер 13 ноября 1359 г. в возрасте 33 лет и отец Дмитрия Донского. На момент его кончины в московской княжеской семье осталось 3 мужчины, один младше другого. Сыновьям Ивана II Дмитрию и Ивану (1354-1364) было соответственно 9 и 5 лет; от младшего брата Ивана II удельного серпуховского князя Андрея, погибшего тоже от чумы в 1354 г., остался 5-летний сын Владимир. Как старший по родовому счету и по возрасту, Дмитрий Иванович занял московский престол.

Великокняжеский владимирский стол маленький князь Дмитрий Московский утерял. В Золотой Орде не было практики выдавать ярлыки на великое княжение вассалам-детям. Ярлык ушел в Суздальско-Нижегородское княжество.

Иван II, умирая, оставил сына-наследника и его княжество на попечении московских бояр и митрополита Алексея (в миру Елевферий), близкого московской княжеской семье. Отец Алексея, крупный черниговский боярин Федор Бяконт, перешел с 2 тыс. своими людьми на службу в Москву еще в конце XIII в. Крестным отцом будущего митрополита стал княжич Иван, будущий великий князь Иван Калита. Елевферий рано принял монашество. Природный ум и близость к Ивану Калите и митрополиту Феогносту позволили ему сделать блестящую духовную карьеру. В 1354 г. константинопольский патриарх утвердил Алексея митрополитом всея Руси. Уже при Иване II митрополит Алексей был, по сути, главой московского правительства, а при малолетнем Дмитрии уже официально возглавил его как опекун московского князя. 

Русь и Золотая Орда 
в годы детства Дмитрия Донского

Пик могущества Золотой Орды XIV в. пришелся на правление хана Узбека. Мусульманин Узбек, став золотоордынским правителем, решил порвать со старинной монгольской политеистической традицией веротерпимости. В 1314 г. он объявил ислам государственной религией Золотой Орды и стал жестоко бороться с теми своими подданными, которые пытались продолжить исповедывать старые культы своих отцов. Многие мурзы даже бежали от религиозных преследований на Русь, где постепенно приняли православие, войдя в среду русской аристократии. Впрочем, хан Узбек не запрещал вассальной от Золотой Орды части Руси держаться православия. Он подтвердил и даже расширил привилегии русской православной церкви, по преданию, в знак благодарности митрополиту Алексею, который сумел излечить ханскую жену Тайдулу от слепоты.

После смерти Узбека в 1341 г. престол занял его старший сын Тинибек (1341-1342), которого вскоре сверг его брат Джанибек, убив вместе с еще одним своим братом и конкурентом Хирзой. Однако и сам хан Джанибек через 14 лет пал жертвой заговора от рук собственного сына Бердибека, который поспешил уничтожить также 12 своих братьев. Все эти перевороты, сопровождаемые насильственной смертью золотоордынских ханов, свидетельствовали о постепенной ослаблении центральной власти в Золотой Орде.

И действительно вскоре она погрузилась в 25-летний хаос, названный русскими летописями «великой ордынской замятней». Хана Бердибека (1357-1359) в августе 1359 г. уничтожил некий Кульпа. Сам Кульпа утверждал, что он сын хана Джанибека и брат Бердибека, но большинство источников называют его самозванцем. Кульпа удержался на престоле с 1359 по 1360 гг., а вообще в период с 1359 по 1380 г. на золотоордынском троне побывало 25 правителей из разных ветвей Чингизидов (потомков старшего сына Чингисхана хана Джучи, отца Батыя). Со смертью Бердибека династия Батуидов (потомков Батыя) в Сарае прервалась, на престол «охотились» отпрыски младших братьев Батыя, особенно потомки Минг-Тимура.

Золотая Орда фактически распалась на отдельные автономные улусы. В ее западной части Дунайской (Крымской или Причерноморской) Орде в качестве регента при слабых правителях Батуидах (сначала ханом был Абдуллах, после его смерти в 1370 г. на престол взошел 8-летний Мухаммед-Булак) укрепился темник Мамай. Он являлся внуком Исатая, близкого к хану Узбеку эмира, и был женат на дочери убитого хана Бердибека. При Бердибеке Мамай занимал одну из высших золотоордынских должностей. Он был беклярбеком, к ведению которого относилось руководство армией, внешняя политика и верховный суд. Мамай сразу объявил Кульпу узурпатором и самозванцем. Беклярбек хотел видеть на золотоордынском  престоле в Сарае Абдуллаха, но это не встретило единодушия среди влиятельных царевичей, эмиров и мурз. Последующая 11-летняя (1359-1370) война Мамая за права его ставленника увенчалась лишь тактическими успехами. Единство Золотой Орды Мамай не восстановил, хотя на время установил свой контроль над Белой Ордой (правобережье Волги), а в 1363, 1367-1368, 1372-1373 гг. захватывал золотоордынскую столицу город Сарай. Ставка самого Мамая и его ханов находилась в низовьях Днепра у города Укек. Сейчас это место затоплено Каховским водохранилищем.

Золотая Орда и центры собирания русских земель в середине XIII - середине XIV вв.

Батыево нашествие на Русь 1237-1241 гг. имело огромные последствия для русской истории. Нашествие углубило и, как показали последующие столетия, сделало необратимым раскол древнерусского пространства на три самостоятельные части: независимую от Батыя Западную (Белую) Русь и попавшие под вассалитет от государства Батыя, Золотой Орды, Южную Русь и Северо-Восточную Русь с северо-западными Новгородом и Псковом. Однако процесс формирования самостоятельных этносов на названных территориях шел долго: с конца XIII по XVII  в. Он и не был до конца завершен даже в XVIII - начале ХХ столетия.

С середины XIII в. главной национальной задачей для всех земель, ранее составлявших единое древнерусское пространство, стала борьба с ордынским игом или возможным распространением его на не завоеванные в свое время Батыем земли. Неудачный опыт локальных восстаний в Северо-Восточной Руси в 1252 и в 1263 гг., как и неудачная в стратегическом плане борьба галицко-волынских князей против ордынской зависимости, свидетельствовали, что покончить с игом «сарайских царей» можно только объединив усилия всех княжеств, одновременно дождавшись ослабления самой Золотой Орды.

История выдвинула две альтернативы в деле объединения Руси. Одной стала консолидация русских земель в рамках великого княжества Литовского и Русского. Эта страна возникла в середине-конце XIII в. как союз литовских и западнорусских земель в ответ на агрессию крестоносцев и претензии золотоордынцев. При Гедимине и его сыне Ольгерде в составе литовско-русского государства оказались 8 из 12 независимых земель, на которые после 1132 г. распалась Киевская Русь.

Крупнейшим геополитическим событием середины XIV в. явилась Битва у Синих вод. Воспользовавшись «великой замятней» в Орде, великий князь Литовский и Русский Ольгерд 25 декабря 1362 г. разгромил золотоордынских ханов, контролирующих Южную Русь, и присоединил южнорусские княжества к своему государству. Так пало ордынское иго на будущей Украине. Южнорусские и западнорусские княжества составили большую часть территории и населения великого княжества Литовского и Русского. Летописание княжества шло на русском языке, а суд вершился по «Русской Правде». Само княжество представляло собой федерацию земель, где власть великого князя в значительной степени была ограничена необходимостью учитывать интересы местных князей и городов Литвы и западно- и южно-русских областей, русско-литовской аристократии и дружины.

Гедиминовичи стремились распространить свой успех в деле консолидации русских земель на Северо-Восточные русские княжества и Новгород с Псковом. Однако здесь они встретили не только противодействие Золотой Орды, но и сопротивление самого Северо-Восточного и Северо-Западного русского пространства.

Сначала Тверь, а потом Москва стали здешними собирателями земель. Оба княжества тяготели к унитарности и росту центральной княжеской власти. Это была совершенно другая в сравнении с литовско-русским княжеством модель государственности. Отличия между Тверью и Москвой в первой половине XIV в. состояло в особенностях внешнеполитической ориентации. Тверские князья часто входили в династические браки с Гедиминовичами, что потенциально могло привести (но на деле не привело)  к возникновению литовско-тверского союза против Орды. Первые московские князья ориентировались на поддержку золотоордынских царей. Московские князья всегда отставали на одно поколение от тверских, и это в силу древнерусского очередного порядка престолонаследия лишало их права на владимирский великокняжеский стол. Однако в условиях ига выше всех древнерусских правовых норм стояла воля хана. Он мог любому выдать ярлык на великое или  удельное княжение. Пролитовские связи тверских князей заставили Золотую Орду благосклонно смотреть на московских правителей, а те, воспользовавшись помощью Орды, победили Тверь. Москва постепенно стала более сильным центром в деле объединения вокруг себя Северо-Русских земель.

Князь Дмитрий Иванович и князь Дмитрий Константинович в борьбе за великокняжеский ярлык

Успехи предшественников и ослабление Золотой Орды открыло перед молодым московским князем Дмитрием Ивановичем перспективы нового военно-политического курса. Он первым из московских князей превратился из «верного улусника», наращивающего свой удел, в борца за национальные интересы всей Руси, которые требовали свержения ига. Князь Дмитрий не упустил такой возможности, и именно за это великий российский историк В.О. Ключевский дал ему оценку как выдающемуся государственному деятелю, в противовес предшественникам, которые представлялись историку прагматичными удельными «хищниками».

Мы уже говорили, что вступив на московский престол, 9-летний князь Дмитрий утратил ярлык на великое княжение Владимирское. Возвращение ярлыка стало одной из главных задач московского боярского правительства и митрополита Алексея.

В январе 1360 г. хан Кульпа с двумя сыновьями был убит Науруз-ханом, который тоже объявлял себя сыном хана Джанибека. Науруз-хан выдал ярлык на великое княжение Владимирское великому суздальско-нижегородскому князю Андрею Константиновичу, а тот передал его своему брату и наследнику Дмитрию Константиновичу. В свое время ярлыка на великое княжение Владимирское добивался еще отец Андрея и Дмитрия суздальско-нижегородский князь Константин Васильевич, но золотоордынский хан Джанибек послал ярлык Ивану II Московскому. 22 июня 1360 г. Дмитрий Константинович въехал во Владимир.

Но пробыл он великим князем Владимирским недолго. В 1362 г. очередной сарайский правитель хан Мюрид решил передать ярлык 12-летнему князю Московскому. В это время митрополит Алексей вместе с Дмитрием  отправились к наиболее сильному ордынскому правителю: в Причерноморскую Орду к Мамаю, и тот выдал от имени своего ставленника хана Абдуллаха князю Дмитрию ярлык на великое княжение Владимирское (1363). Тогда же договорились с Мамаем о снижении размера дани, которую земли Владимирского княжения должны платить Орде. Узнав про это, хан Мюрид опять дал ярлык Дмитрию Константиновичу. Однако московское войско заставило Дмитрия Константиновича суздальско-нижегородского князя покинуть номинальную столицу Северо-Восточной Руси.

Дмитрий Константинович не собирался сдаваться. Однако со времен Ивана Калиты владимирским ярлыком владели московские князья, и на Руси постепенно стали смотреть на них, как на законных  обладателей владимирского великокняжеского стола. Даже младший брат Дмитрия Константиновича Суздальско-Нижегородского Борис, видя приготовления  «брата старейшего» к войне с Москвой, говорил, что он зря это затеял и ярлыка «не удержать». Кроме военных стычек между Москвой и Суздалем шла дипломатическая борьба. Сын Дмитрия Константиновича Василий поехал в 1364 г. в Орду к новому хану Азизу, желая выторговать ярлык для отца. Но московская дипломатия не дремала, и в итоге ярлык остался за Москвой.

И. Глазунов. Князь Дмитрий Донской. 1961-1980 гг.

Не случилось и большой войны между Москвой и Суздалем. Пока Дмитрий Константинович грезил о великом княжении Владимирском, его младший брат Борис чуть не увел у него великокняжеский суздальско-нижегородский стол. 2 июня 1365 г. умер старший Константинович - Андрей, городецкий удельный князь Борис въехал в Нижний Новгород и «не в очередь» объявил себя великим князем. Дмитрий Константинович был вынужден обратиться за помощью ко вчерашнему сопернику Дмитрию Московскому. Когда же ему в 1366 г. опять привезли из Орды ярлык на великое княжение Владимирское, он отказался от него в пользу Дмитрия Московского и признавал 15-летнего великого князя Московского и Владимирского «братом старейшим». Военно-политический союз двух Дмитриев был оформлен браком московского князя Дмитрия с дочерью Дмитрия Константиновича Евдокией. Свадьба состоялась 18 января 1366 г. Сыграли ее в Коломне, т.к. Москва полностью выгорела от очередного пожара. Не устоял даже дубовый кремль Ивана Калиты, стены которого были обмазаны глиной и побелены известью.

Вскоре московская рать во главе с Дмитрием Ивановичем выступила к Нижнему Новгороду. Тамошние бояре не решились воевать за Бориса, и все кончилось миром. Суздальско-Нижегородский великокняжеский престол отошел законному наследнику Дмитрию Константиновичу.

Однако не только свадьбой и борьбой за права тестя занимался в то время юный князь Дмитрий Иванович. Он затеял в Москве грандиозное строительство. В зиму 1367 г. «князь великий Дмитрий Иванович, - сообщает Рогожская летопись, - погадав с братом своим Володимиром Андреевичем и со всеми боярами старейшими и задумал ставить город каменный Москву, да что умыслил, то и сотворил» (ПСРЛ. Т. XV. Вып. 1. С. 83. Перевод на современный русский язык автора). Известняковые камни для строительства Кремля возили на санях по руслу замерзшей реки Москвы, а весной сплавляли на плотах из Мячковских каменоломен, которые находились недалеко от Москвы.

Достоверно не известно, каким был новый московский кремль. Одни историки полагают, что каменными были только башни, а стены были деревянные и только обложенные известняковыми блоками. Другие историки настаивают, что стены тоже были каменные, и их строительство не завершилось в 1367 г., а продолжалось постепенно почти все княжение Дмитрия Ивановича. В доказательство своего предположения, эти исследователи приводят летописное сообщение о том, что воины Тохтамыша во время осады Москвы в 1382 г. москвичей «…с стен збиша…, еще бо граду тогда ниску сущу» (т.е. стены были не достроены и низки). Археология мало что может подсказать для решения этого спора историков, потому что при Иване III в конце XV в. кремль Дмитрия Донского был полностью разобран при возведении итальянскими мастерами новой кирпичной крепости.

Так или иначе, но к концу 1360-х гг. белокаменный московский кремль оказался самой мощной крепостью Северо-Восточной Руси и первой ее каменной цитаделью. Прежде каменный детинцы имели только Новгород и Псков на Северо-Западе Руси.

Князь Дмитрий Иванович и князь Михаил Александрович в борьбе за великокняжеский ярлык

Каменный кремль очень пригодился москвичам. 17-летний Дмитрий стал проявлять себя, как решительный и самостоятельный князь. Сначала, как мы видели, он сумел не только отстоять свои права на Владимирское княжение (т.е. стать официально старшим среди прочих северо-восточных князей), но и разрешить спор суздальско-нижегородских князей. В 1367 г. Дмитрий не побоялся вмешаться в распрю тверских князей.

Удельный микулинский князь Михаил Александрович согнал с великокняжеского тверского стола своего дядю кашинского князя Василия Михайловича. Дмитрий Московский решил восстановить «справедливость». Василиий Кашинский был союзником Москвы, что было закреплено в 1349 г. его браком с Василисой, дочерью московского князя Симеона Гордого. Москвичи поддерживали Василия Кашинского еще во время прежней усобицы в Твери, когда тверской великокняжеский престол оспаривал  у него его племянник (и старший брат Михаила Александровича) Всеволод Александрович Холмский. Михаил Александрович Тверской, сын и брат казненных в Орде из-за спора с Москвой великих князей Тверских и Владимирских, желал вернуть себе великокняжеский тверской стол. А после (как и случилось) он мог подумать о ярлыке и на великое княжение Владимирское. Помощь ему, как в свое время и Всеволоду Александровичу Холмскому, готов был оказать могущественный великий князь Литовский и Русский Ольгерд. Последний был женат вторым браком  (1350) на сестре князя Михаила - Ульяне[2].

Дмитрий Донской. Художник Ю. Ракша

В 1367 г. началась Московско-Тверская война, которая длилась до 1375 г. Сначала в 1367 г. Василий Кашинский с московскими войсками повоевал Тверскую область, а Михаил Александрович бежал в Литву к Ольгерду. Вскоре в 1368 г. митрополит Алексей зазвал Михаила Александровича Тверского в Москву на третейский суд, однако, в Москве тверского князя фактически арестовали. Только приезд на Русь трех знатных ордынцев заставил москвичей отпустить Михаила Тверского на свободу, заставив отказаться от части его земель. Раздосадованный Михаил опять поехал к Ольгерду.

В том же году Ольгерд вторгся в московские владения. В Москве успели выслать навстречу ему сторожевой полк во главе с боярином Дмитрием Мининым, а князь Дмитрий Иванович с братом Владимиром Серпуховским и митрополитом Алексеем стали готовить свою столицу к осаде. Окрестные села сожгли. Их население со скарбом переместили за московские крепостные стены. Средневековые войны в Европе велись не столько битвами противников. Это была лишь верхушка тогдашнего военного айсберга. Главное, что делали полководцы, - это врывались на чужую территорию и начинали ее «пустошить»: захватывать в плен людей, забирать имущество и скот. Все это увозил к себе победитель, а постройки и урожай врага сжигались. Так действовали и русские князья в роли военачальников, когда воевали друг с другом или с внешним противником. Подрыв экономического потенциала противника являлся основным шансом на успех.

21 ноября 1368 г. Ольгерд разбил московский сторожевой полк у реки Тростны. У пленников он выведал, что великий князь Дмитрий в Москве, и, «пустоша» округу, рванулся к Москве. Осада длилась 3 дня и 3 ночи, но взять с ходу новую каменную крепость литовско-русский правитель не смог. Впервые за 40 лет Московское княжество было опустошено так, что московские летописцы сравнили нашествие Ольгерда («литовщину») с Батыевым походом.

Интересно, что западнорусские летописи, рассказывая о походе своего князя, сообщали, что «Русь ходила на Москву и победила». Полки Ольгерда состояли в основном из западно-русских воинов. Вообще, как великий князь Литовский и Русский, Ольгерд преимущественно занимался русскими делами, а его брат и фактический соправитель Кейстут Гедиминович управлял литовскими владениями и бился с крестоносцами за Жмудь, которая то была у Литвы, то захватывалась Ливонским Орденом.

По итогам «литовщины» москвичи вынуждены были вернуть Михаилу Тверскому Городок и прочие отторгнутые у него земли. Однако Дмитрий Московский не собирался сдаваться. В 1369  г. он обрушился на Смоленское княжество, союзника Ольгерда по походу на Москву 1368 г. Москвичи опустошили Смоленские волости и двинулись разорять Брянские земли, владения великого княжества Литовского и Русского. В 1370 г. возобновилась и война с Михаилом Тверским. Михаил бежал в Вильну, а Дмитрий Московский во главе сильного войска пожег тверские города Зубцов и Микулин и множество сел вокруг их. С великим полоном московские полки ушли к себе.

Ольгерд, занятый войной с крестоносцами, смог ответить на удар Дмитрия Московского лишь в конце 1370 г. Состоялась вторая «литовщина». Ольгерд вел полки своих сыновей и братьев, а также с ним выступили войска великого князя Тверского Михаила и великого князя Смоленского Святославава. Поход не был неожиданным для москвичей. Князь Дмитрий хорошо подготовил пограничный город Волоколамск к отражению атаки.

В 1370 г. под Волоколамском произошло двухдневное сражение. С московской стороны им руководил князь Василий Иванович Березуйский, который погиб от раны, полученной в ходе боя. Князь Василий находился на мосту, когда вражеский воин, оказавшийся под мостом, пронзил его снизу копьем. Не сумев взять Волоколамск, Ольгерд двинулся к Москве. В декабре  1370 г. его полки появились около столицы князя Дмитрия. Новая осада Москвы Ольгердом длилась 8 дней и тоже не принесла ему успеха. Обороной Москвы руководил на этот раз один 19-летний великий московский и владимирский  князь        Дмитрий. Митрополит Алексей поехал за помощью в Нижний Новгород, а 15-летний князь Владимир Серпуховской успел съездить к великому князю Рязанскому Олегу и привести от него на подмогу рязанские и пронские полки. Владимир занял городок Перемышль и готовился нанести удар во фланг армии Ольгерда.

Неудача под Москвой и угроза долгой войны в зимнее время с москвичами и их союзниками заставила Ольгерда пойти на переговоры. Ольгерд и Дмитрий договорились о перемирии «до Петрова дня». Так же по некоторым источникам шла речь о возможном в будущем браке двоюродного брата Дмитрия Московского князя Владимира Андреевича Серпуховского с Еленой, дочерью Ольгерда и соответственно племянницей тверского князя Михаила Александровича. Брак состоялся летом 1371 г. и был устроен митрополитом Алексеем в то время, когда Дмитрий Московский находился в Орде. По другим источникам этот брак состоялся в 1372 г. и венчал собой очередное замирение Ольгерда и московских князей. Покидая московские земли в 1370 г., Ольгерд, по сообщению летописцев, шел «с опасением», «боясь погони».

В ходе войны с Михаилом Тверским у Дмитрия Московского осложнились отношения с ордынцами, включая прежнего к нему доброхота темника Мамая. Московский князь оказался совсем не тем «улусником», на которого рассчитывал Мамай, давая в свое время ему ярлык на великое княжение. В 1370 г. Мамай решил передать ярлык на великое княжение Владимирское великому князю Тверскому Михаилу Александровичу. В 1371 г. князь Михаил съездил в Орду за ярлыком и два года (1371-1372) провел в военных походах против Дмитрия Московского. Он опустошил Костромскую волость, взял Мологу, Углич и Бежецк. Вместе с Кейстутом Гедиминовичем и Андреем Ольгердовичем пытался захватить Переяславль Залесский. «Взял град Дмитров, а посад и села пожже, а бояр многое множество и людей с женами и детьми сведе в Тферь», - повествует «нейтральная», составленная на русском Севере летопись Авраамки. Желая поставить под свой контроль Новгород Великий Михаил Александрович занял Торжок.

Однако все эти дела тверского князя не переломили ход событий в его пользу. Еще в 1371  г. владимирцы не пустили князя Михаила с его ярлыком в город, а московский князь Дмитрий отказался ему присягать. Ордынский посол, который ехал с Михаилом, чтобы ввести его в великое княжение Владимирское отбыл в Москву, где через него выкупили из Орды тверского заложника княжича Ивана, сына Михаила Тверского. За княжича Дмитрий Московский заплатил сумму, превышающую годовой выход со всех княжеств великого княжения Владимирского. Теперь Иван Михайлович стал заложником в Москве. На стороне Михаила Тверского опять выступил Ольгерд, а навстречу ему вышел Владимир Серпуховской. Но воевать они не стали. Под Любутском между великим княжеством Литовским и Русским с одной стороны и великим княжеством Московским с другой был, наконец, заключен мир (1372).

Теперь Михаилу Тверскому надо было рассчитывать только на свои силы. Между тем Дмитрий Московский сумел собрать вокруг себя коалицию всех князей Северо-Восточной Руси, а к тому же вернул себе ярлык на великое княжение Владимирское. Великий князь Московский Дмитрий Иванович в 1371 г. с дарами съездил к Мамаю, и тот от имени нового хана 9-летнего Мухаммада-Булака дал ему ярлык на великое княжение Владимирское. Однако князь Дмитрий Иванович не торопился собирать для Мамаевой Орды дань или помогать Мухаммад-Булаку бороться с другими Чингизидами за Сарайский престол. Кстати, перестал возить в Сарай ордынский выход и великий князь Рязанский Олег Иванович. (Рязанское княжество не входило в великое княжение Владимирское, а великие владимирские князья не являлись «братьями старейшими», т.е. сеньорами для рязанских князей). В 1374 г. отношения Мамая и Дмитрия Московского окончательно испортились.

В это время рано возмужавший князь Дмитрий Иванович уже не нуждался в боярской опеке. Конечно, это не всем нравилось в Москве. В 1374 г. из Москвы в Тверь бежали два знатных боярина - Некомат Сурожанин и Иван Васильевич Вельяминов (сын последнего московского тысяцкого, нового тысяцкого князь Дмитрий решил не назначать). С  появлением московских перебежчиков в Твери Михаил Александрович Тверской начал новую кампанию против Дмитрия Московского. Тверской князь опять получил ярлык на великое княжение Владимирское (1374) и напал на Торжок и Углич. Однако почти все князья великого княжения Владимирского и даже великий князь Смоленский Святослав на этот раз выступили на стороне Москвы.

Ханский ярлык тверского князя на фоне продолжавшейся в Орде «великой замятни» мало что уже значил. В московской волости - Переяславле Залесском в 1374 г. произошел съезд князей, которые ратовали, как предполагает ряд историков, за совместную борьбу против Орды. В Переяславль приехали не только князья подконтрольной Орде Северо-Восточной Руси, но и князья из великого княжества Литовского и Русского. После съезда тесть Дмитрия Московского суздальско-нижегородский князь Дмитрий Константинович велел своему сыну Василию Кирдяпе уничтожить ордынского посла Сарайку и его отряд, находившийся в Нижнем Новгороде, что и было сделано. А в 1375 г. новгородские ушкуйники на 70 лодках совершили набег на Булгар и Сарай. Булгар откупился от них данью, а столица Золотой Орды была взята и разграблена.

Нападение Михаила на Торжок и Углич вызвало ответный поход коалиции во главе с Дмитрием Московским на Тверь. Ольгерд на сей раз не вступил в прямой конфликт с Москвой, а лишь пожег смоленское пограничье в отместку Святославу Смоленскому за отход от смоленско-тверского союза.

 В 1375 г. Михаил Тверской вынужден был признать ярлык на великое княжение Владимирское «вотчиной» московских князей (т.е. наследственным для московских князей), князя Дмитрия Ивановича он признавал «братом старейшим» (т.е. становился его вассалом) и обещал, «если переменить Бог Орду» и случится Дмитрию Московскому с ней воевать, тоже воевать с ордынцами. Этот пункт княжеского докончания (договора) содержал первое в истории указание на намерение Москвы прекратить быть «верным улусником ханов» и возглавить борьбу русских княжеств за освобождение от ордынского ига. Интересно, что третейским судьей в 1375 г. в споре Михаила Тверского и Дмитрия Московского выступил великий князь Рязанский Олег Иванович.

Начало войны с Ордой. Битвы на Пьяне и на Воже

В 1377 г. царевич Арапша (хан Араб-шах из Синей Заяицкой Орды[3]) готовился к набегу на нижегородские земли. Некоторые источники сообщают, что Арапша с 1376 г. служил Мамаю, по другим - он был враждебен Мамаю. Сведения о готовящемся набеге ордынцев просочились на Русь. Навстречу Арапше вышло объединенное войско из нижегородцев, владимирцев, москвичей, муромцев, ярославцев, рязанцев. Арапша не появлялся. Воины сняли доспехи, забавлялись охотой и пировали. Русский лагерь находился на левом берегу реки Пьяны в 100 верстах от Нижнего Новгорода. Арапша не появлялся. Князь Дмитрий Московский решил, что его набег не состоится, и увел свои войска восвояси. Между тем мордовские князьки тайно подвели ордынский отряд к русскому лагерю. 2 августа 1377 г. татары неожиданно атаковали московских союзников и нанесли им страшное поражение. «Повесть о побоище на реке Пьяне», один из главных источников об этом событии, приписывает разгром русских полков не людям Арапши, а татарам из Мамаевой Орды.

В «Повести о побоище на реке Пьянее» читаем:

И ту убиша князя Семена Михайловичя и множество бояръ. Князь же Иван Дмитреевич прибгоша в отороп к рц ко Пьян, гоним напрасно, и вержеся на кон в рку и ту утопе, и с ним истопоша в рц множество бояръ и слугъ и народа безчислено. Сиа же злоба съдяся мсяца августа въ 2 день, на память святаго мученика Стефана, в недлю, въ 6 час дне от полудне.

Татарове же одолвше христианом, и сташа на костех, полонъ весь и грабеж оставиша ту, а сами поидоша к Новугороду к Нижнему изгоном, без вести. Князю же Дмитрею Костянтиновичю не бысть силы стати противу ихъ на бой, но побжа в Суждаль. А люди горожане новогородстии разбжашася в судх по Волз к Городцу. (Отрывок «Повести...» публикуется по списку Симеоновской летописи первой половины XVI в. БАН, 16.8.25. Отдельные исправления ошибочных написаний сделаны по Рогожскому летописцу. РГБ, ф. 247 - собрание Рогожского кладбища, № 253).

5 августа татары ворвались в Нижний Новгород, оставшийся без защиты, и грабили его 2 дня. Пострадали и другие города, не говоря уже о селах.

Ослабевшее нижегородское пограничье пытались атаковать мордовские вожди. Однако их набеги были пресечены князем Борисом Константиновичем Городецким, который зимой 1377 г. совместно с племянником Семеном Дмитриевичем (братом жены Дмитрия Московского) и московским полком под руководством воеводы Свибла напали на мордовскую землю и «положили ее пусту».

На следующий 1378 г. Мамай отправил на Русь новое войско под командованием мурзы Бегича. Московские и пронские (из рязанской земли) полки вышли навстречу врагу. По одной из версий, союзником Москвы был и Андрей Ольгердович, князь Полоцкий.  Князь Дмитрий Иванович сумел хорошо организовать разведку планов противника, и русские перекрыли брод через приток Оки реку Вожу. Здесь собирались переправляться ордынцы. Русские заняли хорошую позицию на холме. Бегич долго не решался переходить Вожу.

Схема битвы на р. Воже 11 августа 1378 г.

Тогда Дмитрий Московский приказал отступить от реки, завлекая неприятеля. Русские полки построились дугой. Великий князь стоял в центре, а на флангах командовали московский окольничий Тимофей Вельяминов и князь Даниил Пронский (или Андрей Ольгердович). Историк А.Н. Кирпичников, известный специалист по эпохе Дмитрия Донского, считал, что фланги русского войска находились в засаде в близлежащих оврагах, и татары их не видели. Бегич неправильно представлял себе численность противника и его диспозицию. 11 августа 1378 г. конница Бегича атаковала центр, но ее, как клещами стали сдавливать русские фланги. Татары побежали. Многие из них утонули, переправляясь через реку. Погиб Бегич и еще несколько мурз. Русская летопись сообщает: «Вот имена убитых князей их: Хазибей, Коверга, Карабулук, Костров, Бегичка…А когда приспел вечер, и зашло солнце, и померк свет, и наступила ночь, и сделалось темно, то нельзя было гнаться за ними за реку. А на другой день с утра стоял сильный туман. А татары, как побежали вечером, так и продолжали бежать всю ночь. Князь же великий в этот день только в предобеденное время пошел вслед за ними, преследуя их, а они уже далеко убежали…»

Поражение и гибель Бегича в битве на Воже сильно подорвало авторитет Мамая. Темнику необходим был реванш. Теневой правитель Причерноморской Орды привык к власти и не хотел ее терять, а между тем один из ханов Заяикской Орды Тохтамыш, ставленник могучего среднеазиатского эмира Тимура[4], уже начал собирать ордынские улусы в свой кулак. В тот же год осенью Мамай опустошил Рязанское княжество и захватил его столицу Переяславль Рязанский. Великий князь Рязанский Олег Иванович, чтобы сохранить дружину, не стал оборонять город. Он ушел на север своих владений. Однако такая  победа над рязанцами не могла восстановить авторитет Мамая. Ему нужно было разгромить действительно большие русские силы, что давало шанс устоять в борьбе с Чингизидом Тохтамышем за влияние в Золотой Орде.

Разорение татарами рязанской столицы Переяславля-Рязанского. Миниатюра Лицевого свода XVI в.

Куликовская битва

Близилось решающие столкновение с Мамаем и главное событие в жизни великого князя Дмитрия Ивановича, благодаря которому он станет великим героем русской истории.

 

Осенью 1380 г. Мамай повел на Русь 150-тысячное войско. В Кафе, генуэзской колонии в Крыму, Мамай нанял отряд закованной в латы западноевропейской пехоты. Темник заручился так же союзом с великим литовским князем Ягайло Ольгердовичем и рязанским князем Олегом. Это были ненадежные союзники.

Ягайло, занявший великокняжеский престол после смерти Ольгерда (1377), выжидал, желая знать победителя, и не спешил на соединение с Мамаем. Его старшие братья Андрей Полоцкий и Дмитрий Брянский со своими полками шли на Мамая вместе с Дмитрием Московским. Андрей Полоцкий был старшим сыном Ольгерда от первого брака с княжной витебской  Марией Ярославной из династии Рюриковичей. Дмитрий Брянский являлся его родным младшим братом. От Дмитрия Ольгердовича вели свой род русские аристократы князья Трубецкие.

Великий князь Рязанский Олег был вынужденным союзником Мамая. После битвы на Пьяне его земля была опустошена татарской ратью в 1378-1379 гг. В 1380 г. Олег указал татарам броды на Оке, а Дмитрию Московскому послал весть об ордынском продвижении. Сам Олег «не успел» прийти на соединение с Мамаем, хотя Куликовская битва состоялась именно в его владениях.

Навстречу ордынцам вышло объединенное русское войско, состоящее из полков и отрядов различных русских земель. Местом сбора была назначена Коломна, принадлежащая Москве с начала XIV в. В одном из летописных сообщений о Куликовской битве говорилось, что с князем Дмитрием выступило 100 тыс. воинов из Московского княжества и 50 тыс. из других русских земель. «Сказание о Мамаевом побоище» свидетельствует о более чем 200 тыс. русских сил. Никоновская летопись называет цифру в 400 тыс. воинов. Эти же источники оценивают численность противника от 100 до 300 тыс. воинов. Н.М. Карамзин верил этим данным. В 100-150 тыс. человек и примерно столько же воинов Мамая оценивает силы сторон в Куликовской битве Большая советская энциклопедия (статья В.И. Буганова «Куликовская битва». БСЭ. М., 1969-1978). Однако еще предшественник Н.М. Карамзина историк XVIII в. В.Н. Татищев засомневался в таком большом числе бойцов. Он писал о 60 тыс. Историк ХХ векап С.Б. Веселовский в последних своих исследованиях склонялся к мысли, что в Куликовской битве сражалось 5-6 тыс. русских и примерно столько же татар. Большинство современных ученых дает разброс оценок от 10 до 100 тыс. участников сражения с обеих сторон.

Но в массовом русском историческом сознании укрепилось представление о грандиозности битвы у Дона в 1380 г. Никогда еще Русь не выводила на брань такого числа воинов. Шли к Дону дружинники и ополченцы из многих русских земель. Правда, не было среди них тверских, рязанских и нижегородских полков, хотя не исключено, что отдельные жители этих земель в битве на Куликовом поле участвовали. Так, хотя Михаил Александрович Тверской не прислал своего войска, как требовал московско-тверской договор 1375 г., но кашинские и холмские отряды из Тверского княжества были в объединенном русском войске. А автором поэмы о Куликовской битве «Задонщины» был, вероятнее всего, в прошлом брянский боярин, а потом рязанский священник Сафоний, непосредственный очевидец сражения.

Дмитрия Московского и его двоюродного брата Владимира Серпуховского благословил на бой с татарами русский монах-подвижник, основатель Троицкого монастыря Сергий Радонежский. Его устами русская церковь впервые с момента установления зависимости русских земель от золотоордынских ханов одобрила открытую борьбу с ними. Наверное, поэтому так почитаема на Руси память св. Сергия. Два инока Троицкого монастыря - в прошлом бояре из великого княжества Литовского и Русского - Пересвет и Ослябя отправились вместе с русским войском навстречу ордынцам. Благословение Сергия было очень важно для князя Дмитрия Московского. У него был конфликт с новым русским митрополитом Киприаном. Князь выгнал митрополита из Москвы, а митрополит наложил на Дмитрия анафему (проклятие).

Кровопролитное сражение случилось 8 сентября 1380 г.[5] Помимо Дмитрия Московского план будущего сражения разрабатывали все князья и воеводы. По совету литовских князей перед битвой сожгли мосты через Дон, дабы ни у кого не было соблазна бегством спастись с поля боя. Очевидно, непосредственно битвой (по крайней мере, в решающей ее завершающей стадии) руководили  двоюродный брат Дмитрия Ивановича Московского Владимир Андреевич Серпуховской и воевода Дмитрий Боброк-Волынский. Он перешел из великого княжества Литовского и Русского на московскую службу в 1360-х гг. Некоторые летописи называют его князем. За Боброка Дмитрий Московский выдал свою сестру Анну.

Русские полки построились традиционным для себя строем - орлом. Но при этом оставили в засаде в дубраве около трети войска. Это был неожиданно большой резерв. Им командовали Владимир Серпуховской и Боброк-Волынский. В центре стоял большой полк, состоявший в основном из московских людей. Им командовал московский воевода Тимофей Вельяминов. Перед ним под предводительством князей Симеона Оболенского и Ивана Тарусского располагался передовой полк, а еще далее «сторожа» (разведчики) Семена Мелика. Полком правой руки, состоявшем преимущественно из тяжеловооруженной пехоты брянской, полоцкой и прочих западно-русских земель, командовал Андрей Ольгердович. Полком левой руки, из формирований разных русских земель, командовали князья Василий Ярославский и Федор Моложский.

Летописная повесть «Сказание о Мамаевом побоище» описывает и стяг, под которым выступали все русские силы. Это был красный (чермный) стяг с изображением Спаса Нерукотворного.

Бой начался поединком богатырей: монаха Александра из Троице-Сергиевой обители (в прошлом жителя великого княжества Литовского и Русского, брянского боярина - Пересвета) и ордынского богатура Челубея. Витязи насмерть поразили друг друга копьями. По преданию на Куликовском поле сражался еще один монах Троице-Сергиева монастыря Андрей (в миру - брянский боярин Родион Ослябя). По одной версии он тоже погиб, по другой выжил и даже ездил позже с церковным посольством в Константинополь.

.

После поединка богатырей татарские всадники пошли в атаку. Они смяли русский Сторожевой полк. Великий князь Дмитрий сражался в доспехах простого воина в Передовом полку. Воины этого полка почти все пали. Дмитрия после боя с трудом нашли: князь лежал без сознания, придавленный срубленным в схватке деревом. Ордынцам вначале удалось прорвать левый русский фланг. Уверовав в скорую победу, ордынцы устремились в тыл Большому полку. Однако здесь им путь перекрыл перестроившийся Большой полк и резервные отряды.

Затем неожиданно для татар на них обрушился многочисленный Засадный полк. По летописным версиям Засадный полк стоял с левого фланга русских, а поэма «Задонщина» размещает его на правом фланге. Так или иначе удара Засадного полка нукеры Мамая не выдержали. Они побежали, сметая собственные подкрепления. Не спасла Мамая ни восточная конница, ни генуэзские наемники-пехотинцы. Мамай был разгромлен и бежал. Русские встали, как тогда говорили, «на костях» (т.е. за ними осталось поле боя).

Преследовать Мамая великий князь Дмитрий Иванович, прозванный с тех пор Донским, не стал.

У реки Калки остатки Мамаева войска были вторично разбиты ханом Тохтамышем. Мамай пытался укрыться в генуэзской колонии Кафе (современная Феодосия в восточном Крыму), но горожане убили темника, желая завладеть его казной.

Князь Дмитрий Донским благополучно вернулся со своим воинством на Русь. Правда, русские полки понесли немалые потери. Летописец писал: «Оскуде бо вся Русская земля от Мамаева побоища за Доном». 

Поход хана Тохтамыша 1382 г.

Победа на Куликовом поле не принесла Северо-Восточной Руси освобождения от ига. Хан Тохтамыш, объединивший под своей властью Золотую Орду, требовал от Руси покорности. В 1382 г. он взял обманом Москву, сжег ее и убил жителей.

Дмитрий Донской, уверенный в крепости каменного Кремля, уехал из столицы. Прямое столкновение князя Дмитрия с ханом Тохтамышем лишало его широты дипломатического маневра в случае московско-ордынских переговоров, а плен мог уронить значение Московского княжества, как главного центра объединения Северо-Восточной Руси, а это означало, что консолидацию русских земель придется начинать заново.

Москвичи собирались биться, несмотря на то, что из города бежал митрополит Киприан, великокняжеская семья и отдельные бояре. Посадские люди выбрали своим предводителем случайно оказавшегося в Москве 18-летнего литовского князя Остея. Он был или младшим сыном Ольгерда Гедеминовича, или его внуком, сыном Андрея Ольгердовича Полоцкого. Остей организовал оборону, поставил на стены «тюфяки» (скорее всего это были камнеметальные машины, хотя некоторые историки говорят о пушках). Попытка Тохтамыша штурмовать Москву была отбита. Тогда хан пошел на хитрость. Пришедшие с Тохтамышем суздальско-нижегородские князья (братья московской княгини) поклялись, что татары хотят наказать только «ослушника» князя Дмитрия. А раз его нет в городе, то ордынцы никого не тронут, если москвичи добровольно пустят хана в столицу и поднесут дары. Возможно, нижегородские князья сами верили словам Тохтамыша. Москвичи за свое доверие поплатились жизнью. Делегация с дарами во главе с Остеем была зарублена, ордынцы ворвались в город через открытые ворота, перебили людей, а город сожгли.

Пострадали от нашествия Тохтамыша и другие русские земли. Навстречу хану вышел с войском двоюродный брат Дмитрия Донского - Владимир Серпуховской, прозванный после Куликовской битвы Владимиром Храбрым. Не дожидаясь битвы с ним, хан Тохтамыш ушел в степь.

Вскоре великий князь Московский и Владимирский Дмитрий Донской вынужден был признать власть хана Тохтамыша[6] над собой и своей землей. В 1382 г. другие русские князья не поддержали великого князя Московского и Владимирского так, как это было перед Куликовской битвой. В одиночку справиться с объединившейся Золотой Ордой Москва еще не могла. Однако Москва осталась главным городом Северо-Восточной Руси, т.к. Дмитрий Московский получил от Тохтамыша ярлык на великое княжение Владимирское. Дмитрий возобновил выплату дани, заложником этого в Орде оказался его старший сын Василий (будущий великий князь Василий I).

Умер Дмитрий Донской неожиданно 19 мая 1389 г. 39 лет от роду. Еще в 1388 г. он составил завещание, где назвал наследниками великокняжеского престола своих сыновей Василия и Юрия. Это нарушало порядок очередного престолонаследия, утвердившийся на Руси с 1054 г. и поссорило Дмитрия Донского с Владимиром Храбрым. Чуть позже кузены помирились, т.к. Дмитрий обещал увеличения удела серпуховского князя за счет Волоколамска и Ржева. После смерти отца великий князь Василий I отдал эти города Владимиру Андреевичу, а тот не начал усобицы, признав племянника «братом старейшим».

Оценка историками княжения Дмитрия Донского

Зарубежные исследователи в массе своей оценивают итоги княжения Дмитрия скромно: попытка освобождения Северо-Восточной Руси не удалась.

В отличие от них, большинство отечественных ученых считает время Дмитрия Донского поворотным в русской истории: был решен вопрос об объединяющем Северо-Восточные русские земли центре - им окончательно стала Москва. Характер зависимости Руси после Куликовской битвы стал меняться - иго неуклонно слабело.

Однако и среди российских историков есть противники такого взгляда. Ниже мы поместили аргументы обоих подходов.

Н.И. Костомаров о князе Дмитрии Донском и его времени

«Княжение Дмитрия Донского принадлежит к самым несчастным и печальным эпохам истории многострадального русского народа. Беспрестанные разорения и опустошения то от внешних врагов, то от внутренних усобиц, следовали одни за другими в громадных размерах. Московская земля, не считая мелких разорений, была два раза опустошаема литовцами, а потом потерпела нашествие Орды Тохтамыша; Рязанская земля - страдала два раза от татар, два раза от москвичей и была приведена в крайнее разорение; Тверскую - несколько раз разоряли москвичи; Смоленская - терпела и от москвичей, и от литовцев; Новгородская земля - понесла разорение от тверичей и от москвичей. К этому присоединились физические бедствия (эпидемия чумы, засухи 1365, 1371, 1373 гг. и голод, пожары)...

Сам Дмитрий не был князем, способным мудростью правления облегчить тяжелую судьбу народа; действовал ли он от себя или по внушению бояр своих, - в его действиях виден ряд промахов. Следуя задаче подчинить Москве русские земли, он не только не умел достигать своих целей, но даже упускал из рук то, что ему доставляли обстоятельства; он не уничтожил силы и самостоятельности Твери и Рязани, не умел и поладить с ними...; Дмитрий только раздражал их и подвергал напрасному разорению ни в чем не повинных жителей этих земель; раздражил Орду, но не воспользовался ее временным разорением... не предпринял мер к обороне  против опасности (в 1382); и последствием всей его деятельности было то, что разоренная Русь опять должна была ползать и унижаться перед издыхающей Ордой».

С.М. Соловьев о князе Дмитрии Донском и его времени

«В 1389 г. умер великий князь московский Димитрий, еще только 39 лет от рождения. Дед, дядя и отец Димитрия в тишине приготовили богатые средства к борьбе открытой, решительной. Заслуга Димитрия состояла в том, что он умел воспользоваться этими средствами, умел развернуть приготовленные силы и дать им вовремя надлежащее употребление. Лучшим доказательством особенно важного значения, придаваемого деятельности Димитрия современниками, служит существование особого сказания о подвигах этого князя, особого, украшено написанного жития его...

Важные следствия деятельности Димитрия обнаруживаются в его духовном завещании; в нем встречаем неслыханное прежде распоряжение: московский князь благословляет старшего своего сына Василия великим княжением Владимирским, которое зовет своей отчиной. Донской уже не боится соперников для своего сына ни из Твери, ни из Суздаля».

В.О. Ключевский о князе Дмитрии Донском и его времени

«Димитрий Донской далеко выдался вперед из строго выровненного ряда своих предшественников и преемников. Молодость (умер 39 лет), исключительные обстоятельства, с 11 лет посадившие его на боевого коня, четырехсторонняя борьба с Тверью, Литвой, Рязанью и Ордой, наполнившая шумом и тревогами его 30-летнее княжение, и более всего великое побоище на Дону положили на него яркий отблеск Александра Невского, и летопись с заметным подъемом духа говорит о нем, что он был «крепок и мужествен и взором дивен зело». Биограф-современник отметил и другие, мирные качества Димитрия - набожность, семейные добродетели, прибавив: «...аще книгам не учен сый добре, но духовные книги в сердце своем имяше».

ЧЕРНИКОВА Т.В., к.и.н., доцент МГИМО (У) МИД РФ