Кто стрелял в вождя? О покушении на Ленина

95 лет было совершено покушение на В.И.Ленина. В ответ развернулась кампания «красного террора» - по всем советским городам хлынули реки людской крови. Но вплоть до сегодняшнего дня во всей этой истории слишком многое остается загадочным.

Летом 1918 г. Ленину стало ясно, что его политика балансирования между враждующими империалистическими лагерями провалилась. Немцы и их союзники прибрали к рукам западные и южные области бывшей Российской империей. Державы Антанты нацелились на Сибирь, Русский Север. Их Ленин считал более опасными врагами. Немцы удовлетворились тем, что успели захватить, не предъявляя претензий на другие территории. К тому же, как рассчитывал Владимир Ильич, в Мировой войне Германия должна была проиграть. Значит, и от обязательств перед ней можно будет отказаться. Если же на шею сядут англичане и американцы, избавиться от них окажется проблематично.

После того, как десанты Антанты высадились в Архангельске, в Берлине начались секретные переговоры. Большевики просили Германию о покровительстве и союзе. 27 августа был подписан тайный договор, получивший у историков название “Брест-2”. Советская Россия выплачивала 6 млрд. рублей  золотом, уступала треть добываемой нефти, обязалась поставить 60 млн пудов зерна и другое продовольствие. Но за это немцы обещали военную помощь, совместные действия против Антанты и белогвардейцев. В Америке, Англии, Франции договор понравиться никак не мог. Да и тайной остаться он не мог – невзирая ни на какие режимы секретности.

Сам Троцкий выступал эмиссаром западных кругов в советском руководстве, постоянно подыгрывал замыслам Антанты. В тесной связке с ним действовал Свердлов. «Брест-2» заключал Иоффе, один из вернейших подручных Троцкого. А вокруг Льва Давидовича угнездилось множество матерых шпионов – глава американской миссии половник Робинс, журналист Джон Рид, генконсул Британии Локкарт. Под видом специалистов, помогавших создавать красную армию, подвизались английские разведчики Хилл, Бойс, Кроми, французские – Садуль, Вертимон. Тут как тут оказался Сидней Рейли – он и раньше знал Льва Давидовича, представлял в США фирму его дяди Абрама Животовского. В шпионские сети втягивались управляющий делами Совнаркома В.Д. Бонч-Бруевич, начальник Высшего военного совета генерал М.Д. Бонч-Бруевич, секретарь Ленина Борис Рейнштейн, заместитель наркома путей сообщения Вениамин Свердлов (еще в Америке он был закадычным другом Рейли) и др.

Но и советские спецслужбы постепенно набирались опыта, совершенствовались их методы. А Дзержинскому совершенно не нравилась столь активная возня западных разведок. В июне 1918 г. чекисты вышли на след зарубежных структур в Петрограде. Феликс Эдмундович направил туда латышей Буйкиса и Спрогиса. Они сумели внушить доверие британским агентам, их свели с Рейли. Впоследствии Рейли любил изображать из себя “аса шпионажа”. Он и в самом деле добывал очень ценную информацию (через Бонч-Бруевичей и Вениамина Свердлова). Но асом явно не был. Клюнул на подставных чекистов, счел весьма перспективными – по легенде, у них было много друзей в полках латышских стрелков.

После проверок Рейли представил Буйкиса и Спрогиса “самому шефу” – британскому морскому атташе командору Кроми. В Питере он осуществлял общее руководство разведкой. Латыши ему тоже понравились, он направил их в Москву, к Локкарту. Сам Локкарт вспоминал:“Я сидел за обедом, когда раздался звонок и слуга доложил мне о приходе двух человек. Один из них… принес мне письмо от Кроми, которое я тщательно проверил, но убедился в том, что письмо это, несомненно, написано рукой Кроми. Типичной для такого бравого офицера, как Кроми, была фраза о том, что он готовится покинуть Россию и собирается при этом сильно хлопнуть за собой дверью…”

 Буйкису и Спрогису было поручено завербовать кого-нибудь из командиров, состоящих в охране Кремля. Эту роль, по поручению Дзержинского, сыграл командир латышского артдивизиона Э.П. Берзин. Сперва подставным агентам давались задания разведывательного характера. Но затем на первый план стала выходить подготовка переворота. Локкарт разъяснял: “Сейчас наступило самое подходящее время для замены Советского правительства… В организации переворота вы можете оказать большую помощь… Надо в самом начале убрать Ленина. При живом Ленине наше дело будет провалено”. Обещал: “Денег на это будет сколько угодно”. В несколько приемов он выплатил Берзину  1,2 млн. руб.

Успешно действовали не только чекисты. Контразведка Красного флота во главе с лейтенантом Абрамовичем сумела сесть «на хвост» англичанам. Присматривала за Кроми, а за Рейли организовала постоянное наблюдение. “Ас шпионажа” даже не догадывался, что три месяца за ним следят, отмечают каждое его перемещение. Были зафиксированы многочисленные контакты, адреса. Между тем, заговорщики готовились к реализации своих планов.  Впоследствии при обыске был изъят документ, написанный Андрэ Маршаном – личным представителем французского президента Пуанкаре в России. Он докладывал своему правительству, что 24 августа в американском генконсульстве состоялось секретное совещание с участием генеральных консулов США (Пуля) и Франции (Гренара). При этом автору доклада случайно довелось услышать разговор между британскими и французскими разведчиками.

Маршан возмущенно описывал, как Рейли хвастал, что “готовит взрыв моста через Волхов неподалеку от Званки. Достаточно бросить взор на карту, чтобы убедиться, что разрушение этого моста равносильно обречению на голод, на полный голод Петрограда, так как город оказался бы отрезанным от Востока, откуда поступает весь хлеб… Французский агент добавил, что он работает над взрывом Череповецкого моста, что приведет к аналогичным последствиям… Я глубоко убежден, что речь идет не об изолированном намерении отдельных агентов. И все это может иметь один гибельный результат: бросить Россию во все более кровавую борьбу, обрекая ее на нечеловеческие страдания…”

Отметим, о свержении Советской власти речи не было! Державы Антанты имели возможность свергнуть ее давным-давно, если бы захотели. Но белогвардейцев поддерживали только ради пущего разжигания гражданской войны и развала России, ради собственного внедрения в ее экономику, политику, финансы. Президент США Вильсон, как и премьер-министр Англии Ллойд-Джордж, сделали все возможное, чтобы русские патриоты, сторонники «единой и неделимой», победить не смогли. Что же касается августовского заговора 1918 г., то во всех документах и высказываниях западных разведок и дипломатов фигурировали только “замена правительства”, “переворот”, устранение Ленина. Готовился сугубо верхушечный переворот. А диверсии, упоминавшиеся Маршаном, прорабатывались не случайно. Как раз в это время в Берлине обсуждалось совместное наступление немцев и большевиков на Севере – взрывы мостов должны были помешать этим планам.

Кому же предстояло возглавить правительство после ликвидации Ленина? Очевидно, человеку, наиболее лояльному к Антанте. Троцкому. Он откроет фронт перед союзниками, раздаст им и распродаст то, что еще осталось от страны. Можно ли считать случайностью, что выстрелы терактов загремели через 6 дней после описанного выше секретного совещания в генконсульстве США? И через три дня после подписания договора “Брест-2”! Утром 30 августа в Питере юнкер Каннегиссер застрелил председателя ЧК Урицкого. Туда для расследования срочно выехал Дзержинский. А вечером бабахнул револьвер на заводе Михельсона. Упал раненый Ленин…

В этом деле практически сразу же покатились нестыковки и подтасовки. Случайные люди, не видевшие покушения, задержали некую Фанни Каплан. Она всего лишь оказалась поблизости, стояла на трамвайной остановке, когда мимо побежали ошалелые люди. Ее руки были заняты зонтом и «чемоданом», а сама она была… полуслепой. В нескольких шагах ничего не видела. По этой причине не могла даже работать, околачивалась приживалкой у подруг. Свидетелями выстрелов в Ленина были сотни людей, но очных ставок по опознанию Каплан не проводилось ни с кем! Единственным свидетелем, якобы опознавшим ее, стал шофер Ленина Гиль (хотя и его показания путанные, в некоторых протоколах упоминается лишь «рука с револьвером»). А сам Владимир Ильич спрашивал об убийце-мужчине: «Поймали его или нет?»

Из протоколов, где Каплан, вроде бы, признается, в покушении, некоторые не подписаны. На других неизвестно, подлинная ли подпись Каплан. Все “доказательства” ее вины и причастности к эсеровской террористической организации всплыли значительно позже – в 1922 г. на процессе правых эсеров. Однако сам этот процесс был сфальсифицирован от начала до конца. “Доказательства” прозвучали из уст провокаторов. Причем подсудимая Евгения Ратнер лихо вывела их на чистую воду – она в свое время видела Каплан на каторге и попросила описать ее внешность. Ни один из гипотетических соратников по “эсеровской террористической организации” сделать этого не смог...

Известный историк А.И. Уткин увязывал воедино два покушения. Первое – 6 июля 1918 г., когда начальник охраны Троцкого Блюмкин застрелил посла Германии Мирбаха. Второе – на заводе Михельсона: “Убийство германского посла обязано было вызвать репрессии Берлина. Убийство Ленина означало бы уход с политической арены самого большого приверженца мира с Германией”. А многие косвенные данные показывают, что организация теракта и подготовка переворота так или иначе оказываются связаны с очень темной фигурой в советском руководстве, Яковом Михайловичем Свердловым.

Сведения, на каких митингах будут выступать члены правительства, и кто именно, были секретными. Места и время выступлений распределяли агитотдел ВЦИК и Секретариат ЦК, подчиненные Свердлову. Сохранилась записка Якова Михайловича к Ленину, переданная накануне покушения: “Предупредите всех совнаркомщиков, что в случае приглашения и назначения на митинги никто не имеет права отказываться”. Никогда до того и после того Свердлов подобных записок не писал. Когда Московский комитет партии в связи с убийством Урицкого принял решение отменить митинги и выступления руководителей, Свердлов поднял скандал и настоял, чтобы все-таки проводить их – «Что ж мы, прятаться будем?»

Но Якову Михайловичу подчинялась и охрана Кремля – отборная, натренированная. На заводе Михельсона рядом с Владимиром Ильичем охранников почему-то не оказалось. Обязаны были находиться – а не было! И ни с кого потом не спросили! Зато сразу же после ранения Свердлов первым примчался в кабинет вождя. Заявил: “У нас с Ильичом все сговорено” – и явочным порядком, без всяких заседаний, не спрашивая ни чьих мнений, перехватил руководство правительством и ЦК партии. Высшую власть в стране.

Кстати, первое, для чего Свердлов применил эту власть – он фактически отстранил Дзержинского от следствия. Распорядился, чтобы Феликс Эдмундович оставался в Питере. Дескать, в Москве и без него справятся. Яков Михайлович поручил расследование своему ставленнику Петерсу, подключил и других доверенных лиц: Курского, Петровского, Козловского, Аванесова, Скрыпника. А главными следователями по делу о покушении стали двое подручных Свердлова, которых он использовал для самых грязных своих операций – Кингисепп и цареубийца Юровский. Уже одного назначения этой “парочки” было бы достаточно, чтобы заподозрить неладное. Каплан по непонятным причинам вообще забрали с Лубянки в Кремль. Только здесь, в Кремле, она вдруг выдала все необходимые «признания». Сразу после этого ее расстреляли, а труп сожгли. Заведомо сделали невозможным опознание!

Да только ведь и Дзержинский был совсем не дурак. Он тоже предпринял меры. Основная часть агентурных сетей к этому времени была уже скрыта. Дзержинский поначалу намеревался еще понаблюдать за ними. Но в связи с покушением на Ленина отдал приказ – немедленно брать. В ночь на 1 сентября ЧК произвела массовые аресты по выявленным адресам. В Москве были задержаны британский генконсул Локкарт, французский генконсул Гренар, связанные с ними лица. Одновременно была разгромлена сеть в Петрограде. Только в одном здании, принадлежавшем выехавшему британскому посольству, было захвачено около 40 заговорщиков. После выстрелов в Ленина они бурно зашевелились, потянулись собираться вместе. Тут-то их и накрыли…

На дальнейшие события наложилась кровавая вакханалия. 2 сентября по инициативе Свердлова вышло постановление ВЦИК о «красном терроре». 5 сентября под его же председательством аналогичное постановление принял Совнарком (правительство): “ Нам необходимо немедленно, раз и навсегда, очистить наш тыл от белогвардейской сволочи... Ни малейшего промедления при применении массового террора... Не око за око, а тысячу глаз за один. Тысячу жизней буржуазии за жизнь вождя!”

В общем-то  по России кровь уже лилась вовсю. Лилась на фронтах гражданской, с политическими противниками расправлялись и в тылах. Но постановления о «красном терроре» как бы узаконило зверства. Утвердило положение, что людей можно истреблять без каких-либо преступлений с их стороны, без суда. Принялись хватать заложников из духовенства, интеллигенции. В Москве в “ленинские дни” перебили около тысячи человек. Карл Радек требовал, чтобы казни были публичными – тогда они окажут более сильное воздействие. Сперва расстреливали на Ходынском поле “торжественно”, под музыку оркестра. Но красноармейцы, выделенные для убийств, не выдержали, взбунтовались. Их заменили китайцами и стали казнить уже без музыки.  

В Питере преемник Урицкого Бокий, один из любимцев Свердлова, казнил 1300 человек. На места Яков Михайлович централизованно направлял разнарядки, строго требовал отчетности. Поступали доклады из губернских городов. Где-то расстреляли 30, где-то 150 или 200… Кампанию горячо поддержал Троцкий. Заявлял, что “устрашение является могущественным средством политики, и надо быть ханжой, чтобы этого не понимать”. Он находился на фронте, как раз в эти дни взял Казань – и устроил такую «месть» за Ленина, что через неделю красная печать сообщала: “Казань пуста. Ни одного попа, ни монаха, ни буржуя». После этой бойни на политических карикатурах Троцкого стали изображать на грудах черепов.

Однако ранение Ленина, за которого «мстили», оказалось не слишком тяжелым. Он быстро поправлялся и 17 сентября явился на заседание Совнаркома. Не тут-то было! Возвращать власть “дорогому Владимиру Ильичу” Свердлов явно не спешил. Он быстренько привлек врачей и провел через ЦК решение: отправить Ленина на отдых. Выискал для этого уединенное имение Горки. А все связи с вождем Яков Михайлович замкнул на себя! Он сам решал, кого допустить для встречи. Из правительственных и партийных руководителей в Горках не появлялся никто – только Свердлов информировал Владимира Ильича по текущим вопросам, лично отобрал охрану. Она получила инструкции оберегать безопасность Ленина, но и строго следить – никаких посторонних контактов.

Свердлов разогнал подальше и других лидеров, не принадлежавших к его группировке. Наркому продовольствия Цюрупе объявил, что тот плохо выглядит, отослал в отпуск на два месяца. А 2 октября на заседание ЦК был вынесен вопрос о работе ВЧК. Вскрылись различные недостатки, приняли решение подготовить новое положение о ЧК. Но при этом Яков Михайлович подвел мину, что Дзержинский перетрудился – и его тоже выгнали в отпуск. Вообще отправили за границу. Пускай, мол, поедет к семье в Швейцарию.

Между прочим, от руководства ВЧК Дзержинский отстранялся дважды. И оба раза – когда он “переходил дорогу” Свердлову и Троцкому. Первый раз после убийства Мирбаха и “левоэсеровского мятежа”. Тогда появилось странное заявление самого Феликса Эдмундовича, что он является «свидетелем» по данному делу, поэтому не может возглавлять ВЧК. Его заменил Петерс. Дзержинского вернули на прежний пост только 22 августа. Он ухватился раскручивать заговор Локкарта – и от него снова избавились. Опять заменили Петерсом. Ну, а Ленина Яков Михайлович под разными предлогами удерживал в Горках почти месяц! Сперва ссылался на врачей. Потом комендант Кремля Мальков по указанию Свердлова принялся лгать, будто в московской квартире вождя не закончен ремонт. Но однажды Мальков проболтался. Ленин учинил скандал, больше ничего не слушал и 18 октября вернулся в столицу. 

А пока не было Владимира Ильича и Феликса Эдмундовича, расследование шпионского клубка приняло вполне определенный оборот. Оно было поручено Виктору Кингисеппу. Как следователь по особым делам Верховного Трибунала ВЦИК и член ВЦИК Кингисепп подчинялся Свердлову. Эта личность оказывалась тут как тут во всех самых скользких ситуациях, когда требовалось замутить воду. Он подвел под расстрел начальника Балтфлота Щастного, расследовал убийство Мирбаха, покушение на Ленина – благополучно списав всю вину на Каплан и похоронив иные версии. Но по делу Локкарта работа велась совершенно иначе! Даже как-то необычно для советских органов осени 1918-го!

Ведь в это же самое время отправляли на расстрелы тысячи людей вообще без вины, «в порядке красного террора». А шпионов брали по намеченным спискам, по выявленным адресам и явкам, арестовали не менее сотни человек. Но Кингисепп и его подручные сочли, что для большинства из них доказательства вины слишком слабы. Отпустили на все четыре стороны. Процесс Верховного Трибунала открылся в ноябре – и из сотни осталось лишь 24 подсудимых. Да и то четверых главных обвиняемых судили заочно. Сидней Рейли и французский разведчик Генрих Вертимон сумели скрыться. Английский и французский генеральный консулы, Локкарт и Гренар, обладали дипломатической неприкосновенностью. По приказу Дзержинского чекисты задержали их, но как бы «условно», неофициально. В Лондоне сразу же арестовали советского представителя Литвинова, и был произведен обмен, Локкарт и Гренар уехали на родину.

А без них на скамье подсудимых очутилась только «мелочь». Пару отставных генералов, пару офицеров, служащие, несколько дам, попавшийся при арестах связной Чехословацкого корпуса Иозеф Пшеничко. Основными обвиняемыми стали американец Каламатиано (рядовой шпион, он значился в сети Рейли как «агент № 15») и служащий управления военных сообщений Александр Фриде. Сам по себе судебный процесс мог стать более чем громким! На нем было представлено множество свидетелей, найденных при обысках документов и других улик. Но пробежались по ним поверхностно, выборочно.

Например, в этих показаниях неоднократно мелькали упоминания о подготовке убийства Ленина. Но… суд на данной теме не стал заострять внимания. Не уточнял, вопросов не задавал, не раскапывал. Данные упоминания никак не пытались увязать с реальным покушением на Ленина. Свидетели сообщали, что в заговоре участвовали не только английский и французский, но и американский генеральный консул – эти факты также замяли, американских дипломатов выгородили. А кое-какие фигуры были вообще затерты. Ни на одном заседании, ни в каких показаниях не прозвучали фамилии Троцкого, братьев Бонч-Бруевичей, братьев Свердловых и пр.

Очевидно, молчание было платой за жизнь. Приговоры оказались поразительно мягкими! Восьмерых суд оправдал, счел вину недоказанной, одна дама получила 3 месяца тюрьмы, семеро – по 5 лет, незадачливый чешский связной – заключение до прекращения войны с чехами. К расстрелу приговорили отсутствующих Локкарта, Гренара, Рейли, Вертимона, если вдруг объявятся в пределах Советской России. Приговорили и Каламатиано с Фриде. Но они тут же подали апелляцию во ВЦИК, и исполнение приговора приостановили. Через год они вышли на свободу. По делу о доказанном шпионаже и грандиозном международном заговоре не был казнен ни один человек!

А вот вам еще факт. Для сравнения. В отсутствие Дзержинского Петерс раскрыл другой “заговор”. В штабе Красного флота. Были арестованы сотрудники морской контрразведки во главе с лейтенантом Абрамовичем. Тем самым человеком, который сумел установить слежку за Рейли и выявил все его связи! Абрамовича обвинили в “контрреволюции” и выставили руководителем “заговора”. Посыпались ходатайства от моряков, они доказывали, что произошла ошибка. Адвокаты подавали прошения о помиловании. Невзирая ни на что, Абрамовича расстреляли. Его адвокат Кобяков обмолвился – начальника контрразведки флота устранили, поскольку он «знал что-то о Троцком”.

В целом же, напрашивается вывод – выстрелы на заводе Михельсона прозвучали именно в рамках переворота, который готовился западными разведками и их эмиссарами в Советском правительстве. Но Дзержинский контрударом по сети Локарта парализовал заговорщиков. Ну, а в сентябре-октябре планы устранить Ленина стали уже не актуальными. Германия потерпела сокрушительное поражение во Франции и рухнула. Ее союз с большевиками больше не представлял для Антанты никакой опасности. А если так, пускай и дальше правит Ленин, пускай Советская Россия считается “германской союзницей”.