Как это было: Сталин. Берлин. Капитуляция.

История Как это было. «Нельзя отменить, но нельзя и признать…»    ЮРИЙ РУБЦОВ  доктор исторических наук Добиваясь подписания в Берлине акта о капитуляции нацистской Германии, Сталин отстаивал достойную оценку роли Советского Союза в победе.

Проверка документов у сдавшихся в плен немецких военнослужащих. Берлин, май 1945 года.

«В России всё не как у людей», – на такую раздражённую реплику довелось на днях наткнуться в Сети: ею некий блогер отреагировал на «вдруг» ставший ему известным факт того, что на Западе и в нашей стране Победа над нацистской Германией отмечается в разные дни, соответственно 8 и 9 мая. Не исключено, на этой «кочке зрения» стоят многие, даже не подозревая, что за указанной коллизией скрывается отнюдь не приписываемое Советскому Союзу желание «выделиться», «сделать всё по-своему», а расчёт западных союзников СССР притушить, принизить его роль в достижении окончательной победы над общим врагом.

И лучшее средство развеять заблуждения – дать достоверную картину происшедшего.

6 мая 1945 года в Реймс, город на северо-востоке Франции, где находилась штаб-квартира Верховного главнокомандующего экспедиционными силами союзников в Западной Европе генерала армии США Д. Эйзенхауэра, прибыл генерал-полковник А. Йодль – начальник штаба оперативного руководства верховного командования вермахта. Прибывший от гросс-адмирала К. Деница, после самоубийства Гитлера ставшего президентом и верховным главнокомандующим, Йодль имел полномочия подписать акт о капитуляции немецких войск, воевавших на западном фронте. Однако от Эйзенхауэра Йодль услышал категоричное требование подписать полную и безоговорочную капитуляцию на всех фронтах, включая и восточный, где вермахт продолжал в эти дни оказывать ожесточённое сопротивление войскам Красной Армии.

На улицах Берлина. Май 1945 года.

Надо сказать, что об ожидавшемся визите Йодля генерал Эйзенхауэр ещё 4 мая проинформировал высшее советское командование. В письме на имя начальника Генерального штаба Красной Армии генерала армии А. И. Антонова он сообщал, что готов принять капитуляцию всех войск, находящихся на западном фронте, и при этом будет рекомендовать адмиралу Деницу «установить связь с русским Верховным Командованием по поводу капитуляции всех войск, противостоящих сейчас Красной Армии».

Американский генерал, надо отдать ему должное, вёл себя по-союзнически. Он подчёркивал, что «капитуляция, которую я приму, будет чисто военной, и будет ясно дано понять, что она будет совершенно независимой от политических и экономических условий, которые будут предложены Германии руководителями союзных стран». Эйзенхауэр считал также чрезвычайно желательным, «чтобы капитуляция немцев на русском фронте и капитуляция их на нашем фронте были точно согласованы по времени, с тем, чтобы военные действия были прекращены одновременно».

Между тем, Йодль поздно вечером 6 мая передал по радио Деницу во Фленсбург, где в это время располагалось германское правительство, предъявленный ему ультиматум. В половину второго ночи 7 мая Дениц также по радио уполномочил генерала подписать акт о безоговорочной капитуляции всех немецких войск на всех фронтах.

К процедуре подписания Эйзенхауэр, как он и обещал в письме А. И. Антонову, привлёк советского представителя в ставке союзников генерала И. А. Суслопарова. Вечером 6 мая, как вспоминал генерал армии С. М. Штеменко, бывший в те дни начальником Оперативного управления Генштаба, к Суслопарову, находившемуся в Париже, прилетел адъютант Эйзенхауэра, передавший приглашение своего шефа срочно прибыть в Реймс. Встретившись с советским генералом, Эйзенхауэр проинформировал его о предложении Йодля «капитулировать перед англо-американскими войсками и воевать против СССР» и своём категорическом отказе от сепаратного (без участия СССР) соглашения. Верховный главнокомандующий союзными войсками просил Суслопарова сообщить в Москву текст протокола о капитуляции всех войск вермахта и принять участие от имени Советского Союза в его подписании. Оно, по его словам, уже было назначено на 2 часа 30 минут 7 мая 1945 года.

В проекте протокола говорилось о безоговорочной капитуляции всех сухопутных, морских и воздушных вооружённых сил, находившихся к тому моменту под германским контролем. Все немецкие войска должны были оставаться на занимаемых ими позициях, а германское командование – гарантировать исполнение всех приказов Верховного главнокомандующего союзными экспедиционными силами и советского Верховного Главнокомандования.

Немецкий генерал Альфред Йодль (в центре) подписывает капитуляцию Германии в Реймсе. 7 мая 1945 года.

Начальник советской военной миссии, не мешкая, направил в Москву телеграмму о предстоящем акте подписания капитуляции и текст протокола, просил срочных указаний. К началу церемонии подписания ответ не поступил, и Суслопаров на свой страх и риск подписал документ о капитуляции. «В то же время он, обеспечивая возможность для Советского правительства повлиять в случае необходимости на последующий ход событий, сделал примечание к документу, – пишет Штеменко. – В примечании говорилось, что данный протокол о военной капитуляции не исключает в дальнейшем подписания иного, более совершенного акта о капитуляции Германии, если о том заявит какое-либо союзное правительство. Д. Эйзенхауэр и представители других держав при его штабе с примечанием И. А. Суслопарова согласились». Акт о капитуляции подписали: от имени западных союзников – генерал У. Смит (США), от СССР – генерал И. Суслопаров, в присутствии представителя Франции генерала Ф. Севеза; от имени Германии – генерал А. Йодль и адмирал Г. Фридебург. Капитуляция всех немецких сухопутных, морских и воздушных сил должна была вступить в силу в 00.00 8 мая (по центральноевропейскому времени).

Ответ Суслопарову из Москвы пришёл уже после того, как церемония закончилась. Он содержал категорическое указание никаких документов не подписывать.

В мемуарах Штеменко задержка с реакцией из Москвы объясняется чисто временным фактором: мол, пока телеграмма Суслопарова была доложена И. В. Сталину, пока готовился ответ, прошло несколько часов. Такое утверждение вряд ли можно признать убедительным. Истинные причины коренились явно не в формальностях.

У советского вождя были все основания сомневаться, что протокол о капитуляции в Реймсе будет принят к исполнению немецким командованием на восточном фронте. Сталину было известно куда больше, чем генералу Суслопарову, а именно: имея на руках текст Реймского протокола, Дениц отдал приказ войскам на восточном фронте как можно быстрее отходить на запад, не останавливаясь перед массированным применением оружия. Тем более что Йодль, подписывая капитуляцию в Реймсе, сумел, ссылаясь на «плохую связь», не позволявшую тут же сообщить о всеобщей капитуляции войскам, получить 45-часовую отсрочку от момента подписания протокола до его вступления в силу, то есть до 23 часов 8 мая (по центральноевропейскому времени).

«Это время, – читаем в вышедшей в Германии панегирической биографии А. Йодля «Солдат без страха и упрёка», – использовалось многочисленными беженцами и солдатами восточного фронта для спасения от русских».

Позицию Сталина определяла и большая политика. Организуя подписание протокола о капитуляции войск вермахта в зоне действия своих войск, западные союзники тем самым подчёркивали собственную роль в разгроме Германии, что советский лидер воспринимал как принижение роли СССР, а ведь она была решающей: именно на советско-германском фронте было уничтожено 73% живой силы и 75% техники и вооружения врага.

В силу всех этих причин И. В. Сталин отклонил предложение У. Черчилля и Г. Трумэна официально и согласованно объявить 8 мая о победе над Германией, мотивируя своё несогласие в личном послании на их имя 7 мая тем, что «сопротивление немецких войск на восточном фронте не ослабевает», и указал на необходимость выждать момент, когда вступит в силу капитуляция немецких войск, т. е. до 23 часов 8 мая по центральноевропейскому времени и 1.00 часов 9 мая – по московскому. И хотя лидеры стран-союзниц не посчитались с мнением советского руководителя, ему всё же удалось склонить У. Черчилля и Г. Трумэна к признанию Реймского протокола в качестве предварительного.

Подписание акта о безоговорочной капитуляции фашистской Германии. Берлин, Карлхорст. 8 мая 1945 года. Фотохроника ТАСС.

«Договор, подписанный союзниками в Реймсе, – заявил Сталин, – нельзя отменить, но его нельзя и признать. Капитуляция должна быть учинена как важнейший исторический акт и принята не на территории победителей, а там, откуда пришла фашистская агрессия – в Берлине, и не в одностороннем порядке, а обязательно верховным командованием всех стран антигитлеровской коалиции».

События, последовавшие в последующие два дня, широко известны. В ночь на 9 мая 1945 года в Карлсхорсте (восточная часть Берлина) представители СССР (Маршал Советского Союза Г. К. Жуков), США (генерал К. Спаатс), Великобритании (маршал авиации А. Тэддер) и Франции (генерал Ж. де Тассиньи) от имени союзных держав и немецкие военачальники во главе с генерал-фельдмаршалом В. Кейтелем от Германии поставили свои подписи под Актом о безоговорочной капитуляции германских вооружённых сил. Церемония подписания завершилась в 0 часов 43 минуты 9 мая 1945 года.

Этот день и был объявлен в Советском Союзе Днём Победы.