Лечцы и знахари: различие в методе

В древнерусской медицине использовалось не только то, что продавалось в аптеках

В. М. Максимов (1844–1911), «Больной муж» (1881). На протяжении многих веков основным — можно даже сказать, единственным, — средством борьбы с болезнью (когда организм не справлялся с ней сам) для жителей российской глубинки оставались мольбы, обращенные в высшему разуму

Первым отечественным государственным органом, ведающим вопросами здравоохранения населения, был Аптекарский приказ, основанный во второй половине XVI столетия. Можно сказать, что это была первая серьёзная попытка закрепить за государством определённую часть заботы о здоровье людей. Однако значимые перемены в этой системе начались только в эпоху Петра I (1672–1725) и объяснялись отчасти особым интересом императора к медицине, анатомии и естествознанию. Именно при Петре была открыта первая русская медицинская школа, позднее, в 1755 году, — медицинский факультет Московского университета, которые и стали готовить профессиональных отечественных врачей.

Сохранилось не так уж и много сведений о том, как обстояло дело с врачеванием в средневековой Руси и каким образом население решало свои медицинские проблемы до того, как в стране было организовано профессиональное медицинское обучение. В основном эти сведения историки медицины собирают по крупицам из дошедших до нас летописей, сводов законов, переписки исторических деятелей, травников и лечебников.

Значимым для развития отечественного медицинского дела было принятие христианства — которое принесло с собой многие достижения византийской, а через неё и античной культуры, в том числе и медицины. Первые понятия о греческой медицине, а следовательно и о медицине Гиппократа (Ἱπποκράτης, Hippokrates, ок. 460–377 до н. э.) и гиппократиков, распространились на Руси посредством греческих монахов ещё в XI и XII веках. Именно тогда появились монастыри, и в них действовали первые в Древнерусском государстве больницы. Они были основаны по примеру Афонского и других христианских монастырей Византийской империи, с которыми монастыри Древней Руси поддерживали тесные контакты, и во всём подчинялись церкви.

В подавляющем большинстве случаев Русская православная церковь канонизировала людей, совершавших при жизни чудесные исцеления. Так изображается в рукописном «Житии Сергия Радонежского» XVII века его участие в работе монастырской больницы. Репродукция с сайта Cultinfo

Первое сохранившееся упоминание о монастырских больницах относится ко времени правления Владимира Святославовича (ок. 950–1015). В Никоновской летописи записано, что в 1091 году митрополит Ефрем поставил больницы в Переяславе. Позднее они появились в Новгороде, Смоленске, других городах. В «Киево-Печерском патерике» (XII век) можно найти упоминания о монахах, прославившихся своим врачебным искусством. Больницы эти были общедоступными.

Монахи, которые занимались врачебной практикой, использовали знания, почерпнутые из рукописей медицинского и естественно-научного содержания, которые переводились с греческого, болгарского, латинского и других языков. Монастырскому врачевателю предписывалось самопожертвование, добросердечие и гуманность. Он не мог отказаться от личного участия в процессе исцеления, порой выполнял самую грязную работу. Не подлежал обсуждению вопрос об оплате — медицинская помощь, которую оказывали в них, была бесплатной.

В Древнерусском государстве врачевание вовсе не было монополией православной церкви. Уже в источниках XI–XIII веков встречаются упоминания о мирских врачах, лечцах, которые оказывали помощь больным прямо на дому и занимались своим ремеслом за определённую плату. Что интересно, в летописях (к примеру, в «Посмертных чудесах святителя Николая» и «Житии Варлаама Хутынского») можно нередко найти жалобы, что плата эта была чрезмерно высока — даже тогда, когда эффект от помощи лечца был минимальным. Среди этих мирских врачей были и постоянные жители города, и бродячие лекари.

В то время как в средневековой Европе множилось число профессиональных, обученных в специальных учреждениях врачей, обучение мирского лечца производилось преимущественно от отца к сыну, по типу семейного ученичества. Такие врачеватели часто были компетентны в лечении лишь определенных недугов, то есть имели, как бы сказали сейчас, узкую специализацию. Были среди лечцов, к примеру, костоправы (травматологи), камнесечцы (специалисты по лечению болезней мочевого пузыря), кровепуски и рудометы (они пускали кровь), кильные мастера (занимались лечением грыжи), чечуйные (лечили геморрой). Лечением болезней глаз ведали очные. Были специалисты камчужные (по лечению ломоты, то есть ревматизма).

Специалист по истории древнерусского врачевания, историк медицины Николай Алексеевич Богоявленский полагает, что уже тогда существовали «хирурги», которые занимались оперативным лечением, называли их «резальниками». Доказательства того, что в Древнерусском государстве существовала хирургическая помощь, сохранились, например, в «Русской правде» и «Изборнике Святослава», относящихся к XI веку.

Конечно, резальники занимались преимущественно тем, что сейчас называют «малой хирургией» — лечением ран, ожогов, удалением зубов, кровопусканием — но проводили иногда и более крупные операции: делали ампутации, лечили переломы костей. Усыпляли больного при помощи мандрагоры, мака и вина. Инструменты (пилки, ножницы, долота, топоры, щупы) перед использованием проводили по огню. Раны обрабатывали берёзовой водой, вином и золой, а зашивали волокнами льна, конопли или тонкими кишками животных.

По размещению точек, приводимых в русских рукописных книгах как пригодных для кровопускания, можно заподозрить их соответствие точкам, используемым в других медицинских культурах для акупунктуры.  Репродукция с сайта Энциклопедия древнерусской жизни (список XVII-XVIII вв.)

Древнерусские резальники владели даже техникой трепанации черепа. В 1893 году на берегу Днепра при раскопках был найден череп с трепанационным отверстием в области лобного бугра. Находку относят к IX–XII векам. В 1949 году близ города Белая Вежа при раскопках могильника X–XI веков был обнаружен ещё один череп со следами прижизненной трепанации. Специалист по судебной медицине В. А. Гойхман, участвовавший в раскопках, подчеркнул тогда, что данная находка свидетельствует не только о понимании сущности черепно-мозгового ранения и его последствий, но и о знании анатомии головы человека. Хирургическая тактика лечца свидетельствует о его большой наблюдательности и высоком знании дела.

Сохранились и некоторые сведения о способах и приёмах врачевания, которые использовали лечцы средневековой России. Установлено, например, что, считая причиной болезни «неправильное смешение телесных соков», они стремились привести их в «доброе сочетание» и потому применяли кровопускание, «жежение» (прижигание), заволоки, а также средства промывательные, рвотные, отхаркивающие.

В арсенале лечебных средств мирских врачевателей был широкий набор лекарств растительного, животного и минерального происхождения: черника, можжевельник, листья берёзы, чеснок, хрен, молоко, бобровая струя, опилки из меди, порошки из серебра и золота, уксус, медный купорос. Лечцы опирались во многом на принципы народной медицины, хранящей и передающей опыт предыдущих поколений. Распространённым было лечение в банях. Так, пребыванием в паровой лечили нарывы, раны и грыжу (её вправляли только после банных процедур).

В особую группу «врачевателей», к которым обращались страждущие, историки медицины выделяют целителей и знахарей. Если лечцы во многом опирались на народную медицину, то непременным атрибутом знахарства было применение различных заговоров без использования каких-либо материальных средств. Вот, к примеру, образец дошедшего до нас метода остановки кровотечения: «Должно смотреть на рану и прочитать над нею сию молитву три раза. Молитва: «Кровь булат, мать руда, тело древо, во веки веков. Аминь». Маловероятно, чтобы к подобным заговорам прибегали довольно образованные, знакомые с основами медицины монахи. Вероятнее всего, это плод сочинительства «целителей» и знахарей, которых тогда на Руси было множество.

Применение некоторых лечебных средств мирских лечцов тоже иногда сопровождалось заговорами. Сохранилось немало «врачебных» молитв и заговоров. Однако все они были лишь дополнением к основным приёмам лечения и оказывали в первую очередь психотерапевтический эффект.

Первые европейские доктора появились в Москве ещё при дворе Ивана III (1440–1505), куда их привезла из Константинополя Софья Палеолог (1455–1503). Звали этих медицинских первопроходцев «лекарь жидовин мастер Леон» и «врач некий немчин Антон». Судьба их оказалась печальной: первого за неуспешное лечение князя Коракучи по велению Ивана III публично казнили. Второго, не сумевшего спасти великокняжеского сына, сначала подвергли пыткам, а затем зарезали. Важно отметить небезынтересную деталь. Царь Иван III без раздумья предал смерти врача-иноземца, который не смог сохранить жизнь его сыну Ивану Молодому. Но уже через четыре десятилетия, когда такие же врачи-иноземцы — Николай Булев и Феофил — вновь не смогли спасти жизнь другого сына Ивана III, их и не подумали подвергнуть какому-либо наказанию. Очевидно, к этому времени в российском обществе созрело понимание ограниченных возможностей тогдашней медицины — пусть и европейской, — и несовершенства используемых ею методов.

Начиная с середины XVI века, со времени царствования Ивана IV Грозного (1530–1584), и в течение последующих трёх столетий, постоянными медиками при дворе русских царей становятся иноземные доктора, первое время главным образом англичане. Всех их объединяло и отличало от лекарей российских то, что они были дипломированными докторами медицины, прошли курс обучения на медицинских факультетах европейских университетов. Поэтому главным в их деятельности было лечение болезней различными консервативными средствами, преимущественно лекарствами. В Россию они привезли с собой не только знания и умения, но и свою культуру, богатый и разнообразный опыт, способствовали распространению различных новых теорий, что в конечном счёте способствовало повышению интеллектуального потенциала отечественной медицины.

Средневековые аптеки выглядели примерно одинаково как в России, так и во всей Европе. Миниатюра из рукописной книги конца XIV — начала XV века «Taciunum Salutatis», представлявшей собой латинский перевод арабского медика XI века Ибн-Бутлана

Венецианский посол в Московию Марко Фоскарино (Marco Foscarini) в 1557 году писал, что у русских «нет философских, астрологических и медицинских книг. Врачи лечат по опыту и испытанными лечебными травами». В 1581 году иезуит Джованни Паоло Компана (Giovanni-Paolo Campana, 1540–1592) утверждал, что в обиходе русских «совсем нет ни врачей, ни аптекарей». Разумеется, отечественных профессиональных врачей, в европейском понимании, в Москве тогда просто не могло быть.

Медицинское дело требовало организации и создания центрального органа. Ещё при Иване IV была образована аптекарская палата для обслуживания царской семьи и ближайших бояр. В функции созданного позднее Аптекарского приказа входили снабжение гораздо более широких слоев населения импортными и отечественными лекарствами, а также организация медицинской помощи.

Как орган управления Аптекарский приказ ведал всеми специалистами-медиками, среди которых тогда выделяли докторов, лекарей, окулистов, аптекарей, алхимиков, костоправов, рудометов, травников, лекарственных учеников и др. В этой иерархической лестнице высшую ступень занимали иностранные доктора, получившие медицинское образование в европейских университетах. Доктора лечили преимущественно внутренние болезни. За ними шли лекари, среди которых были и русские люди. Лекари занимались в основном хирургией, вправлением вывихов и лечением кожных и венерических болезней. Низшие ступени занимали аптекари и другие специалисты. Считалось, что «дохтур совет свой даёт и приказывает, а сам тому неискусен; а лекарь прикладывает и лекарством лечит и сам ненаучен; а аптекарь у них у обоих повар».

Благодаря Приказу число русских лекарей, которые получили такое звание после работы подлекарем у докторов и иностранных специалистов, значительно увеличилось, хотя простое население предпочитало обращаться к народным лечцам — им и доверяли больше, и услуги их стоили гораздо меньше. Но именно с эпохи Петра I начинается постепенный переход от медицины народной к медицине «по науке» — затронувший сначала первых лиц государства и их приближённых, затем, по мере увеличения количества обученных врачей, и более низкие сословия.

Однако многовековое господство народной медицины не могло пройти бесследно — и по сей день многие в нашей стране предпочитают поправлять здоровье исключительно народными средствами. Правда, порой, особенно когда дело касается серьёзных болезней, это приводит к печальным последствиям — всё же лечить онкологические заболевания настоем болиголова в XXI веке занятие сомнительное.