Опасная история. Засланный казачок Емельян Пугачёв

Агентом чьих спецслужб был вождь народного восстания?

 
Емельян Пугачёв.

237 лет назад в Москве казнили персону, похожую на некоего Пугачёва. Весьма примечательно, что доступ к его следственному делу всё ещё сильно ограничен. Разве что оно не носит гриф «секретно». А это само по себе наводит на определённые мысли. Что же можно скрывать спустя столетия о событии, давно, казалось бы, изученном и разложенном по полочкам официальными историками?

Действительно, это только в учебниках, по которым учились поколения нынешних 40–50-летних, всё было просто и гладко, как всегда бывает на бумаге, получившей официальное одобрение. Версия была однозначно прогрессивной: казак Емельян Пугачёв возглавил восстание народных масс, доведённых до отчаянья обострением классовых противоречий российского беспредельного феодализма. От Пугачёва прослеживалась кривая роста революционных настроений. От Емельяна к Радищеву, от того к декабристам, – тем, кто разбудил Герцена. Ну, а дальше – разночинцы, народники, большевики и торжество всеобщего счастья. Концепция выглядела завершённой и единственно правильной. А Пугачёв оставался в ореоле народного героя и мученика за идею всеобщего равенства и свободы. Такая вот народность без самодержавия и православия.

Взятие Пугачёвым крепости Оса.

Сомнения в целостности такой исторической картины появились уже позже. При том, что разобраться в странном стечении обстоятельств «русского бунта, бессмысленного и беспощадного» стремился ещё Пушкин. Однако ни тогда, ни гораздо позже официальных документов, освещающих многие теневые перипетии тех кровавых и трагичных для России событий, найдено не было. Собственно, и сейчас почти невозможно получить доступ к «Делу Пугачёва», словно есть ещё нюансы, открытые следствием, обнародование которых может революционно поменять наше представление о ходе отечественной истории в целом.

Впрочем, тот же Александр Сергеевич своим тонким поэтическим нутром чувствовал, что многие разгадки феномена «маркиза Пугачёва», как вождя издевательски называла императрица Екатерина II, лежат в зарубежных архивах. В частности, во Франции. Но поэт опять-таки не получил необходимого для вояжа паспорта. Он остался невыездным, а многие секреты так и остались секретами.

                                                                     Пугачёвская башня Бутырок

В тюремном Бутырском замке есть именная башня. В ней, в Пугачёвской клетке, и содержался после доставки в Москву ужасный бунтовщик. Даже в оковах он продолжал внушать страх тогдашней российской элите, а потому доставили его даже не в Петербург, а в древнюю столицу и бросили в самое надёжное узилище.

Утверждают, что взглянуть на самого знаменитого арестанта осьмнадцатого века возжелала сама матушка императрица. Пресс-службы тогда у Екатерины Великой не было, никто каждый её шаг не протоколировал. А потому само свидание царицы с самозванцем выглядит полулегендарным событием. Между тем, реально было немало сведений, которые императрица могла возжелать получить от таинственного персонажа, известного под именем Пугачёва, лично. Этой стороны странного дела мы ещё коснёмся.

Но ещё более невероятной представляется версия о том, что Емельян без лишнего шума был удавлен прямо в своей бутырской клетке, а на следующий день, на эшафот на Болотной площади вывели другого, похожего на Пугачёва злодея, которого и казнили с соблюдением всего соответствующего протокола. Впрочем, наша история время от времени подтверждает самые невероятные версии.

Но вернёмся на двести с гаком лет назад. Что же могло так напугать правящий класс? Только ли масштаб вспыхнувшей гражданской войны?

Василий Перов. Суд Пугачёва. 1879.

Вот сугубо классовый советский анализ тех событий мог базироваться на признании чуда: мол, скромный хорунжий, ничем особо не отличившийся в войнах, уроженец станицы Зимовейской, сумел подчинить своей воле казацких старшин и силой своей харизмы буквально в считанные недели создать боеспособную армию, способную громить кадровую, закалённую в боях армию империи. Примерно такие же мифы распространялись и о созданной рабочими и крестьянами Красной армии. Пока не пришло время признать, что её фактически выстроили офицеры царской армии, включая опытных генштабистов.

У Пугачёва, как известно, функционировала знаменитая военная коллегия, которую даже сам Суворов уважительно именовал штабом. И громить он предлагал именно штаб. И действительно многие действия пугачёвцев могли бы войти в учебники в качестве примеров классических военных операций. Неужели их разработал самозваный Пётр III, то бишь неграмотный казак? Но пока молчат наши архивы, гриф «секретности» был снят с закромов французского МИДа – и мы узнали много интересного о тех делах далёких дней, преданий почти старины глубокой.

                                                                          Монеты французской чеканки

Повторим, вокруг фигуры Пугачёва витает немало тайн. Даже сам факт заключения навечно в крепость всей его семьи, включая и его военно-полевую жену «царицу Устинью», рассматривается иногда как лишнее доказательство желания властей заступить путь распространению нежелательной информации. Кто-то даже уверен, что вождь восстания и казак Емелька – это два совершенно разных человека. И что для прикрытия просто использовали биографию некоего Пугачёва. Но это недоказуемо.

А вот прямое иностранное покровительство Пугачёву – факт уже доказанный вполне документально. Давно было известно о присутствии в военной коллегии бунтовщиков польских офицеров, видевших в лице Емельяна инструмент, хорошо приспособленный для того, чтобы создать трудности геополитическому сопернику Речи Посполитой – России. Однако теперь выясняется, что человек, известный как Пугачёв, был разменной монетой в куда более глобальной игре.

Причём истоки его контактов с иностранными контрагентами можно и нужно искать даже не во времена его заграничных походов в составе казачьих полков, – но в его странных скитаниях под Черниговым и Гомелем, где на реке Иргиз он вошёл в контакт с эмигрировавшими в эти земли старообрядческими общинами, которые в тот момент обильно подпитывались разного рода европейскими недоброжелателями России. Не исключено, что именно тогда Пугачёв прошёл свои первые бунташные университеты. А заодно стал известен сотрудникам «особых канцелярий» ряда стран Европы. Не случайно уже через год Пугачёв в первый раз пытается поднять восстание на Яике. Восстание неудачное, но ученик, видимо, спешил продемонстрировать полученные навыки.

Тем временем не существующая ныне «Газет де Франс» две сотни лет назад на полном серьёзе пишет о вожде восставших как об императоре Петре. Почему эту версию распространяет именно французская, по сути, официальная правительственная газета? А всё очень просто! Именно Франция в тот исторический период выступает главным оппонентом растущей русской империи. Она фактически подначивает Турцию, подталкивая Порту к новой войне с Россией. Вредит российским интересам в той же Польше. Поддерживает антироссийские силы в Швеции, всё ещё жаждущей реванша за поражение в Северной войне.

Людовик ХV не скрывает от своего посла в Санкт-Петербурге, что «ему выгодно всё, что может погрузить Россию в хаос и прежнюю тьму». Тут уж комментарии излишни. А Пугачёв и нёс тот самый желаемый в Париже хаос. Из переписки французских резидентур в Вене и Константинополе возникает фигура опытного офицера Наваррского полка, которого из Турции необходимо было как можно скорее переправить в Россию с инструкциями для «так называемой армии Пугачёва». На очередную операцию Париж выделял 50 тысяч франков. И это, судя по всему, был просто очередной транш. Сравнить его сейчас можно, пожалуй, с выделяемыми на поддержку российских «демократических сил» западными грантами.

А. В. Суворов помещает Пугачёва в клетку.

Действительно, откуда у емельянова войска были огромные средства, из которых он оплачивал не только своих военных специалистов и советников, но и самую настоящую пропагандистскую кампанию? Его «прелестные письма», которые сейчас бы назвали агитационными листовками, напечатаны были в хороших типографиях и стоили очень приличных денег.

Известно, что, когда Пушкин писал о найденных в пугачёвской ставке в Бердской слободе семнадцати бочках медных монет, он уже выражал сомнение в том, что бунтовщики могли бы самостоятельно чеканить монету с портретом Петра III и латинским девизом: «Я воскрес и начинаю мстить». Речь шла о деньгах, однозначно приготовленных в дворянской Франции, ещё не подарившей миру лозунг «свобода, равенство, братство», но отчего-то всем сердцем вставшей на сторону «мужицкого царя» в далёкой России.

Впрочем, у Емельяна были и другие источники финансирования. Как докладывали канцлеру Панину, знатную сумму денег Пугачёв получил и от Порты, то есть Оттоманской империи. Спустя сто сорок лет немецкий генеральный штаб профинансирует Ленина сотоварищи, осознав в его лице также немалую разрушительную силу.

                                                                          Сколь верёвочке ни виться...

Понятно, почему турки с лёгким сердцем финансировали пугачёвский бунт. Шла очередная русско-турецкая война. Суворов и Румянцев громили некогда грозную турецкую силу, а Екатерина Великая уже мыслила геополитическими масштабами: освободить от турецкого владычества Грецию, Балканы, воссоздать греческую империю и посадить там на трон своего внука Константина. Недаром мальчику дали имя византийских императоров. Но Емельян фактически открыл в тылу у нашей армии второй фронт. Не только оттягивая кадровые войска с фронта, но и чисто по-большевицки ведя антиправительственную пропаганду в среде солдат различных сибирских и уральских гарнизонов.

Да мало того, что правительство вынуждено было ослаблять турецкий фронт, но армия Пугачёва, которая и так не была вооружена дрекольем и косами, захватывает основные заводы на Урале. Предприятия, которые сейчас однозначно отнесли бы к военно-промышленному комплексу. То есть по боеспособности армии стараниями бывшего хорунжего наносился многоцелевой удар.

В последние годы много говорят и пишут о вполне эффективной работе в ту эпоху у нас иностранных разведок. И это уже отнюдь не байки. В начале шестидесятых годов осьмнадцатого столетия на черноморских верфях наши тогдашние контрразведчики поймали за руку французских (опять французских!) агентов, пытавшихся организовать диверсию – поджог строившихся кораблей. Уже в ходе борьбы с Пугачёвым под арест попадает французский полковник на русской службе, некий Анжели, который-де подстрекал русские полки к переходу на сторону восставших.

Казнь Пугачёва. Гравюра Шарлеманя.

Поэтому ничего нет удивительного и таинственного в том, что, как явствует из документов вновь открытых парижских архивов, к которым получили доступ и мы, французы готовили координацию действий между турками и отрядами Пугачёва. В частности, как писал из Вены в Константинополь граф де Сен-При: «Турецкая армия должна предпринять диверсию в пользу Петра III».

В результате Россия была вынуждена форсировать подписание мирного договора с Портой, пойдя на значительные уступки противнику, несмотря на одержанные блестящие победы. А для того, чтобы добиться прежних намеченных целей, пришлось вести новые войны и лить кровь многих тысяч русских солдат. В этом смысле Пугачёв возложенные на него Западом задачи выполнил. Понятно, что, если Екатерина всё-таки посетила Пугачёва в его московском узилище, ей было что конфиденциально спросить у таинственного пленника. То ли бунтовщика, то ли военнопленного.

                                                                        Таинственный финал

Понятно, что тогда, как и в семнадцатом году, одних иностранных происков было бы маловато для подъёма восстания. Жизнь в России всегда была нелёгкой. Суровый климат требовал куда больше трудовых затрат для получения такого же прибавочного продукта, как в странах с благоприятными природными условиями. Но аристократия, как и нынешние олигархи, всегда стремилась к его наибольшему извлечению, чтобы жить не хуже западных братьев по крови. Помещичий беспредел, достигший при Екатерине невиданных масштабов, усугублялся тяготами затянувшейся войны на юге.

И тут появляется не просто вождь с деньгами, профессионалами-управленцами и военными спецами – появляется человек, провозгласивший себя Петром III.

Парадокс, но и советская историография, в целом отрёкшаяся от старого мира и отряхнувшая его прах, в отношении убиенного императора шла в русле пропаганды, намеченном ещё Екатериной с подругой Дашковой: великовозрастный дебил, алкоголик, влюблённый во Фридриха Прусского, а потому торговавший русскими коренными интересами. Но вот что характерно: НИкто из самозванцев никогда не пытался предстать Петром I, а вот фигура неказистого и рано свергнутого Петра III вызывала в стране огромную симпатию.

Между тем, за свой небольшой тронный срок Пётр III успел уничтожить Тайную канцелярию с её пытками, покончил с практикой тотального доносительства под девизом «слово и дело», принял первые законодательные меры, защищавшие жизнь крепостных. Многие специалисты уверены, что правление Петра III могло бы направить страну по пути буржуазного развития, во многом очистив её от феодального варварства. Простой народ о таких тонкостях, естественно, не задумывался, но в его среде ходили легенды о том, что царь хотел «ослобонить народ христианский, но Катька ему помешала». Понятно, почему универсалы, писанные якобы от имени спасшегося императора, имели такую притягательную силу. А Пугачёв при солидной финансовой поддержке начал что-то вроде своей избирательной кампании.

                                                                                        * * *

Кроме того, понятно, почему фигура самозванца вызывала такой страх. Важен был не сам Емелька как таковой. Дело было, как мы видим, куда серьёзнее, поскольку его фигура стала пересечением глобальных геополитических интересов. Узелком, связавшим воедино многие стратегические интересы. Позволила в какой-то мере консолидировать заграничные силы – как последовательных недругов России, так и противников конкретного режима. В конце концов, Екатерина II для многих выглядела узурпаторшей. А к тому времени был накоплен немалый опыт свержения российских самодержцев. От Ивана Антоновича до того же Петра III.

Пугачёву помогли установить прямые контакты с эмигрировавшими старообрядцами, имевшими выход на самые российские верхи, и кровавой крымско-татарской ордой. Существовала опасность соединения сил армии самозванца и ордынской конницы, уводившей даже в просвещённом восемнадцатом веке толпы рабов с юга России и особенно с Украины. А ведь незадолго до бунта орда сумела дойти до новых осваиваемых земель и была задержана где-то в районе строившегося городка, названного затем Харьковым. Собственно, просто отвлекая на себя значительные силы.

Не удивительно, что конвоировал пленного Емельяна сам великий Суворов, добивший со своими силами быстрого реагирования остатки пугачёвцев. Екатерина покровительственно потрепала великого полководца по плечу, заявив, что он, мол, явился только для того, чтобы получить награды. Но сам факт, что ударные силы были посланы для подавления «бунта», говорит о том, что в Петербурге прекрасно сознавали, во что может вылиться пугачёвщина, если процесс её подавления элементарно затянется, обеспечив нашим геополитическим недругам широкое поле для разного рода подрывной работы и дипломатических манёвров. В конце концов, Пугачёв или та фигура, которую за него было бы выгодно выдать в решающий момент, мог бы получить и дипломатическое признание от ряда недружественных нам держав.

И в таком свете легенда о том, что публично казнили другого человека, не выглядит преувеличением. Видимо, власти серьёзно опасались провокаций всё тех же вражеских агентов. Естественно, не следует в стиле конспирологических версий видеть в той гражданской войне исключительно заговор тёмных заграничных сил. Подобные катаклизмы – прежде всего разрешение накопившихся внутренних застарелых проблем.

Но нет дыма без огня... Ведь правительству Екатерины II всё-таки пришлось поспешить и заключить мир с побитой Турцией на куда менее выгодных условиях. Значит, антироссийский план Парижа и Вены сработал. Но только до определённого момента.

А фигура последнего крупного самозванца по-прежнему окутана туманом...