Александр Фидель: Разные итоги

Прошло уже 17 лет с момента распада Советского Союза, и хотя все бывшие советские республики прошли через горнило рыночных реформ, достигнутые ими результаты значительно отличаются.

Для нашего анализа мы ограничимся четырьмя самыми крупными и наиболее экономически развитыми славянскими республиками бывшего СССР: Российской Федерацией, Украиной, Белоруссией и Казахстаном (последний, учитывая, что численность там русских в 1990 г. составляла около 40%, вполне можно отнести к «славянским»).

Вот некоторые показатели социально-экономического развития этих республик в 1990 г. (см. табл. 1).

Все данные взяты из издания Госкомстата СССР «Народное хозяйство СССР в 1990 г.» (М.: «Финансы и статистика», 1991 г.). Сразу скажем: к любым статистическим данным следует относиться с известной осторожностью, поэтому мы использовали лишь те, которые позволяют наиболее объективно, в соизмеримых единицах сравнить достигнутый уровень развития союзных республик. Сравнивать данные по объему производства отдельных видов продукции в той или иной республике в данном случае нецелесообразно, поскольку существовало внутрисоюзное разделение труда.

Из приведенных цифр видно, что к моменту начала рыночных реформ и раздельного существования республики находились примерно в равных условиях: показатели средних зарплат, объема производства на душу населения отличались не более чем на 10—15%. Возможно, чуть слабее выглядят показатели Украины, но не будем забывать, что именно она считалась наиболее «комфортной» для жизни в бывшем СССР.

То, что переходный период оказался очень тяжелым и продолжительным для всех постсоциалистических стран, — общеизвестно. Мы не будем рассматривать обоснованность или необоснованность самого перехода от социалистической системы хозяйствования к рыночной (это тема отдельного разговора) — примем это как данность и ограничимся сравнительным анализом.

Конечно, математически точно оценить масштабы спада очень сложно, ведь еще Марк Твен отмечал, что есть три типа лжи: ложь, наглая ложь и статистика. Как считают многие специалисты, спад ВВП и связанные с ним эффекты перераспределения богатства в странах с переходной экономикой можно считать преувеличенными по ряду причин. Во-первых, с началом трансформации у предприятий исчезли стимулы завышать показатели выпуска и появились стимулы уклоняться от уплаты налогов. Это привело к формированию теневой экономики, не учитываемой официальной статистикой.

Кроме того, завышение выпуска вследствие приписок составляло в Советском Союзе около 5% от ВВП. Его объемы завышались и в силу того, что ряд отраслей производил потенциально непродаваемую продукцию, которая, однако, учитывалась в их выпуске. Учет всех этих искажений позволяет сделать вывод о том, что глубина спада в странах СНГ была в среднем на 20—25% меньше, чем это следует из официальных данных. Дополнительным ограничением точности статистики является инфляция. В условиях высокой инфляции надежность данных о динамике реальных показателей весьма низка. В зависимости от выбранного дефлятора можно получить разные результаты, что может стать причиной ошибок и манипулирования статистикой.

Также было отмечено, что за 1990—98 гг. потребление электроэнергии сократилось гораздо меньше, чем промышленное производство и ВВП. Это дало повод утверждать, что в переходный период, когда значительная часть предприятий ушла в теневой сектор, динамика электропотребления может выступать своеобразным индикатором экономической активности, даже лучшим, нежели ВВП.

Поэтому макроэкономические показатели, по данным различных источников, достаточно сильно отличаются. Тем не менее согласно официальным данным национальных статистических организаций, параметры спада экономик выглядят так (см. табл. 2).

 

Восстановление и перераспределение

Возобновив в конце 90-х гг. экономический рост, государства вышли к 2007 г. на следующие показатели (см. табл. 3).

Однако вновь обращают на себя внимание «странности» статистических измерений: Беларусь и Казахстан, которые согласно национальным статданным, значительно обогнали Россию по темпам роста после распада СССР, весьма ощутимо уступают последней по объему ВВП на душу населения и уровню заработной платы. Поэтому понятен и обоснован интерес нашего читателя к цифрам производства ключевых видов продукции в натуральных величинах (см. табл. 4, 5).

Как видим, по большинству базовых показателей объемы производства в постсоветских государствах еще не достигли максимума советского периода. Специалисты связывают это с изменением самой структуры валового внутреннего продукта. Основные структурные изменения определялись следующими факторами. Во-первых, с прекращением «холодной войны» не требовалось столь высоких расходов на оборону. Доля государственных расходов на военно-промышленный комплекс снизилась с 12,3% от ВНП в СССР до 1—4% от ВВП в разных странах СНГ в конце 1990-х гг.

Демилитаризация экономики стала одним из факторов деиндустриализации наряду с сокращением производства продукции, которая стала непродаваемой после либерализации цен. Поскольку после либерализации цен импортные продукты питания стали вытеснять отечественные, а государственные субсидии сельскохозяйственным предприятиям значительно сократились, выпуск в сельском хозяйстве также сократился. Ресурсы, высвободившиеся в промышленности и сельском хозяйстве, частично стали использоваться в секторе услуг (это в первую очередь относится к трудовым ресурсам), который активно развивался по мере проведения рыночных реформ.

Поскольку основной причиной уменьшения доли промышленности в ВВП были стартовые условия (чрезмерная индустриализация и искаженная структура цен и производства), наибольшее ее снижение произошло на начальном этапе трансформации. В 1991—96 гг. удельный вес промышленности в ВВП в среднем по СНГ сократился на 14%, а в 1997—2003 гг. всего на 3% (при начавшемся росте промышленного производства в натуральном выражении).

На начальном этапе деиндустриализации промышленное производство быстро уменьшалось, а впоследствии снижение его удельного веса происходило в условиях роста в промышленности. Таким образом, приток ресурсов из промышленности в сектор услуг в начале переходного периода позволил услугам сыграть роль «локомотива» для последующего роста ВВП.

Доминирующая роль услуг в процессе трансформации также объяснялась их неразвитостью в Советском Союзе. Многие услуги, присущие рыночной экономике: финансовые, деловые, услуги по операциям с недвижимостью — были развиты слабо или неразвиты вовсе. Спрос на них быстро увеличивался по мере перехода к рыночной экономике и развития бизнеса.

В русле общемировых тенденций произошло бурное развитие сферы информационных услуг (мобильная связь, интернет, разработка программного обеспечения). Поскольку они абсорбировали в первую очередь людские ресурсы, их развитие позволило сохранить человеческий капитал, являющийся важным фактором дальнейшего экономического развития.

Характерно, что и в Беларуси, которая наиболее сохранила свой производственный потенциал, в 2007 г. было произведено меньше, чем в 1990 г.:

    * металлорежущих станков — в 3 раза
    * грузовых автомобилей — в 1,6 раза
    * тракторов — в 1,8 раза
    * телевизоров — в 1,5 раза
    * тканей — в 1,5 раза
    * трикотажных изделий — в 3 раза
    * обуви — в 4,5 раза.

В то же время в ставших независимыми государствами бывших союзных республиках был освоен выпуск многих видов продукции, которые до 1991 г. не производились вовсе. В частности, в той же Беларуси в 2007 г. выпущено около 2500 автобусов и троллейбусов.

Для России и Казахстана главными двигателями роста стали сырьевые отрасли, прежде всего топливно-энергетическая. Как видно из таблицы, Казахстан смог за годы независимости увеличить добычу нефти и газа почти в 3 раза. Россия хотя и не смогла выйти на уровень нефтедобычи конца 80-х (542 млн. т в 1988 г.), но преодолела тенденцию к снижению добычи нефти (до 300 млн. т в 1996 г.) за счет инвестиций в освоение новых месторождений. Нефтедоллары стали базисом для последующего возрождения и многих других отраслей.

И снова обратим внимание на выработку электроэнергии. Она составила 65,77% в 2007 г. по отношению к 1990 г.: в России — 91,67%; в Беларуси — 78,48%; в Казахстане — 87,3%, в Украине — 85,77%. Но следует отметить, что в эти годы рост энергопотребления оказался ниже, чем рост мирового валового продукта, и энергоемкость мирового валового продукта оказалась ниже, чем прогнозировалась.

В 80-е и последующие годы объем потребления энергии на душу населения индустриальных стран Запада практически стабилизировался, в то время как объем национального продукта вырос почти на 30%. Таким образом, снижение удельной энергоемкости ВВП постсоветских государств вполне ложится в русло общемировых тенденций.

Социальное развитие

Естественно, конечной целью любой экономической деятельности являются не «тонны чугуна и стали на душу населения» (по которым СССР был безусловным мировым лидером), а уровень благосостояния и социального развития этого самого населения. Данные по основным показателям социального развития приведены в табл. 6.