Кризис европейской модели – сепаратизм и евроскептицизм шатают Европу

На состоявшихся в Каталонии 14 февраля выборах в региональный парламент, как и в 2017 году, победил блок националистических партий – «Левые республиканцы Каталонии» (33 мандата) и «Вместе за Каталонию» (32 мандата), требующих самоопределения этой северо-восточной области Испании. Теперь националисты сформируют правительство региона на следующие 4 года. Кроме того, 9 мест получила ещё одна левая сепаратистская партия – «Кандидатура народного единства».

Сепаратисты завоевали на этих выборах в общей сложности 53% голосов. Для сравнения: на выборах в декабре 2017 года сторонники независимости Каталонии взяли 47,5% голосов.

Лидеры двух крупнейших националистических партий Ориол Жункерас и Карлес Пучдемон в парламент не баллотировались. Первый отбывает тюремный срок за организацию референдума о независимости Каталонии в 2017 году, второй скрывается в Бельгии, преследуемый испанскими властями.

Серьёзного успеха добились крайне правые: партия «Голос» (Vox) набрала 7,7% голосов и впервые попала в каталонский парламент, получив 11 мест.

Оглушительно провалились победители выборов 2017 года, либералы из партии «Граждане» (Ciudadanos). У них всего 6 мест в парламенте вместо прежних 36. «Граждане» известны своей жёсткой оппозицией идее независимости Каталонии.

Победившие на выборах каталонские сепаратисты учли уроки своего поражения в 2017 году и действуют более гибко, не отказываясь от стратегического курса на независимость. Лидер «Левых республиканцев Каталонии» Пере Арагонес заявил о необходимости провести «референдум о самоопределении и Каталонской республике» и переговоры «без репрессий».

Мадрид чувствует себя относительно спокойно, разжигая вражду между правыми и левыми, но позиции центрального правительства слабеют.

В Испании сепаратисты сильны и в Стране Басков, а вообще в Европе сепаратистские тенденции набирают силу в Великобритании, Италии, Германии, Бельгии, Франции. Есть тому экономические причины, но сепаратизм в областях с преобладанием национальных меньшинств имеет глубоко исторические корни. Каждый экономический кризис вызывает всё более острые вспышки сепаратизма. Сейчас уже видно, что идеологи Евросоюза не смогли сформировать устойчивую модель европейской государственности.

Процветающий итальянский север, в первую очередь Ломбардия, Пьемонт, Лигурия, Венето и Эмилия-Романья (часть так называемого Каролингского ядра), создаёт львиную долю итальянского ВВП, и многие местные жители считают, что деньги, заработанные ими, растрачивают центральные и южные области. В 90-х годах партия «Лига Севера» (Lega Nord) добивалась независимости этой части Италии, которая называется Падания (Pianura Padana – Паданская равнина). Сегодня требования «Лиги Севера» звучат более умеренно: успешные северные районы должны оставлять себе 75 процентов доходов, а не перечислять всё заработанное в госбюджет, чтобы вывести из затяжного кризиса застойный юг.

В отошедшем к Италии по итогам Первой мировой войны Южном Тироле (ранее входил в Австро-Венгерскую империю) 70 процентов населения говорят на баварском диалекте немецкого и лишь 23 процента – италоязычные жители. Регион всегда имел уровень доходов существенно выше общеитальянского и фигурировал регулярно в списке 10 самых состоятельных регионов Евросоюза. Сегодня Южный Тироль занимает первое место в Италии и 21-е в Европе по ВВП на душу населения.

Об отделении от Италии в Южном Тироле всерьёз заговорили в начале XXI века. Знамя сепаратизма подняла партия «Свобода Южного Тироля» (STF). Серия опросов и консультативных референдумов показала, что большинство тирольцев поддерживают отделение от Италии. В 2007 году партия провела рекламную кампанию с лозунгом «Южный Тироль – не Италия» на фоне австрийского флага. В апреле 2009 года STF стала членом Европейского свободного альянса, общеевропейской организации региональных партий.

Крупнейшая националистическая партия этого региона «Народная партия Южного Тироля» (SVP) широко представлена в местном ландтаге, а недавно вошла в коалицию с «Лигой Севера». Коалиция сепаратистов итальянского севера ещё более упрочила свои позиции на фоне активизации Австрийской партии свободы (FPÖ), в программе которой значится перспектива возвращения Южного Тироля в состав Австрии. В 2018 году FPÖ, сформировавшая правительство страны в коалиции с консерваторами, предложила, чтобы немецкоговорящие жители Южного Тироля могли получать австрийское гражданство вдобавок к итальянскому. Министр внутренних дел и замглавы итальянского правительства Маттео Сальвини, один из лидеров «Лиги Севера», всегда называвший Австрийскую партию свободы своим союзником, на сей раз дал понять, что его правительство этого не допустит.

Когда на парламентских выборах в Бельгии в 2014 году победу одержала националистическая партия «Новый фламандский альянс», её лидер Барт де Вевер заявил, что Бельгия как государство вскоре «исчезнет». Вевер начал переговоры о предоставлении независимости развитого северного региона страны, Фландрии, где его партия занимает самые сильные позиции. Барт де Вевер убежден, что у Бельгии как государства нет будущего. Бельгия состоит из Фландрии, где говорят на нидерландском языке, франкоговорящей Валлонии, куда входит и немецкоговорящее сообщество, и Брюсселя с двумя официальными языками – нидерландским и французским. В случае отделения Фландрии Бельгия потеряет больше половины своего населения и большую часть экономической мощи. Под большим вопросом окажется и статус Брюсселя, где расположены штаб-квартиры Евросоюза и НАТО.

Во Франции сепаратистский Фронт национального освобождения Корсики много лет пытался добиться автономии региона. В 90-е годы жертвами организованных сепаратистами терактов стали сотни человек, и только в 2014 году корсиканские националисты объявили об отказе от вооружённой борьбы. В настоящее время пришедший к власти на острове альянс «За Корсику» выступает лишь за расширение автономии, но в перспективе рассматривает возможность проведения референдума о независимости острова. 

Рост сепаратистских настроений в ряде стран Европы подкрепляется успехами на выборах правых партий. На президентских выборах 24 января 2021 года в Португалии лидер националистической партии Chega (Хватит!) Андре Вентура, политический союзник Марин Ле Пен и испанской партии Vox, занял третье место после действующего президента Ребелу ди Соза и социалистки Аны Гомеш. За него проголосовали почти 12 % избирателей, всего на 1 % меньше, чем за Гомеш. Год назад на парламентских выборах Chega собрала всего один процент голосов.

Марин Ле Пен и Андре Вентура (Португалия)

На другом конце Европы в декабре 2020 года Альянс за единство румын (AUR) вышел из политической безвестности, набрав 9 процентов голосов на парламентских выборах.

Во Франции, где в 2022 году пройдут президентские выборы, социологические опросы показывают рекордный всплеск популярности Марин Ле Пен.

В Италии растёт поддержка избирателями правого альянса «Лиги Севера», «Вперед, Италия!» и «Братьев Италии», в идеологии которых присутствует не только сепаратизм, но и евроскептицизм.

В Германии набирает силу «Альтернатива для Германии».

Глава французской Обсерватории политического радикализма в Фонде Жана Жореса Жан-Ив Камю говорит, что успехи правых партий в Европе связаны с «миграцией, экономикой, преступностью и COVID-19». Однако одновременно это кризис европейской модели. И если каталонские, тирольские, фламандские сепаратисты активизировались во многим по причине затяжного экономического кризиса, то всплеск популярности правых партий по всей Европе знаменует прогресс евроскептицизма.

Идеологи евроинтеграции рассчитывали, что «Европа регионов», в которой национальные государства перестают быть основными политическими единицами, поможет ослабить некоторые из противоречий, накопившихся в Старом Свете по итогам двух мировых войн. А вышло наоборот. «Европа регионов» не стала противоядием от сепаратистских тенденций, и Евросоюз всё больше предстаёт колоссом на глиняных ногах.