Двадцать лет назад, 24 сентября 2000 года, произошло событие, предопределившее политическую эпоху. В Союзной Республике Югославия (на тот момент она включала в себя Сербию и Черногорию) прошли досрочные президентские выборы. По неофициальным данным, победу на них одержал лидер национал-демократической оппозиции Воислав Коштуница, который значительно опередил бессменного главу страны с конца 1980-х годов Слободана Милошевича. Однако Центризбирком объявил, что Коштуница не набрал 50 процентов, и назначил второй тур. Через две недели под давлением массовых протестов Милошевич подал в отставку, его оппонента провозгласили победителем.
Эти перемены подвели черту под драматической историей дезинтеграции Югославии (формально она прекратила существование в 2003 году, а в 2006-м распалась и созданная вместо неё конфедерация Сербии и Черногории). Однако события в Белграде имеют не только региональное значение. Именно отрешение от власти Милошевича считается первым примером того, что позже назвали «цветными революциями». Впоследствии подобные потрясения с разной степенью успеха происходили в Грузии, Киргизии, Молдавии, на Украине.
Примечательно, что в отличие от всех этих примеров внешние силы не отрицают своего участия в Югославии. За двадцать лет немало написано о том, как западные дипломаты, активисты и спецслужбы помогали свергнуть Милошевича. Это не считается чем-то зазорным. В остальных случаях европейские и американские представители решительно открещиваются от предположений, что они приложили руку к сменам или попыткам смены режимов. Откровенность применительно к Югославии, вероятно, объясняется тем, что Милошевич совершенно официально и открыто считался в Европе отвратительным анахронизмом, от которого надо избавиться. Воздушная кампания НАТО 1999 года де-факто лишила Сербию Косова, однако белградский вождь удержался на своём месте. Соответственно, ликвидировать его было делом чести западных правительств. Отсюда и подкупающая искренность, какую не проявляли в дальнейших эпизодах.
«Цветная революция» – любая ненасильственная смена власти в качестве реакции на несправедливые, с точки зрения политически активной части общества, проявления. Обязательным условием является присутствие определяющего внешнего элемента. И дело даже не только и не столько в прямом вмешательстве наподобие финансирования политических сил, акций, создания определённой инфраструктуры. Важнее наличие стороннего арбитра, авторитет которого воспринимается как безусловный, а вердикт – как окончательный. Само по себе недовольство результатами выборов способно вызвать выступления, но качественно иную действенность они приобретают, когда этот самый арбитр (в постсоветском случае в первую очередь – Евросоюз, но и в целом Запад, включая США) выносит решение о легитимности одних и нелегитимности других. Эта морально-политическая поддержка становится основанием для резкой активизации претендентов на власть, они апеллируют к «высшей инстанции», заключение которой обжалованию не подлежит.
Пик «цветных революций» пришёлся на 2000-е годы – период доминирования западных институтов и этических представлений. Сербия стала не только первым, но и самым успешным примером, прежде всего, по той причине, что заинтересованность Европы в решении вопроса с Милошевичем была высокой, обустройство Балкан относилось к приоритетам. Все остальные сюжеты, включая даже и украинский, такой важности для западных столиц не имели, хотя приёмы применялись те же самые.
Во-первых, моральный авторитет атлантических структур перестал быть неоспоримым в связи с внутренними проблемами Запада. Во-вторых, западные (особенно европейские) сторонники демократизации других стран оказались не готовы идти на серьёзные риски. Как только появилось жёсткое сопротивление (Россия – в украинском случае, Китай – в случае Гонконга или внутреннее противостояние в Сирии), желание ввязываться в борьбу до победного конца резко убыло. Показательный пример последнего времени – Венесуэла. Несмотря на отчаянное социально-экономическое положение страны и сомнительные таланты чавистского правительства, попытка в 2019 году разыграть там при помощи США классическую «цветную революцию» со всеми видами внешней поддержки оппозиции провалилась.
«Цветные революции» поощряли безответственность стран, где происходили события. Претенденты полагались на решающую роль внешних сил, фактически делегируя им право определения курса. А защитники статус-кво объясняли собственные проколы внешним вмешательством, по сути, тоже отстраняясь от ответственности. Ни к чему хорошему это не вело. В новых условиях и тем, и другим, по крайней мере, придётся глубже задумываться о последствиях собственных действий – и для себя, и для своих стран.