Призма реалиста: российский правящий тандем, похоже, будет править и дальше ("World Politics Review", США)

Призма реалиста: российский правящий тандем, похоже, будет править и дальше

В конце этого года Россия выходит на финишную прямую подготовки к выборам в Думу, а также президентским выборам, которые состоятся в начале 2012 года. Слухи в связи с этими событиями пророчат два важных момента. Первое: премьер министр Владимир Путин вернет себе пост президента, который ему пришлось оставить в 2008 году в соответствии с требованиями конституции. (Статья 81.3 конституции запрещает занимать кабинет в течение более двух сроков подряд). Второе: «тандем» Путина и нынешнего президента Дмитрия Медведева, бывшего главы администрации Путина, дал трещину, и рано или поздно между этими персонажами произойдет открытый разрыв.

Время покажет, прав я или ошибаюсь; но мне представляется, что в данном случае здравый смысл приводит к ошибочным заключениям: Путин не вернется в кресло президента в 2012 году, а слухи о надвигающемся разрыве между Путиным и Медведевым сильно преувеличены.

Те, кто полагает, что Путин жаждет вернуться к должности президента, явно упускают из виду критический сдвиг, произошедший в последние два года в структуре российской власти: кабинет премьер-министра больше не играет подчиненной роли. Верно, что при администрации Ельцина и  Путина премьер министр четко подчинялся президенту. Однако после того, как в 2008 году Путин стал премьер-министром, он, опираясь на консультации с общественностью, неофициально  переопределил и изменил распределение сил в этих отношениях, заявив: «Президент является гарантом конституции и устанавливает основные направления внутренней и внешней политики. Однако осуществление высшей исполнительной власти в стране возложено на правительство…».
Кроме того, Медведев больше не имеет того преимущества во власти по сравнению с  премьер-министром, какое было у прежних российских президентов. Путин стал первым постсоветским российским премьер-министром, непосредственно контролирующим политическую партию – «Единую Россию», которой принадлежит большинство мест в Думе, в отличие от прежних премьер-министров, полностью зависимых от благорасположения президента и не имевших никакой реальной политической опоры своей власти. Поэтому, хотя Медведеву по-прежнему, согласно Конституции, имеет право уволить премьер-министра, Путин, в свою очередь, ныне контролирует подавляющее большинство в Думе, которая может вынести импичмент президенту или изменить конституцию. Некоторым образом это делает нынешнее положение Путина даже более надежным, особенно потому, что срок пребывания его на нынешнем посту не ограничен конституцией. А если он пожелает или сочтет необходимым получить некоторые некоторых новые формальные полномочия, ныне на него не возложенные, он легко сможет поправить ситуацию. 
Переструктурирование российской формы правления породило реально двуединую систему, при которой достижение соглашения между премьер-министром и президентом по важным вопросам необходимо, чтобы политика могла двигаться вперед. Это означает, как отметили Димитри Саймс ( Dimitri K. Simes) и Пол Сондерс (Paul Saunders), что оба нынешних руководителя размывают конституционное разделение ролей своих кабинетов: «Медведев вызывает министров, которые подчиняются Путину и дает им указания в сфере экономики, а Путин при этом нередко играет заметную роль в вопросах внешней политики и госбезопасности, как это было в войне с Грузией, при принятии решения обратиться к ВТО  в составе таможенного союза с Белоруссией и Казахстаном (о котором было объявлено через несколько дней после того, как советники Медведева заявили, что Москва будет следовать своей прежней линии) и в зарубежных визитах на высшем уровне, подобно визиту в Польшу в 2009 году в честь 70-летней годовщины заключения Пакта Молотова-Риббенторпа и вторжения Германии (и Советского Союза)».
Аналитик Кирилл Рогов, рассматривая нынешнюю ситуацию в России, высказывает мнение, что при правящем тандеме Медведева-Путина страна в действительности имеет, по крайней мере, три правительства, каждое из которых сгруппировано вокруг различных политико-экономических фракций, иногда называемых кремлевскими «кланами», и обладающих собственной, отличной от других, институциональной основой своей власти. В центре, где их полномочия перекрываются, президент и премьер министр должны находить политические подходы, служащие интересам и регулирующие проблемы этих различных блоков, во избежание деструктивного соперничества между ними в той или иной форме, которое могло бы привести к развалу всей структуры правления. Урок, который вынес Кремль из революций в Грузии, Украине и Киргизии, заключался в том, что, когда нет единства среди элиты страны, а возникающее в результате этого соперничество не может быть урегулировано в рамках существующей системы, оно открывает возможности резких изменений, способных фундаментальным образом нарушить существующий порядок.

Чтобы этого не произошло, система должна обеспечивать определенное примирение интересов различных фракций. Однако это редко протекает в открытой форме, и российские творцы политики по самой своей природе не склонны к прозрачности. А в результате наблюдатели теряются в догадках и пытаются просчитать изменения в расстановке сил между командой президента и премьер-министра, и между Путиным и Медведевым лично.

Никто не пытается оспорить тот факт, что между ними существовали и будут существовать определенные разногласия в области политики и в том, как политическая и экономическая система России должна развиваться в ближайшие годы. Путин выступает за приоритет стабильности над изменениями, и его инстинктивные предпочтения, вероятно, лишь усилились в результате бесчисленных кризисов, потрясавших Россию в 2008 и начале 2009 года – ударов, по мнению внутренних и международных наблюдателей, обладавших достаточной силой, чтобы разрушить статус-кво. Однако эта пара, похоже, разделяет фундаментальный взгляд на то, каким должно быть будущее России. Более того, Путин признает, что в перспективе долговечность созданной им системы потребует со временем расширения «политической основы тандемократии», а это означает осуществление некоторых компонентов медведевской программы реформ. Никто не хочет прийти к застою брежневской эпохи, но никто и не стремится выпустить на свободу неконтролируемые силы, как это сделал Горбачев.

Интересно будет наблюдать, насколько точны окажутся эти оценки; об этом можно будет судить по тому, что будет происходить в преддверии выборов в Думу. Если Путин будет играть более важную роль в партии – возможно, даже попытается сам занять кресло в Думе, тем самым заявив, что в будущем российский кабинет будет прямо связан с парламентским большинством – это может сигнализировать о том, что неформальный нынешний «тандем» Путина и Медведева способен эволюционировать в более формальное институционное «сожительство» по французской модели. А если Медведев в будущем году сумеет убедить ряд лиц, ныне находящихся за пределами властных структур – в частности, технократических либералов, задействованных в модернизации экономики, -  поучаствовать в этом процессе, это будет знаком того, что второй президентский срок Медведева, вероятно, приведет к оживлению усилий по проведению реформы в стране. Критерием того, следует ли ожидать такого поворота событий, может стать продолжающаяся в будущем году тенденция к разрушению некоторых разросшихся бюрократических феодов, в особенности в регионах.
При оценке будущего взаимоотношений Медведева-Путина Брайан Уайтмор (Brian Whitmore) с радио «Свободная Европа» пришел к выводу, что «Путин будет ставить широкие политические цели, удерживая контроль над правящей элитой, все отдаст за это, а потом будет перед камерой бороться с диким зверем. Медведев, вероятно, останется президентом и будет осуществлять ограниченные политические и экономические реформы под бдительным оком Путина и под его защитой. Это формула, доказавшая свою эффективность в политике и, несмотря на нынешнее волнение элиты относительно того, что случится в 2012 году, доказала свою замечательную стабильность».
Это представляется более вероятным исходом, чем драматическое развитие событий, которое пророчит здравый смысл.

Николас Гвоздев, бывший редактор журнала The National Interest, внешнеполитический комментатор в печатных и вещательных средствах массовой информации. В настоящее время преподает в Военно-морском колледже США (The U.S. Naval War College). Изложенные в статье взгляды представляют собой его личную точку зрения и не отражают мнения руководства ВМФ или правительства США. Его еженедельная колонка «Призма реалиста» ("The Realist Prism") выходит в WPR по пятницам.

Оригинал публикации: The Realist Prism: Russia's Ruling Tandem Likely to Last