Завершая трёхдневный государственный визит в Республику Сингапур, Владимир Путин ответил на вопросы представителей российских средств массовой информации.

 

 

Вопрос: Владимир Владимирович, у Вас за три дня в Сингапуре было очень много встреч, причём некоторые незапланированные – мы видели, как Премьер-министр [Индии] очень эмоционально к Вам подошёл на приёме…

 

 

В.Путин: Мы дружим. Когда люди, имеющие такой уровень отношений, встречаются, это нормально.

Вопрос: Какие Вы бы выделили из этих встреч? Потому что действительно мы о многих, наверное, даже не знали. И не помешают ли новые экономические санкции Запада сотрудничеству нашей страны со странами Юго-Восточной Азии?

В.Путин: Любые политически мотивированные ограничения, которые переходят в сферу экономики, мешают развитию экономики: и нам мешают, и нашим партнёрам мешают, причём в том числе и тем, которые вводят эти санкции.

Но это не может остановить развития – это исключено, это невозможно – ни технологического, ни экономического развития. Поэтому сотрудничество будет продолжаться.

Я уже сказал, выступая сегодня: у нас примерно 25 процентов нашего торгового оборота приходится на азиатские страны, и рост значительный. В прошлом году рост составил 27 процентов, это уже около 200 миллиардов долларов – товарооборот растёт.

Развиваются отношения во всех направлениях. Это и высокие технологии – вы видите, как Сингапур, допустим, продвигает идею «умных» городов. А «умные города» откуда берутся? Берутся из современных высоких технологий, в том числе и цифровых технологий. Будем работать.

Мы заключили соглашение о свободной торговле между Евразийским экономическим союзом и Вьетнамом, с Китаем, с Индией у нас «на марше» переговоры, с Сингапуром, – традиционные отношения со многими странами этого региона. И им, конечно, ничто не может навредить и помешать. Будем работать уверенно и, у меня нет сомнений, с хорошими перспективами.

Вопрос: Какие ещё встречи были?

В.Путин: Встреч было много, практически со всеми партнёрами: и с Премьер-министром Японии, и с Председателем Госсовета Китайской Народной Республики сегодня, и с Премьером Сингапура, и с Президентом Кореи. Сейчас только «на ногах» поговорили с вице-президентом Соединённых Штатов Америки. В общем, практически со всеми участниками я встречался.

Вопрос: Владимир Владимирович, Вы такой неблизкий путь проделали сюда, в Сингапур, встретились, сами говорите, практически со всеми представителями стран с очень разными геополитическими интересами. Скажите, Вы сами как бы охарактеризовали итоги своей работы на АСЕАН и ВАС?

В.Путин: Вы знаете, я говорил об этом в своём выступлении сегодня, что характерно для этого региона мира. Мы впервые присутствовали на таком мероприятии в 2005 году по приглашению Малайзии, в качестве гостя Россия присутствовала, и тогда уже начал складываться определённый порядок взаимоотношений между странами региона, который не связан так или иначе напрямую с процессами глобализации, от которых уже многие авторы отказываются, не связан с военными блоками.

На этих форумах продвигается идея взаимосвязанности, то есть сотрудничества вне рамок военно-политических блоков и лишённая вот этих признаков глобализма, которые когда‑то кому‑то были выгодны, а потом, когда они стали невыгодны, от них начали отказываться. Но не важно.

Здесь на более широкой, что ли, базе складываются эти отношения вне зависимости от политических укладов и выбора пути собственного развития. И это, в общем, оказалось жизнеспособным на сегодняшний день, поэтому встречи в таком формате весьма полезны, продуктивны и идут на пользу.

Вопрос: Добрый день!

Вы вчера встречались с Премьером Японии, а японские СМИ перед этим писали, что Абэ едет сюда с предложением вернуться к советско-японской декларации 1956 года, и, судя по последним сообщениям, Россия и Япония договорились активизировать диалог именно на основе этой декларации. Вы не могли бы рассказать нам детали, что это означает?

В.Путин: Дело в том, что мы начали, вернее, возобновили диалог с нашими японскими партнёрами именно на основе декларации 1956 года, и именно об этом нас наши японские партнёры просили.

Напомню, как всё происходило исторически, много раз я уже об этом говорил, скажу ещё раз. После завершения Второй мировой войны произошли определённые договорённости, в том числе по территориальному размежеванию и по проведению государственных границ. Эти договорённости закреплены в международно-правовых документах, поэтому для нас никаких здесь нет проблем и сложностей. Мы считаем, что всё, что на сегодняшний день сложилось, сложилось на основе международно-правовых документов, закреплённых в результате работы после Второй мировой войны. Тем не менее, как Вы знаете, Япония ставит вопрос по‑другому. Мы готовы с ними работать.

В 1956 году Советский Союз и Япония подписали декларацию, которая так и называется: декларация 1956 года. О чём там говорится? Там говорится о том, что Советский Союз после подписания мирного договора готов передать два острова, два южных острова Японии.

Не говорится, на каком основании передать, не говорится, под чьим суверенитетом эти острова останутся, не говорится, на каком основании это будет сделано. Но зафиксирована готовность Советского Союза эти два острова передать.

После этого состоялась ратификация и Верховным Советом СССР, и парламентом Японии. А затем Япония отказалась от выполнения этих договорённостей.

И поскольку всё это долго тянулось, ещё во времена, по‑моему, президентства Горбачёва, Советский Союз вообще отказался от дальнейшего исполнения. Потом японцы попросили нас вернуться к обсуждению этих проблем в рамках этой декларации. Но в ходе дискуссии как‑то у нас центр тяжести сместился, он отошёл уже, по сути дела, от декларации 1956 года.

Вчера действительно в ходе нашей встречи Премьер-министр сказал, что Япония готова была бы вернуться к обсуждению этой проблемы на основе декларации 1956 года. Но это требует, конечно, отдельной, дополнительной, серьёзной проработки, имея в виду, что в самой декларации, как вы слышали, я только что об этом сказал, далеко не всё ясно.

Там в принципе только изложена проблема, что Советский Союз готов передать два острова южной части гряды, но не сказано, на каких основаниях и под чей суверенитет они попадают. Это всё предмет серьёзной проработки, тем более что когда‑то сама Япония от реализации этих соглашений отказалась.

Вопрос: У меня тоже вопрос про форум, но про другой – про Давосский. Как Вы относитесь к идее, что Россия откажется от участия в Давосском форуме, если организаторы форума не снимут ограничения на участие там конкретных российских бизнесменов? И если Россия всё‑таки не будет [присутствовать] на Давосе, не скажется ли это на авторитете России в мировой экономике?

В.Путин: На авторитете России в мировой экономике это точно не скажется. Авторитет любой страны в рамках мировой экономики зависит прежде всего от экономической мощи страны, структуры экономики, результатов, которые она демонстрирует с точки зрения её технологичности, роста ВВП, макроэкономических показателей, то есть низкого уровня инфляции, низкого внешнего долга, отсутствия дефицита бюджета, либо наличие минимального дефицита бюджета, а лучше профицита, который у нас сейчас, кстати говоря.

В этой связи могу сказать, что в целом мы добиваемся целей, которые перед собой ставим, и чувствуем себя уверенно. Тем не менее такие площадки, как Давосский форум, они полезны.

Будучи ещё вице-губернатором Петербурга, я достаточно часто ездил, почти каждый год ездил в Давос, потом, работая в Москве, был реже и реже. В последнее время я там практически не появляюсь. Но площадка хорошая.

А вообще цель таких площадок, таких встреч, таких свободных обсуждений, непредвзятых, она как раз заключается в том, чтобы сближать людей вне рамок каких бы то ни было политических ограничений. И если кто‑то на площадках подобного рода вводит ограничения, они работают сами против себя, они разрушают основу своей деятельности – вот это мы должны иметь в виду.

Что касается нашего участия, то каждый человек имеет право – бизнесмен, представитель какой‑то компании, а там представлены прежде всего представители бизнеса, – у нас люди свободные, они сами принимают решение о том, будут они участвовать или не будут.

Вопрос: Состоялись выборы в самопровозглашённых республиках Донбасса, их осудил Киев и Запад, отметив, что это нарушение Минских договорённостей. Как Вы оцениваете выборы? И давно не собирался «нормандский формат» и у Вас не было контактов с Президентом Украины. Может, они были в Париже? Почему так, на Ваш взгляд, происходит? Есть ощущение, что, возможно, российская сторона ждёт смены власти на Украине, ведь скоро выборы.

В.Путин: Первое, что касается осуждения кем бы то ни было этих выборов. Мы что‑то не слышали осуждения убийств, которые происходят на территории непризнанных республик, вот в чём всё дело.

Сначала нужно было бы осудить убийства, которые там происходят, политически мотивированные. Этим и вызвана реакция людей, которые там проживают. А что думали те, которые организуют подобные преступления? Конечно, выборы были неизбежны. Это первое.

Второе: встречаться в «нормандском формате» в настоящее время в ходе предвыборной кампании, которая происходит на Украине, более или менее бессмысленно, потому что вообще до сих пор сегодняшние украинские власти не проявили желания выполнять Минские соглашения, они же ничего не делают для имплементации этих договорённостей, ничего не происходит.

Даже закон об особом статусе Донбасса, который принят парламентом Украины, до сих пор не вступил в силу. Это ключевой элемент урегулирования. Нет, как будто так и надо! Все ждут какого‑то исполнения Минских договорённостей от России, а то, что киевские власти ничего не делают, этого предпочитает никто не замечать.

И наконец, самое главное, по поводу того, способна ли сегодняшняя власть что‑то сделать для урегулирования. На мой взгляд, нет. Пока такие люди будут у власти в Киеве, вряд ли можно рассчитывать на мирное решение вопросов на этих территориях.

Тем не менее мы считаем, что другого пути нет и всё равно придётся договариваться. Надеюсь, что люди, которые возглавят страну в будущем, кто бы это ни был, – мы, кстати говоря, в любом случае будем уважать выбор украинского народа, будем работать со всеми – всё‑таки придут к выводу о том, что другого пути, кроме мирного, не существует, и нужно выполнять Минские соглашения.

Вопрос: Можно вопрос, тоже относящийся к Украине как раз?

В Москве у Администрации Президента как раз по поводу Украины проходят одиночные пикеты, по поводу обмена военнопленными. Будет ли это и почему до сих пор это не произошло, именно обмен «всех на всех»? Говорили Вы, может быть, с Москальковой по этому поводу и будет ли какое‑то решение?

В.Путин: Это правильная формула: «всех на всех». К сожалению, происходит нечто другое. Дело в том, что украинские власти объявляют часть людей, которые удерживаются в киевских тюрьмах, в различных учреждениях и просто без суда содержатся, – их объявляют уголовными преступниками, которые подверглись процедуре уголовного преследования в рамках действующего на Украине закона, и они выводятся за рамки количества обмениваемых лиц – вот и всё.

И конечно, представители Донбасса с этим не согласны. Они с таким же успехом могут провести через свои судебные процедуры кого угодно и тоже вывести их за рамки тех, на кого нужно менять. В этом всё и дело.

У действующих сегодня киевских властей нет желания обменивать незаконно удерживаемых лиц. Это мы видели, кстати говоря, и по задержаниям в рамках захвата людей в Азовском море. Взяли моряков задержали там – незаконное задержание. Ведь даже по действующим нашим соглашениям ловить можно рыбу где угодно, нельзя только заходить в территориальные воды, вот и всё. Они же действуют, эти соглашения, никто их не отменял. Взяли людей задержали и держали там целый год. Капитана судна, по‑моему, до сих пор там держат. Это абсолютно незаконные действия.

В то время когда наши пограничники задержали там соответствующее судно, желания даже не было по этому поводу разговаривать, как будто этих людей не существует. Так вот сегодняшние киевские власти относятся к своим гражданам.

Вопрос: Добрый день!

Сингапур часто преподносят как какую‑то передовую часть digital‑мира, цифровизации и технологии. Мы посмотрели, Москва во многих отношениях будет даже прогрессивнее Сингапура. На Вас что‑то произвело здесь какое‑то особое впечатление?

В.Путин: Я бы не стал здесь нос задирать, говорить, что мы лучше всех. Сингапур – хороший пример развития, в том числе и в цифровой сфере, здесь эффективно решаются многие вопросы, в том числе вопросы социального характера, жилищного строительства, и всё, что есть хорошего в мире, мы должны это иметь в виду и брать на вооружение.

Но Москва действительно с точки зрения развития вообще и цифрового развития, управления городом, безусловно, занимает лидирующие позиции в мире.

Вопрос: Владимир Владимирович, Вы сказали, что пообщались с Пенсом «на ногах». Не могли бы, может быть, о каких‑то деталях рассказать, о чём говорили, может быть, о подготовке встречи с Трампом?

И тоже ещё один вопрос на эту тему. В свете угрозы, что американцы введут вторую волну санкций из‑за дела Скрипалей и так далее, может ли это как‑то сказаться на подготовке Вашей встречи и Трампа в Буэнос‑Айресе и на возможности взаимных визитов в следующем году?

В.Путин: Любые недружественные шаги так или иначе отражаются на графике работы, на графике наших встреч. Мы были готовы встретиться в Париже, но мы уже говорили о том, что не хотели мешать большому мероприятию, которое организовывало Правительство и Президент Франции.

Это действительно крупное мероприятие, там было 90 человек – глав государств и правительств, – поэтому достаточно сложно было организовать нормальную, полноценную работу. Договорились встретиться в Буэнос‑Айресе, и если получится, мы со своей стороны готовы. Сейчас вице‑президент говорил, что американская сторона тоже готовится к этой встрече. Посмотрим, что получится.

Нам действительно есть о чём поговорить. В ходе рабочего ланча в Париже дискуссия была общая и достаточно интенсивная. Нам с Президентом Трампом удалось поучаствовать в этой общей дискуссии достаточно содержательно.

Мы говорили и по вопросам безопасности, и по вопросам развития экономики, и по региональным проблемам. Сейчас с вице‑президентом США мы примерно затронули всё то же самое.

Одна из ключевых проблем, безусловно, это проблема стратегической стабильности, потому что мы должны понять, что будет с договором СНВ‑3, мы должны понять, что будет происходить в рамках договора по ракетам средней и меньшей дальности, как здесь будут развиваться события.

Есть и другие вопросы, в том числе связанные с нашими взаимными экономическими отношениями. У нас небольшой объём, но есть очень перспективные направления, в развитии которых заинтересованы как Соединённые Штаты, так и мы.

И наконец, это горячие точки планеты, – это Сирия, это северокорейская ядерная программа, это отношения с Ираном в рамках СВПД. То есть во все эти вопросы, и не только в эти, но и в другие, вовлечены как Соединённые Штаты, так и Россия.

Безусловно, нам нужен диалог на высшем уровне, на экспертном уровне. Мы готовы к восстановлению полноформатной работы настолько, насколько готовы американские партнёры.

Вопрос: В Париже Вы говорили с Президентом Макроном, одна из главных тем обсуждения с европейскими партнёрами – это восстановление Сирии. Как сейчас, собственно, в Европе реагируют на эти предложения? И готова ли Россия тратить деньги на восстановление Сирии?

В.Путин: Дело не в том, что мы готовы тратить деньги. Дело в том, что мы готовы к полноформатной работе, в том числе, скажем, в тех секторах экономики Сирии, которые могут выгодны быть и для нас, и для Сирийского государства.

А в ходе этой совместной работы, естественно, это приведёт к восстановлению рабочих мест, восстановлению инфраструктуры и так далее. Там есть чем заниматься, в Сирии. И дело это касается не прямых бюджетных вложений.

Что касается чисто гуманитарной составляющей, мы, как Вы знаете, и так регулярно поставляем туда гуманитарную помощь по самым разным каналам. Мне показалось, что наши европейские партнёры с пониманием отнеслись к этим проблемам и проявили свою готовность к совместной работе по этим гуманитарным направлениям ещё в ходе нашей дискуссии в Стамбуле, когда я сказал о необходимости оказания помощи в направлении поставки лекарственных препаратов, медицинского оборудования. И Канцлер Меркель, и Президент Макрон отреагировали положительно, и об этом сказали, кстати говоря, на пресс‑конференции. Эта работа, надеюсь, будет продолжаться.

Некоторые операции мы совместно с Францией уже провели. На наших транспортных самолётах была доставлена гуманитарная помощь в Сирию. Надеюсь, эта работа будет продолжена не только с Францией, но и с другими европейскими странами, которые все вместе в высшей степени, на мой взгляд, заинтересованы в том, чтобы восстанавливать Сирию. Потому что только в случае восстановления можно ожидать полномасштабного возвращения людей в свои родные дома, к родным очагам.

Да, мы слышим соображения о том, что это должно быть добровольно. Кто же поедет не добровольно? Кого же силой туда затащат из лагерей, скажем, беженцев? Кого можно силой оттуда выгнать, скажем, из Турции или Ливана, из Иордании – никого силой же не заставишь, правда?

Люди вернутся, если есть элементарная канализация, водоснабжение, электричество, – вот чем надо заняться. И конечно, мировое сообщество, прежде всего Европа, если не хочет нового наплыва эмигрантов, должна об этом подумать, избавиться от каких‑то фобий и просто помочь сирийскому народу вне зависимости от политических пристрастий, помогая политическому процессу, – это само собой разумеется.

Вопрос: Владимир Владимирович, Вы сейчас сказали, что встречаться в «нормандском формате» пока бессмысленно. Правильно ли я понимаю, что, пока Порошенко у власти, «нормандская четвёрка» не соберётся и ситуация не сдвинется? И вообще, может ли Россия как‑то повлиять на Украину?

В.Путин: Действующий Президент, к сожалению, не проявил желания и готовности к реализации Минских соглашений. Я же сказал: Рада приняла закон об особом статусе Донбасса, а Президент не вводит его в действие – он не хочет. Не знаю, по каким соображениям, это Вы у него спросите.

Изменится ли что‑то после выборов – я не знаю. Если придёт другой человек, наверно, он учтёт то, что происходит в настоящий момент. Сможет ли сделать какие‑то усилия над собой действующий Президент, изменит ли он своё отношение к этому делу – я тоже не знаю. Это надо у него спрашивать.

Вопрос: В ходе короткого общения с Нетаньяху в Париже обсуждалась ли возможность более обстоятельной встречи? Может ли такая встреча в ближайшие месяцы состояться?

В.Путин: Мы не планировали пока, но говорили, конечно, о той трагедии, которая произошла в Сирии, имею в виду гибель нашего самолёта и гибель наших людей, наших военнослужащих.

Позиция Израиля понятна, известна. Они считают, что они непричастны к этой трагедии. Мы, разумеется, говорили об этом, говорили и о некоторых других вопросах, связанных и с двусторонними отношениями, и с ситуацией в регионе в целом, и в Сирии в частности. Конкретные сроки возможной двусторонней встречи не обговаривались.

Вопрос: Владимир Владимирович, как Вы считаете, есть ли необходимость с учётом волатильности на нефтяном рынке сотрудничать дальше с саудитами и в 2019 году ограничивать добычу?

В.Путин: По поводу того, нужно ли ограничивать или не нужно, пока ничего не буду говорить, здесь нужно быть очень аккуратным, каждое слово имеет значение и выражается в доходах федерального бюджета. Но то, что нужно сотрудничать, это очевидно, и мы будем сотрудничать. Формат ОПЕК+ зарекомендовал себя положительно, мы видим это по ситуации на рынке.

Но вы знаете мнения экспертов, в том числе российских экспертов, отскок немножко вниз, немножко вверх возможен. И думаю, что эта сегодняшняя цена не очень стабильная, она может пойти и наверх. Связано это со многими факторами, вы это знаете. Кстати говоря, мы с Президентом Трампом обсуждали это в Париже, во всяком случае, говорили об этом.

В последнее время, за последние полтора года, Соединённые Штаты значительно нарастили добычу. Это сказывается, конечно, на потреблении внутри страны, внутри Штатов, значит, они меньше закупают за границей. Это отражается на всём нефтяном рынке.

Но связано это с определённой формой добычи, которая сильно зависит от цены. Как только цена падает – вот сейчас она немножко упала, – так и рентабельность этой shale oil тоже начинает падать, поэтому это всё так взаимосвязано.

Нужна оптимальная цена и для производителя, и для потребителя – вот то, что есть сейчас, то, что было совсем недавно, где‑то в районе 70 долларов, нас вполне устраивает, если иметь в виду, что, как вы знаете, у нас расходная часть бюджета посчитана из 40 долларов за баррель. Это даёт нам возможность уверенно себя чувствовать, работать спокойно, стабильно, добиваться очень хороших результатов, которые отражаются на макроэкономике.

У нас в этом году почти наверняка будет профицитный бюджет, У нас, по‑моему, 120 миллиардов долларов положительное сальдо торгового баланса, и это при минимальном внешнем долге – где‑то в районе 15 процентов.

Это создаёт очень хорошую базу для продолжения уверенной работы по тому, чтобы добиваться и более высоких темпов роста ВВП, и заниматься структурными преобразованиями.

Спасибо вам большое.

Всего хорошего, до свидания!