Может, Дональд Трамп и родился в Нью-Йорк-Сити. Возможно, он и возмужал в войнах за обладание недвижимостью в родном городе. Он мог и не уезжать дальше Атлантик-Сити, что в штате Нью-Джерси, чтобы превратить весь мир в игровую рулетку казино и создать магические золотые буквы, что стали сутью его бренда. Он мог ещё больше: не выходя из дома, как чёртик из табакерки выскочить на телеэкран и обогатить бытовую лексику фразой «Вы уволены!». Но вот его президентство — это нечто совершенно иное. Иммигрантское. Оно явилось нам, — абсолютно радикализованное, с пышным начёсом и вечным загаром, — прямиком из Ирака.
Несмотря на отрицание того, что он когда-либо выступал за произошедшее в 2003 году вторжение в эту страну, Дональд Трамп — президент, созданный войной. Его восхождение к высшему посту в стране немыслимо без того вторжения, начавшегося столь славно и закончившегося (если оно закончилось вообще) бесчестьем. Он — президент страны, изменённой войной настолько, что народу ещё предстоит это постичь. Надо сказать в личной жизни, он вообще-то избегал войн. В конце концов, на вьетнамскую войну он не явился. И всё же он — президент, которого привела война. Подумайте о нем не как о президенте-хвастуне, а как о президенте-возмездии.
«Накопить силы. Вымести всё прочь»
Чтобы это понять, необходим небольшой экскурс в воспоминания — вплоть до событий 9/11, к тому самому мрачному дню нашей истории. Нет иного способа вспомнить, как славно всё начиналось тогда, среди руин. Вы могли бы, если б захотели, выбрать момент через три дня после того, как рухнули башни ВТЦ, когда с мегафоном в руке президент Джордж Буш поднялся на груду камней в деловой части Манхэттена, приобнял пожарного и закричал в мегафон:
«Я слышу вас! Весь остальной мир слышит вас! … И люди, что обрушили эти здания, вскоре тоже всех нас услышат».
Если бы я искал истоки президентства Дональда Трампа, я всё же выбрал бы момент чуть ранее — в Пентагоне, частично разрушенном из-за угона рейса 77 авиакомпании «Американ эрлайнз». Там, всего через пять часов после нападения, министр обороны Дональд Рамсфельд уже знал, что за разрушения вокруг него, вероятно, несёт ответственность Усама бин Ладен, и приказал помощникам (судя по заметкам, сделанным одним их них) начать готовить ответный удар по … да, Ираку, где правил Саддам Хусейн. Вот его точные слова: «Накопить силы. Вымести всё прочь. Всё, что с этим связано и не связано». И вымели. Вынесли почти тотчас же всё в гигантскую мусорную корзину, названную потом «глобальной войной с террором» (GWOT), как и приказано было, то, что совершенно не было связано с событиями 9/11 (чего администрация Буша никогда не признавала). Однако всё это было неразрывно связано с тайной мечтой мужчин (и женщин), контролировавших внешнюю политику в годы правления Буша — уничтожением деспотичного правителя Саддама Хусейна.
Да, ещё надо бы разобраться с бин Ладеном и Талибаном, и Афганистаном, но какая разница, — почти сразу же с некоей воздушной поддержкой доллары ЦРУ отправились афганским полевым командирам, равно как и ограниченный контингент американский войск. Через несколько месяцев Афганистан был «освобождён», бин Ладен бежал из страны, Талибан сложил оружие … вот и всё. (Кто тогда в Вашингтоне мог представить, что спустя 15 лет новая администрация будет иметь дело с запросом 12-го командующего войсками США в Афганистане на ещё большее увеличение численности войск, чтобы подкрепить провальную военную авантюру?).
Иными словами, несколько месяцев готовилась почва для того, чтобы исполнить то, что Джордж Буш и Дик Чейни сотоварищи считали своим предназначением, ключом к будущей имперской славе Америки: захват иракского диктатора. Это, как в тот день продемонстрировал Рамсфельд, и было всегда их истиной целью. Это то, о чём некоторые из них мечтали с момента «Войны в Заливе» 1990-1991 годов, когда президент Джордж Буш-старший остановил не дошедшие до Багдада наступающие войска и оставил Хусейна, бывшего союзника Америки — а позже её заклятого врага, подобного гитлеровцам — у власти.
Вторжение в марте 2003-го должно было — и у них в этом не было сомнений — стать незабываемым моментом в истории Америки как глобальной державы (и действительно, момент оказался именно таким, хотя и не в том смысле, как они представляли себе). Американские войска, названные Джорджем Бушем «величайшей силой освобождения человечества, которую когда-либо знал мир», должны были — как планировалось — освободить Ирак в ходе чудесной высокотехнологической кампании, вгоняющей в «шок и трепет», которую мир никогда бы не смог забыть. На этот раз в отличие от 1991 года, войска вошли бы в Багдад, Садам был бы разбит в пух и прах, и всё произошло бы без помощи армий 28 других стран.
Это стало бы актом имперского одиночества, вполне подходящего для последней сверхдержавы на планете Земля. Иракцы, конечно же, встречали бы нас, как освободителей, и мы организовали бы долговременное «гарнизонное государство» в нефтяном сердце Ближнего Востока. На момент начала агрессии Пентагоном уже был намечен план строительства в Ираке четырёх постоянных американских мега-баз (первоначально мило названных «постоянными лагерями»), в которых тысячи американских солдат могли бы сидеть хоть до скончания века. На пике оккупации в стране было более 500 баз, от крошечных боевых аванпостов до баз размером с небольшой американский городок — многие после 2011 года превратились в города-призраки, словно построенные свихнувшимися мечтателями, пока некоторые их них недавно не были вновь заняты американскими войсками в рамках борьбы против ИГ[1].
Как и следовало ожидать, из-за этой «дружественной оккупации» ныне «демократического» (и «благодарного») Ирака враждебная Сирия, где правил клан аль-Асад, оказывалась между молотом и наковальней (Ираком с американской военной диктатурой и Израилем); а с фундаменталистским режимом Ирана после более чем двух десятилетий непримиримой анти-американской враждебности, было бы покончено. На тот момент неоконы острили: «Все хотят идти на Багдад. Настоящие мужчины идут на Тегеран». Вскоре после этого — а это было неизбежно — Вашингтон господствовал бы на Большом Ближнем Востоке от Пакистана до Северной Африки так, как никогда не удавалось ни одной великой державе. Это должно было стать началом Pax Americana на планете Земля, и продолжаться все грядущие поколения.
Таковы были мечты. Конечно же, вы помните реальность, ту самую, что привела к разграблению страны; армию Саддама, выброшенную на улицу без работы и готовой присоединиться к будущим повстанцам; ожесточённые мятежи (и суннитов, и шиитов); гражданскую войну (и локальные этнические чистки); затронувшую все слои населения масштабную программу восстановления под контролем американских военных корпораций, связанных с Пентагоном и вылившуюся в непродуманные бесконечные и бессмысленные проекты, мало чего достигшие и ничего не восстановившие; тюрьмы с нечеловеческими условиями содержания, в том числе Абу Грейб), наплодившие ещё больше бунтовщиков; и наконец, годы спустя, эта реальность породила ИГ и нынешнюю версию американской войны, которая теперь идёт и в Сирии, и в Ираке, и обречена разрастаться и далее в начале эры Трампа.
Тем временем, как недавно напомнил нам в своей речи в Конгрессе наш новый президент, без преувеличения триллионы долларов, которые можно было бы потратить на реальную безопасность американцев (в широком смысле слова), были впустую потрачены на провальный военный проект, оставивший инфраструктуру страны и беспорядке. В общем, это был до некоторой степени рекорд. В определённом смысле, на разрушение части Пентагона и обращенной в руины части Нижнего Манхэттена[2] Соединённые Штаты ответили чередой войн, конфликтов, мятежей и активным формированием террористических движений, которые превратили значительную часть Большого Ближнего Востока в распадающиеся или близкие к тому государства, а потрясающее число их городов и селений — по большей части в щебёнку.
Давным-давно американцам всё в «глобальной войне с террором» казалось таким далёким, когда президент Буш быстро посоветовал гражданам демонстрировать свой патриотизм не жертвуя собой, мобилизуясь, или даже записываясь в войска, а посещением «Диснейленда» и восстановлением образа жизни, существовавшего до событий 9/11, словно ничего не случилось. («Отправляйтесь в «Диснейленд» во Флориде. Берите семью и наслаждайтесь жизнью так, как хочется»). И в самом деле, личное потребление в октябре 2001 года существенно выросло. Изнанкой грядущей славы в те годы замечательного мира в США должна была быть пассивность населения, которому (кроме периодических выражений признательности военным) не было практически никакого дела до далёких войн, которые надо было оставить на усмотрение профессионалов, пусть даже войны вели во имя народа.
Да, такова была мечта. Реальность оказалась совершенно иной.
Вторжение в Америку
В итоге постоянная война без побед по всему Большому Ближнему Востоку и в самом деле пришла к нам домой. Там-то были все новейшие средства ведения боевых действий — перехваты сигналов мобильной связи, бронеавтомобили, беспилотники, и тому подобное — и они начали мигрировать домой, и это было ещё не всё. Произошла милитаризация американских полицейских подразделений, не говоря уж о том, что государство национальной безопасности разрослось до статуса неофициальной четвёртой ветви правительства. Домой же вернулись и возникшие после событий 9/11 страхи, неясное, но тревожное ощущение, что где-то в мире странные и непонятные чужаки, практикующие жуткую религию, стремятся добраться до нас, что некоторые из них обладают почти сверхъестественными способностями, так что даже величайшие в мире войска не могут нанести им поражение, и что их потенциальные террористические акты стали величайшей опасностью для канзасской Топики. (Не имеет значения, что настоящий исламский террор, вероятно, самый малый из рисков, с которыми американцы сталкиваются в повседневной жизни).
Всё достигло уровня крещендо (по крайней мере, пока) с Дональдом Трампом. Подумайте о феномене Трампа, неким странным образом ставшем кульминацией вторжения 2003-го, вернувшегося домой. Он провёл избирательную кампанию в стиле «шок и трепет», в которой «обезглавливал» своих соперников одного за другим. Воротила в области нью-йоркской недвижимости, отелей и казино, вполне уютно чувствовавший себя в водах либеральной элиты, когда ему это было надо, и который не имевший ничего общего с основной частью Америки, был чужд обитателям страны настолько же, насколько и американские войска для иракцев, когда вторглись в эту страну. И всё же он действительно начал собственное вторжение, на личном самолёте с ванной с позолоченными кранами на борту, сметая все страхи, что скапливались в стране после 9/11 (лелеемые в личных целях и политиками, и представителями государства национальной безопасности). И эти страхи напомнили о себе так громко, что буквально внесли его в Белый Дом. В ноябре 2016 года он с блеском взял свой американский «Багдад».
В этом смысле давайте задумаемся о том, как странным образом вторжение в Ирак в какой-то вывернутой форме нанесло ответный удар по Америке.
Подобно неоконам в администрации Буша, Дональд Трамп давно мечтал о моменте своей имперской славы, и — как и в Афганистане и снова в Ираке в 2001-м и 2003-м — когда он появился 8 ноября 2016 года, выглядело это вполне блистательно. Мы знаем о тех мечтах, поскольку с одной стороны, всего через шесть дней после того, как Митт Ромни проиграл Бараку Обаме на выборах 2012 года, Дональд впервые попытался использовать фирменную марку, старый освящённый Рейганом лозунг «Сделать Америку снова великой».
Как и Джордж Буш и Дик Чейни, он был намерен вторгнуться и завоевать нефтяное сердце планеты, которым в 2003 году, несомненно, был Ирак. Однако к 2015-2016 годам США вписались в центр баталий энергетического тотализатора благодаря фрекингу и другим передовым методам добычи ископаемого топлива, которые, как кажется, превращают страну в «Саудовскую Америку». Добавьте планы Трампа добывать ещё больше ископаемого топлива, и вы определённо получите конкурента Ближнему Востоку. В некотором смысле, можно сказать, адаптируя описание того, что он предпочёл бы сделать в Ираке, — Дональд Трамп хочет «держать» нашу нефть.
Подобно американским военным образца 2003 года, он тоже явился на сцену с планами превратить выбранную страну в гарнизонное государство. Практически первые же слова, вылетевшие из его уст при вступлении на лестницу президентской гонки в июне 2015 года, содержали обещание защитить американцев от мексиканских «насильников» созданием достопамятной неприступной «великой стены» на южной границе страны. От этого он никогда не отступал, даже когда в смысле финансирования стало ясно всем, от Береговой Охраны до служб безопасности аэропортов и Федерального агентства по управлению в чрезвычайных ситуациях, что как президенту ему придётся сократить меры реальной безопасности, чтобы построить «большую, широкую, прекрасную стену».
Однако понятно, что его стремление отдать страну под власть диктатуры не ограничивается стеной. Сюда входит и невиданное наращивание численности американских войск, наряду с поддержкой как обычной полиции так и, помимо прочего, пограничной службы. За этим лежит стремление разделить американцев всевозможными «стенами». Его спешно опубликованная иммиграционная политика (в действительности не такая и новая, как казалось) должна рассматриваться как часть проекта по созданию ещё одной «великой стены», концептуальной, этаким ошеломляющим посланием миру: «Вас тут не ждут и не жаждут видеть. Не приходить. Не навещать».
А это уже в свою очередь, сплавляет в единый унылый сплав многие иррациональные опасения, многие годы скапливавшиеся как грозовые облака, и которые Трамп (и его альтернативные правые) направили в уже разграбленное сердце страны. В процессе он спустил с привязи тот сорт ненависти (в том числе стрельбу, поджоги мечетей, поток сообщений о минированиях и рост ксенофобских группировок, особенно по отношению к мусульманам), которая, исторически говоря, была типично американской, но, тем не менее, изумила своей яростью.
Наряду с рекламируемыми «запретами на въезд мусульман» и явно рекламируемыми актами ненависти, трамповское огораживание Америки стенами быстро сделало своё дело. Уменьшение числа иностранцев, желающих посетить страну, стало очевидным почти сразу же, как только были замечены предупреждающие туристов знаки «Оползень Трампа», бронирование билетов на деловые поездки получило удар на $185 миллионов, и в туристической индустрии ожидают ещё более худших времён.
Вот это, очевидно, и означает «Америка превыше всего»: страна, окруженная стенами и ими же вдоль и поперёк перегороженная. Задумайтесь о пути, пройденном с 2003-го по 2017-й год как движении от единственной сверхдержавы к потенциальной сверх-парии. Задумайтесь о том, что иными словами, Дональд Трамп придаёт высокомерной имперской локализации вторжения в Ирак новое значение здесь, у нас дома.
И не забудьте о «восстановлении», как оно называлось после вторжения 2003 года в Ирак. Что до Соединённых Штатов, потрепанной страны, о которой идёт речь, и чья инфраструктура недавно удостоилась оценки D+ в табели Американского общества инженеров гражданского строительства, то Дональд Трамп обещал ей триллион-долларовую инфраструктурную программу с целью восстановления шоссе, тоннелей, мостов, аэропортов и тому подобного. Если это произойдёт, рассчитывайте на одно: дело будет передано в руки тех самых военных корпораций, которые восстанавливали Ирак (и другим корпорациям), в процессе обеспечивших американскую версию осушающей бюджет пустышки, которой был Ирак.
Как и с тем самым вторжением весной 2003-го, в 2017 году мы всё ещё в (относительно) солнечных деньках эры Трампа. Но, как и в Ираке, так и тут 14 лет спустя, уже появляются первые трещины, поскольку страна всё больше раскалывается (держите в уме суннитов и шиитов).
И ещё одно, коль скоро мы рассматриваем будущее: последствия войн, из которых появился Дональд Трамп и нынешние охваченные страхом Гарнизонные Штаты Америки, никогда не кончаются. На самом деле, как и при президентах Джордже Буше и Бараке Обаме, так и при Дональде Трампе, войны, по-видимому, никогда не кончатся. Администрация Трампа уже наращивает американскую военную мощь в Йемене, Сирии и потенциально в Афганистане. Итак, каковы бы ни были последствия, вы увидели лишь начало. Всё это обречено продолжаться долгие годы.
И всего лишь одна фраза может в достаточной мере суммировать всё это: Миссия завершена!
Примечания:
[1] — Организация, запрещённая в РФ.
[2] — Южная часть острова Манхэттен города Нью-Йорк, где улицы пронумерованы от 1-й до 14-й, а ниже 1-й улицы имеют собственные названия. Символ деловой и финансовой жизни города, в частности, потому что здесь на знаменитой Уолл-стрит расположены старейшие банки США и Нью-Йоркская фондовая биржа. В этой же части города (в районе Чеймберс-стрит) находится муниципальный центр города.