Уже более года на международной арене сохраняется положение санкционной войны. Серьезный урон от дезинтеграции внешнеэкономических отношений отмечают многие эксперты. Однако при анализе санкционных мер из фокуса основного внимания часто выпадают «скрытые» (или опосредованные) инструменты давления, угрожающие обернуться куда более высокими рисками, чем секторальные санкции. Одним из таких инструментов можно назвать американский закон о налогообложении иностранных счетов, или сокращенно FATCA.

Foreign account tax compliance act (в последней редакции) вступил в действие с лета 2014 года. Формально цель законопроекта состоит в предотвращении уклонения физических и юридических лиц США от уплаты налогов. Для достижения поставленной цели закон предписывает всем банкам мира, клиентами которых так или иначе являются резиденты США, предоставлять о них полную информацию во внутреннюю налоговую службу США (Internal Revenue Service — IRS).

Таким образом, границы американского законодательства простираются далеко за пределы Соединенных Штатов, и ответственными за исполнение закона становятся не только граждане Америки, а весь мировой финансовый сектор.

Вариантов действия у финансовых институтов в отношении FATCA два: не исполнять или исполнять. И в том, и в другом случае риски для организаций очень велики.

В первом случае, например, если банк, среди клиентов которого есть резидент США, отказывается предоставлять в IRS полную информацию о состоянии его счетов, то США имеет право взимать с банка 30%-ный налог. Налог будет удерживаться с операций, производимых банком-«уклонистом» через американские банки. Конечно, банк может не иметь операций непосредственно с банками Америки. Он может вообще ограничить сферу своей деятельности внутренним финансовым контуром страны регистрации. Однако таких банков мало. Любой банк стремится к развитию корреспондентских отношений с зарубежными структурами, поскольку это облегчает доступ к рынкам капиталов.

Если же банк не имеет корсчетов с американскими банками, но например, активно взаимодействует с банками Китая, то ответственность за исполнение FATCA перекладывается на них. В этой ситуации банкам Китая для минимизации своих рисков невыгодно иметь дело с банком-«уклонистом», и сотрудничество может быть также прекращено. Эффективность деятельности банка, определяемая территориальными границами, зависит от развитости финансового рынка внутри страны и политики Центрального банка, которая в таком случае должна учитывать и минимизировать негативные аспекты вынужденной финансовой изоляции.

Во втором случае банк может согласиться предоставлять информацию о счетах клиентов — физических и юридических лицах США — в IRS. Тогда банк несет разовые операционные издержки, связанные с большими затратами на перестройку процессов автоматизации банковской отчетности, переобучением персонала и пр.

Кроме того, встает вопрос о том, что требования FATCA противоречат положениям о банковской тайне, налоговой тайне, защите персональных данных и пр., регулируемым внутренним законодательством страны. В логике американского законодательства эти вопросы должны сниматься заключением межстрановых соглашений. Однако переговоры по данному соглашению с Россией американская сторона прекратила летом 2014 года на фоне обострения украинского конфликта.

Отражением требований FATCA в российском законодательстве является принятие закона №173?ФЗ «Об особенностях осуществления финансовых операций с иностранными гражданами и юридическими лицами, о внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях и признании утратившими силу отдельных положений законодательных актов Российской Федерации» от 28 июня 2014 года.

Согласно этому закону, передача информации в IRS возможна только с согласия клиента. В случае отказа в согласии, или же отказа в предоставлении требуемой для IRS информации от клиента, банк вынужден прекратить сотрудничество с данным клиентом. FATCA навязывает банкам клиентскую политику, которая может негативно сказаться на их репутации и привести к расторжению договоров с иностранными клиентами и закрытию их счетов.

FATCA — не единичный пример жесткого давления США на зарубежные банки.

В 2013 году американская комиссия по ценным бумагам обязала швейцарский банк UBS выплатить штраф в размере 50 миллионов долларов за неправильную информацию о продаже ипотечных облигаций в 2007 году. Совсем недавний пример — штраф, наложенный Министерством юстиций США на французский банк BNP Paribas за сделки со структурами в Судане, Иране и других государства, подпадающих под санкции Америки. Объем штрафа исчисляется 9 миллиардами долларов.

Эти и многие другие прецеденты штрафных санкций за расхождение операционной деятельности с американским законодательством, значительный объем финансовых последствий, а также довлеющая роль доллара и положение Нью?Йорка как центра и движущей силы международного финансового сообщества — всё это вынуждает мировые банковские структуры в конце концов подчиниться новым требованиям США.

Что касается российского банковского сектора, по данным опроса, проведенного газетой «Известия» в конце 2014 года, крупные кредитные организации не рассматривают вариант отключения от IRS. При этом многие отметили существенные издержки такого принудительного сотрудничества.

Кроме того, в тексте FATCA используются нечеткие формулировки в отношении финансовых институтов, обязанных раскрывать информацию об иностранных клиентах в IRS. Так, например, в самом широком толковании, под требования закона подпадают структуры небанковского финансового сектора — пенсионные фонды, микрофинансовые организации, страховые компании, инвестиционные фонды и т.п. Возникающие в отношении этих структур финансовые издержки, связанные с введением FATCA, намного значительнее, чем в случае банков, скажутся на результатах их операционной деятельности.

Анна Шестопалова