ОКО ПЛАНЕТЫ > Версия для печати

«Боярский» разбор

Что толком знают на Западе о фигурантах «персональных» и «секторальных» санкций?

От редакции: Сегодня какую кнопку на телевизионном пульте ни нажмешь (в том числе, при наличии кабельного ТВ с иностранным контентом), какую страницу все еще едва живой бумажной прессы ни раскроешь, на какой общественно-политический сайт ни зайдешь, обязательно обнаружишь (один-два раза – это минимум!) слово «санкции». Портал Terra America, разумеется, не исключение ― достаточно взглянуть на наши обзоры прессы. И ведь вот что интересно! Широкая российская публика, наконец, начинает узнавать имена «своих героев»! Да и публика за океаном… Не то чтобы о них совсем не писали – еще как писали! Вот только о том, какими знаниями обладают о них те, кто соответствующие санкции лоббировал, мы начинаем понимать только теперь.

На днях смотрел эфир CNN и попал на интервью редактора издания New Yorker Дэвида Ремника, который с определенностью заявил, что «эти люди» (фигуранты) «свою ставку сделали» и что, мол, посмотрим теперь, что их ожидает… Так кто эти люди и по какому принципу их выбирали? О чем говорит этот принцип? Насколько отличается подход к фигурантам в США и ЕС? Почему принимают одних и отвергают других? Поименный разбор провел наш автор Дмитрий Петровский.

Толковать какие угодно «санкционные списки» – занятие вообще очень увлекательное. Примерно как наблюдать разнообразных гостей закрытой вечеринки и гадать о том, как они здесь оказались и кем приходятся хозяину.

Есть те, чье присутствие кажется совершенно случайным. Есть те, описание должности которых не умещается в строку. А есть люди и без должности вовсе, лаконично поименованные: «Russian businessmen». И вот они-то, которых в России более привычно называют «олигархами», и есть самые обсуждаемые люди из списка тех, кого в США Европе и решили подвергнуть санкциям. Более того, это главные «гости». Ради кого, собственно, и составлялся список.

Об этих людях много писали и пишут в российской прессе. В западной – меньше, но тоже достаточно, чтобы создать у жителей той или иной страны устойчивый образ, как отдельных российских предпринимателей, так и системы в целом. Подписывая указ о санкциях, Президент США, незнакомый лично, насколько мне известно, ни с Тимченко, ни с братьями Ротенбергами, включает в «черный список» не человека, а именно этот образ, который рисует ему администрация Белого Дома, аналитики и СМИ. Ничто человеческое ведь Обаме не чуждо.

Итак, кто же они, герои «санкционных списков» в представлении медиа Европы и США? Давайте посмотрим.

Сначала напомню вкратце фактуру: 17 марта провозглашается суверенная республика Крым. В тот же день, то есть накануне подписания Путиным указа о вхождении Крыма и Севастополя в состав РФ, США и ЕС принимают «первый пакет» санкций. Список лиц в «европейском» списке обширнее, чем в американском, но ни в одном пока не значатся лица, ключевые для российской экономики.

19 марта, на следующий день после официального присоединения Крыма, Алексей Навальный публикует в The New York Times статью «Как наказать Путина». В ней известный блоггер указывает, на кого именно из приближенных Президента России следует наложить санкции, чтобы сделать ему действительно больно. В письме он называет следующие имена:

20 марта США дополнили список лиц, подлежащих санкциям, из «рекомендованных» Навальным в нем значатся четыре фамилии: Ковальчук, Тимченко, Ротенберг и Якунин.

Остановимся на минуту. Были ли эти фамилии известны американским читателям, той же «Нью-Йорк Таймс», ранее?

Первое упоминание Ковальчука, Ротенбергов и Тимченко есть в статье от 1 марта 2012 года, не статье даже, а короткой заметочке под названием «Успешны в бизнесе и связаны с Путиным» (Successful in business, and tied to Putin), называющей размеры их состояний и характеризующие их отношение к Владимиру Путину – Ротенберг, например, назывался «партнером по дзюдо», а Ковальчук – просто «соседом».

В том же номере есть еще одна, более развернутая статья, под названием «друзья Путина сияют ярко» (Friends of Putin glow brightly). Ее герои – все те же Ротенберг, Ковальчук и Тимченко, плюс Владимир Литвиненко, ректор Санкт-Петербургского горного университета и руководитель петербургского избирательного штаба Путина, почему-то поставленный автором на одну доску с тремя миллиардерами.

Вкратце смысл статьи передает подпись под фотографией: «богатые люди, у которых есть связи с премьер-министром России Владимиром Путиным». Есть, впрочем, один любопытный нюанс: в четвертом абзаце говорится о том, что эти тесные связи, и, как следствие, коррупция, «стали устойчивым предметом жалоб демонстрантов, которые уже организовали четыре массовых протеста, начиная с декабря, и обещают следующие – после выборов».

То есть, автор увязывает тему статьи с широко освящавшимися тогда в прессе протестами и доказывает читателю, что широкие народные массы в России протестуют именно против «вот этих лиц».

К написанию следующей интересной статьи, «Русская олигархия, живая и здоровая» (Russia's Oligarchy, Alive and Well), датированной 30 декабря 2013, инфоповодом послужило освобождение бывшего олигарха Михаила Ходорковского. Автор, ссылаясь на труды гарвардского профессора, историка Эдварда Кинана, проводит мысль о том, что конфигурация нынешней власти в России повторяет устройство царской Московии XV века, в которой роль нынешних олигархов играли бояре:

«После опустошительной гражданской войны 1400-х, эти группы (бояр) решили, что в их интересах будет выдвинуть лидера, способного решать споры и распределять власть и имущество между ними. Они намеренно держали эту систему в тайне, и всячески подчеркивали роль царя, чтобы иметь свободу маневра и не подпускать аутсайдеров».

Данную систему автор статьи переносит и на наше время, описывая взаимоотношения Владимира Путина с Геннадием Тимченко и главой «Роснефти» Игорем Сечиным. Далее автор сетует на то, что Россия «не смогла встать на западный курс развития», и «враждебна к западным реформам», хотя в самом начале текста называл ролевой моделью Путина императора Александра II, известного как раз радикальными преобразованиями (скорее всего, увы, просто спутал с наследником, Александром III).

Статья очень хорошо увязывается с предыдущей, представлявшей российских миллиардеров как некий закрытый «клан». Но теперь у клана появилось название – «бояре».

Конечно, трактовка крайне однобокая. Она противоречит даже самой себе (в конце концов, Путин помог стать Тимченко и Сечину тем, что они сейчас есть, а не наоборот, как это было в случае с боярами и царем).

Эта концепция полностью оставляет за кадром тот факт, что в России, как и в Европе и США, глава государства избирается, что уже делает сравнение с абсолютной монархией не вполне корректным.

Однако проблема в том, что с огромного расстояния, отделяющего Россию и Америку, этих различий просто не видно. Сомневаюсь, что в США существует некая спущенная «сверху» генеральная директива, указывающая журналистам, как надо изображать Россию и ее предпринимателей. Однако образ «царь – бояре» сложился. Описывая российскую реальность, американский журналист, политик, аналитик из всего множества фактов невольно или сознательно выбирает те, что с этим образом согласуется.

Информации же, как-то эту картину наглядно опровергающей, в Америку не поступает.

Образ этот можно отследить и в других изданиях, и в другие годы. Foreign Affairs аж в ноябре 2004 году опубликовал материал «Путин и олигархи» (Putin and the Oligarchs), посвященный подробному разбору начала строительства «вертикали власти». К чести авторов этого весьма уважаемого издания, следует отметить, что они детально описали все предпосылки появления российской «олигархии», начиная с ельцинской приватизации. Они объясняют происхождение капиталов «допутинских» олигархов (в том числе и Ходорковского), сравнивая их с американскими «подпольными баронами» двадцатых-тридцатых годов прошлого века. Однако там, где в тексте появляется первое упоминание Игоря Сечина и нынешней ситуации, все возвращается в уже известную нам колею: «большой шаг назад для российской демократии», и «тяжелая рука Путина». Сам Сечин как раз с тех самых пор привычно подается в Америке как глава пресловутого клана силовиков («Siloviki»), то есть как бы клана внутри клана бояр. И у этой версии нет альтернатив и возражений…

Но вернемся в нынешний год, к 19 марта и письму Навального. Если предположить наличие американского читателя, внимательно следящего за судьбой России и российских олигархов во власти, то для него письмо на страницах «Нью-Йорк Таймс» и появление все тех же фамилий в списке санкций покажется чем-то совершенно логичным, совершенно последовательным продолжением существующей линии. Вот – «бояре», которые «держат» трон «царя». Вот – угнетаемый ими народ, о котором Навальный, конечно, тоже пишет. Вот – санкции, которые, ударив по «боярам», ударят и по «царю». А «царь», увидев такое, конечно же, «бояр» своих защитит и выполнит все требования Запада. Все просто. А самое главное, все происходящее воспринимается как нечто далекое, с местной, американской действительностью совершенно не пересекающееся.

28 апреля, в день, когда в очередную редакцию американского списка попал глава «Роснефти» Игорь Сечин, на странице информационного портала «Блумберг» появилась статья «Путинский конфидент Сечин выбран следующей целью санкций США против российских элит» (Putin Confidant Sechin Targeted as U.S. Sanctions Russian Elite). Ссылаясь на слова Маши Липман, аналитика Центра Карнеги в Москве, автор статьи утверждает:

И, называя его «почитателем Фиделя Кастро и Уго Чавеса», автор ссылается на слова Михаила Ходорковского:

Уместив буквально в одном абзаце крайне нелюбимых поборниками американской демократии Кастро и Чавеса, упомянув коммунизм 80-х, а также назвав Сечина «конфидентом» и «одним из самых влиятельных людей России», автор создал весьма убедительный образ антигероя. Такой натворит дел!

Впрочем, уже через месяц, 9 июня, «внезапно оказалось», что реальность, в которой существует Сечин, с реальностью Америки и ее бизнеса все же пересекается, и московский «боярин-коммунист» имеет непосредственно влияние и на американскую экономику. На страницах The New York Times вышел материал «Для западных нефтяных компаний расширение в сторону России – это танец вокруг санкций» (For Western Oil Companies, Expanding in Russia Is a Dance Around Sanctions).

В статье говорится о том, что американские энергетические гиганты, несмотря на предупреждения Вашингтона, продолжают вкладывать деньги в российский бизнес. Компания ExxonMobil намеревалась работать вместе с «Роснефтью» над освоением сахалинского шельфа и месторождений в уральских горах. Сам мистер Тиллерсон, глава ExxonMobil, заявил, что он «дал понять правительству Америки… скептическое отношение к санкциям».

Впрочем, это не помогло. 16 июля правительство США ввело новые санкции, и под них попала вся «Роснефть», что, скорее всего, может вынудить Exxon выйти из всех совместных с ней проектов.

Санкционный список ЕС, Албании, Исландии, Лихтенштейна, Молдавии, Норвегии, Украины и Черногории длиннее американского, но множество имен в них идентичны. И все же это совершенно другой список. В нем фигурируют только политики и военные, никого из финансовой элиты в нем нет. Американский список – это металлическое ядро, которое бьет на поражение, завернутое в пару декоративных слоев – Мизулина, Киселев, военные, которые и так ничего в США «не забыли». Европейский список – обертка без начинки.

Оно и понятно – русские бизнесмены здесь не «бояре», а уважаемые джентльмены, представители важнейшего торгового партнера, с которыми Европа каждый день ведет дела.

Французская Le Figaro в материале «Новые русские олигархи» (Les nouveaux oligarques russes) в 2010 году написала о троице Тимченко, Ковальчук и Ротенберг следующее:

Заметьте – никаких «бояр» и никакой «Московии»!

Немецкая Frankfurter Allgemeine Zeitung публикует 20 июля этого года материал «Человек Путина в Роснефти» (Putins Mann bei Rosneft), в котором говорится:

Просто сравните этот сдержанный портрет выпускника питерского филфака, знатока романских языков и советского европейца, с «поклонником Кастро и Чавеса», представленным американскому читателю «Блумбергом».

А вот материал портала United Europe от 21 июня этого года «Разговор в трудное время – Игорь Сечин в Берлине» (Gespräch in einer schwierigen Zeit: Igor Sechin in Berlin):

Конечно, было бы не совсем правильным говорить, что представление европейской прессы о приближенных к Президенту бизнесменах как-то глобально расходится с американской точкой зрения. И там, и там их имена идут через запятую с фамилией Путина, и там? и там подчеркивается факт их давнего знакомства, и те, и эти в оценке их деятельности часто ссылаются на все те же расследования Навального и доклады Бориса Немцова. Однако условная «европейская» позиция (условная – потому что у разных авторов и разных изданий она отличается) сложнее и ответственнее. Авторы понимают важность русского бизнеса для Европы, и стараются скорее понять, чем осудить.

Закончить этот обзор я хотел бы кратким упоминанием еще одного российского бизнесмена. Его нет в списке санкций, однако Навальный в своем письме в The New York Times его упоминал, и я не сомневаюсь, что внесение его в список, как минимум, обсуждалось.

Речь идет о Романе Абрамовиче, который для западной публики – до сих пор «русский олигарх номер 1». Его взлет и фантастическое богатство тоже намертво связаны с эпохой Путина, хотя его никто уже не считает ни «конфидентом», ни даже просто «особо приближенным лицом». Тем не менее, материалы об Абрамовиче занимают в американских и европейских изданиях больше полос, чем обо всех остальных олигархах вместе взятых.

Больше половины из материалов о джентльмене – не в отделе «финансов» или «внешней политики», а в разделе «спорт» (Абрамович – владелец футбольного клуба «Челси»), «искусство» (он приобретает знаменитые картины и спонсирует картинные галереи), «светская жизнь»…

В прошлом году на экраны вышел фильм «Мёбиус», где известный актер Тим Рот сыграл героя, явно списанного с Абрамовича. Этот российский олигарх стал частью западного мифа, образом глобального русского джентльмена, и, я думаю, ни у европейцев, ни у американцев рука не поднимется отнести его к «боярам» и «московитам». Поэтому, хотя бы чисто стилистически, в списке санкций он является лишним…

Внутренняя политика США делает санкции против России неизбежными

Основной эффект санкций выражается в том, что после принятия их очень сложно отменить

Автор: Эдвард Чоу

От редакции: Портал Terra America продолжает изучение темы санкций, которые уже введены или могут быть введены в будущем в отношении России в связи с кризисом на Украине. Мы уже рассказывали нашим читателям о фигурантах санкционных списков и о том, в чем разница американского и европейского подхода к мерам политико-экономического давления на Москву. Мы также взглянули на санкции в исторической ретроспективе, вспомнив о беспрецедентной экономической войне США и СССР в 1980-е годы. На вопрос, почему Соединенные Штаты столь последовательны и настойчивы в своем стремлении «изолировать Россию» и склонить ее к более мягкой позиции в отношении происходящего на Украине, можно ответить по-разному. Кто-то – быть может, не без оснований – усмотрит в этом предвзятость и даже злонамеренность. Однако всегда полезно взглянуть на ситуацию с позиции оппонента, понять его логику и стиль мышления. Возможно, сегодняшнему миру как раз не хватает именно этого…

Наилучшим способом узнать, как выглядит картина из США, является не изучение контента СМИ и даже не содержания речей высокопоставленных политиков, а получение информации из первых рук – от представителей американских мозговых центров. Поэтому мы представляем вниманию читателей интервью с Эдвардом Чоу, старшим научным сотрудником Центра стратегических и международных исследований (CSIS) в Вашингтоне по вопросам энергетической политики и национальной безопасности, специализирующегося на России и Евразии.

– Уважаемый господин Чоу, как Вы думаете, является ли появление все новых и новых санкций в отношении России неизбежным?

– Многое зависит от ситуации на самой Украине. По крайней мере, пока на Востоке этой страны царит такой хаос, а Россия рассматривается как активно способствующая или, как минимум, потворствующая подобной ситуации сила, американцам будет очень трудно ничего не предпринимать. Здесь, в Вашингтоне, уже существует огромное политическое давление на администрацию и Конгресс: «мы должны как-то реагировать, мы должны ответить на действия России». Главенствующей точкой зрения является то, что Россия, вслед за присоединением Крыма, устроила дестабилизацию на Юго-Восточной Украине, и оставить это без внимания нельзя.

Если ситуация на Востоке Украины начнет постепенно стабилизироваться, и Россия будет рассматриваться странами Запада, как страна, которая способствует мирному процессу, а не как поощряющая сепаратизм, тогда можно будет сосредоточиться на вопросе дальнейшей судьбы Крыма.

Что касается введения санкций, то американцы очень хотели бы координировать свои усилия и вырабатывать ответные меры вместе с Европейским Союзом. Однако с точки зрения Вашингтона, ЕС разобщен. Это крайне затрудняет координацию, как с практической точки зрения (в том смысле, что любые санкции были бы эффективнее, если бы Запад был единым целым, а не раздробленным аморфным нечто), так и просто ввиду того, что нынешняя администрация США принципиально предпочитает не действовать в одностороннем порядке. Вот почему я думаю, что очередной раунд санкций был у США подготовлен уже довольно давно, но сложный процесс координации с Европой его тормозит.

– Как Вы думаете, какие действия может (или должна) предпринять Россия, чтобы избежать дальнейшего расширения санкций?

– Для начала России следует закрыть границу. Украинская сторона из-за нынешней слабости государства ограничена в способности контролировать собственную границу. И пока Россия позволяет людям, а также тяжелому вооружению ее пересекать, это очень трудно игнорировать политикам в Америке. С точки зрения европейцев, определенной уступкой со стороны России могло стать решение газового вопроса с Украиной. Это позволило бы им, по крайней мере, пережить зиму и выиграть больше времени для выработки долгосрочного решения.

Так что для европейцев важнее экономические последствия конфликта. Американцы же, вероятно, несколько более озабочены геополитическими последствиями того, что Россия в открытую дестабилизирует соседнее государство.

– Какие последствия будут иметь вводимые санкции в долгосрочной перспективе?

– Если судить по предыдущему опыту Вашингтона на этом поприще, то можно сделать вывод, что эффективность санкций с течением времени растет. Санкции никогда не достигают поставленной цели сразу, вне зависимости от того, о какой стране идет речь.

В политической реальности Вашингтона действовать сначала будет исполнительная ветвь власти, которая ощущает на себе давление со стороны Конгресса, призывающего ужесточить санкции. От Белого дома и дальше будут требовать «сделать больше», и, если администрация будет действовать недостаточно эффективно, Конгресс инициирует принятие соответствующих законов, которые, как известно, после вступления в силу крайне тяжело поддаются изменениям.

Долгосрочный эффект экономических и политических санкций выражается как раз в том, что после принятия их очень трудно снять. Мы видим это сейчас на примере Ирана. Так что Россия в данном случае должна быть заинтересована в том, чтобы не подпадать под все новые и новые санкции. И время от времени можно наблюдать признаки того, что русские в самом деле немного смягчают свою риторику. Однако я думаю, что решающее значение сейчас имеют не слова, а действия, поэтому определять ситуацию будет обстановка на самой Украине.

Главная проблема нынешней российской тактики в том, что, как только вы выпускаете на свободу профессиональных смутьянов, их становится очень трудно контролировать. Так что я сейчас не уверен в стопроцентной подконтрольности инсургентов. Аналогичную ситуацию мы наблюдали на Южном Кавказе в 1990-х годах, когда те же самые люди, которые воевали в Азербайджане и Грузии, затем создавали проблемы для России уже на Северном Кавказе.

Недостаток контроля над повстанцами неизбежно приводит к тому, что людей убивают, эмоции крайне накаляются, а запущенные конфликты, как известно, имеют свою логику развития, и помешать этому очень трудно.

Для России исправить все это сегодня – крайне непростая задача, и на Западе это понимают. Однако ее руководству следует предпринять хоть какие-то меры, ведь до сих пор, с американской и европейской точки зрения, Россия не предприняла никаких конкретных действий, а только обещает все время что-то сделать, реально ничего не предпринимая.

– Возвращаясь к вопросу о санкциях: как Вы думаете, будут ли они, в конечном итоге, иметь для России существенные материальные последствия или, скорее, станут символическим наказанием?

– Символическое значение этого акта, несомненно, велико, но я думаю также, что санкции будут иметь и весомый практический эффект.

Кстати, «символическое наказание» тоже имеет свое реальное выражение. Например, оно снижает ваш кредитный рейтинг, уменьшая объем доступного финансирования. А те кредиты, которое остаются доступными, становятся дороже, чем могли бы быть.

Хотя сама Россия берет небольшие государственные займы, объем кредитов российских корпораций на международном денежном рынке огромен. И эти кредиты российским банкам, или, таким корпорациям, как «Роснефть» и «Газпром», нужно регулярно обслуживать. Теперь это будет стоить дороже, и процент по кредитам будет только расти.

Конечно, ситуация будет изменяться постепенно, но мы уже наблюдаем значительный отток капитала. Вчера я видел оценку в 80 миллиардов долларов, и, если я не ошибаюсь, это оценка как раз Министерства финансов России. Эта цифра гораздо выше, чем ожидалось.

Важно понимать, что санкции в основном направлены не на ограничение торговли, а, скорее, на повышение финансового бремени России и ограничение роста числа будущих зарубежных инвестиций. Цена ведения бизнеса в России повысится.

– Экономика России тесно связана с экономикой европейской. В какой степени экономический эффект от санкций будет ощущаться в Европе? Разделит ли, таким образом, Европа с Россией финансовое бремя санкций?

– Да, санкции неизбежно окажут влияние на европейскую экономику. Но факт заключается в том, что бремя санкций для России будет намного тяжелее. Если вы проанализируете торговые и денежные потоки, то обнаружите, что Россия намного больше зависит от Европы, чем Европа зависит от России. Европа зависит от России по нефти и газу. Порядка 30% нефти и газа на европейский рынок поступает из России… В этом, кстати, кроется причина колебаний Европы, а поскольку эффект от введения санкций будет разным для разных стран, это разобщает европейцев еще больше. Однако Россия зависит от Европы на 80%, то есть гораздо больше.

Таким образом, вопрос о санкциях упирается в то, будут ли американцы в случае ухудшения политической ситуации на Украине действовать без оглядки на Европу.

Затронут ли санкции Европу? Да. Затронут ли они некоторые американские компании? Да. Но введение санкций – это не вопрос выбора для Запада. Суверенитет и границы государств священны для Америки, и нельзя допустить, чтобы кто-то мог нарушать их безнаказанно, не неся никаких издержек.

И здесь людей по-настоящему обеспокоило упоминание Путиным Новороссии. Как только вы начинаете говорить о «Новороссии», которая исторически простирается до самой Одессы, то, согласитесь, это совсем не то же самое, что «только Крым», или «только Донецк и Луганск».

Главное опасение американцев заключается в том, что Россия не остановится на Крыме, а будет стремиться и далее дестабилизировать границы Европы, сложившиеся после окончания холодной войны, которые она ранее признавала.