Идеология души

Мне уже давно хочется задать вопрос: что есть российская идеология, для чего российская цивилизация обязательно должна пытаться выжить, какие смыслы она несет себе и миру? Ответы, которые я слышал на этот вопрос, меня удовлетворяют лишь частично. В самом деле, как правило, я слышу два ответа:

 

·выжить, чтобы повысить свой собственнный уровень потребления, но сразу же возникает вопрос, а не может ли случиться так, что уровень потребления целесообразнее повышать в рамках иной цивилизации?

 

·выжить, чтобы обеспечить будущее детей и внуков, но сразу же возникает вопрос, а не лучше ли попытаться обеспечить будущее детей и внуков в рамках другой цивилизации?

 

Обеспечение своего потребления «сегодня» или своего будущего в виде детей/внуков «завтра» лишь частично может быть мотивацией для лиц, принимающих решение. Мир конкурентен, геополитические и геоэкономические конкуренты России обязательно будут предпринимать попытки перетянуть на свою сторону лица, принимающие решения, предложив им более изысканную идеологию или более изысканный когнитивный инструментарий для наблюдения окружающей реальности и для ориентации в ней, нежели неявно предлагаемая двумя вышеприведенными ответами.

 

Возможно, потребление «сегодня» и будущее детей/внуков «завтра» является удовлетворительным ответом на поставленный вопрос во времена покоя и стабильности цивилизации, но в условиях жесткого внешнего давления, в период, когда решается: жить или умереть цивилизации, – такие ответы являются неудовлетворительными. В самом деле, зачем лицам, принимающим решение, бороться за сохранение своей цивилизационной идентичности, если улучшить собственное потребление «сегодня» или обеспечить будущее своих детей/внуков «завтра» можно гораздо лучше, переметнувшсь в лагерь какой-нибудь другой цивилизации?

Поддерживать стабильность собственной цивилизационной идентичности как раз и позволяет идеология или когнитивный инструментарий для наблюдения. А она, как правила опирается на определенный религиозно-мистический опыт встречи с Божественным откровением родоначальников цивилизации, транслируемый из поколения в поколение. Понятно, что этот опыт модифицируется каждым новым поколением; одновременно, какая-то его суть остается неизменной. Для наглядности можно кратко посмотреть на протестантско-иудейскую цивилизацию и метаконфуцианскую цивилизацию.

 

Что касается протестантско-иудейской цивилизации, то не исключено, что люди с библейскими фамилиями ждут прихода еврейского мессии, который спасет всех евреев, нашлет новые «казни египетские» на всех не-евреев и, продемонстрировав выдающиеся способности возглавит единое глобальное еврейское государство. Если эта гипотеза верна, то становится понятным, почему транснациональные компании, управляемые во-многом евреями, являются проводниками агрессивной политики глобализации по-североамерикански.

 

Что касается метаконфуцианской цивилизации, то она черпает религиозно-мистическое основание из гармоничного сочетания трех религий: конфуцианской философии, направленной на регулирование социальной жизни и управление государством, учения даосизма, концентрирующегося на физическом здоровье, управлении энергий «ци» и т.д., и чань-буддизме (дзен-буддизме), который занимающимся гармонизацией умственной и эмоциональной сферы человеческого бытия. Сочетание этих трех религий позволяет этой цивилизации, соблюдая собственную традицию социального ритуала, следования Срединному Пути и воспитания мыслей и чувств, довольно успешно выдерживать натиск протестантско-иудейской цивилизации, по крайней мере в настоящий момент.

 

Можно предположить, что цивилизации, которые руководствуются высшей идеей религиозно-мистического характера, ориентированной как бы на «послезавтра», в глобальной геополитической и геоэкономической борьбе будут одерживать верх над цивилизацией, утратившей эти цели сверхстратегического характера и ориентирующейся только на максимизацию потребления «сегодня» или обеспечение светлого будущего «завтра».

 

Каковы же могут быть цели сверхстратегического характера российско-евразийской цивилизации? Каков религиозно-мистический опыт встречи с Божественным откровением у ее родоначальников? Видимо, этот религиозно-мистический опыт связан с опытом переживания в душе любви к Богу, ощущаемой, как единение с Творцом (мы дети Божии) и, затем, как служение ему (выполнение 8 заповедей Нагорной проповеди и 10 заповедей Моисея).

 

Возможно, в настоящий момент всё человечество ждет от российско-евразийской цивилизации конкретики относительно пути «спасения души» и «любви к Богу»? Возможно, именно желание сохранить в душе любовь к Творцу и «заставит» лиц, принимающих решение, сохранить верность российско-евразийской цивилизационной парадигме безотносительно того, является ли данное лицо, принимающее решение, приверженцем православного христианства, иудаизма Моисея, традиционного ислама или традиционного буддизма.

 

Любая религия в российско-евразийской цивилизации может рассматриваться, как инструмент, который может быть и на благо, и во вред. Если религия помогает обрести в душе любовь к Богу, то она на благо. Если же, наоборот, отвращает от любви к Богу в душе, то во вред. Именно в этом смысле можно интерпретировать слова Христа, говорящего (Иоанн 14:6): «Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня». Мы часто понимаем это по форме, т.е. чтобы спастись, надо поверить в Иисуса Христа, который пришел и взял на себя все грехи человеческие, и не понимаем это по содержанию, т.е. что по-настоящему прийти к Богу можно только через ощущение в душе любви к Богу (Аллаху, Просветлению, ...) и ощущение постоянного контакта с Божественным, которое и было в душе у Иисуса Христа. Недаром Христос называл себя сыном Божиим. Таким образом, с точки зрения «конечного успеха» неважно каким из инструментов (какой из религий) пользуется человек: православием, христианством, исламом, буддизмом, иудаизмом). Если этот человек ощутил в душе любовь к Богу и начал видеть Бога в своей душе и во всем его окружающем мире, то он уже спасся и пришел. Душа спасается любовью (к Богу). С другой стороны, шансы на «конечный успех» при использовании того или иного религиозного инструмента могут быть различны. Быть может, православному христианину легче ощутить в душе любовь к Богу, нежели мусульманину, иудею или буддисту?

 

В наше апостасийное время российская идеология, возможно, может держаться на том, что Россия – это цивилизация «удерживающих» любовь к Богу в душе, невзирая ни на какие трудности, ибо всё от Бога: и хорошее, и плохое («неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать?» (Иов 2:10)). На этой основе уже можно начать строительство, а точнее воссоздание/воспоминание личной нравственности членов российско-евразийской цивилизации, затем воссоздание общественной морали, правовых норм и т.д.

 

Кстати, первый шаг в этом направлении был сделан еще в октябре 2012 года. Во время встречи с представителями общественности по вопросам патриотического воспитания молодёжи, В.В. Путин сказал следующее:

 

"Как показывает в том числе и наш собственный исторический опыт, культурное самосознание, духовные, нравственные ценности, ценностные коды – это сфера жёсткой конкуренции, порой объект открытого информационного противоборства, не хочется говорить агрессии, но противоборства – это точно, и уж точно хорошо срежиссированной пропагандистской атаки. И это никакие не фобии, ничего я здесь не придумываю, так оно и есть на самом деле. Это как минимум одна из форм конкурентной борьбы.

 

Попытки влиять на мировоззрение целых народов, стремление подчинить их своей воле, навязать свою систему ценностей и понятий – это абсолютная реальность, так же как борьба за минеральные ресурсы, с которой сталкиваются многие страны, в том числе и наша страна.

И мы знаем, как искажение национального, исторического, нравственного сознания приводило к катастрофе целых государств, к их ослаблению, распаду в конечном итоге, лишению суверенитета и к братоубийственным войнам.

 

Нельзя создать здоровое общество, благополучную страну, руководствуясь принципом «каждый – сам за себя», следуя примитивным инстинктам нетерпимости, эгоизма и иждивенчества.

Мы должны строить своё будущее на прочном фундаменте. И такой фундамент – это патриотизм. Мы, как бы долго ни обсуждали, что может быть фундаментом, прочным моральным основанием для нашей страны, ничего другого всё равно не придумаем. Это уважение к своей истории и традициям, духовным ценностям наших народов, нашей тысячелетней культуре и уникальному опыту сосуществования сотен народов и языков на территории России. Это ответственность за свою страну и её будущее.

 

Сама история российской многонациональной государственности свидетельствует о том, что настоящий патриотизм не имеет ничего общего с идеями расовой, национальной и религиозной исключительности. Чувство патриотизма, система ценностей, нравственных ориентиров закладывается в человеке в детстве и юности. Здесь огромная роль принадлежит, конечно, семье и всему обществу. И конечно, образовательной, культурной политике самого государства.

Нам необходимо в полной мере использовать лучший опыт воспитания и просвещения, который был и в Российской империи, и в Советском Союзе. Естественно, мы ничего не должны идеализировать и ничего не должны повторять в том виде, в котором это было в прежние времена, прежние десятилетия или столетия. И уж тем более механически брать какие-либо шаблоны и какие-то клише из прошлого.

 

И здесь хочу особо подчеркнуть, что так называемый казённый патриотизм, охранительство, построенное на изоляции, приносят ровно противоположный эффект ожидаемому. Они не укрепляют ценностный фундамент общества, а наоборот, ослабляют его, лишают внутреннего иммунитета к разного рода разрушительным, деструктивным идеям.

 

Нам нужны действительно живые формы работы по воспитанию патриотизма и гражданственности, а значит, опирающиеся на общественную инициативу, на служение традиционных религий, на деятельность молодёжных и военно-патриотических организаций, исторических и краеведческих клубов, других подобных структур. Словом, необходимо эффективно выстроенное общественно-государственное партнёрство".