Американские гроссмейстеры геополитических войн меняют стратегию

Легендарные американские мастера геополитической игры Генри Киссинджер и Збигнев Бжезинский все больше убеждаются в том, что гегемония какой-то страны на мировой арене невозможна. В современных условиях очевидна нарастающая конкурентная борьба, и США заинтересованы не в союзниках-марионетках, а в равноправных партнерах

Россия в последнее время привлекает все более пристальное внимание легендарных мастеров геополитической игры. Бывший госсекретарь США Генри Киссинджер был с визитом в Москве — визитом, можно сказать, уже традиционным. В стенах Дипломатической академии МИД РФ патриарху дипломатии присвоили звание почетного доктора.

Впрочем, Киссинджер прекрасно понимал, что больше всего собравшиеся хотели услышать его мнение о современных международных отношениях. И он его высказал. По словам дипломата, США, Россия и Китай столкнулись на текущий день с очень сложной задачей — необходимо создать концепцию международного порядка, с которой могли бы согласиться все три страны. При этом ни одна из стран не должна доминировать.

Киссинджер заявил, что во многом согласен с точкой зрения на мировые процессы российского президента Владимира Путина. А Россия сейчас проходит «наиболее важный этап своего исторического пути».

Кстати, о доминировании. Другой гроссмейстер геополитических войн, идеолог американского господства Збигнев Бжезинский, анализируя сложившуюся в мире ситуацию, заявляет: Вашингтон позицию доминирования утратил, и вообще, оно в сегодняшнем мире в принципе невозможно. Ничего постыдного в том, чтобы пересмотреть свои взгляды, нет. Ведь в политике, как и в шахматах, выбор плана базируется на объективной оценке позиции в данный конкретный момент, подчеркивает международный гроссмейстер Алексей Кузьмин:

«Нередко, стараясь привести в соответствие или, грубо говоря, втиснуть оценку текущего положения в прокрустово ложе общей стратегии своей предыдущей игры, шахматист совершает ошибку. Гроссмейстер геополитических войн Збигнев Бжезинский в своем анализе нынешней позиции на «Великой шахматной доске» жёсток, объективен и свободен от влияния логики предшествующих маневров.

Вынесенные в заголовки многими мировыми СМИ слова Бжезинского «В современном мире глобальная гегемония невозможна» — квинтэссенция его оценки. А коль вернуть положение «глобального доминирования» в обозримом будущем — для США задача невыполнимая, логически вытекающим следствием является изменение и стратегии политических действий, и самой цели этой стратегии».

Однако неверно было бы воспринимать слова об утрате Соединенными Штатами положения «глобального доминирования» как коллапс предшествующей стратегии. Какого-то радикального поворота во всем подходе к внешнеполитическим действиям, скорее всего, не последует, продолжает Алексей Кузьмин:

«В шахматной партии крайне редко удается еще в дебюте наметить победный стратегический план и в ходе поединка поэтапно претворить его в жизнь. Значительно чаще действия соперника, особенно сильного и опытного, вносят серьезные коррективы в положение на доске — и, как следствие, приходится корректировать свою стратегию, а порой и саму цель. Каким бы глубоким и продуманным не был изначальный стратегический план, учесть все ресурсы контригры противника практически невозможно.

Разрабатывая в конце прошлого века свою доктрину геополитической экспансии Соединенных Штатов, Збигнев Бжезинский не мог в полной мере предвидеть мощное усиление политического влияния России и резкий экономический скачок Китая. Именно эти два фактора сделали «американскую мечту» о господстве над Евразией утопией».

Пан Бжезинский произнес свою нашумевшую речь в Университете имени Джона Хопкинса. Высказывания патриарха дипломатии некоторое время спустя в интервью «Голосу России» прокомментировал профессор этого университета Джон Харпер. По его словам, даже после Второй мировой войны, когда на США приходилось 50 процентов мирового валового национального продукта, это не было глобальной гегемонией. Такие высказывания напоминают игру терминов, призванную ввести собеседника в заблуждение, считает Алексей Кузьмин:

«Если монопольное обладание ядерным оружием в мире, производство 50 процентов мирового валового национального продукта и безнаказанные атомные бомбардировки — не «глобальная гегемония», то что это? Лишь неопытный шахматист может считать, что «гегемония» или полная доминация в партии — это позиция, где король соперника уже заматован.

Но мат на шахматной доске — это конец игры, абсолютный и бесповоротный финал. В политике же, говоря о мировом масштабе, его можно сравнить лишь с недостижимой мечтой великих диктаторов о беспредельном и непререкаемом господстве в мире».

В самом деле, трудно представить, что доминирование США уходит в прошлое. Трудно именно потому, что за этим понятием стоит реальная технологическая и экономическая мощь, отмечает международный гроссмейстер Владислав Ткачев:

«Если, по известному американскому выражению, полковник Кольт уравнял шансы аристократа и гангстера, предоставив им одинаковые возможности для убийства, то в шахматах ту же роль исполнил компьютер. С развитием общедоступных информационных технологий перевес гроссмейстеров с европейского континента перед своими коллегами из других уголков мира резко сократился. Каждый за считанные минуты может подключиться к лучшим базам данных из любой, условно говоря, филиппинской деревни.

Количество сильных игроков резко возросло в начале XXI века. И при этом все равно явный лидер есть, и зовут его Магнус Карлсен. 7 ноября начнется его матч с Вишванатаном Анандом за мировую корону. Исход более-менее предрешен. Как это можно объяснить? Причиной тому множество факторов. Главный — лучшее понимание Карлсеном специфики современной шахматной эпохи, помноженное на финансовые возможности».

Конечно. Ведь норвежец — отнюдь не мифический «один в поле воин»: за ним стоит огромная команда из десятков человек, вырабатывающая новые идеи денно и нощно. По таким же принципам действует и Вашингтон, говорит Владислав Ткачев:

«Гегемония Соединенных Штатов тоже зиждется не на ровном месте — это свыше 500 военных баз за рубежом, доллар как основная мировая валюта, сеть альянсов с ведущими странами, технологическое доминирование, культурное влияние Голливуда, наконец. И в обозримом будущем объективной возможности это изменить не предвидится. Тем более что в Вашингтоне не чураются возвращаться к методам Дикого Запада для корректировки ситуации в мире уже с новыми достижениями американской военной промышленности».

Действительно, в четырех решающих областях мировой власти — военная мощь, экономика, технологии и культура — Соединенные Штаты и сегодня занимают лидирующее положение. Другое дело, что резкий рост политического влияния России и экономического потенциала Китая делают это лидерство не столь бесспорным, как это было два десятилетия назад, когда Бжезинский работал над программной книгой «Великая шахматная доска», подчеркивает Алексей Кузьмин:

«Тенденция к усилению конкурентной борьбы сегодня очевидна. Поэтому призыв главного заокеанского стратега к приумножению числа не послушных союзников, а партнеров, хотя бы частично разделяющих интересы Соединенных Штатов, представляется не отказом, а глубоко продуманной корректировкой главной стратегической линии внешней политики США. В шахматах это можно сравнить с ограничением использования острых тактических средств и переходом на рельсы строгой позиционной игры».

Надо сказать, что в 2009-2013 годах США удалось выиграть время. Это было сделано за счет финансовой политики, новых методов добычи энергии. Однако, с другой стороны, именно это и способствовало возвращению мира в многополярное состояние. Ведь теперь страны БРИКС вынуждены будут проводить более самостоятельную экономическую политику. И это, в свою очередь, откроет новые возможности для промышленного и политического соперничества в мире.

И у России есть база для рывка — это человеческий потенциал и техническая инфраструктура. Все это можно и нужно использовать. И если современный мир и будет чем-то похож на «идеальное время капитализма» — XIX век (о чем мечтают либеральные экономисты), то многополярностью. Но все будет уже по-новому. И развитие будет строиться на новых принципах.